Читать книгу Противостояние России и Финляндии: истоки, факты, неизбежность Часть 2 (после 1918 г.) - Сергей Мишутин - Страница 4

Какой видело командование РККА предстоящую войну с участием СССР на западном и северо-западном направлениях в преддверии Второй мировой? Ответ на этот вопрос содержится в многостраничном документе от 19 апреля 1939 года, рукописную копию которого мы сейчас и процитируем частично62.

Записка штаба ЛВО по плану действий Северо-Западного фронта в случае войны

«План развертывания Северо-западного фронта исходит из предположения, что основным противником на Западе будут объединенные силы Германии и Польши, при сохранении нейтралитета Финляндией, Эстонией и Латвией. Длительность соблюдения нейтралитета этих государств будет зависеть от изменения политической обстановки и успехов первых операций РККА против основного противника.

Коалиция Прибалтийских стран в составе Финляндии, Эстонии и Латвии будет объединяться и поддерживаться Германией, как войсковыми силами, так и материальными средствами.

Разрозненные выступления Балтийских стран едва ли возможны, но не исключена возможность выступления и одной Финляндии при нейтралитете Эстонии и Латвии. Под предлогом нейтралитета возможно ожидать, что к началу военных действий войска Прибалтийских стран могут быть отмобилизованы, частично сосредоточены и развернуты на границе…»

Что ж, у такой точки зрения на тот момент были весьма веские основания. Про вероятный союз Германии и Польши мы уже писали63 – это не миф, это был вполне реальный расклад в 1935—1938 годах. В Прибалтике же никаких республик по факту не существовало уже давно – и в Эстонии, и в Латвии, и в Литве были установлены авторитарные режимы. Причем литовский диктатор Сметона (он же «Tautosvadas» – «вождь народа») занимал однозначно прогерманскую позицию, поэтому о нейтралитете Литвы в цитируемом документе даже речи не идет. В Эстонии в результате государственного переворота 1934 года установилась диктатура Пятса, это время вошло в историю под названием «эпоха молчания», а в Латвии также в 1934 году была установлена диктатура Ульманиса, описываемая обычно в литературе как авторитарный этнократический режим. В том, что эти «молодые демократии» легко договорятся с Гитлером, сомнений практически не было. Так и случилось бы, не прими руководство СССР превентивные меры. Продолжим цитирование.

«Кроме своих сил развертываемых прибалтами, учитывается возможность их усиления за счет экспедиционных войск Германии (вспомним материал предыдущих глав – прим. Автора)…

Наиболее вероятным плацдармом для развертывания экспедиционных войск Германии будет территория Финляндии и Эстонии. Возможны частные операции германского морского флота и авиации в Баренцевом море против нашего Северного военного флота. Там же возможна попытка высадки десанта на Кольский полуостров…

Против Северо-западного фронта могут быть развернуты:

а) Финляндией – десять пд, одна кбр, авиация 200—250 самолетов;

б) Эстонией – десять пбр, одна кбр, авиация 100—120 самолетов;

в) Латвией – две-три пд, один-два кп, авиация до 80 самолетов;

г) Германией – две-три пд на территории Финляндии, усиленных артиллерией РГК и танками, одну-две пд, усиленных артиллерий РГК и танковыми частями на территории Эстонии.

Работа германской авиации возможна как с территории Финляндии, так и с территории Эстонии и Латвии».

Задачей Северо-западного фронта являлось при этом надежное прикрытие госграницы, защита Ленинграда от ударов с воздуха, противодесантная оборона на северном побережье. Разгром врага традиционно предполагалось завершить на его территории, сосредоточив основные силы против Финляндии.

Таким образом, план боевых действий в грядущей большой войне вовсе НЕ ПРЕДУСМАТРИВАЛ превентивного удара против потенциальных союзников Гитлера.

Но кроме военных, были еще и политики. И они понимали, что оставшаяся небольшая мирная передышка должна быть использована для максимального усиления собственных позиций за счет дипломатических маневров, чтобы не пришлось потом их улучшать ценой жизней солдат. Такая возможность постепенно начала открываться по инициативе Германии – примерно с 1937 года представители Третьего Рейха начали аккуратный зондаж на предмет возможностей улучшения советско-германских отношений. Причина этого была проста: Германия нуждалась в ресурсах Советского Союза, но не имела пока достаточно сил для их завоевания. Гитлер и его приближенные, видимо, решили получить необходимое за счет торговых соглашений и установления временных контактов, чтобы иметь возможность вплотную заняться Европой.

