Читать книгу За флажки - Сергей Мартин - Страница 2

Высоко в небе, распластав крылья на упругих струях ветра, кружил коршун, зорко высматривая добычу. Опытная птица знала, что шансов поживиться у неё больше не в поле, а на довольно узкой, но длинной, полосе меж двух странных рощ, протянувшихся до самого горизонта. Посреди этой полосы сновали ещё более странные и не живые, но громыхающие и чадящие, огромные чудовища. Именно они были источником дармовой пищи для хищника, не брезгующего и падалью. Множество раздавленных трупов мелких животных валялись на твёрдой широкой тропе, а по обе стороны от неё на откосах виднелись сотни нор грызунов, облюбовавших это шумное место из–за изобилия остатков пищи, разбрасываемой стальными монстрами.

С высоты птичьего полёта серая лента дороги с белым пунктиром разметки казалась бесконечным транспортером, а мчащийся по ней автомобиль – всего лишь перепуганной медлительной букашкой, стремящейся уползти подальше от опасности, угрожающей его временному владельцу.

Эту незримо и стремительно надвигающуюся угрозу, сидящий за рулем, мужчина ощущал едва ли не кожей, и от того движения его были резкими и нервными, а мысли путанными, рваными и нелогичными. Его состояние можно было охарактеризовать одним лишь словом – паника, и оно всецело охватило и подчинило себе волю и разум этого отнюдь не глупого и не слабохарактерного человека, каким все знали в недавней прошлой жизни Андрея Макарова.

Крепко вцепившись руками в баранку, Андрей вёл машину, как безумец, выжимая из потрепанной «Лады» всё возможное. Он то и дело бросал подозрительный тревожный взгляд в зеркала заднего вида, со страхом ожидая погони, и пристально вглядывался вдаль, пытаясь угадать, не поджидает ли его притаившаяся где–нибудь за поворотом или в лесопосадке засада. Страх накатывался на него волнами противной нервной дрожи, едва он замечал настигающие его автомобили, и костяшки пальцев белели от напряжения, а сердце начинало биться, как в лихорадке. В который раз он утирал с лица холодный пот, когда очередная иномарка, обогнавшая его, уносилась всё дальше вперед, не проявляя к нему интереса.

Судорожно вздохнув, Андрей чуть–чуть расслабился. Даже несмотря на леденящий душу страх и ужас от жутчайшего кошмара, который ему довелось пережить, невозможно было постоянно находиться в том крайне взвинченном и напряженном состоянии, в котором находился он с того самого момента как…

Андрей встряхнул головой, словно пытаясь отделаться от навязчивых мыслей, и машинально похлопал ладонью по карманам. Он забыл, что они были совершенно пусты, и, поняв это, коротко и раздраженно выпалил:

–– Чёрт!

Ему невыносимо хотелось курить. За сигарету он бы отдал сейчас всё на свете. Открыв «бардачок», Андрей стал шарить в нём, но рука натыкалась лишь на магнитофонные кассеты, какую–то крепёжную мелочь и пару отвёрток. Единственно полезной вещью для него оказалась коробка спичек, и она перекочевала в карман брюк. Не успокоившись на этом, Андрей выдвинул пепельницу. К его радости хозяин машины не часто наводил в ней порядок, и ему удалось поживиться парой полноценных «бычков». Сдув пепел, и слегка размяв окурки в пальцах, Андрей спрятал один в карман пиджака, а другой, отбросив неуместную брезгливость, зажал в губах и с силой вдавил прикуриватель в гнездо. Он с жадностью затянулся крепким табачным дымом и медленно выпустил из легких сизую струю. В горле запершило с непривычки к дешёвому сорту, но забористость табака сейчас была как нельзя кстати. Выкурив остаток сигареты до фильтра, Андрей щелчком отправил тлеющий огрызок в открытое окно. На душе стало ничуть не легче, но всё же нервы, словно натянутые до предела струны, слегка ослабили своё натяжение. Впереди маячил чадящий КАМАЗ с прицепом. Вонь от чёрных клубов выхлопа раздражала. Андрей переключил передачу и стал настигать грузовик, намереваясь обойти его, и в этот момент минутное расслабление сыграло с ним злую шутку. Безжалостная память снова ввергла его в пучину кошмара…

Пробуждение было похоже на мучительное всплытие с большой глубины, когда воздуха в лёгких уже нет, а над головой – давящая толща темной и мутной воды. Задыхаясь, он очнулся, резко и конвульсивно выгнув спину и до хруста в скулах распахнув рот, словно пытаясь втянуть в себя всю земную атмосферу одним махом. Руки дёрнулись в последнем рывке, и что–то звякнуло. Этот странный звук удивил Андрея, только начинавшего соображать, что сидит он на чём–то твёрдом и ровном и непохожем ни на морское дно, ни на берег. Перед его глазами всё расплывалось, как в тумане, но всё же контуры предметов, окружавших его, хотя и с трудом, но угадывались.

