Читать книгу Властелин. Книга 1. Свобода, равенство и братство - Сергей Николаевич Дергунов - Страница 4

Прохладным октябрьским днем 1763 года с борта торгового парусника на пристань корсиканского города Аяччо, сошел недавний студент, а теперь дипломированный юрист Карло Буонапарте. Высокий русоволосый красавец сразу попал под обстрел десятков пар глаз юных корсиканок. Да что там юных, и средних лет матроны, украдкой от стоящих рядом мужей, бросали взгляд на земное воплощение Аполлона.

Карло знал, какое впечатление он производит на женщин. Он гордился своими победами над юными и не очень юными прелестницами Пизы. По правде говоря, за три года учебы лишь три особы пленились его красотой настолько, что пожертвовали своей честью. Но сейчас он ощущал себя прожженным ловеласом. Изобразив на лице снисходительную улыбку, он, не обращая внимания на женскую «артиллерию», прошествовал по направлению к дому своих родителей.

– Карло! – мать первой узнала в возмужавшем красавце своего «мальчика», – ты вернулся!

– Добрый день, мама, а где отец?

– Дома, где ему еще быть? Джузеппе! – громко крикнула она, привлекая внимание мужа.

– Чего, опять «Джузеппе»? – ворча и подслеповато морща глаза, вышел из дому отец, – а, Карло вернулся. Дай-ка я на тебя посмотрю. Красавец. Ну, просто франт. Надеюсь, ты и знаниям уделял немного времени?

– Хватит тебе, Джузеппе! – накинулась на него жена, – дай отдохнуть мальчику с дороги, а потом приставай со своими вопросами.

Карло с умилением смотрел на своих родителей и думал, как же он рад вернуться домой.

Обычные хлопоты, посвященные его возвращению в родные пенаты, длились до позднего вечера. Только на следующий день Карлу удалось пообщаться с отцом наедине.

– Когда собираешься приступить к работе? – первым заговорил отец.

– Знаешь, папа, сейчас не время заниматься юридической практикой.

– Как это не время? Что это за время, когда не нужен поверенный?

– Я не это хотел сказать. Я хотел сказать, что сейчас выгодно заняться политикой.

– Что за политика, Карло! – не сдержав эмоций, повысил голос отец, – ты хочешь бегать по лесам с ружьем, как этот Паоли?

– Какой Паоли, папа?

– Да есть тут один деятель. Все добивается независимости Корсики. А от чего независимость, зачем независимость?

– А ты знаешь, папа, какое слово сейчас чаще всего повторяют в Европе?

– Ну, и какое?

– Свобода!

На самом деле, Карло не знал и не мог знать, «какое слово сейчас чаще всего повторяют в Европе». Во-первых, никто не вел такой статистики. Во-вторых, Карло нигде не был в Европе, кроме Пизы. В-третьих, он никогда не говорил о политике со знакомыми пизанцами.

Фразу, которой Карло решил поразить отца, он позаимствовал у своего парижского однокашника. Тот слыл в студенческой среде бунтовщиком и борцом за свободу. Подкреплял такое мнение о себе он тем, что давал почитать всем подряд, запрещенный во Франции «Общественный договор» Жан Жака Руссо. Давал тайно, под большим секретом. Его нисколько не смущало, что в итальянской Пизе запрета на эту книгу не было.

– Ох, сын, не доведет до добра эта свобода.

– Напротив, папа! Свобода означает жить по законам, а не по прихоти королей. Если законы напишут сами люди или их представители, то и исполнять такие законы будет не в тягость.

– Где это ты видел, чтобы люди сами законы писали?

– Я же сказал: «или их представители». А кто будет их представителями? Правильно, мы, юристы. Ты представляешь, папа, какие перспективы нас ожидают?

– Насколько я знаю историю, все эти перспективы оканчиваются плахой.

– Ладно, папа. Не хочу с тобой спорить. Скажи лучше, как найти этого Паоло?

– Паоли. Да он не сидит на одном месте. Но чаще всего бывает в Корте.

– Мне нужно туда съездить. Не знаешь, где можно раздобыть карету?

