Читать книгу Кукловоды - Сергей Мартин - Страница 11

Москва, 1996г.

В свои тридцать пять Николай мог быть вполне довольным судьбой. Карьера круто шла в гору, и он, уже полковник, занимал генеральскую должность, о чём не могли мечтать многие бывшие сослуживцы, начинавшие вместе с ним с лейтенантских погон после окончания юрфака. Но ему повезло, что называется, "попасть в струю". Фортуна однажды дала ему шанс, и Николай сыграл ва–банк, поставив на кон и карьеру, и даже жизнь. Оказав деликатную услугу, он сделал верный ход и попал под покровительство весьма влиятельного человека в министерстве. Николай умел выбирать "друзей" и делал это сугубо из прагматичного расчета, хорошо усвоив главный принцип успеха, который он сформулировал примерно так: "Будь под брюхом у акулы, как рыба–прилипала, будешь сыт и крут".

Этот принцип позволил ему, человеку неглупому, жесткому и циничному, достичь многого в жизни. У него была немалая власть, куча денег и обширные связи среди сильных мира сего. Работал он много и напряжённо, но его рвение отнюдь не было связано с исполнением служебного долга. Хотя в органах полковник был на хорошем счету, основные его интересы не имели ничего общего с борьбой с преступностью. Высокая должность, на которой он оказался по воле покровителей, находилась в сфере влияния одной из сильных олигархических группировок или клана, как писали в газетах, и полковник прежде всего стоял на страже интересов этих людей.

Полковник ни в чём не отказывал себе в жизни. Имея квартиру на Фрунзенской набережной, он построил шикарный коттедж в престижном загородном районе и купил пару дорогих авто. Казалось, живи и радуйся. Но одна проблема омрачала его существование. Эта проблема касалась интимных отношений со слабым полом. Когда–то давно Лузгин обнаружил, что не может получить удовлетворения от нормального сексуального контакта с женщиной. Даже самая темпераментная подружка не могла заставить "забить фонтан", и это бесило его и приводило в ярость, отчего Николай так и не смог жениться. Ни одна девушка после учинённых им побоев больше не желала продолжать встречаться со "свихнувшимся импотентом". Врачи не находили никаких физических патологий и относили его проблему к области психики. Он пытался лечиться, но занудство психоаналитиков и сексопатологов выводили его из себя. Не помогали и изощрённые ласки "жриц любви". Жалкое подобие удовлетворения он испытал, избив до полусмерти одну из проституток и жестоко изнасиловав окровавленную и визжащую от боли и ужаса девицу в извращенной форме. После этого случая у Николая возникли серьёзные неприятности, и скандал едва удалось замять, откупившись от братков довольно крупной суммой, но зато он понял, как может решить свою проблему.

В один из тёплых майских вечеров полковник засиделся до поздна в своём кабинете. Рабочий день выдался на редкость напряженным и нервным, и хотелось разрядиться от накопившегося заряда нервозного раздражения и злобы. Закончив разбирать документы и убрав их в сейф, Николай достал из шкафчика бутылку виски и, щедро плеснув в бокал, залпом выпил. Спиртное растеклось теплом внутри, но напряжение не сняло. Ещё один бокал подействовал тоже с задержкой и как–то странно, пробудив неясное желание, похожее на зуд, отчего раздражение лишь нарастало. Грязно выругавшись, полковник отправился домой, ещё не зная, чем занять себя, чтобы избавиться от скверного настроения. Новенький "Ниссан" ждал его у крыльца, но он изрядно выпил и чувствовал, что лучше не садиться самому за руль. На такой случай у полковника всегда была под рукой дежурная машина с проверенными "янычарами". Тёмно–синий фургон подкатил к крыльцу через минуту, и полковник залез в него, мрачно поприветствовав свою "зондер–команду", которую он лично подбирал для выполнения особых поручений.

–– Куда едем, Николай Фёдорович? – спросил сидящий за рулём лейтенант Власов, которого в узком кругу прозвали Шумахером.

–– Пока домой, – бросил полковник и, подумав, добавил, – если ничего лучшего не засветит.

Машина резво тронулась с места и покатила по залитым огнями улицам Москвы.

–– Трудный день, шеф? – участливо спросил капитан Осколков, покосившись на его хмурое лицо, и, предвосхищая ответ, предложил: – Может, поразвлечёмся?.. Вон сколько тёлочек пасётся.

