Читать книгу Вспомнить всё - Сергей Мартин - Страница 5

С кладбища я шел как лунатик, ничего не замечая вокруг и ни на что не реагируя, целиком погрузившись в себя и думая лишь о родных могилах, которые только что посетил. Как я мог забыть своих родителей?! Как?.. Это было немыслимо, но я ничего не мог с этим поделать.

Я не заметил, как мы добрались до дома моего спасителя, поднялись на пятый этаж к двери его квартиры. Очнулся уже на диване, когда Василий Николаевич решительно встряхнул меня за плечи и почти насильно заставил выпить стакан водки.

–– А теперь – спать, – приказал он тоном, не терпящим возражений.

Кажется, я попытался встать, чтобы отправиться в гостиницу «Жигули», но ноги стали словно ватные. К тому же хозяин квартиры решительно пре

сек мой порыв, уложив на диван и сунув под голову подушку. Заснул я мгновенно.

И снова оказался на кладбище. Я увидел себя стоящим у свежевырытой могилы, и в ее чернеющей бездне светилось чистым, голубым сиянием лицо отца. Его глаза были закрыты. Вдруг они открылись, губы шевельнулись, и я услышал его голос: «Береги жену, сынок».

Окружавшие меня люди постепенно словно растворялись в сыром воздухе, и лишь желтые листья кружились и медленно опускались на холмик у могилы. Вскоре уже никого не было вокруг, а мне стало невыносимо тоскливо и одиноко. Но нет! Рядом со мной стояла молодая стройная женщина. Ее лицо, скрытое прозрачной темной вуалью под шляпкой с узкими полями, было просто прекрасным. Я не видел лица, но чувствовал всем своим существом дуновение гармонии, изящества и, как ни странно, силы. А еще я знал доподлинно, что более дорогого человека у меня нет в целом мире. Боль от утраты отца была велика, но рядом со мной стоял ангел. Вдали поплыл колокольный звон, он приближался, одновременно надрывая сердце и врачуя его. В этих звуках было всего поровну – и радости, и печали. Звук окликал звук. Радость и страдание сливались воедино, образуя пространство жизни – настоящей, будущей. Меня точно позвали, окликнули… Повинуясь чудесному зову, я шагнул вперед, скатился с дивана на пол и – проснулся.

Когда ко мне вернулась способность трезво мыслить, то первое, что я вспомнил, – слова отца: «Береги жену, сынок».

–– Жену?.. – тихо произнес я. – Жену…

Я буквально вскинул правую руку. Боже, на ее безымянном пальце чуть заметно проступал белесый рубец от кольца! Обручального кольца! Значит, все, что мне привиделось, было абсолютно реально! И эта чудесная женщина рядом со мной – не плод больного воображения. Откуда–то из глубины, точно мелодичный и целительный колокольный звон, возникли очертания простого и целого мира – верности, любви.

Меня охватило такое волнение, что я вскочил и заметался по комнате. В этом диком состоянии меня и застал хозяин дома. Он был не на шутку испуган, увидев перед собой натурального безумца.

У меня хватило все же сообразительности именно это прочесть в глазах старика. Я готов был провалиться сквозь землю. Было нестерпимо стыдно, что старику нет никакого покоя от моей персоны. К тому же персоны неизвестной. Но кончилось тем, что я покраснел как маков цвет и с ходу выпалил все, о чем только получил довольно ясное представление. По крайней мере, он перестанет подозревать меня во всех смертных грехах.

–– Я был женат! Я был женат, Василий Николаевич! На похоронах я был с женой. Но, боже мой, я не помню ее. Не помню!..

–– Успокойся, успокойся, Сережа!

–– Как я могу быть спокойным, если не знаю имени своей жены, не помню даже ее лица?! Я не знаю, что с ней, где она, что вообще произошло с нами. Это… это ужасно!

–– Возьми себя в руки, – строго сказал Иванов, сильно тряхнув меня за плечи. Он смотрел на меня в упор. Взгляд старика излучал спокойствие и силу. – Так ты доведешь себя до нервного срыва и впрямь свихнешься, а тогда все пропало. Человеческая психика – очень тонкая материя, и у нее есть предел прочности. Нельзя же так изводить себя. Ты и так делаешь поразительные успехи…

Голос старого хирурга остудил мои эмоции. Я молча кивнул и уселся за старомодным круглым столом, пытаясь сосредоточиться. Необходимо что–то предпринимать. Нужны идеи на этот счет. Любые, пусть самые безумные. Ведь без них я точно ничего не стою. Кто–то говорил – пора тронуться… но только не умом, пора тронуться с места. Это как раз для меня.