Договор между СССР и Германией, именуемый пактом Молотова-Риббентропа, кардинально поменял ситуацию в регионе: СССР получил возможность включить Прибалтику в зону своего влияния, создавая при этом в своем ближнем тылу мощную «пятую колонну» из литовских, эстонских и латвийских националистов и просто противников советской власти. Это, скорее всего, учитывали в своих расчетах гитлеровские стратеги, соглашаясь на расширение зоны влияния Советского Союза (и они не ошиблись), чтобы позже обеспечить свое вторжение поддержкой антисоветского подполья и местных националистически настроенных кругов. Но с Финляндией советские «партия и правительство» изначально пытались договориться все-таки мирно и полюбовно.

Процесс формирования решения правительства СССР о необходимом пересмотре границ с Финляндией и непосредственно связанные с этим переговоры имеет смысл рассмотреть отдельно и с опорой на документы. Очень важно правильно проследить, как менялись требования советской стороны в зависимости от обстановки в Европе. Долгое время, описывая эти события, зарубежные (и дублирующие их отечественные) авторы хором твердили, что Москва предлагала неравноценный обмен, дескать, поэтому он и не состоялся. При этом забывают, что СССР предлагал финнам ТЕ ЖЕ САМЫЕ территории в Карелии, которые они пытались безуспешно отвоевать в ходе «братских войн» 1918—1922 годов и по поводу которых финские националисты перманентно страдали все эти годы, поминая угнетаемых злыми русскими братьев.

Изначально целью СССР было ОБЕСПЕЧЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ собственных северо-западных границ вообще и Ленинграда в частности – как одного из важнейших политических, административных и промышленных центров. Эта цель сохранялась весь период до 1940 года, менялись только методы ее достижения. Как уже отмечалось, вероятность использования территории Финляндии для агрессии против СССР была очень большой, не взирая на заявленный нейтралитет. Следовало эту опасность устранить. Самым простым и действенным способом виделись дипломатические шаги, которые бы привели к заключению военно-политического договора между СССР и Финляндией о взаимопомощи. Но для его заключения требовалось слегка «переформатировать» финское правительство (о социалистической революции, перевороте и прочих радикальных шагах речь тогда не шла).

Сначала возникла идея использования внутренних противоречий в правительстве Финляндии. Все же, как уже много раз говорилось в этой книге, финское общество было неоднородным и находившиеся у власти политические силы достаточно остро соперничали между собой, делая ставки либо на Германию, либо на Англию и Францию. Объединяло их одно: на СССР в финских официальных кругах не ориентировался вообще никто. Германоориентированные политики представляли для СССР большую опасность на тот момент, акценты в другую сторону сместились уже ближе к началу Зимней войны, когда был заключен договор между СССР и Германией.

Так, например, шифртелеграмма полпреда СССР в Финляндии Э. А. Асмуса в НКИД СССР о внешней политике Финляндии и ее связях с Германией от 13 июля 1935 года содержала предложение скомпрометировать министра иностранных дел Финляндии Хакцелля, под которым на тот момент, что называется, закачался стул. Социал-демократы требовали от правительства отказаться в явной и однозначной форме от блока с Германией, в прессе шла острая дискуссия о политических перспективах в связи с заключением англо-германского морского соглашения64, а к самому Хакцеллю возникли вопросы из-за неоднозначных коммерческих операций с недвижимостью – «по поводу его махинаций с продажей русских дач в Выборгской губернии».

Для этой цели Асмус рекомендовал «подлить бензина» в огонь финских политдискуссий через прессу третьих стран, например, через французскую, сделав информационный вброс о финансовых махинациях финского министра с заинтересованными кругами в Германии. Была ли такая кампания проведена в реальности, автор сведениями не располагает, однако в 1936 году Хакцелль министерское кресло покинул.