Кажется, это была комната, обставленная дорогой и красивой мебелью. Ну, да, прямо перед ним стоял огромный белый платяной шкаф! В его зеркальных дверцах, в мягком полумраке пространства спальни, он разглядел своё размытое отражение. Свет падал откуда–то сзади. Чуть повернув голову, Андрей увидел стоящую на тумбочке лампу с симпатичным зелёным абажуром, а прямо за ним виднелась просторная кровать, на край которой он опирался плечами. Затылком он ощутил что–то тёплое и мягкое. В зеркале Андрей видел лишь какое–то большое светлое пятно за своей спиной, и разобрать, что это такое, не мог. Он не помнил, как оказался здесь, и даже чей это дом, и с недоумением озирался, пытаясь хоть что–то припомнить. Затем он попытался подняться с пола, и с удивлением обнаружил, что руки и ноги плохо слушаются его. Всё тело, все мускулы были словно чужими и непослушными, слабо реагирующими на приказы мозга, да и сами мысли были какими–то неповоротливыми и тягучими, а ощущения… странными. И всё же, хотя и с трудом, ему удалось повернуться и встать на четвереньки. Рука оперлась на что–то твёрдое и холодное. Он взял этот предмет в ладонь и вдруг почувствовал боль. В его руке был большой кухонный нож, и, если бы не боль в порезанной ладони, он вряд ли бы хоть как–то отреагировал на это, поскольку разум словно дремал и был очень далёк от восприятия реальности. Боль заставила его бросить нож. Андрей выпрямился, стоя на коленях, и хотел получше разглядеть ранку в свете лампы, как вдруг его взгляд упал на кровать.

То, что виделось непонятным отражением в зеркале, предстало перед его затуманенным взором кровавым кошмаром, леденящим душу, от которого он оцепенел и не смел пошевелиться. На кровати лежало обнажённое женское тело, но любоваться этим зрелищем мог бы только обезумевший маньяк, поскольку шея, грудь и живот были просто искромсаны ужасными ранами, а белую кожу сплошь заливали потёки крови. Под телом на шикарной простыне из белого шёлка расплылась огромная кровавая лужа. Андрея передернуло, словно ударом тока, он вскочил на ноги и в ужасе закричал:

–– Элла! Эля–я–я!!!

Душераздирающий вой клаксона, резанувший по ушам, мгновенно вернул Андрея к реальности. Прямо на него мчалась сорокатонная фура, которую он, начав обгон чадящего КАМАЗа, каким–то непостижимым образом не заметил. Волосы на его голове встали дыбом. Тормозить было поздно, и Андрей вдавил педаль акселератора в пол, резко приняв вправо перед самым носом грузовика. «Лада» проскочила в узкую щель меж двух автомобилей, лишь чудом избежав столкновения. В открытое окно пахнуло плотной горячей гарью от промчавшегося в полуметре огромного «Мерседеса». С минуту он никак не мог прийти в себя от потрясения, затем смахнул капли пота с бровей и тихо выдохнул:

–– О, боже!..

Произошедший инцидент мобилизовал его разум и заставил на какое–то время сосредоточиться на главном. Он сбросил скорость и внимательно огляделся, пытаясь сориентироваться, где находится в настоящий момент. Андрей прекрасно знал эту трассу, по которой ездил сотни раз, но сейчас ему потребовалось время, чтобы понять, что он только что миновал село Валы.

– Валы… – Отметил он вслух и спросил сам себя: – А что дальше?..

Ответа на этот вопрос Андрей не знал. У него не было никакого конкретного плана действий. Да и какой план мог сработать надёжно в той безвыходной ситуации, в которую он попал по чьей–то злой воле? В его голове до сих пор не укладывалось, что всё это происходит с ним не во сне, а наяву. Трудно было поверить, но жизнь рухнула в один миг. Из преуспевающего удачливого бизнесмена и талантливого инженера с прекрасными перспективами на будущее он вдруг превратился в беглого преступника, обвиняемого в убийстве. Мало того, ему самому грозит смерть, и на него объявлена охота. Словно затравленный волк, Андрей спасал свою шкуру, и им руководил лишь инстинкт самосохранения. Смертельный страх гнал его всё дальше прочь от этого проклятого города, ставшего для него не просто опасным, а реально самоубийственным местом, где у него не было никаких шансов выжить и доказать свою невиновность. Этот страх не давал времени для раздумий. Ему еще крупно повезло, что удалось так быстро раздобыть тачку, и выбраться из города до того, как на него дали ориентировки и объявили план «Перехват». Но долго такое везение продолжаться не могло. Даже находясь в стрессовом состоянии, Андрей не утратил полностью здравомыслия, и его разум начал точить червь сомнения.