– Карету? Я начинаю сомневаться, что ты корсиканец.

– Прости, папа, я и вправду отвык от островных обычаев.

На следующий день Карло гарцевал на коротконогом кауром жеребце по дороге в Корте. При въезде в город его остановили двое вооруженных ружьями корсиканцев.

– Куда собрался, стронцо? – взяв коня под уздцы, не совсем вежливо осведомился старший из них.

– По какому праву вы меня оскорбляете? – возмутился Карло.

– Тебя оскорбили? Надо же! Ну, так сойди с коня и смой кровью это оскорбление.

– Некогда мне с вами разговаривать. Я ищу Паоло.

– Паоло? Ну, это совсем другое дело. Тогда давай, слезай с коня и иди прямо по этой дороге. Дойдешь до большой площади – там спросишь.

– А зачем с коня слезать?

– Как зачем? У нас в городе верхом ездить запрещено!

– Но… как я получу коня обратно?

– Не волнуйся, – засмеялся старший, – будешь выходить из города, заберешь своего коня.

«Странные порядки, – думал Карло, слезая со своего каурого. – Все-таки законы должны быть разумными, а не такими, как кому в голову взбредет. Надо обязательно сказать об этом Паоло».

Пока Карло шел по узким улочкам в сторону площади, ему встретились несколько всадников. Это уже не лезло ни в какие рамки. Сами придумывают дурацкие законы, и сами же их нарушают.

На площади было пусто. Зато в тени домов сидели, стояли и лежали вооруженные люди, в основном, мужчины, но на глаза Карло попались и несколько женщин. Выйдя на середину площади, Карло собрался громко выкрикнуть свой вопрос. Он уже набрал полную грудь воздуха, но потом передумал: уж слишком дерзко это будет выглядеть. Карло выдохнул, подошел к небольшой группе стоящих мужчин и спросил, не помогут ли ему достопочтимые горожане найти некоего Паоло.

Достопочтимые горожане странно восприняли его вопрос. Двое из них схватили Карло под руки, а третий, наставив на него ружье, зловеще произнес:

– Вперед!

Карло притащили в какой-то дом. За столом сидел темноволосый, с проблесками седины, коренастый мужчина лет сорока. На столе перед ним лежал чистый лист бумаги и перо. Недовольный взгляд, брошенный на вошедших горожан, говорил, что его оторвали от важных дел.

– Вот, генерал, шпиона поймали! – радостно сообщил конвоир с ружьем.

– Да никакой я не шпион! – испуганно воскликнул пленник.

– С чего вы решили, что он шпион? – задал вопрос тот, кого назвали «генерал».

– Вы посмотрите, какой он длинный. Чисто француз! И он спрашивал какого-то Паоло.

– Отпустите его.

– Но, генерал…

– Отпустите и идите. Шпион бы спросил Паоли.

Горожане, недовольные тем, что сорвалось вознаграждение за поимку шпиона, с ворчанием удалились. Когда за ними закрылась дверь, генерал пристально взглянул на освобожденного пленника и спросил:

– Кто вы и зачем меня искали?

– Я Карло Буонапарте. Недавно окончил юридический факультет университета в Пизе. А вас искал потому, что хотел оказаться полезным в борьбе за свободу.

– Вот как! И чем вы собирались помочь в нашей борьбе?

– Понимаете, свобода – это законы. А кто напишет правильные законы? Только юристы.

– Выходит, без тебя нам не обойтись?

– Конечно, нет, генерал! Ну, посудите сами, что это за закон, который запрещает езду верхом в городе?

– Действительно, дурацкий закон. А где ты о таком слышал?

– Как где, генерал? У вас!

Генерал откинулся на спинку стула и с интересом посмотрел на Карло, как будто только что его увидел.

– У тебя что, коня забрали?

– Я сам отдал. Я не нарушаю законов.

– Откуда ты такой взялся?

– Я из Аяччо.

Паоли поднялся со своего места и, прихрамывая, прошел мимо своего собеседника к двери. Открыв дверь, он крикнул: «Чезаре!». На оклик к нему подскочил широкоплечий горожанин с двумя пистолетами за поясом.

