Читать книгу Возмездие - Сергей Майдуков - Страница 5

На Ольге Волжановой узкой была не только юбка, но и жакет с блестящими пуговицами, делающими ее похожей на стюардессу. Волосы она, казалось, стянула еще сильнее, а губы накрасила темной помадой, отчего только они и оттененные глаза выделялись на ее лице.

– Я не могу ждать до вечера, – заявила она, остановившись в метре от стола.

– Я тоже, – сказал Левченко, лукаво подмигнув ей.

Желание поднималось в нем, как на дрожжах. Это было то состояние, когда мужчины теряют голову из-за страсти, готовые совершать разные глупости, лишь бы добиться удовлетворения. Ольга, как все женщины, тонко чувствовала такие моменты, но была слишком молода, чтобы смотреть дальше. Ей представлялось, что, вырвав у Левченко обещание, она выиграет этот извечный поединок. Ольге не хватало житейского опыта. Она еще не знала, как легко мужчины – и простые работяги, и генералы – меняют свои решения и забирают слова обратно. Все, что задумала, необходимо брать до того, как они возьмут свое, и никак иначе. Иначе будет поздно.

Ольга пока что не видела разницы между словами и поступками. В наивности своей она приравнивала одно к другому.

– У меня серьезный разговор, – произнесла она сухо.

– Слушаю.

Левченко сделал заинтересованное и немного озабоченное лицо.

Ольга шагнула вперед и, опершись обеими руками на стол, сказала:

– Так больше не может продолжаться. Я жду, жду, а ты все не уходишь от своей.

Под «своей» подразумевалась Оксана, жена Левченко. Он не собирался бросать ее, однако Ольге знать об этом было совсем не обязательно.

– Уйду, – буркнул Левченко.

Это было чистой правдой. Однажды все мы уходим. Насовсем. Именно это подразумевал генерал, хотя не растолковывал смысл Ольге.

Продолжая опираться на стол, она наклонилась ниже, так что их лица сблизились, и спросила:

– Когда наконец?

– Скоро, – сказал Левченко.

Время – понятие относительное. Для вечности тридцать-сорок лет ничего не значат. Крупинка песка в пустыне, капелька воды в океане.

– Когда – скоро? – допытывалась Ольга.

Это начало раздражать Левченко. Ему эти разговоры были совершенно ни к чему. Ему хотелось, чтобы Ольга поскорее стянула с себя юбку и доставила ему несколько минут удовольствия. Зачем делать из этого событие? Давать какие-то обещания, кривить душой, притворяться… Женщины – несносные создания. Нет чтобы раздвигать ноги и радоваться жизни. Вечно все усложняют.

– Скоро – значит скоро, – сказал Левченко. – Пойдем-ка, я тебе кое-что покажу.

Он качнул головой в сторону комнаты отдыха за неприметной дверью, замаскированной под стенную панель.

– Сначала пообещай! – потребовала Ольга.

Как будто он уже не обещал черт знает сколько раз. Левченко качнул массивной седой головой:

– Обещаю, Оля. Запри дверь и приходи.

С этими словами он скрылся в комнате отдыха. Через некоторое время появилась Ольга и остановилась на пороге.

– Ну? Что?

Быстро же она набралась гонора! Впервые Левченко подумал о том, что Ольгины достоинства не перевешивают ее главного недостатка – непомерной гордости. Кажется, он поступил опрометчиво, приняв ее на работу. Прежние секретарши не хамели с такой скоростью. А тут и двух месяцев не прошло, как глупая девочка берется претензии предъявлять. Как будто других сисек и прочего в мире не сыскать.

– Сюда иди, – жестко произнес Левченко.

Ольга посмотрела ему в глаза и поняла, что в данный момент лучше не кочевряжиться. Она сделала несколько шагов вперед и снова остановилась.

– Что ты хотел показать мне?

Ее любопытство было удовлетворено в самые кратчайшие сроки.

– Раздевайся, – велел Левченко.

Продолжая смотреть ему в глаза, Ольга медленно расстегнула на себе жакет и занялась пуговицами блузки. Последнее, что на ней осталось, – это чулки. Это было приятным сюрпризом для Левченко. В прошлый раз он заметил ей, что у нее от колготок остается розовая полоска на талии. Выходит, девочка умеет не только рогами упираться. Конструктивный разговор все же с ней возможен.

Они занялись делом в его любимой позе, когда он сидел, откинувшись, в кресле, а Ольга вертелась, извивалась и гарцевала сверху. Одной рукой она держалась за плечо Левченко, а второй шарила внизу, усиливая удовольствие обоих. Как он ни сдерживался, а конец возни был бы скор и неудержим, если бы не телефонный звонок.

