Читать книгу Покинутая царская семья. Царское Село – Тобольск – Екатеринбург. 1917—1918 - Сергей Марков - Страница 12

Вторично их величества приехали в Ливадию в 1911 году и поселились уже с полными удобствами в только что отстроенном новом дворце.

Архитектор Краснов, известный строитель принадлежащего великому князю Петру Николаевичу дворца в имении Дюльбер около Алупки, считавшегося образцом изящества линий и форм, а также поразительно точной передачей мавританского стиля, побил, кажется, все русские рекорды в области строительства, построив новый дворец в Ливадии, гофмаршальский дом и огромное свитское здание с целым городком служб и электрической станцией, оборудованной по последнему слову техники, в короткий срок полутора лет!

Дворец был построен из крымского белого камня известняка, добываемого где-то около Судака, в идеально выдержанном стиле позднего итальянского ренессанса, на месте старого дворца, и своим коротким фасадом с двумя башнями выходил к морю, а уличным с прелестными галереями нижнего этажа выходил на площадку с цветочными клумбами. Дворец был расположен на обрыве, и под ним расстилалась плантация из 2000 кустов роз. Старую глицинию местами пощадили, и очень скоро она стала покрывать стены нового дворца вместе с ползучими розами. В период цветения роз дворец был красив до волшебства. Внутреннее расположение комнат было строго выдержано по плану, лично составленному их величествами. Дворец, как и вся Ливадия, был залит морем электрического света.

Их величества на этот раз приехали с большим штатом как свиты, так и прислуги и с большим количеством автомобилей, для которых был построен особый гараж.

Государь, как и вся царская семья, очень любил прогулки на автомобиле, и часто они разъезжали по окрестностям Ялты, причем государь, в особенности когда бывал один, несмотря на горные дороги, требовал от своего шофера, француза Кегресса, действительно идеально правившего машиной, самой быстрой езды, которую он обожал. Эта быстрая езда очень волновала моего отчима, и он отдал в газете строгий приказ, карающий суровыми наказаниями и штрафами лиц и шоферов, ездивших с непозволительной быстротой. При докладе у государя он напомнил его величеству об этом приказе и полушутя-полусерьезно сказал, что он будет вынужден оштрафовать как шофера Кегресса, так и владельца машины, ездившего вдобавок без номера, за нарушение обязательного постановления.

Государь рассмеялся и просил отчима не беспокоиться за него, сказав, что постарается исполнить приказание строгого главноначальствующего. Но страсть к быстрой езде взяла верх, и государь продолжал бешеным ходом ездить на своем любимом открытом «делоне-бельвиль»[9].

Одновременно с постройкой дворца был перестроен и дом, в котором жила моя мать. Он находился при въезде в Ливадию в расположении казармы 1-й роты 52-го Виленского полка, постоянно квартировавшей в Ялте, и выходил на ротный плац. Дом был полутораэтажный, построенный у обрыва, лицом к морю. Дом предназначался для ротного командира и был очень тесен для такой большой семьи, как у моего отчима, но последний не терпел никакой пышности, не требовал красоты обстановки, довольствовался спартанской простотой одной комнаты в казарме, где и жил до свадьбы с моей матерью, и только ради нее согласился переехать в новое помещение. Под ее же влиянием он согласился и на надстройку одного этажа. В обоих этажах были огромные открытые террасы, обвитые глициниями. Вид с них открывался на всю Ялту и был поразительно красив, в особенности вечером, когда Ялта блистала тысячами мерцавших огоньков, отражая их в глубине зеркально тихого залива, по которому ярко скользил красной полоской то тухнувший, то снова загоравшийся свет маяка. Но все же от перестройки дом моей матери не сделался ни дворцом, ни даже хорошей виллой, а был, как снаружи, так и внутри, более чем скромным и вполне гармонировал с укладом жизни семьи моего отчима.