– Чезаре, кто у нас в карауле на дороге из Аяччо?

– Там Джузеппе и Паулино.

– Скажи им, пусть приведут сюда коня. И если они еще хоть раз так пошутят, я им руки оборву.

– А что за конь, генерал?

– Они знают.

Возвращаясь на свое место, Паоли с улыбкой на лице заговорил:

– Значит, ты собираешься бороться за свободу, Карло Буонапарте из Аяччо?

– Да, генерал. Я уже сказал и не изменю своего решения.

– Похвально. Тогда вот что. У нас есть Конституция, но она состоит из разрозненных частей, какие-то статьи криво сформулированы. Возьмешься привести все в порядок и составить цельный текст?

– О лучшем я и мечтать не мог!

Так вчерашний студент получил свою первую работу. К удивлению генерала, Карло взялся за работу с необычайным рвением. Он зарылся в бумагах и почти не покидал канцелярию. Его, буквально, силой приходилось заставлять пообедать. На целый месяц Карло отрекся от всех земных радостей и погрузился в мир правовых форм и юридических закорючек.

Зато, когда он поставил последнюю точку, то мог с гордостью представить Паскалю Паоли результат своего труда. Генерал лично посвятил полдня прочтению текста. Мало сказать, что он был приятно удивлен. Паоли показался поразительным контраст между четким и ясным изложением статей и тем характером автора, которое тот явил при первой встрече. Видимо он тогда ошибся в молодом человеке. Что ж, ошибки никогда не поздно исправить.

– Превосходно, Карло! Вот все, что я могу сказать, – заявил генерал улыбающемуся юристу. – Ты заслужил право стать моим помощником.

– Благодарю вас, генерал, от всего сердца. Я вас не подведу. Какое у меня будет следующее задание?

– Пока никакого, – генерал и сам не знал, чем загрузить своего помощника, – я даю тебе отпуск на месяц. Съезди домой, отдохни. Вернешься – получишь новое задание.

– Благодарю, генерал.

Как только Карло услышал про отпуск, он тут же представил свое триумфальное возвращение домой. Еще недавно он покинул дом бедным бывшим студентом, а возвращается главным помощником самого Паскаля Паоли. А кто такой Паоли? Генерал! Тогда, кто его помощник? Как минимум, капитан. Да, он стал капитаном!

По дороге Карло, как мог, подгонял своего каурого, но тот или не понимал команд «капитана» или вообще не умел быстро бегать. Да что там быстро, просто бегать. Конь шел всю дорогу размеренным шагом, не обращая внимания на попытки седока его пришпорить.

Солнце уже перевалило за полдень, когда самопровозглашенный капитан прибыл домой. Он, не мешкая, принялся рассказывать родным о своих успехах. Как это водится у молодых людей, он совсем немного их приукрасил, но и этого оказалось достаточно, чтобы по городу поползли слухи. Говорили, что теперь Аяччо находится в надежных руках, что молодой Буонапарте, правая рука самого Паскаля Паоли, никому не даст жителей в обиду, что генерал лично присвоил «нашему Карло» чин капитана.

С семьей Буонапарте захотели породниться все знатные семьи славного города Аяччо. Еще месяц назад родители Карло согласились бы свататься к любой из этих фамилий, но не сейчас. Сейчас их сын – лакомый кусочек – и он достоин только самой выгодной партии.

По всему выходило, что самая выгодная невеста Аяччо – юная Летиция Рамолино. Во-первых, она красавица. Во-вторых, ее рано умерший отец завещал своей единственной дочери имение с оливковой рощей, виноградником и кучей денег в придачу. Сколько точно денег не известно, но говорят больше ста тысяч франков. Это невообразимая сумма. Пока всем этим богатством управляет матушка Летиции, синьора Анжела, но после свадьбы все достанется Карло. Ведь Летиции только через несколько дней исполнится четырнадцать лет.

Сватовство, которое затеяли родители, не нравилось Карло. Какая женитьба, когда его ждут великие дела? Он за месяц стал первым помощником генерала республики. Через год он уже мог бы стать премьер-министром.