«Оксана» – высветилось на дисплее. Левченко прижал палец к губам и принял вызов. Если не ответить сразу, жена могла припереться на работу, а это было бы крайне нежелательно. Прошлая секретарша была уволена по требованию супруги. Про нынешнюю Левченко врал, что она маленькая, полная и немолодая. К счастью, тембр голоса Ольги был таков, что на расстоянии ее можно было принять за женщину средних лет. Оксана позвонила в приемную, послушала и успокоилась. Левченко очень не хотелось бы, чтобы она узнала правду и снова начались семейные разборки.

– Да? – произнес он отрывисто и деловито. – Говори скорее. Я занят.

Ольга, сохранявшая некоторое время неподвижность, принялась потихонечку ерзать на его ляжках. Он не мог отвести взгляда от ее сосков, покачивающихся перед его глазами.

– Не могу квитанцию найти, – сказала Оксана. – Ты не брал?

– Брал, – ответил Левченко, стараясь говорить не слишком сдавленно. – Оплатил уже. Все?

– Ты сегодня вовремя будешь?

Торжествующе усмехаясь, Ольга продолжала двигаться все сильнее, все ритмичнее. Ее полные груди почти касались кончика его носа. Между ними заманчиво поблескивал золотой медальончик в виде миниатюрного рака.

– Не знаю пока, – ответил Левченко.

Последнее слово прозвучало как «пока-ах».

– Почему ты запыхался? – насторожилась Оксана.

– Только в кабинет вошел, – ответил он раздраженно. – С места преступления… – У него вырвалось еще одно непроизвольное междометие. – Преступления… вернулся. Совещание…

Его речь становилась все более отрывистой.

– Ладно, – сказала Оксана, – работай. Что бы ты хотел на ужин?

– Не знаю. Что… что хочешь.

– Тогда пока.

– Пока…

– Не задерживайся, хорошо?

– Не задержусь.

Едва Левченко успел выключить телефон, как его прорвало. Оргазм был таким внезапным и быстрым, что он даже не успел ощутить его в полной мере.

– Опять ты, – сказала Ольга, прекратив свои провокационные движения.

– Что опять? – спросил задыхающийся Левченко.

– Туда кончил, – пояснила она. – Но уже не страшно. Теперь можно.

– Что можно? – не понял он опять.

– Все, – ответила Ольга. – Все можно.

– Перестань говорить загадками!

– Это уже никакая не загадка, а разгадка. Ребеночек у нас, Лев. Здесь. – Ольга приложила руку к животу. – Ошибки быть не может.

Он взял ее за бока, чтобы снять с себя. Она удержалась, оплетя его ногами. Левченко дернул ее сильнее. Нагота Ольги сейчас раздражала. Преодолевая сопротивление, он заставил ее встать и встал сам.

– Полотенце подай, – проворчал Левченко. – Вон, на столе лежит.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Что, по-твоему, я должен сказать?

– Ты не рад? – оскорбилась Ольга.

«Прыгаю от счастья, – ответил Левченко мысленно. – Радости полные штаны».

– Ты сама проверялась? – спросил он. – В больнице была?

– Была, – подтвердила она. – Вчера.

– И что тебе сказали?

– Через неделю мы будем знать, мальчик у нас или девочка.

Ольга взяла у него полотенце и торжествующе улыбнулась. Ему захотелось ударить ее по густо накрашенным губам.

– Отлично, – сказал он, оправляясь. – Лучше бы мальчик. А? Как ты считаешь?

Она просияла:

– Так ты не сердишься?

Левченко пожал квадратными плечами:

– На что мне сердиться? Наоборот. Мы ведь с тобой не просто так. У нас планы.

– Люблю тебя!

Оля порывисто обняла его за массивную шею и поцеловала в гладкую, пахнущую одеколоном щеку.

– Хватит, хватит! – проворчал он, отстраняясь. – Не время для нежностей. Работать надо. Дел невпроворот.

– Кофе сделать?

– Сделай, – разрешил Левченко. – И больше не отвлекай меня, хорошо? Мы ведь уже обо всем поговорили, верно?

– Ага!

Счастливая, Ольга выскочила за дверь. Левченко, прежде чем занять место за столом, придирчиво осмотрел себя в зеркале: не осталось ли каких-нибудь порочащих его следов? Пригладил волосы щеткой. Надел пиджак, застегнулся на все пуговицы и негромко сказал своему отражению:

– Нужно избавляться от этой глупой суки.