«Так что же всё же делать? – Вновь засвербила тревожная мысль в его мозгу. – Я проскочил ГЭС, но до Сызрани еще не один пост, а до Москвы и вовсе не добраться. Даже если об угоне ещё не заявлено, нарваться на проверку проще простого. И что тогда? Всё – приплыли!.. Нет, надо бросать машину… И что потом? Куда податься? Некуда мне бежать. Некуда! Без денег и документов я продержусь недолго…»

Из–за осознания безысходности его вновь охватило волнение. Лицо горело огнём от прилива крови и от жары в раскаленной на солнце машине, от которой не спасало даже открытое окно двери. Высунув голову наружу, и подставив лицо упругим струям ветра, Андрей немного поостыл и успокоился.

«Что случилось – то случилось, – вновь вернулся он к своим размышлениям. – Чего уж теперь? Надо как–то выкручиваться… Надо взять себя в руки и подумать. Это лучшее, что я могу сейчас сделать. Бежать напролом – глупо, ежу понятно, что это – кратчайший путь снова угодить в силки. Нет уж, я не могу больше позволить себе этой роскоши – совершать ошибки. Я их и так наделал немало, и они обошлись мне слишком дорого».

Дорога всё так же бежала вдаль, и этот путь вёл его «в никуда». Андрей, едва поняв это, вдруг увидел, что встречный автомобиль сигналит фарами, подавая хорошо известный всем автомобилистам знак о близости милицейского поста.

– Ну, вот и приехали! – беззлобно выдохнул он и, приняв окончательное решение, съехал на обочину и затормозил, не заглушая двигатель.

Не выходя из машины, Андрей пристально всмотрелся вдаль, но поста не заметил. Должно быть, патрульная машина стояла по другую сторону пологого холма, на который взбегало полотно шоссе. Оглядевшись, он увидел невдалеке полевую дорогу, ведущую за густую зелёную лесополосу. Лучшего места спрятать угнанную «Ладу» трудно было найти, и Андрей, не раздумывая, направил автомобиль к укрытию. Он даже не стал маскировать машину ветками, а просто бросил её у зарослей кустов, взял из «бардачка» отвёртки, которые могли ему пригодиться, и быстро зашагал прочь.

Андрей снова вышел на трассу, сделав изрядный крюк от того места, где оставил «девятку». Вынужденная прогулка дала возможность немного поразмыслить над дальнейшими действиями, и он пришел к выводу о том, что ему всё же придётся вернуться в город. В пользу этого противоречивого и рискованного решения говорило многое. Только там он мог раздобыть деньги и документы и найти хоть какое–то временное убежище, где можно было бы отсидеться, собраться с мыслями и попытаться что–то предпринять для собственной реабилитации. Кроме того, совершенный спонтанно, угон автомобиля на какое–то время мог сбить со следа милицию, в которой, должно быть, решат, что он покинул город. И, наконец, что самое важное, только там он мог найти того, кто стоит за тем кошмаром, который разрушил всю его жизнь и в котором он, Андрей Макаров, неповинен. У Андрея не было сомнений в том, что всё случившееся с ним – не простое трагическое стечение обстоятельств, а хорошо спланированный заговор. Он не знал смысла и истинной цели, которую преследовал его невидимый враг, но тот реально существовал и, значит, также способен совершать ошибки, что давало шанс разоблачить его, кем бы тот ни был. Другого выхода Андрей не видел, но ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы преодолеть первобытный страх за собственную жизнь и заставить себя вернуться в город.

Возвращение оказалось довольно проблематичным, ведь у него не было и гроша в кармане. Скривив губы в горькой усмешке, Андрей пересёк шоссе и, встав на обочине, протянул руку с поднятым вверх большим пальцем. Он где–то когда–то слышал о тех любителях приключений, которые путешествовали автостопом и пересекали Европу вдоль и попёрек, так же не имея практически никаких денег и уповая лишь на доброту и сочувствие водителей.

–– Мне в Европу не надо, – утешал себя Андрей. – Мне бы только до города добраться…

Однако, попутные машины пролетали мимо, не обращая внимания на одиноко стоящую у дороги фигуру, не похожую ни на путешественника, ни на бомжа или бедного крестьянина. Быть может, виной тому были вовсе не чёрствость и равнодушие водителей и не их страх перед незнакомцем с дороги, который мог оказаться и грабителем, а его неопределённый социальный статус, вводящий их в замешательство. Андрей окинул свой дорогой костюм придирчивым взглядом и усмехнулся.

–– Да уж, не похож я на автостопщика. В таком прикиде на «бумерах» кататься, а не придорожную пыль глотать.