Скрепя сердце, и чтобы не расстроить родителей, Карло согласился отправиться вместе с ними на смотрины невесты.

Сеньора Анжела ди Пьетро приняла их в своем имении. Она ни одним намеком не дала семье Буонапарте почувствовать разницу в их происхождении. Обе стороны вели себя в лучших традициях итальянского сватовства. Лишь Карло безучастно смотрел на все происходящее. Он «умирал» со скуки и не мог дождаться окончания этого нудного спектакля.

Так было до момента, пока не появилась Летиция. И мир вокруг изменился. Вернее, он вовсе перестал существовать. Его рамки сузились до размеров, в которые помещалась только она – прелестное создание, скромно стоящее рядом со своей матерью. Карло не мог оторвать взгляда от юной девушки. Какие великие дела? Какая свобода? Нет, конечно, все это будет, но потом. А пока вот оно – его счастье.

Почему действо итальянского сватовства такое короткое? Не успели прийти, уже надо уходить. Родители встали, прощаются, а он еще не насмотрелся на свою избранницу. Отец трогает его за рукав. Пора. Он, как во сне, встает и плетется за родителями.

Когда Буонапарты покинули имение, синьора Анжела ласково взглянула на дочку.

– Ну, что скажешь, Летиция?

– Мама, он такой красавчик!

***

После свадьбы Карло был вне себя от счастья. Летиция отдалась ему со всей непосредственностью четырнадцатилетнего ребенка. Отдалась не только в физическом смысле. Ее муж стал для нее героем. Она заслушивалась его рассказами, как он появился в лагере генерала Паоли, как поразил всех своей храбростью. Особенно ей нравилось место, где ее муж вышел на средину площади и громко крикнул: «Кто тут Паули?!» и толпа сначала опешила, а потом на руках внесла его к генералу.

Карло же был в восторге от своей благодарной слушательницы. Он готов был и дальше описывать свои подвиги, придумывать новые, а старые опутывать дополнительными подробностями. Но в еще большем восторге он был от состояния счета, который его теща, синьора Анжела, передала ему в регентство. На счете оказалось больше ста семидесяти тысяч франков. Этого хватит и на образование будущим детям и на безбедную жизнь. Зачем ему, в таком случае, работать помощником у какого-то генерала? Он сам теперь может нанять любого генерала к себе в помощники. Решено. Завтра надо ехать в Корте и отказываться от должности.

Однако назавтра уехать не получилось. Ночью умер отец. Похороны, траурные мероприятия и подавленное настроение отсрочили поездку в лагерь на целый месяц. Долгие раздумья привели Карло к мысли, что надо продолжить дело отца. Он бы этого хотел. Надо только съездить к Паоли, рассказать об изменившихся обстоятельствах и попросить отставки.

– Летиция, я завтра выезжаю к генералу, – поведал он жене о своем решении.

–Так скоро? Я думала, мы еще побудем вдвоем.

– Ты не поняла, Летиция. Я еду к генералу, чтобы получить отставку.

– О, Карло! После этого мы всегда будем вместе?

– Конечно, моя милая Летиция.

Дорога в Корте в этот раз не казалась утомительной. Теперь у Карла была неплохая конюшня, в которой он выбрал для себя гнедого красавца-жеребца. Этот конь мгновенно откликался на любое желание седока скакать быстрей. Три часа ему понадобилось, чтобы доставить своего хозяина к резиденции генерала Паоли.

Не успел Карло переступить порог, как генерал с грустным выражением лица вышел из-за стола и обнял своего помощника.

– Заходи Карло. Ты мне нужен. Садись, пиши.

– Генерал, я…

– Да все я знаю. Отец умер. Что ж, сочувствую. Женился – одобряю, отхватил красавицу Рамолино – одобряю вдвойне. Но сейчас не время скорбеть и прятаться за женской юбкой. Корсика в опасности. Генуэзцы заключили с французами соглашение, и те собираются ввести на остров войска.

– Что писать, генерал?