–– Василий Николаевич, у вас есть телефон? – внезапно и даже автоматически спросил я.

–– Да, есть.

–– А телефонный справочник?

–– Конечно… А зачем он тебе?

–– Хочу кое–что проверить, – уклончиво ответил я, сам еще до конца не понимая, что мне нужно и кого я надеюсь отыскать. – Принесите, пожалуйста.

Василий Николаевич принес книгу, и я быстро нашел нужную страницу. Кленовых оказалось немало, но с инициалами С. И. был только один. Я прочел номер телефона и понял, что мне знакома эта комбинация цифр. Молча показав хозяину квартиры результат своего поиска и подавив в себе волнение, я сказал ему:

–– Если это телефон моего отца, то я узнаю и адрес дома.

–– Правильно мыслишь, Сережа, – ответил Иванов и улыбнулся. – Вот видишь, все постепенно проясняется. Наберись терпения, ты все вспомнишь.

Мои пальцы тряслись, когда я набирал номер. Ответа, конечно же, не было. Напряженное ожидание никак не разрешилось. Я надеялся, что услышу голос жены или кого–нибудь из родственников. Ведь я мог узнать голоса.

–– Никого нет, – выслушав десятка два длинных гудков, хмуро сказал я и положил трубку.

–– Ничего, я попробую узнать адрес через «Гор–справку», – тут же отозвался Иванов и принялся накручивать диск телефона. Минут через десять он сообщил мне, что такой справки служба не дает, но адрес можно узнать через паспортный стол отделения милиции. Я никак не отреагировал на это, и Василий Николаевич, покачав головой, сурово сказал: – Вот что, Сергей, ты оставайся здесь и отдыхай, а я пока съезжу к паспортистам. Должны же они нам помочь! Если я не ошибаюсь, двадцать четвертая АТС находится в Комсомольском районе, значит, и Сергей Иванович проживал где–то там. Я найду адрес…

–– Спасибо, Василий Николаевич, – Ответил я, очнувшись от тягостных раздумий. – Только я не собираюсь валяться на диване, пока вы будете хлопотать по моим делам. Поедем вместе.

–– А смысл? Я и один управлюсь.

–– Хорошо, тогда подбросьте меня к гостинице, а потом отправляйтесь на поиски. Я не могу попусту терять время. Договорились?

–– Ладно, как хочешь, – согласился Иванов. – Собирайся, да по быстрее, а то не успеем. Рабочий день кончается.

Василий Николаевич притормозил на бульваре и указал рукой на желтое кирпичное здание на краю обширной площади со сквером:

–– Это и есть гостиница «Жигули». Припоминаешь?

–– Кажется, да, – ответил я.

–– Я заеду за тобой сюда же часиков в шесть, – сказал Иванов. – Освободишься раньше – подожди. Да, на всякий случай вот тебе немного денег и ключи от квартиры, если все же разминемся. Дом мой найдешь?

–– Найду, – ответил я и, попрощавшись, пошел к гостинице.

Это была одна из лучших гостиниц в городе, хотя и выглядела довольно заурядно. Но я невесть почему знал, что, несмотря на убогость фасада, внутри отель «Жигули» стараниями новых владельцев претерпел основательную модернизацию.

Приличные интерьеры, стильная мебель, продвинутое оборудование производили впечатление на не слишком требовательных приезжих. Однако атмосфера, царящая в старом отеле с новой начинкой, имела весьма специфичный запашок. Только слепой мог не заметить, какого рода клиенты в чести у администрации и персонала. Притон, бордель, блат–хата – все эти термины были, что называется, к лицу желтому дому.

Я подумал об этом, заметив толпу крутых мужиков, которые топтались возле сверкающих лаком дорогих авто напротив главного входа. Они о чем–то громко спорили, гремел отборный мат, диковинно компенсируя скудость лексикона. Те же функции выполняла отчаянная и дикарская жестикуляция растопыренными пальцами с золотыми печатками и перстнями. Судя по нескольким фразам, долетевшим до моего слуха, «крутяк» проводил оперативное совещание под открытым небом.