Хотя костюм был изрядно помят и покрыт пятнами и пылью, издали он всё ещё выглядел вполне прилично и даже шикарно. Андрей решил снять пиджак, в котором всё равно было жарко, а стоять на пекле ему предстояло, судя по всему, ещё довольно долго. Перекинув его через плечо, Андрей, не спеша, побрёл по направлению к городу, оборачиваясь и вытягивая руку лишь на шум приближающихся машин. Идти быстрее он не мог из–за ушибленного колена, да и не было смысла торопиться, ведь преодолеть пешком свыше тридцати километров до города он бы всё равно не смог. Только спустя час безуспешного «голосования» рядом с ним остановилась старенькая «шестёрка», за рулем которой сидел дородный пожилой мужчина. Андрей сразу догадался, что это – дачник.

–– Тебе куда, парень? – Спросил через открытое окно водитель, когда Андрей доковылял до двери машины.

–– В Тольятти, – ответил Макаров и, замявшись, смущенно добавил: – Только у меня нет денег. Возьмёте?

Пенсионер подозрительно взглянул на него, поскрёб подбородок толстыми, как сардельки, пальцами с грязью под ногтями и то ли раздосадовано, то ли презрительно хмыкнул. Похоже, он явно рассчитывал немного подкалымить к пенсии, и теперь в его большой с загорелой лысиной голове боролись противоречивые мысли.

–– Ладно, садись, чего уж… До Жигулёвска подброшу, – наконец, ответил он.

Андрей не заставил себя долго ждать и быстро сел в машину.

–– Спасибо большое.

–– Обычно за «спасибо» не вожу, – хмуро сказал хозяин «шестёрки» и осторожно выехал с обочины на шоссе, – но, похоже, у тебя проблемы?

–– Да, проблемы… Меня ограбили.

–– Ограбили?! Ну и дела! То–то я гляжу, помятый ты какой–то и хромаешь. Что, ещё и отделали?

–– Само собой. Спасибо – не убили.

Легенду об ограблении Андрей выдумал сходу, и она сработала. Добродушный хозяин воспринял сказанное за чистую монету и проникся к Андрею сочувствием.

–– Вот, сволочи! Развелось всякой мрази, как тараканов. И много забрали?

–– Прилично, – уклончиво ответил Макаров. Ему не хотелось развивать эту тему и лгать всё больше и больше. Чтобы увести разговор в другое русло, он сказал: – Извините, мне не хочется вспоминать об этом.

–– Понимаю, приятного в этом ничего нет. Но в милицию уже заявили?

–– Да.

–– И что же они не отвезли вас домой?

–– У них и без меня проблем хватает. Записали в протокол, что произошло, сказали, чтобы завтра пришёл к следователю и подал заявление, с тем и отпустили восвояси.

–– Да, в чуткости органам не откажешь. Могли хотя бы на автобус посадить.

Андрей лишь кивнул и, немного помолчав, спросил:

–– Извините, у вас закурить не найдется?

–– Я не курю.

Оба замолчали. Глядя в окна машины на проплывающие мимо дорожные пейзажи, Андрей вскоре задремал под монотонный шум двигателя и свист ветра, сморённый жарой и усталостью от нервного напряжения. Но едва веки сомкнулись, как память вновь вернула его к недавним событиям…

Андрей был в крайне подавленном состоянии и не желал разговаривать с оперативниками, зажавшими его с двух сторон на заднем сиденье милицейской «Волги». Впрочем, донимали они его расспросами недолго, ведь следственный эксперимент, на скорейшем проведении которого настаивал подследственный, не дал практически никаких новых фактов, способных повлиять на изменение основной версии в расследовании дела. Конечно, ему было от чего впасть в уныние, но угнетало Андрея не только это. Он так и не смог решиться на побег и потерял, быть может, единственный шанс на спасение. Теперь же возвращение в следственный изолятор было для него сродни пути на Голгофу, где его ожидала неминуемая смерть от руки наёмного палача.

–– Макаров, вы, почему не отвечаете? – Донёсся до слуха Андрея настойчивый оклик следователя, сидящего рядом с водителем и обернувшегося к нему.

–– Что? – Глухо переспросил тот.

–– Я вас спросил: когда вы вошли в дом вместе с Эллой, кто из вас отключил сигнализацию?

–– Не помню.

–– Что вы все заладили: «не помню» да «не помню»? Не может быть, чтобы вы забыли это. Вспоминайте, чёрт вас возьми!

–– А смысл? Какая разница, кто из нас сделал это? Всё равно мне не доказать своей невиновности.

–– Если вы считаете, что мне больше нечего делать, как задавать вам бессмысленные вопросы – дело ваше. Только не обессудьте и не грешите на предвзятость следствия, когда на суде вам огласят обвинительное заключение, – Липатов начинал злиться и почти не пытался скрыть это.