– Пиши: Ваше превосходительство! Корсиканская Республика была и остается искренней союзницей Франции. В наши намерения не входило менять это положение, хотя к этому нас склоняют некоторые представители Англии. Однако до нас дошли сведения, что Франция собирается ввести войска на территорию острова, нарушив тем самым суверенитет Корсиканской Республики. Прошу ваше превосходительство воздержаться от этого намерения. С искренним уважением, генерал Корсиканской Республики Паскаль Паоли. Написал?

– Написал, генерал. Кому подписать.

– Подпиши: Его превосходительству, министру иностранных дел Франции, герцогу де Шуазелю.

– Готово, генерал.

– Хорошо. Дай я подпишу. Потом запечатаешь и повезешь в Париж.

– В Париж?!

– А что тебя удивляет? Ты же моя «правая рука».

– Я не…

– Да не волнуйся. Передашь письмо Маттео Буттафоко, нашему посланнику в Париже, дождешься ответа и вернешься.

– Когда я должен отправляться, генерал? – Карло встал и вытянулся во весь рост.

– Да прямо сейчас и отправляйся. И еще. Ты ведь теперь богат, а у нас в казне совсем нет денег. Тебе придется ехать за свой счет. И учти, Париж – город дорогой.

Вечером этого же дня усталый молодой муж упал в объятья своей юной жены.

– Как я счастлива, Карло, что теперь мы навсегда вместе!

– Я не получил отставки, Летиция.

– Но почему, Карло? Ты же обещал!

– Понимаешь, Летиция, сейчас не время прятаться за женской юбкой. Корсика в опасности. Генуэзцы заключили с французами соглашение, и те собираются ввести на остров войска. Если я сейчас не уеду и не улажу дела с Шуазелем, французы захватят остров. Ты же этого не хочешь?

– Нет, конечно! Карло, а кто такой, этот Шуазель?

– Это министр иностранных дел Франции.

– И он с тобой будет говорить?!

– А что тут такого? Он – министр Франции, я – почти министр Корсики. Мы с ним равны.

– О, Карло, ты мой герой!

***

Париж. Раньше Карло считал Пизу большим городом. Он слушал рассказы своего парижского однокашника о том, что Париж намного больше и красивей Пизы, и не верил ему. Ну, может, чуть побольше, чуть покрасивее, но уж не настолько, чтоб так восхищаться. Понятно же, все хвалят родные края. Он так думал, но Париж разбил все прежние представления молодого корсиканского «дипломата» о красоте и величии города.

За две недели тряски в почтовой карете от Марселя до Парижа, Карло физически, задним местом ощутил, насколько велика Франция. Он вспомнил, какое грозное письмо написал его патрон французскому министру и засомневался, что его миссия будет удачной. Ладно. От него, в любом случае, ничего не зависит.

Найти корсиканского посланника в Париже оказалось не так уж и сложно. Маттео Буттафоко взял письмо и сообщил, что передать Шуазелю сможет его не скоро. Карлу он посоветовал снять недорогую комнату в доходном доме и дал несколько полезных наставлений.

– Самое главное, – завершил он, – вы постоянно должны находиться в состоянии готовности быть представленным светскому обществу.

– Что это означает? – удивленно уточнил Карло.

– И все, и ничего. Исходите из того, что ошибок здесь не прощают и вторых попыток не дают.

– Но как я должен себя вести?

– Рецептов нет. Смотрите по обстоятельствам. Одни завоевывают парижское общество за счет наглости, другие – за счет скромности. Одни вызывают восхищение своим умом, другие прославляются глупостью.

– Это слишком сложно для меня. А мне обязательно нужно выходить в свет?

– Нет, не обязательно. Но ведь со скуки умрете за три месяца.

– Три месяца?!

– Это в лучшем случае.

Три дня Карло провел в страхе. Ему мерещились картины невероятного унижения в светском обществе, которому его подвергнут за небольшую оплошность. То его с позором изгоняли под крики «вон отсюда», то над ним смеялись, показывая пальцами, то презрительно отворачивались, отрезая ему возможность заговорить.