Усмехнувшись, я обошел стороной неприятное сборище и поднялся на широкое крыльцо отеля.

На входе вместо швейцара в униформе меня встретил дюжий молодец с портативной рацией в руках. Он окинул мой скромный прикид подозрительным взглядом и сделал движение, намереваясь притормозить меня, но вдруг передумал и виновато улыбнулся, жестом приглашая пройти. Кажется, парень узнал меня, и это обнадеживало. Поприветствовав его кивком, я неторопливо, но уверенно вошел в холл и осмотрелся. Зрительная память не подвела и на этот раз. Быстро сориентировавшись, я направился в ресторан.

Зал был пустынным. Десяток клиентов для этого выдающегося увеселительного заведения – это слезы. Час пик начнется позже. И продлится до глубокой ночи. Праздные официанты прохлаждались за служебным столиком, то ли травили анекдоты, то ли обсуждали последние криминальные новости. Я в нерешительности остановился у дверей, поймав себя на мысли, что совершенно не представляю, с кем и о чем собираюсь говорить. Мне стало почти весело. Похоже, чувство юмора понемногу возвращалось ко мне. Что я скажу этим людям? «Извините, вы не подскажете, как меня зовут?» Любой из них справедливо сочтет меня за идиота или пропойцу, потерявшего остатки здравого смысла. Нет, крепыш на входе узнал меня. То–то, Сергей, сейчас ты в три секунды узнаешь, как тебя зовут и что ты здесь делал. Мне нужно найти предлог, чтобы разговорить кого–нибудь из персонала, чтобы выудить как можно больше информации. Что происходило здесь десять дней назад? У этих людей не бывает амнезии.

Проблема решилась легко и неожиданно. Кто–то из официантов заметил странного посетителя в плаще и шляпе и окликнул солидного мужчину в строгом костюме, что–то подсчитывающего на калькуляторе. Метрдотель нехотя прервал свое занятие и походкой страуса направился ко мне. Его бесстрастное, отлично выбритое лицо с дежурной улыбкой показалось мне знакомым.

–– Желаете пообедать, – осведомился он и покосился на мою шляпу. – Гардероб у нас слева от входа.

–– Спасибо, я не собираюсь обедать, – ответил я, снимая шляпу. – Можно с вами поговорить?

Метрдотель взглянул на меня и внезапно переменился в лице. Выражение удивления и подобострастия не стало для меня таким уж неожиданным.

–– О, господин Кленов! – воскликнул он. – Извините, я вас сразу не узнал. Давненько к нам не захаживали…

–– Так вы меня помните? – саркастически произнес я, втягиваясь в игру, которую придумал на ходу.

–– Конечно. Вы, наверное, хотите заказать банкетный зал на вечер? – предположил собеседник. Вдруг он несколько опечалился. – Лучше было бы обговорить все заранее, но я вас понимаю… такое горе… Ничего, я постараюсь все уладить…

–– Простите, о чем вы? – спросил я надменно.

–– Ну как же, если мне не изменяет память, сегодня – девять дней с кончины вашего батюшки? Земля ему пухом… На поминках мы с вами предварительно договаривались…

–– Да–да, прошу меня извинить, только девять дней уже прошли. Отец умер двадцать третьего, а сегодня шестое.

–– И то верно, – смутился метрдотель. – Я ошибся… Так чем могу быть полезен?

–– Видите ли, мне пришлось отлучиться на несколько дней по неотложным делам. Я только сегодня вернулся и хочу утрясти все вопросы здесь. И долги, разумеется, если таковые имеются. Вот я и хотел уточнить: не остался ли я должен вам? Знаете, столько всего навалилось.

–– Понимаю… Вы зря беспокоились, господин Кленов. Вы были очень щедры, мы с вами в расчете.

–– Это точно?

–– Абсолютно. Приятно иметь дело с такими клиентами, как вы и ваша жена, господин Кленов. Мои ребята еще долго будут вспоминать вас. Жаль, что вы были нашими гостями всего несколько дней, да и обстоятельства не позволили оценить по достоинству наше гостеприимство. Конечно, наш отель уступает немецким, но мы стараемся соответствовать…

–– Благодарю за теплые слова, – прервал я излияния своего собеседника. – Извините, не припомню вашего имени–отчества…

–– Михал Андреич, – представился метрдотель и довольно улыбнулся.