Отражение молчаливо согласилось. Ольга Волжанова со своей беременностью была абсолютно не нужна генералу Левченко. Держать при себе брюхатую секретаршу было все равно что сидеть на пороховой бочке. В любой момент эта сучка может испортить ему жизнь. Возьмет и звякнет Оксане, например. Левченко не намеревался разводиться с женой. Слишком много знала она о нем, чтобы вот так просто отпустить ее в свободное плавание. И вообще, он привязался к Оксане. Несмотря на ее ревность и другие заскоки, ему было комфортно с ней. Она была удобна, как разношенная домашняя одежда. Выбросишь – где другую такую взять? Все будет не то, не впору. Но главная препона состояла, конечно, в ее излишней осведомленности. Голову Оксане не открутишь, новую на место не поставишь. А там, в голове этой, куча всего накоплено.

Поскольку Оксана была ревнива, она стремилась быть в курсе всех дел своего мужа, и у нее это получалось. Стоит ей открыть рот, как достоянием общественности станут вещи, от которых она, эта общественность, просто охренеет, не говоря уже о вышестоящем начальстве, которому совсем не обязательно знать, чем, когда и как занимается на вверенном ему посту генерал-майор Левченко.

Он по-своему любил Оксану. То есть, несмотря на измены, хранил ей верность сердечную, если так можно выразиться. Она была моложе почти на девять лет, что делало ее желанной. В перерывах между служебными романами, да и в самый разгар их, Левченко не забывал об исполнении супружеского долга. Делал это не так часто, как хотелось бы Оксане, однако у него всегда имелась отмазка: возраст, нагрузки, сердце.

Когда они познакомились, с сердцем у Левченко еще было все в порядке. Он привез ее из столицы, где она безуспешно пыталась пробиться в артистки. От прежних ее амбиций мало что осталось, но внешняя красота сохранилась. Мужчины, что называется, штабелями валились при виде Оксаны Пашко, как звали ее в девичестве. Только Корчак ни разу не позволил себе ни одного чересчур долгого взгляда, нескромного намека или стремления обратить на себя внимание. Повел себя, как настоящий друг, и всегда соблюдал должную дистанцию. Уже одно это дорогого стоило, не говоря о прочих достоинствах Корчака.

«Не забыть записать, – напомнил себе Левченко по дороге домой. – Взять Игната на особый контроль. На него ведь тоже наехать могут, а он мужик горячий. Как бы чего не вышло».

Мысль еще какое-то время продержалась в голове, а потом ушла в глубины сознания, словно рыбка, вильнувшая хвостом. Через минуту Левченко уже и думать забыл про Корчака. Друг был выброшен из его оперативной памяти, поскольку следовало сосредоточиться на других вещах. Пришлось сделать несколько очень важных звонков, а потом заглянуть в пару мест. Очутившись же дома, Левченко был озабочен лишь одной проблемой: как бы избежать супружеского секса, которым давно надлежало заняться по графику.

За ужином он подчеркнуто морщился и иногда, будто бы невзначай, касался левой половины груди, намекая тем самым на неважное самочувствие. Оксана упорно не замечала его пантомимы. Расспрашивала о делах, подкладывала еду в тарелку, делилась новостями, вычитанными в Интернете. Воспользовавшись паузой, Левченко вставил:

– А у нас в управлении новости, прямо скажем, неважнецкие. Бандиты головы поднимают. Беспредел устраивают. Меня сверху уже долбить начинают: вынь и положь им этих «вальтеровцев».

– Так поймай их, – посоветовала Оксана не моргнув глазом.

– Легко сказать!

– Сделать тоже. Ты ведь их всех наперечет знаешь, бандитов своих. С тем же Вальтером по телефону говорил, я слышала.

– Много ты слышала! – вскипел Левченко. – Стал бы я с криминальным авторитетом общаться.

– Ха-ха, – произнесла Оксана отчетливо.

Она была высокая, даже очень высокая, с волосами цвета потемневшей меди, с великоватым носом, который ее в общем-то не портил, потому что в первую очередь обращала на себя внимание Оксанина фигура, а не лицо. Это было что-то! В прежние времена, когда Левченко был помоложе и не расходовал силы на любовниц, он с жены не слазил по часу и больше. Но все приедается, даже самое хорошее. Так было и с фигурой Оксаны. После ужина Левченко несколько раз протяжно зевнул и заявил, что отправляется спать: устал, мол, и все остальное.

– Может, мне тогда любовника завести? – осведомилась Оксана, относившая посуду в мойку. – Раз я тебе совсем безразлична.

– Почему безразлична?! – занервничал Левченко. – Устал я. Может человек устать?

– Может. Такая, знаешь ли, хроническая усталость. Тебе, наверное, на покой пора. Так что иди, иди. Спи спокойно, дорогой товарищ.

– Прекрати, Оксана! Вечно ты скандал затеваешь. На ровном месте.