Когда на четвертый день Маттео заехал за «юным другом», то нашел его в подавленном состоянии.

– Я никуда не поеду, – заявил Карло.

– Бросьте, мой юный друг. Если вы сейчас откажитесь, никогда себе не простите. Поверьте, сожалеть о своих ошибках приятнее, чем жалеть о том, чего вы не сделали.

– Куда мы едем? – спросил Карло уже в карете.

– Шуазель устраивает прием посланников. Обычно там бывают хозяйки всех парижских салонов. Просто идеальная возможность для вас.

– А вы вручите послание министру?

– Безусловно.

– Тогда моя миссия закончится раньше?

– Нет. Сегодня Шуазель только примет письмо. Когда он его прочтет, а тем более, когда даст ответ – одному богу известно.

Опасения Карло Буонапарте оказались совершенно напрасными. Парижский свет просто не мог пропустить такого красавца, да еще и посланника с экзотического «острова свободы». Красавчик Шарль, как его называли в Париже, стал желанным гостем всех парижских салонов.

Однажды на приеме, устроенном мадам д`Эпине, Шарль, как обычно, блистал в обществе дам рассказами о своих подвигах. Дамы весело хохотали. Многие не первый раз слушали россказни молодого корсиканца и прекрасно видели, как его «подвиги» обрастают все новыми и новыми подробностями. Это им и нравилось. Сочинительство приветствовалось в парижских салонах. Напротив, правдивые, рассказы с сухими фактами, вызывали скуку и отвращение.

Увлекшись своим повествованием, Шарль не заметил, как к их тесному кружку подошла хозяйка салона в сопровождении пожилого человека.

– Дамы, – властно сказала она, – я уведу у вас ненадолго вашего неутомимого рассказчика.

Она взяла молодого посланника под руку, и они втроем отправились искать пустой уголок в зале, где можно без помех поговорить.

– Мсье Бонапарт, – начла разговор мадам д`Эпине, – вы не знакомы с мсье Руссо? Он только что инкогнито вернулся из Англии и, как только узнал о корсиканском посланнике, сразу возжелал с вами познакомиться.

– Мсье Жан-Жак Руссо?! – Шарль остановился, как вкопанный, чем вызвал улыбку хозяйки и ее спутника.

– Собственной персоной, – продолжая улыбаться, произнес Руссо, – а вы тот самый Шарль Бонапарт, правая рука Паскаля Паоли?

– Да, это я.

– Ну, не буду вам мешать, – привычно обронила хозяйка и удалилась.

– Мсье Бонапарт, это правда, что вы участвовали в написании конституции Корсики? – задал интересующий его вопрос Руссо.

– Я ее написал самолично, но только благодаря вашим идеям, мсье Руссо.

– Вот как? И где же вы их почерпнули?

– Я читал ваш «Общественный договор» еще в Пизанском университете.

– Да, да. Выходит, его не весь сожгли… и, все-таки, расскажите, что лежит в основе вашей конституции?

Это был звездный час Шарля Бонапарта. Он принялся увлеченно рассказывать всю последовательность своей работы над переписыванием конституции. Слово «переписывание» он, естественно, ни разу не упомянул.

Шарль так увлекся рассказом, что даже не заметил, когда собеседник стал терять к нему интерес. Зато он заметил другое. Вниманием общества завладел только что вошедший человек заурядной наружности. Невысокий, смуглолицый, он собрал вокруг себя всех, кто несколько мгновений назад праздно шатался по залу.

«Автор» корсиканской конституции приближался к завершению своего рассказа, когда Смуглолицый оставил разочарованную публику и направился прямо к ним.

– Таким образом, – подвел итог «лекции» Шарль, – у нас теперь есть все атрибуты республиканской государственности: конституция, флаг, гимн, армия и даже деньги.

– Мсье Руссо? Вот кого я не ожидал здесь увидеть. Вы же должны быть в Англии, – подойдя к двум собеседникам, произнес Смуглолицый.