–– Я, в самом деле, не помню этого. Поймите, мне тогда было не до того… Элле становилось всё хуже. Она даже не могла сама идти, и мне пришлось тащить её на руках. Вряд ли она сама сделала это. Вероятно, отключил я.

–– Да, вероятно. Но точно вы не помните?

–– Я же сказал.

–– Ну, хорошо. А как вы узнали, где находится пульт? А код? Код вам сообщила Сорокина?

–– Ну, не помню я этого, не помню! Я был сильно взволнован, и не знал, чем помочь ей. Я даже попытался вызвать «скорую», но не смог дозвониться…

–– Стоп! Когда вы звонили? Сразу, как вошли в дом?

–– Я вам уже говорил, что я внёс Эллу на руках. Да, ключи от двери она дала мне ещё в машине. Они лежали у неё в сумочке… Потом я отнёс её в спальню, уложил на кровать, и она попросила принести ей таблетки и воды. Кажется, тогда я и решил, что будет лучше всё же вызвать «скорую». Ну да, сначала я нашёл аптечку и достал из неё лекарства, потом попытался пару раз позвонить, но было постоянно «занято», и я пошёл за водой. А дальше… Вы знаете.

–– А вы ничего не путаете, Макаров? Вы точно не дозвонились? Может быть, перед тем, как пойти на кухню, вы замешкались почему–то и попытались снова дозвониться? Вспоминайте каждый свой шаг, буквально посекундно. Это для вас очень важно.

–– Посекундно! Думаете, мне было до хронометража?

–– Плохо. Очень плохо, что вы не можете в точности воспроизвести все свои действия. Что ж, вспоминайте, время ещё есть. И последний вопрос на сегодня: вы ведь не раз бывали в доме Сорокиных и, наверное, знали, где находится пульт сигнализации?

–– Никогда не интересовался такими вещами. Если вы всё о том же, то, наверное, Элла всё же сказала мне об этом, хотя я и не помню. Другого логичного объяснения я не нахожу.

–– А вам не кажется странным, что она вообще могла что–либо сообщить вам, находясь в полубессознательном состоянии?

–– Мне нечего добавить, господин следователь.

–– Ну–ну…– неопределенно произнес следователь и отвернулся.

Андрей мельком взглянул в окно автомобиля. «Волга» уже давно катила по дороге, ведущей из поселка к городу, и они подъезжали к автозаводу, чьи гигантские корпуса и трубы медленно наплывали слева. Макаров понуро уставился на свои запястья, скованные наручниками, и ему стало невыносимо тоскливо. «Ну, вот и всё, – подумал он, – всё кончено. Нет у меня больше ни единого шанса…».

Вдруг машину резко бросило вправо, раздался чей–то отчаянный короткий крик, который заглушил внезапно возникший извне рёв мотора и визг тормозов, а потом страшный удар помутил сознание Андрея, и он отключился.

Андрей очнулся довольно быстро и ощутил, что находится в странной и неудобной позе. А ещё он почувствовал запах гари и бензина, проникающий в салон машины, лежащей на крыше и немного накренённой на бок. Несмотря на шок, Макаров сразу понял, что произошла автокатастрофа, и что положение его критическое. Машина явно начала гореть, а это всегда чревато взрывом бензобака. Он знал, что нужно немедленно выбираться из салона, который стал для него и его спутников смертельной ловушкой, и времени на это оставалось очень мало. Однако выбраться оказалось непросто. Навалившись на Андрея всей тяжестью своего могучего тела, лежал в нелепой позе один из оперативников, сопровождавший его на следственный эксперимент. Парня, кажется, звали Олегом, и он не подавал признаков жизни. Второй же оперативник, что находился под Андреем, тихо стонал. Макаров не знал, что стало с водителем и с Липатовым. Он мог видеть лишь переднюю часть крыши, которая вместе с левой стойкой и дверью превратилась в невероятно деформированный ком металла и пластика, и этот ком упирался в спинку сиденья водителя, из–под которой сочились струйки крови.

Со скованными руками нечего было и думать о спасении. Мозг Андрея лихорадочно заработал. Он вспомнил, что именно Олег надевал на него наручники, когда забирал из следственного изолятора, а, значит, ключи от оков должны находиться у него. Изловчившись, Андрей засунул руку в карман куртки оперативника и, к счастью, обнаружил там искомое. Куда сложнее оказалось последующее действие. Чтобы вставить ключ в узкую щель скважины, пришлось воспользоваться зубами, но в экстремальной ситуации человек способен и не на такие трюки. Прошло не больше минуты, показавшейся ему целой вечностью, и руки стали свободны. Еще столько же он затратил, чтобы, извиваясь, как уж, выползти из–под Олега и развернуться в тесном пространстве искорёженной машины. Обе задние двери были недоступны. Оставался единственный путь – через заднее стекло, с которым ему пришлось изрядно повозиться и с большим трудом выбить ногами. Наконец, он выполз наружу.