Вместо того чтобы ответить, Оксана принялась звенеть и стучать посудой, что получилось не менее красноречиво.

Придется ублажать, понял Левченко. Это у себя в управлении он был генералом, а дома его роль была не столь значительна. Поскольку детей у них не имелось, Оксана не испытывала особенной зависимости от мужа и не считала нужным подстраиваться под него. Властный с подчиненными и окружающими, с женой Левченко являл собой совершенно иного типа мужчину. Психологи хорошо знают суть подобных метаморфоз.

– Не пойду спать, – сказал Левченко. – Чаю попью. Чаю вдруг захотелось. С лимоном, горяченького.

– Не надо мне твоих одолжений, – сказала Оксана, не оборачиваясь.

Ее спина выражала не столько холодное негодование, сколько ожидание. Это было видно по слегка опущенным плечам. Левченко приблизился и обнял ее сзади.

– Уйди, – буркнула Оксана, но не пошевелилась, чтобы вырваться.

– Ставь чай, – сказал он. – Попьем и спать пойдем. Вместе.

Он хлопнул ее по мускулистому заду. Конфликт был исчерпан. Усевшись рядом с дымящимися чашками, они несколько минут молчали, а потом незаметно завели разговор, вертящийся вокруг обычных супружеских тем: что купить, что сделать, куда съездить, кого навестить, чем заняться в выходные.

– Слушай, мать, – задумчиво произнес Левченко. – А почему бы нам с тобой не махнуть куда-нибудь на недельку?

– Куда? – оживилась Оксана.

– Да хотя бы в Майями эти хваленые. Мне визы сделают, без проблем. Весной и полетим.

– Я раньше хочу, – капризно сказала она.

– Ну, если зимой, то лучше Красного моря ничего не придумаешь.

– Австралия еще есть, – возразила Оксана. – Там все наоборот. У нас зима – у них лето. Самое время туда лететь. Посмотреть путевки?

– Посмотри, – кивнул Левченко, доставая телефон, напомнивший о своем существовании вкрадчивым, приглушенным мурлыканием. – Извини, это по работе.

Он встал и вышел из кухни. Оксана тенью последовала за ним, чтобы слышать, о чем пойдет речь. Левченко не таился. Наоборот, он слегка отнял мобильник от уха, чтобы жена убедилась, что звонит мужчина.

– Черт! – сказал он. – Вы уверены? Ничего не напутали? Надо же, какое несчастье. Завтра с утра зайдите, подробности доложите. И вот еще что. Нужно родственников ее найти, высказать соболезнование. Пару венков закажите. Людей выделите, если помощь потребуется. Все. Остальное завтра обсудим.

– Что случилось? – спросила Оксана.

Ее переполняло любопытство, а не ревность. Что и требовалось.

– Секретарша погибла, – сказал Левченко со вздохом. – Толстенькая эта, я тебе рассказывал. Ольга Волжанова. Пришла домой и с лоджии вывалилась. Девятый этаж, не шутка. Скончалась на месте.

– Самоубийство? Или выбросили?

– Следствие разбираться будет. Меня другое волнует. Я ведь без секретарши как без рук. Теперь новую искать придется.

– Меня возьми, – предложила Оксана игриво.

– Тебя нельзя, – подыграл ей Левченко. – Ты слишком красивая. Мне жена запретила красивых брать.

– А мы ей не скажем. – Она перешла на шепот. – Берешь?

– Пойдем, – качнул он головой. – Проведем собеседование. Там посмотрим, годишься ты или нет.

Его неожиданно распалила эта игра. Подшучивая на тему измен с секретаршами, он чувствовал себя дерзким преступником, который морочит головы сыщикам, идущим по его следу. Это будоражило и волновало. Секс с женой получился неожиданно качественным и страстным. Во всяком случае, удовольствия Левченко получил куда больше, чем с Ольгой.

«С покойной Ольгой», – напомнил внутренний голос.

Генерал слегка опечалился. Он вспомнил, какой задорной и соблазнительной была она, когда осталась в одних чулках. И фигура у нее была хорошая, почти ни в чем не уступающая Оксаниной. Угораздило же дурочку забеременеть. Не его вина. Предохраняться нужно было. У женщин есть множество способов. Но Ольга не побереглась. Может быть, даже нарочно с трахом подгадала, чтобы понести. Рассчитывала таким образом генерала себе отхватить. А вместо этого в морг отправилась. Наверное, успела пожалеть о своих происках, когда ее в окошко спровадили.

При мысли о том, что думала Ольга, глядя на стремительно приближающуюся землю, Левченко немного взгрустнул. Не сильно. Негоже печалиться человеку, живущему под счастливой звездой. Под счастливой генеральской звездой.