–– Михаил Андреевич, я очень вам признателен за все. Особенно за ваше старание достойно помянуть моего отца… Скажите, а моя супруга ничего не задолжала?

–– Нет. Определенно – нет, – уверенно ответил он. – Она всегда аккуратно оплачивала заказы, да и ваши парни тоже. У меня нет к вам никаких претензий. Но, если хотите, можете спросить у Алексея. Это он относил заказы в номер.

Метрдотель обернулся в зал и жестом подозвал молодого человека, сидевшего в компании других официантов. Тот быстро принес блокнот заказов с корешками счетов. Как оказалось, я с женой снимал люкс. Другой номер, полулюкс, занимали двое сопровождавших нас мужчин, но за все заказы, приносимые в оба номера, платила моя супруга. Первый счет датировался 25 сентября, а последний – 29–м.

Порасспросив Алексея еще немного, я понял, что больше не узнаю ничего, не вызвав подозрений. Да что существенное могли сообщить эти халдеи?

Я попрощался и вышел из ресторана, на ходу анализируя только что полученную информацию. В общем–то она чего–то стоила. Прежде всего, эта информация подтверждала мои собственные догадки, ну или фундаментальные открытия, если учесть, что я отравлен какой–то наркотой и не помню своего прошлого. Итак: я совсем недавно пережил смерть отца и, вероятно, приехал на его похороны вместе с женой – из Германии. Теперь не было сомнений, что моя фамилия – Кленов, но вот имя… Имя пока оставалось неизвестным, однако это уже отошло на второй план. Я не смог выяснить, как звали мою жену. Что ж, печально. И все же, все же… Я получил гигантскую психологическую поддержку. Как бы ниоткуда. Из недавнего прошлого, которое от меня теперь так же далеко, как Гибралтар. Почему Гибралтар? Кажется, я там бывал, вот почему. Я, наконец, получил подтверждение иллюзорным ощущениям и прочим завоеваниям интуиции. А раз так, то я мог и впредь доверять самому себе и тем образам, что роились в сознании, пытавшемся отвалить тяжелый, чуть ли не надгробный камень. Я мог подсказывать сам себе. Что ж, это первая виктория. Доживем и до Полтавы.

«Давай–ка еще раз и все по порядку, – мысленно сказал я самому себе, направившись к стойке администратора. – Отец умер 23 сентября. Должно быть, кто–то известил меня об этом, позвонив или дав телеграмму в Германию, где я находился в тот момент. Что я там делал? Был в деловой командировке или в туристической поездке? А может, я там живу? Мэтр говорил со мною так, словно я – богатый иностранец. Хорошо, предположим, я – бизнесмен. Ну да, это более вероятно, чем версия о том, что я – разведчик. Тогда те двое сопровождающих, скорее всего, работают на меня, ведь друзья или деловые партнеры сами бы оплачивали свою поездку. Но кто они? Сотрудники, занятые в бизнесе, вряд ли поехали бы с боссом на похороны его отца. Тогда – охрана? Да, по логике, они должны быть нашими телохранителями. Ладно, с этим разберусь потом… Что еще? Судя по датам счетов, мы прибыли сюда 25–го, а 26–го состоялись похороны и поминки. Кто–то должен был помогать в организации всего этого. У нас есть в Автограде друзья? А почему нет? Если так, то кто–то из них, возможно, разыскивает меня… Гм. Но возможно, меня разыскивают и другие персоны. Что еще? Что? Я упустил из виду что–то важное… Ах да! Последний счет датирован 29–м числом. Алексей тогда доставил три завтрака в номера 502 и 503. Почему три, а не четыре? Это значит, что утром 29–го меня уже не было в гостинице! А утром 30–го Василий Николаевич нашел меня на берегу Волги. Выходит, все произошло именно тогда?..»

Мне пришлось прервать размышления, так как я был уже в двух шагах от стойки, за которой сидели две девушки и мужчина – все в фирменных костюмах отеля. Мое появление вызвало странную реакцию на холеном лице администратора. Казалось, он пришел в смятение. Но быстро освоился в новой реальности.

–– Господин Кленов?! – Он привстал с вращающегося кресла.