Когда Андрей, покачиваясь от головокружения, поднялся на ноги, перед его глазами открылась полная картина катастрофы. Милицейская «Волга» лежала на дне неглубокого кювета, протараненная КАМАЗом, который громоздился на склоне, опрокинувшись на бок, метрах в двадцати от легковушки. Водитель грузовика, похоже, был пьян, если на пустом шоссе совершил такое столкновение.

Оглядевшись, Андрей не увидел поблизости никого, кто мог бы стать свидетелем происшествия. Судьба словно искушала его ещё одним шансом обрести хотя бы временную свободу, и первым порывом было броситься прочь отсюда. Но что–то остановило Андрея от этого. Нет, он не мог бросить людей на произвол судьбы и обречь на гибель, хотя у него и не было причин испытывать к ним симпатию. Вместо того чтобы воспользоваться случаем и бежать, он бросился к дверям машины. Ни одну из них не представлялось возможным открыть, поскольку весь левый борт оказался очень сильно смятым, и без монтировки заклиненные двери не поддались бы, а правый – наполовину прижат к грунту. Передок «Волги» представлял собой страшное зрелище. Основная сила удара пришлась именно сюда. Беднягу водителя вообще невозможно было разглядеть меж узких щелей искореженного металла, но добраться до Липатова он всё же мог попытаться через небольшое бесформенное отверстие, которое осталось от лобового стекла. Не раздумывая ни секунды, Андрей принялся вытаскивать следователя. Он понимал, что тот серьезно травмирован, и что следует соблюдать осторожность, но время поджимало, поскольку пламя разгоралось всё сильнее и уже лизало жадными языками моторный отсек, грозя перекинуться и на салон. Ухватив Липатова за руки, Андрей, стоя на коленях, что есть сил, потащил его наружу. Если бы тот оказался пристёгнут ремнём, то, наверняка, сгорел бы заживо, но порой и нарушение правил спасает жизнь. Макаров буквально выдернул его, как репку, из машины и оттащил подальше от огня, тут же вернувшись назад. Потом он вытащил одного за другим обоих оперативников, проделав все это за пару минут. В нормальном состоянии ему бы вряд ли удалось управиться и за полчаса, но он испытывал в эти мгновения невероятный эмоциональный стресс, и силы его словно удесятерились. Едва он оттащил последнего, как «Волга» вспыхнула факелом, и последовал мощный взрыв, далеко разметавший обломки. Мимо пролетело горящее колесо, от которого он едва уклонился и упал рядом со спасёнными. Не обращая больше внимания на горящие останки машины, Андрей быстро обшарил карманы Липатова, нашёл мобильный телефон и набрал номер «скорой помощи». Когда вызов был принят, он с облегчением вздохнул и на минуту присел возле пострадавших. Только сейчас Андрей почувствовал, что совсем выбился из сил, и просто не мог сделать и шага, чтобы уйти с места происшествия. Немного отдышавшись, он посмотрел в сторону шоссе. Наверняка, кто–то заметил уже и пламя и столб дыма, поднимающийся от горящего остова «Волги», а, значит, очень скоро здесь появятся люди. Шанс на свободу снова ускользал от него. Андрей заставил себя встать, и хотел, было пойти прочь, но вдруг услышал стон. Обернувшись, он увидел, что Липатов открыл глаза. Это заставило его задержаться. Следователь пристально смотрел на него и, кажется, понял его намерения.

–– Терпите, сейчас прибудет помощь, – сказал Андрей, с тревогой осматривая окровавленного следователя.

–– Макаров, вы?.. Как вы?.. Не делайте глупостей, Макаров, – тихо прошептал он и застонал от боли сквозь крепко стиснутые зубы.

–– У меня нет выбора, – также тихо ответил тот. – Вы мне не верите, а я должен найти доказательства своей невиновности. Это мой последний шанс.

–– Макаров, это не выход, – снова прозвучал слабый голос следователя, но Андрей не обернулся, уходя прочь и думая лишь о том, как исчезнуть и раствориться в этом жестоком и несправедливом мире.

–– Эй, парень, проснись!

Голос пожилого водителя вывел Андрея из тяжёлой дремоты. Встряхнув головой, он стал озираться.

–– Что? Что вы сказали?

–– Ничего. Подъезжаем. Тебя где высадить? У автовокзала устроит?

–– Вполне.

Тепло поблагодарив мужчину, Андрей вылез из машины неподалеку от здания автовокзала. До города было рукой подать, но оставался самый рискованный участок – через ГЭС, где постоянно находился не один милицейский пост.