Полковник что–то злобно прошипел неразборчиво и отвернулся к окну. Мимо на широких тротуарах проплывали толпы прохожих, среди которых было полно молодых и симпатичных женщин, с наступлением тёплых дней поспешивших максимально облегчить "форму одежды". Их стройные фигуры в мини–юбках и брюках в обтяжку соблазнительно дразнили воображение Николая, и он злился всё сильнее и сильнее из–за нарастающего неудовлетворенного желания.

Он вдруг вспомнил, как однажды, года два назад, частные и очень важные дела привели его в один из линейных отделов "транспортников". Нужно было кое–что уладить с давним приятелем и партнёром по "бизнесу", начальствующем на "железке". Когда с делами было покончено, сделку решили "обмыть".

Приняли на грудь тогда изрядно и, как водится, потянуло на баб. Кореш вызвал к себе в кабинет, где была накрыта "поляна", двух сержантов и высказал "просьбу" организовать "веселье". Николай тогда ещё сказал ему в шутку, что предпочитает грудастых блондинок, но кореш воспринял это пожелание всерьёз и передал его своим парням.

Они продолжили попойку, а примерно через час появился один из "гонцов" и, пошептавшись с начальником, исчез за дверью.

Потом они вдвоем спустились в подвал и вошли в какую–то подсобку. Там Николай увидел тех самых сержантов и красивую девушку с роскошными светлыми волосами и высокой грудью – именно такую, какую он пожелал. Как оказалось, девица была приезжей провинциалкой, её задержали на перроне вокзала и под видом проверки документов привели в отделение. Когда Николай с приятелем вошли, "обработка" шла полным ходом. Девушка была сильно перепугана и что–то пыталась объяснить допрашивающим её милиционерам, но те были непреклонны и суровы. Они высыпали на стол содержимое её сумки и вскоре "нашли" небольшой пакетик с белым порошком. Вот тут и началось самое забавное. Видимо, подобное эти шустрые ребята проделывали не раз, и всё дальнейшее было похоже на спектакль. Появился "протокол", и задержанную запугали до слёз, грозя суровой статьей за провоз наркотиков и намекая при этом, что можно и замять дело, если она согласится провести с ними "ночь любви".

Провинциалка оказалась непонятливой дурой, вздумавшей сказать им о том, что будет жаловаться начальству за произвол. Тогда девицу попросили раздеться для проведения "личного досмотра". Рыдая и умоляя отпустить, девушка стыдливо сняла юбку и блузку, оставшись в нижнем белье, но приятель Николая потребовал снять всё. Девица уперлась, и впала в истерику, и тогда ей надели наручники, перегнув через стол и пристегнув руки к водопроводной трубе. "Досмотр" начал сам майор Малявко и провёл его очень тщательно. Сорвав с рыдающей девицы её тряпки и ощупав с ног до головы, он обследовал все "потайные места" и подмигнул Николаю, приглашая его оценить достоинства молодого женского тела. Тот уже завелся и без лишних церемоний взял её силой, но кончить, как обычно, не смог. Озверев, Николай принялся жестоко избивать девушку и снова изнасиловал её. Вцепившись в волосы и запрокинув ей голову, он стал душить вопящую жертву, пока та не стала хрипеть. Когда она потеряла сознание, он, наконец, получил долгожданное удовлетворение и отпустил её. Такого наслаждения Николай никогда ещё не испытывал.

Полуживую девушку привели в чувство и снова пустили по кругу, но теперь её истязали садистски изощренно. Один из сержантов предложил сделать "качели". Девушку подвесили за руки и ноги к крюку в потолке и стали насиловать попарно, сопровождая это извращенное надругательство пытками и избиением. "Поляну" перенесли сюда же в подвал, и "веселье" продолжалось до глубокой ночи. Когда пьяная компания притомилась, вдоволь натешившись женским телом и наглумившись над жертвой, они придумали другое развлечение. Голую, растерзанную девушку отвели в "обезьянник", в котором сидело с десяток бомжей и "безбашенных" отморозков, и, пристегнув наручники к решетке, оставили "на съедение" уркам и наркоманам, а сами уселись напротив, чтобы понаблюдать за продолжением омерзительного надругательства. Попивая водку, компания с хохотом комментировала происходящее и советовала очередному похотливому кобелю как лучше управиться с самкой. Жертва была в полубеспамятстве и уже не стояла, а висела на решетке, а её все насиловали и насиловали, выстроившись в очередь, животные в человеческом обличье.