В рассекреченных документах из Архива СВР во время подготовки документальных материалов к этой книге был обнаружен нижеприведенный меморандум (цитируем дословно по оцифровке Президентской библиотеки), озаглавленный современными архивистами так:

Меморандум советского резидента в Финляндии «Кина» о ходе секретных переговоров с премьер-министром Финляндии о переносе советской границы на Карельском перешейке от 30 июля 1938 года65

«Из Гельсинок от Кина66 Получена 31.VII

Подана 30.VII

Сообщаю кратко суть моей сегодняшней беседы с Таннером: он заявил мне, что он в курсе всех предыдущих переговоров и сегодня он хотел бы поговорить по этому вопросу более конкретно.

Таннер заявил, что он и правительство в целом готовы подписать с нами соглашение о торговле (тут же он перечислил контингенты товаров), об установлении спокойствия на границе и финпра67 согласно дать нам письменную гарантию в том, что Финляндия не только не предоставит свою территорию агрессору, но в случае нападения будет защищаться. Я ответил, что такая гарантия недостаточна. Нужна реальная гарантия в том, что Финляндия будет в силах защищаться от агрессора, а это значит, что она будет делать это с нашей помощью. Только при этом мы можем пойти на расширение торговых связей, что укрепит нынешнее правительство.

Таннер заявил, что вторая часть вопроса о гарантии означает заключение военного союза с нами, ввод сюда наших войск, финансирование на случай военных укреплений и так далее, тогда как это противоречит политике нейтралитета.

После дискуссии по этому вопросу я заявил, что в таком случае надо считать, что мы ни к какому результату не пришли, о чем я доложу в Москву. Таннер встревожился и заявил, что он не мыслит на этом прервать наши переговоры и просил передать в Москву изложенную выше позицию финпра и выяснить, что мы конкретно требуем от них в отношении обороноспособности, с тем чтобы вернуться к обсуждению этого вопроса.

В ближайшие дни встречусь с генералом Сихво и через него попытаюсь выяснить, какое направление приняло дело после моей встречи с Таннером и соответствующим образом Сихво настрою. Жду Ваших указаний».

Строго говоря, Таннер премьер-министром не являлся. Он был министром финансов. Но Ярцев-Рыбкин (см. сноску выше) беседовал и с премьер-министром А. Каяндером и с министром иностранных дел Холсти. Первоначально Кин, он же Ярцев-Рыбкин, вышел на контакт с Холсти, так что считать эти консультации «секретными» можно только в том смысле, что они не освещались в прессе, так как участвовали в них, по сути, все ключевые фигуры тогдашнего финского правительства. Секретными они были от финского общества, иначе бы просто не состоялись вовсе. Под влиянием беспрестанной антисоветской и антирусской пропаганды информация о самой возможности подобных соглашений тут же серьезно пошатнула бы позиции правительства Финляндии. Для финнов, захоти они даже принять советские предложения, необходим был длительный переходный период с противоположно направленной информационной накачкой, чтобы должным образом подготовить общественное мнение. Однако такого намерения, видимо, у «финпра» не было, как и времени на его гипотетическую реализацию в смысле реальных шагов во внутренней и внешней политике.

Переговоры продолжились и в августе. В ходе встречи с министром финансов Вяйне Таннером Кин поднял вопрос о безопасности Ленинграда исключительно в контексте военного укрепления (милитаризации) Аландских островов и сотрудничества СССР с Финляндией «в использовании военно-морской и авиационной базы на Сур-Сари», т. е. на острове Гогланд. Речь пока не шла о территориальных уступках вообще, обсуждался только вариант размещения советской военной базы на острове. Таннер в своих воспоминаниях так описал эту ситуацию:

«После почти пяти месяцев переговоров мы наконец поняли, чего добивается Советский Союз этими переговорами. Самым важным представлялось оборудование укреплениями острова Суурсаари как бастиона, прикрывающего Ленинград».

Представитель СССР заверил, что, если Финляндия одобрит вышеуказанные предложения, СССР гарантирует нерушимость государственных границ Финляндии. Однако финская сторона категорически отвергла подобные инициативы. Таннер, со своей стороны, заявлял, что для Финляндии разумнее и надежнее было бы идти к обозначенной цели (т. е. к улучшению отношений) через ряд промежуточных договоренностей: через подписание торговых соглашений и разрешение приграничных споров. Советская сторона ответила, что это сложно сделать без уверенности в развитии переговорного процесса до той стадии, которая принесет необходимые результаты Советскому Союзу.