Присев на скамью, Андрей задумался. Можно было попытаться переправиться на другой берег Волги и на каком–нибудь плавсредстве, но на поиск лодки ушло бы слишком много времени без всякой особой надежды встретить такое же участие со стороны владельцев. Нет, оставался только один вариант – автомобильный. Тяжело вздохнув, Андрей побрёл к остановке рейсовых автобусов.

Он безуспешно пытался уговорить водителей трёх автобусов провезти его бесплатно хотя бы через ГЭС и потерял на этом более часа. Андрей почти отчаялся, когда какой–то парень, садящийся в очередной подъехавший к остановке «ЛиАЗ», сунул ему в руку десятку, не сказав ни слова. Это был поистине щедрый подарок. Андрей поспешно поднялся в салон вслед за ним и, сказав «спасибо», устроился в углу задней площадки.

Звук клаксона заставил Сорокина оторваться от укладки вещей в дорожную сумку и выглянуть в окно. За калиткой виднелась крыша такси, и он удивился пунктуальности водителя, бросив взгляд на циферблат шикарного и очень дорого хронометра от «Парсифаля». Торопливо сунув внутрь сумки бритву «Браун» и одним резким движением застегнув «молнию», он накинул на плечо ремень сумки, взял со стола кейс и поспешил в холл. Затем Игорь поставил дом на охранную сигнализацию и вышел на крыльцо, тщательно закрыв дверь на оба замка.

Прежде чем направиться к поджидающей его машине, Игорь настороженно огляделся по сторонам. Разморённая полуденной жарой улочка посёлка была тиха и безлюдна. Даже дворняги, слоняющиеся по обыкновению в поисках поживы, попрятались в тень. Но всё же неприятное ощущение тревоги и дискомфорта не покидало его, хотя видимых причин для беспокойства вроде бы не было. Всё шло по плану так, как было задумано. Вот только любой самый замечательный и изощрённый план мог полететь ко всем чертям из–за нелепой случайности или глупой ошибки, из–за того, что просто могут сдать нервы или… Да мало ли что может помешать сорвать банк в опасной игре, когда на кон поставлена жизнь?!

«Где же носит эту суку? – Подумал Сорокин со злобой. – Не дай бог, опоздает на самолёт и сорвёт встречу. А, может, она уже вылетела? Решила провернуть всё без меня? Придушу, тварь! Нет, она этого не сделает. Я ей нужен и…»

Сигнал клаксона вновь поторопил его, и Сорокин быстро сбежал со ступенек, зашагав по хрустящему под ногами гравию дорожки. Калитка звякнула металлом, лязгнул в скважине ключ. Подёргав ручку и убедившись, что замок заперт, Игорь обернулся и подозрительно взглянул на таксиста, предусмотрительно открывшего багажник машины.

«Водила, как водила, – подумал он, хмуря брови и не видя никаких подозрительных признаков ни во внешнем виде, ни в поведении таксиста. – Хотя, лучше сесть сзади, а вещи взять с собой. От Михея всего можно ожидать…»

–– Не нужно… – Сухо бросил он водителю, взглядом указав на свой компактный багаж и направляясь к задней двери машины.

–– Как хотите, – ответил таксист.

Сорокин бросил на сидение сумку и кейс, но сесть не успел, заслышав тихий рокот подъезжающего автомобиля. Этот звук дизельного мотора был хорошо ему знаком, и он скривился, как от зубной боли.

–– Ну вот, накаркал, – тихо выдавил из себя Сорокин и выпрямился, изображая на лице «голливудскую» улыбку, предназначенную человеку, сидящему в салоне серебристого «Ягуара», с которым он меньше всего хотел бы сейчас встретиться.

«Ягуар» мягко затормозил в паре метрах от такси, перегородив узкий проезд улочки, и из него сразу же вышли «двое из ларца, одинаковы с лица». Широкоплечие парни и впрямь были похожи друг на друга как две капли воды. Игорь хорошо знал этих братьев–близнецов, состоящих при Михее телохранителями. Их накаченные до невероятных размеров мышцы внушали ему страх. Один из близнецов жестом подозвал его к машине, и Игорю ничего не оставалось, как принять приглашение к разговору с боссом, которого ему так и не удалось избежать.

Когда он подошёл к «Ягуару», стекло задней двери скользнуло вниз, и неприятный холодок пробежал по спине Сорокина, встретившего тяжёлый взгляд человека, сидящего внутри кожаного чрева шикарного автомобиля. Михей, как всегда, был одет в безупречно сидящий костюм, на этот раз светло–серого цвета со стальным отливом. Крупный бриллиант булавки брызнул разноцветными брызгами света на шёлковом галстуке «от кутюр». Как и многие другие криминальные авторитеты «новой формации», Михей предпочитал носить образ респектабельного бизнесмена, а не набивший оскомину вульгарный и одиозный прикид типичного братка начала 90–х.