Под утро всем изрядно надоело это "развлечение", да и девица была в ужасном состоянии и уже не реагировала ни на что. Её так измочалили, что всё тело было в сплошных синяках, ссадинах и ожогах от сигарет. У бедняжки были сильные внутренние повреждения, и кровь струйками текла по её красивым стройным ногам. Поняв, что она умирает, компания решила избавиться от неё. Один из сержантов подогнал к заднему входу дежурную машину, и девушку тайком погрузили в милицейский УАЗ. Вся компания отправилась закончить своё чёрное дело. Подходящее место было известно сержантам. Машина остановилась на большом заросшем кустами пустыре возле заброшенного котлована какого–то долгостроя. Сюда и сбросили её, выволочив за ноги, как падаль, а потом облили бензином и подожгли…

О, как она кричала, корчась в предсмертной агонии в ярком пламени! Николай содрогнулся всем телом, вспомнив об этом, но он помнил и то, что в тот момент испытал настоящий оргазм.

Воспоминание о том случае пробудило в нём ясное желание испытать ещё раз нечто подобное. То была первая жертва, после которой были и другие, но именно та девушка оставила в его памяти неизгладимое впечатление. Монстр, сидящий в нём, требовал новой кровавой жертвы. Полковник скривился в злобной гримасе и стал смотреть в окно уже с определенной целью, выискивая алчным жестоким взглядом среди сотен и тысяч женщин ту, которая должна быть принесена в жертву чудовищу, властвующему над ним.

Он увидел Её недалеко от метро у парка Горького. Одинокая стройная фигура девушки, торопливо шагающей по тротуару, появилась в ярком свете фонаря, и Николай сразу оценил её формы. Молоденькая девушка была в обтягивающих брючках и тонком джемпере, и ее упругая аккуратная попка и высокие груди выглядели очень аппетитно. У девчонки были такие же густые и длинные вьющиеся светлые волосы, как и у той, первой. В мозгу полковника сразу возникла картина из ада, где он беспредельно властвовал над этим существом, терзая её тело и упиваясь причиняемой ей болью, превращающей в ничто, в аморфную жижу, даже самую сильную и непокорную душу.

–– Притормози! – приказал он Шумахеру, когда фургон обогнал девушку, и полковник увидел её юное красивое лицо.

Водитель остановил машину, прижавшись к бордюру, и, обернувшись, спросил:

–– В чём дело, Николай Федорович?

–– А почему бы нам действительно не поразвлечься, мужики? – вместо ответа спросил он своих подручных. – Вон ту сучку в брючках видишь? – обратился полковник к капитану.

–– Которую? – переспросил тот оживленно, предвкушая "острое блюдо", и высматривая в окно намеченную шефом жертву. – Длинноволосую?..

–– Её самую… Давай, зацепи сучару. Лёха, ты тоже иди. Подстрахуешь, если что…

Вслед за капитаном из машины вышел третий – лейтенант Багно, и оба не спеша направились навстречу ничего не подозревающей девушке. Когда она почти поравнялась с ними, капитан жестом остановил её и сказал:

–– Капитан Осколков. Ваши документы, пожалуйста.

–– Какие документы? – удивлённо и растерянно спросила она. – У меня нет с собой документов. Я иду с дискотеки…

–– Нет документов?.. Плохо, девушка. А регистрация у вас есть?

–– Есть.

–– Вы где работаете или учитесь?

–– Я студентка экономической академии, живу в общежитии…

–– Приезжая?

–– Да.

–– Пройдите, пожалуйста, к машине, – вежливо предложил капитан.

–– Зачем? – забеспокоилась девушка. – Может, не надо?..

–– Надо. Мы должны выяснить вашу личность. Сейчас проедем в отделение и созвонимся с комендантом вашего общежития. Если он подтвердит, поедете домой. Не беспокойтесь, на долго мы вас не задержим. Кстати, как вас зовут?

–– Алёной… Алёна Митина.

–– А сколько тебе лет?

–– Восемнадцать.

–– Ну, хорошо, идём, Алёнушка, – сказал капитан, легонько подтолкнув девушку к машине.

Она с волнением вошла в фургон и села на край длинной мягкой кушетки, тихо и настороженно сказав, бесцеремонно рассматривающему её, полковнику "Здрасьте", а вслед за ней влезли и оба офицера. Машина сразу тронулась с места и быстро покатила по проспекту.

–– Её Алёнушкой зовут, – с усмешкой доложил шефу Осколков. – Студентка.