–– Ну да, – спокойно ответил я и непринужденно улыбнулся.

–– Так вы уже вернулись?

–– Как видите. А что, вы меня не ждали? – с легкой иронией спросил я в свою очередь.

Администратор явно стушевался и смущенно пробормотал:

–– Да нет, как же, да что вы… рад вашему возвращению… Просто вы… не предупредили нас о… о том, что… В общем, вы долго отсутствовали, и никто из персонала не знал причины…

Он боролся с волнением и слишком тщательно подбирал слова, и это настораживало.

–– Да и ваша супруга уехала – с вашими людьми, не предупредив нас.

–– Уехала? Когда? – спросил я.

Администратор замялся и, пожав плечами, сказал:

–– Не знаю точно. Кажется, вслед за вами.

Обе девицы, сидевшие за стойкой, с интересом следили за нашим диалогом и обменивались красноречивыми взглядами. Одна из них – симпатичная блондинка лет двадцати пяти с живыми карими глазами и пухлыми яркими губами – попыталась вмешаться в наш разговор, но подруга дернула ее за рукав. И все же блондинка не утерпела:

–– Я помню, когда это было, господин Кленов. Ваша жена уехала двадцать девятого утром, и ее сопровождали два парня из пятьсот третьего. Багажа с ними не было, только небольшой чемоданчик вроде дипломата да сумочка, такая красивая, на длинном ремне.

–– У вас хорошая память, – сказал я. – Больше недели прошло, а вы помните, что было в руках моей жены.

–– Да из–за сумочки и запомнила. Она и вправду из крокодила и анаконды, как сказала ваша супруга?

Я кивнул, чтобы удовлетворить ее любопытство, хотя понятия не имел о предмете, так живо заинтересовавшем блондинку. Меня беспокоило совсем другое, и я спросил:

–– Так они с тех пор не возвращались?

–– Нет. А разве вы не… – начала блондинка и вдруг осеклась и почти шепотом закончила: – …не в курсе?

–– Да в чем дело? Может, объясните мне, что означают ваши намёки и недомолвки? – резко спросил я, не сдержавшись.

Я почувствовал неладное.

–– Это не наше дело, но ведь вас задержала милиция, – ответил администратор, кинув на блондинку злобный взгляд. – Так нам сказал следователь из прокуратуры.

–– Да–да, нам так сказали, – подтвердила блондинка. – Значит, вас уже отпустили?

–– Конечно. Я же здесь, – хмуро ответил я, с трудом сохраняя спокойствие.

–– Выходит, в прокуратуре разобрались, и к вам нет претензий? – спросил парень.

–– Да, все выяснилось. Произошло досадное недоразумение.

–– Хорошо. Вы хотите продлить свое пребывание в нашем отеле?

–– Пока не решил. Номера еще за нами?

–– Сейчас уточню, – ответил администратор и застучал по клавиатуре компьютера. Через минуту он сообщил мне: – Вообще–то они оплачены до завтрашнего дня, но лучше решить этот вопрос сегодня. Надеюсь, вы понимаете?..

–– Что ж, постараюсь определиться поскорее, но мне нужно сначала связаться с женой. Я могу получить ключи?

–– Да, у портье. Но должен вас предупредить, господин Кленов, что администрация не несет ответственности за сохранность ваших вещей. Они изъяты прокуратурой.

–– Да, я знаю, – сказал я и направился к портье.

Уже у лифта я обернулся и заметил, что администратор смотрит мне вслед, держа возле уха трубку телефона. Встретившись со мною взглядом, он отвернулся и принялся листать какие–то бумаги. Его поведение показалось мне странным, но в тот момент я не придал этому значения, поскольку старался оценить новую и весьма необыкновенную информацию.

«Так, значит, меня арестовали! Вот почему мне привиделся тот кошмар с ментами. Все это было наяву: и милицейский фургон, и схватка, и мой побег! Чёрт побери, а ведь меня могут разыскивать, и не только друзья, но и прокуратура, и милиция. Но почему? Почему меня хотели убить? Ведь это–то мне не привиделось!.. И потом, почему был произведен обыск в отсутствие жены и моих людей? Куда они уехали и почему их нет до сих пор? Тоже арестованы? Но за что? Ничего не понимаю… Это какой–то беспредел! Если я – иностранный подданный, то мне должны были предоставить встречу с консулом и адвокатом, но, похоже, ничего этого не было сделано. Скорее всего, меня арестовали или задержали 27–го или 28–го, а на следующий день исчезла жена, не взявшая с собой никаких вещей. Стоп! При ней была сумочка и чемоданчик…» – размышлял я в лифте.