Таким образом, в 1938 году еще даже речи не было о переносе сухопутной границы на Карельском перешейке и требования СССР были более чем скромными.

Остров Гогланд (Суурсаари, фин. Suursaari, буквально «большой остров») на современной карте

Границы СССР и Финляндии до 1939 года. Остров Гогланд и другие малые острова Финского залива фактически закрывают в случае войны советский Балтфлот в местах базирования и создают прямую угрозу Ленинграду.

В марте 1939 года в Финляндию прибыл для переговоров Б. Е. Штейн68 «для выполнения миссии по поручению тов. Литвинова»69. Речь шла о статусе Аландских островов и о возможности для СССР получения островов в Финском заливе в обмен на другие территории, а также вообще о внешней политике Финляндии. Штейн пытался убедить финнов в том, что судьба Чехословакии наглядно демонстрирует ошибочность политики нейтралитета, она не сможет спасти страну от участия в большой войне (и это было абсолютной правдой). Ни по одному из обсуждаемых вопросов добиться хоть каких-то сдвигов не удалось. Финны не согласились даже на передачу под советский контроль двух из изначально заявленных четырех островов – Лавенсаари и Сескар. Отметим, что по-прежнему требований о переносе сухопутной границы СССР Финляндии не предъявлял, сфокусировав внимание лишь на минимальном обеспечении безопасности Ленинграда со стороны моря.

После срыва очередной попытки договориться с финнами, СССР принял ответные меры дипломатического характера, демонстрируя северному соседу свое неудовольствие: 19 апреля 1939 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение о денонсации конвенции 1934 года между СССР и Финляндией о рыбном и тюленьем промысле на Ладожском озере, о чем финская сторона была уведомлена 25 апреля. Отказываться от попыток найти компромиссное решение в переговорном процессе советская сторона все еще не собиралась.

Дальнейший процесс советско-финских дипломатических баталий вплоть до начала Зимней войны описан многократно и часто предсказуемо тенденциозно (такое было время). Автор, чтобы не впасть в грех навязывания читателю своей точки зрения, предлагает ознакомиться с тремя документами, исчерпывающим образом характеризующими мотивы, планы и намерения советской стороны. Выводы читатель вполне сможет сделать сам – они достаточно очевидны. Свой вывод автор также предлагает рассмотреть, хотя на нем не настаивает.

Но прежде коротко представим хронологию событий этого критического периода истории.

Пятого октября 1939 года нарком иностранных дел СССР передал правительству Финляндии официальное предложение в части «желательности скорейшего приезда в Москву финляндского министра иностранных дел Э. Эркко для обсуждения актуальных вопросов советско-финских отношений». Но Эркко сам в Москву не поехал, а назначил руководителем финской делегации посла Финляндии в Швеции Ю. Паасикиви70. Финская делегация прибыла в Москву 11 октября 1939 года. Фоном переговоров служили совершенно однозначные приготовления Финляндии к войне: 6 октября получен приказ о концентрации войск на Карельском перешейке, в тот же день был принят новый Закон об охране республики, по которому правительство получило чрезвычайные полномочия, затем начался дополнительный призыв резервистов и ускорилась переброска войск к советско-финской границе, полным ходом шла эвакуация населения из восточных районов на запад и северо-запад страны.

Итак…

ДОКУМЕНТ №1

Он датируется 14 октября 1939 года, т. е. написан перед самой войной. На оригинале нет подписи и адресата, только надпись в верхней части первого листа синим карандашом «Финляндия». В описи указано просто «Записка о Финляндии». Скорее всего, это копия доклада или выписка из него, по которой делал для себя пометки кто-то из высшего руководства СССР (возможно, лично Сталин) в процессе подготовки соответствующего меморандума для передачи финской делегации и правительству Финляндии. Документ часто встречается в интернете в искаженной форме или частично, здесь он цитируется по оцифровке Президентской библиотеки, оригинал хранится в РГАНИ71. Практически полностью (за исключением вычеркнутых названий) этот текст повторяет переданный финнам официальный меморандум, врученный главе финской делегации на советско-финских переговорах Ю. К. Паасикиви в тот же день, 14 октября 1939 года72.