Полковник сидел напротив девушки и в упор оценивающе смотрел на её высокую грудь, соблазнительно обтянутую тонким джемпером.

–– Что вы так смотрите на меня? – смущенно и с беспокойством спросила она, почувствовав этот плотоядный раздевающий взгляд.

–– Красивая девочка, – констатировал полковник, подсаживаясь к ней и обращаясь к своим подручным. – У тебя уже был мужчина? – цинично спросил он её.

–– Что?.. – удивлённо и с лёгким замешательством спросила она, а, поняв суть вопроса, вспыхнула и с возмущением ответила: – А вам–то что за дело?

–– Надо же, неужели до сих пор ещё не трахалась? Для кого бережёшь себя, красавица?

–– Что вы себе позволяете!?

–– Многое, детка, очень многое, – ответил Николай, придвинувшись к ней и бесцеремонно обнимая за плечи. Она попыталась высвободиться, но он со зловещей и слащавой усмешкой сказал: – Например, я намерен оттрахать тебя и порвать, как Тузик тряпку, моя сладкая.

Мужики, сидящие в машине, похотливо хохотнули, и Алёне стало страшно. Девушка почувствовала на своей груди руку этого неизвестного самоуверенного наглеца, а другая его рука пыталась протиснуться меж её крепко стиснутых ног. Это уже не было шуткой, и ужас от близости беды охватил девушку.

–– Выпустите меня! – закричала она и попыталась вырваться из ненавистных мерзких объятий неизвестного мужчины в штатском, от которого исходило нечто властное, зловещее и омерзительное, отчего по её коже пробежали мурашки. Но рука полковника уже схватила её за волосы и рывком опрокинула на кушетку.

–– Не–ет! Не–ет!! – отчаянно закричала девушка, отбиваясь от этих сильных рук.

Двое милиционеров быстро бросились к ней, и на её запястьях тут же защелкнулись наручники, приковавшие их к поручню. Она оказалась беспомощно лежащей на кушетке и не способной даже отбиваться, а трое мужиков сноровисто стянули с нею брюки и задрали к горлу джемпер, обнажив красивое гармоничное тело.

Алёна видела перекошенные похотливой гримасой лица мужчин, торопливо расстегивающих ремни на брюках, и ужас от осознания предстоящего насилия и бесчестия охватил бедняжку. Из глаз её брызнули слезы, и она стала умолять их:

–– Отпустите меня… Не надо… Прошу вас, не надо… Не трогайте меня!

Но эти мольбы лишь подогревали насильников. Полковник снял брюки и присев рядом с ней, с вожделением провел ладонью по гладкой шелковистой горячей коже на животе девушки, рассматривая её всю горящим взглядом маньяка. Потом он с силой стиснул в ладонях её груди, словно хотел выдавить сок из персиков, и она закричала от боли.

–– А–а–а!!! Пусти–и! Больно!…

Этот крик лишь подтолкнул Николая. Он прильнул к её груди губами и стал сначала остервенело ссосать её соски, а потом, как вампир, вонзил в мягкую податливую плоть свои жёлтые прокуренные зубы, с удовольствием ощутив на языке солоноватый вкус брызнувшей крови. Дикий вопль невыносимой боли оглушил насильников. Девушка отчаянно забилась на кушетке, но две пары сильных рук схватили её за ноги и, заведя лодыжки за голову, зафиксировали их наручниками.

–– Станок готов к работе, шеф, – сказал Осколок и хохотнул, звонко шлёпнув тяжёлой ладонью по гладким и бесстыдно выставленным на всеобщее обозрение ягодицам девушки. – Порвите эту целку. Она так и просится на х…

Алёна рыдала, с ужасом и отвращением ощущая, как чьи–то руки ощупывают её ноги, бедра, промежность, как чужие дрожащие и потные пальцы раздвигают вульву и грубо входят во влагалище, разрывая нежную кожу…

Ей было очень больно, и её мутило от омерзения и страха, а тело сотрясала нервная дрожь, что вызывало смех и мерзкие похабные шуточки у её мучителей. Алёна ждала скорого неотвратимого бесчестия, почти смирившись с этим неизбежным позором, и в полубреду молила Бога, чтобы ЭТО поскорее кончилось, но девушка ещё не знала, что это – только прелюдия к невыносимо долгой ночи кошмаров, которые ей предстояло испытать перед тем, как умереть в страшных муках…