Кабина остановилась на пятом этаже, и я вышел. Окинув взглядом пустой коридор и сориентировавшись в расположении номеров, я быстро отыскал два смежных с табличками «502» и «503». Прежде всего нужно было осмотреть свой люкс, и, хотя после обыска там не осталось никаких личных вещей, я все же надеялся, что знакомая обстановка поможет мне кое–что вспомнить.

Тихо закрыв за собой дверь на ключ, я прошел в комнату и осмотрелся. Все было тщательно прибрано, как будто номер подготовили к приему очередных постояльцев. Нечего было и пытаться отыскать хоть какой–нибудь след нашего пребывания здесь, но все же я заглянул в шкаф, в тумбочку и даже в ванную комнату.

–– Все чисто, – хмуро вымолвил я, подводя итог беглому осмотру. – Что все это значит? Почему из номера забрали все наши вещи, включая даже зубные щетки?.. Это что же, выходит, были уверены, что мы уже не вернемся сюда?

«Думай, Кленов, думай, – мысленно подстегивал я себя, присев на край кровати. – Так, на чем я остановился?.. Чемоданчик! У моей жены был дипломат, когда ее видели в последний раз. Значит, она собиралась вернуться в отель, отправляясь куда–то в то утро, двадцать девятого. Но не вернулась. Что–то случилось в тот день не только со мной, но и с ней, и с нашими людьми. Что же с ними могло произойти? Что?! Так, спокойно, не нервничай, Кленов… Предположим, её оповестили о моем аресте и она отправилась в прокуратуру, чтобы разобраться и помочь мне. Такое возможно? Вполне. Если следовать логике, то ничего другого на ум не приходит. Но почему ни жена, ни телохранители не вернулись в отель?»

Мысли снова стали путаться. Я инстинктивно чувствовал, что что–то важное постоянно ускользает от моего внимания. Обхватив голову руками и опершись локтями на колени, я тупо уставился в одну точку, стараясь не делать ни малейших мысленных усилий. Так я просидел минут пять, а может быть, пятнадцать, пока хаос мыслей в моей голове не сошёл на нет. И вот тогда в звенящей пустоте сознания возник, словно мираж, призрачный образ. Как в немом кино, передо мной поплыли кадры видений, просачивающихся из памяти. Видения были неясными, расплывчатыми, но я всё же смог понять, что сначала увидел раскрытый на столе портативный компьютер, наподобие ноутбука, но с совершенно необычной компоновкой и множеством неведомых устройств. Потом я – а это наверняка был я – закрыл компактный чемоданчик и передал его красивой молодой женщине, стоящей рядом. Лицо ее было скрыто ослепительным сиянием, но я не сомневался, что она – моя жена. Передав ей компьютер, я подошел к настольной лампе, стоящей на тумбочке у кровати, и, взяв ее в руки, стал что–то объяснять… Этот кадр промелькнул в мгновение, и его тут же сменил другой. Стальная стена со множеством дверец. Их ряды, казалось, уходили в бесконечность, а я все шел и шел вдоль стены, скользя взглядом по белым цифрам на дверцах. Вдруг я остановился и повернулся к одной из них. «77» – четко отпечатались цифры в моем сознании. Я протянул руку с ключом к замочной скважине – и все исчезло.

Растерянно заморгав, я только сейчас понял, что все это время смотрел на лампу на тумбочке. Видимо, она и послужила катализатором, вернувшим мне из небытия очередной осколок памяти.

Вскочив с кровати, я схватил лампу и стал вертеть ее в руках, рассматривая со всех сторон. Ничего необычного в ней не было. Но ведь я показывал ее жене и что–то объяснял!

Перевернув лампу, я увидел закрывающую дно корпуса пластиковую крышку, на которой краской был написан инвентарный номер. Когда я ее выковырял ключом от квартиры Василия Николаевича и заглянул внутрь, то увидел прикрепленный скотчем к стенке небольшой плоский ключ. Это был ключ от камеры хранения, и я вспомнил, где она находилась.