«Главную заботу Советского Союза в переговорах с финляндским правительством составляют два момента: а) обеспечение безопасности г. Ленинграда, б) уверенность в том, что Финляндия будет стоять прочно на базе дружественных отношений с Советским Союзом. И то и другое необходимо для того, чтобы сделать берега Советского Союза в Финском заливе, а также берега Эстонии, с которой Советский Союза связан обязательством защищать ее независимость, неуязвимыми для внешнего врага.

Необходимыми условиями для всего этого являются: во-первых, возможность перекрыть артиллерийским огнем с обоих берегов вход в Финский залив, чтобы корабли и транспорты не могли проникнуть в воды Финского залива; во-вторых, возможность не допускать врага к островам, расположенным в Финском заливе на подступах к Ленинграду с запада и северо-запада; в-третьих, отодвинуть нынешнюю границу с Финляндией на Карельском перешейке, где она проходит на 32 километра от Ленинграда, т. е. на расстоянии пушечного выстрела из дальнобойных орудий, несколько на север и на северо-запад.

Особо стоит вопрос о п-овах Рыбачий и Средний, граница по которым проведена нелепо и искусственно и должна быть исправлена согласно приложенной карте.

Исходя из вышеизложенных соображений необходимо разрешить по взаимному соглашению и в интересах обеих сторон следующие вопросы:

– Сдать в аренду советскому правительству сроком на тридцать лет порт Ханко73 (Ганге) и территорию вокруг порта радиусом в пять-шесть миль к югу и к востоку от порта и в три мили к западу и северу от него – для устройства морской базы с береговой артиллерийской обороной, могущей вместе с береговой артиллерийской обороной на другом берегу Финского залива у Балтийского порта перекрыть артиллерийским огнем вход в Финский залив. Для охраны морской базы разрешить советскому правительству держать в районе порта Ханко один пехотный полк, два дивизиона зенитной артиллерии, два полка авиации, батальон танков – всего не более пяти тысяч человек.

– Предоставить советскому морскому флоту право на якорную стоянку в заливе Лаппвик (Лаппохия).

– Передать Советскому Союзу в обмен на соответствующую советскую территорию острова Гохланд74 (Сур-Сари), Сейскари, Лавансаари, Тютерсаари (малый и большой)75, Бьерке, а также часть Карельского перешейка от села Липпола до южной оконечности г. Койвисто, равно как западную часть полуостровов Рыбачий и Средний, – всего 2761 кв. километр – все это согласно приложенной карте.

– В возмещение за уступаемую Советскому Союзу территорию по пункту 3-му передать Финляндской Республике советскую территорию в районе Реболы и Порос-озера в размере 5529 кв. километров согласно приложенной карте.

– Усилить существующий пакт ненападения между Советским Союзом и Финляндией, включив пункт о взаимных обязательствах не вступать в группировки и коалиции государств, прямо или косвенно враждебные той или другой договаривающейся стороне.

– Разоружить обоюдно укрепленные районы на Карельском перешейке, вдоль финляндско-советской границы, оставив на этой границе обычную пограничную охрану.

– Не возражать против вооружения Аландских островов национальными силами самой Финляндии с тем, чтобы к делу вооружения Аландов не имело никакого отношения какое бы то ни было иностранное государство, в том числе и шведское государство».

«Прилагаемая карта» читателю представлена быть не может, но следующая иллюстрация немного упрощено, зато наглядно показывает уместность советских притязаний на полуостров Рыбачий и Средний с точки зрения обеспечения безопасности побережья Баренцева моря вплоть до Мурманска.

На схеме показана старая граница (до Зимней войны) между СССР и Финляндией в районе Петсамо и полуостровов Рыбачий и Средний. CC BY-SA 3.0

Практически все, изложенное в обсуждаемом документе, у финской стороны вызвало возражения и по каждому пункту с исчерпывающими объяснениями выступил лично И. В. Сталин. Сейчас сделаем исключение и процитируем не архивный документ, а воспоминания В. Таннера – это покажет сомневающимся, что даже финские политики такую точку зрения признают и не оспаривают76