–– Добрый день, Михаил, – вежливо поздоровался с ним Сорокин.

Михей не удостоил его даже кивком головы, продолжая буравить недобрым взглядом.

–– Ты куда–то уезжаешь, Игорёк? – Наконец, спросил он вкрадчивым тоном.

–– Да. В Москву, по делам.

–– По делам? А что так срочно? Даже меня не предупредил.

–– Так вышло. Мне, действительно, срочно надо в Москву. Не надолго. Через два–три дня вернусь.

–– Ну–ну… Надеюсь, о наших делах ты не забыл?

–– Нет, конечно.

–– Садись. Надо поговорить, – сказал Михей и нажал на кнопку стеклоподъёмника, жестом приказав телохранителям оставаться снаружи.

Сорокин обошёл машину и сел на сидение рядом с боссом, закрыв дверь.

–– Так, где же камушки, Игорёк? – Сразу же деловито спросил Михей.

–– Их нет. Я же тебе сразу сообщил…

–– Твою песню я слышал. Только не верю я в эту лажу.

–– Думаешь, я пудрю тебе мозги? А зачем мне это? Мы же с тобой давно в деле, и я никогда тебя не подводил. Я же не самоубийца, чтобы кидаловым заниматься.

–– Это хорошо, что ты понимаешь возможные последствия такого проступка. Учти, Игорёк, если узнаю, что ты вздумал крысятничать…

–– Клянусь, я не при чём!

–– Так уж и не при чём? А скажи–ка, Игорёк, откуда твой Кулибин мог пронюхать о камушках? Не ты ли проболтался, или, может, допустил оплошность, и он понял, что к чему? И зачем ему идти на мокруху? Что–то не сходится у тебя. Не находишь?

–– Не знаю, кто его навёл, но, кроме него, никто не мог взять камни. Я же спрятал их в тайник за день до происшедшего, когда получил партию от нашего человека. А потом, когда узнал об убийстве Эллы, сразу же проверил тайник, как только убрались менты.

–– Ты заявил об ограблении?

–– Да ты что?! Я – не идиот.

–– А вот это ещё не факт, – презрительно сказал Михей и криво ухмыльнулся.

–– Михаил, я вот что думаю: это Элла могла случайно что–нибудь услышать или увидеть, а потом проболтаться Макару. Ну, а ему бабки очень нужны. Ты же знаешь, он помешан на своей идее фикс. Всё до копейки вкладывает в эту грёбаную турбину. А тут целых два лимона! Вот и решился на грабёж. О тайнике он не знал. Наверное, хотел заставить Элку говорить, но перестарался и прикончил дуру. Но этот лох тут же засыпался…

–– Складно. Вот только почему–то камушков при нём не оказалось. Так ведь?

–– Товар он мог сбросить где–нибудь. Он же болтался по городу больше часа, прежде чем вернулся в офис.

Михей хмыкнул и, подозрительно взглянув на собеседника, сказал:

–– Ладно, с твоим дружком разберёмся. Никуда он не денется. Но, если ты переводишь стрелку – пеняй на себя.

–– Он мне не дружок. Этот ублюдок прирезал мою жену.

–– Ах, да. Прими соболезнования, – сказал Михей без тени сочувствия. Помолчав в задумчивости, он продолжил по–деловому сухо и холодно: – Дело с пропавшей партией может затянуться, а время не ждёт. У тебя она пропала, значит, и должок за тобой. Я хочу получить свою долю через неделю.

–– Побойся бога, Миша! Таких бабок мне не собрать за неделю. От долга я не отказываюсь, но мне нужно время. Ты же знаешь, у меня такая беда приключилась…

–– Ладно, только по дружбе… Две недели.

–– Этого мало. Подожди до моего вступления в наследство…

–– Игорёк, не борзей! Две недели, иначе включу счётчик. Бизнес есть бизнес, ничего личного. Вернёшь камушки или бабульки, вопрос закроем. Крутись, – сказал, как отрезал, Михей. – Свободен.

Сорокин помрачнел, молча кивнул и вылез из салона. Он сделал лишь пару шагов к такси, как снова услышал за спиной насмешливый голос Михея:

–– Удачно ты овдовел, Игорёк. Очень удачно…

Сорокин замер, медленно обернулся и тихо спросил упавшим голосом:

–– На что намекаешь?

–– Брось, уж мы–то с тобой понимаем… – С загадочной усмешкой сказал Михей. – Да, вот ещё что… Не задерживайся в столице. И вообще, не пропадай. Не то я расстроюсь.

«Ягуар» плавно тронулся с места и быстро покатил по проезду. Сорокин посмотрел ему вслед, злобно сплюнул на асфальт и, нырнув в такси, приказал водителю:

–– Трогай!..