– И вы меня упрекаете? Это вы, граф ввергли меня во все эти неприятности, а теперь спрашиваете, почему я не в Англии? Да не могу я там жить среди этих чопорных англичан. Они думают одно, говорят другое, а делают третье.

– Ну, полноте, мсье Руссо. Вам всего то нужно было потерпеть еще года три.

– Не хочу я больше терпеть! Пусть меня арестовывают.

– Давайте так. Вы отправитесь к моим хорошим друзьям в Пруссию. Поживете на природе. Вы ведь любите природу? А через три года вернетесь к своей привычной жизни.

– Хорошо, граф, я поверю вам в последний раз.

– Ну, вот и договорились! А вы не представите меня вашему собеседнику?

– Мсье Бонапарт, разрешите представить вам графа Сен-Жермен. Мсье граф, разрешите представить вам Шарля Бонапарта, посланника Корсики, – произнес известный философ.

– Мсье Бонапарт, я невольно услышал вашу фразу. Вы упомянули о деньгах Корсики.

– Совершенно верно, мсье граф.

– Вы имеете в виду, что ваше Правительство чеканит свои монеты?

– Это так, мсье граф, – уже не так уверенно подтвердил Шарль.

– А из чего вы их производите?

– Очевидно, что из золота и серебра.

– Очевидно. Только откуда на Корсике золото и серебро?

– Кхм…,– Шарль растерялся. Действительно, откуда? Но он сам видел отчеканенную монету с изображением мавра на аверсе! Значит, золото на Корсике есть. И он нашел единственно правдивый ответ. – Этого я не могу сказать.

– Государственная тайна?

– Да, да, – обрадовано подхватил Шарль брошенную соломинку, – государственная тайна.

– Что ж, никуда не уходите, мсье Бонапарт. Мне интересно с вами поговорить. А пока я украду у вас мсье Руссо.

Сен-Жермен взял Руссо под руку и повел в другой конец зала. Там он представил философа своим друзьям из Пруссии и попросил приютить его на неопределенное время. Те с радостью согласились: не у каждого в замке гостит мировая знаменитость. После этого они немного поболтали на отвлеченные темы, и граф вернулся к скучающему Шарлю.

– Скажите, мсье Бонапарт, вы женаты?

– О, да! И моя жена…

Шарль в течение пяти минут расписывал прелести Летиции. Граф слушал, улыбался, а когда рассказчик в очередной раз набрал полную грудь воздуха, спросил:

– Вы говорите, ваша жена из знатного рода. Наверное, и ваши родители дворянского происхождения?

– О, да…

Шарль принялся во всех подробностях излагать историю своей семьи.

– Простите, – едва дождавшись паузы, сумел остановить этот поток информации Сен-Жермен, – а не ходят ли в вашем роду легенды о каких-нибудь древних шахтах или лабиринтах на острове?

– Ничего похожего не могу припомнить, мсье граф.

– Ну, что ж… а вы не скучаете по своей юной жене? – сменил тему Сен-Жермен.

– Скучаю. Очень сильно скучаю.

– Тогда я могу вам помочь. Я могу ускорить ответ герцога Шуазеля вашему патрону. Таким образом, вы сможете уже через месяц обнять свою Летицию.

– Это было бы…

У Шарля чуть было не вырвалось слово «превосходно», но он вовремя спохватился. Получишь письмо, и прощай Париж. А он только-только начал осваивать премудрости светской жизни. Корсика подождет.

– Это было бы невежливо с моей стороны утруждать вас, мсье граф.

– Да, ерунда. Для меня это ничего не стоит.

– Я настаиваю, мсье граф.

– Ну, как хотите.

Сен-Жермен кивнул молодому посланнику и, не прощаясь с остальными, направился к выходу. Выйдя из здания, он сел в поданную к подъезду карету, кинув на ходу: «Особняк графа де Марбо».

Граф де Марбо принял Сен-Жермена в кабинете. Когда за слугой, сопровождавшим гостя, закрылась дверь, Марбо склонил голову и произнес:

– Чем могу служить, мессир?

– Вы уже получили приказ об экспедиции на Корсику?

– Да, сегодня.

– Когда будете там, узнайте для меня: на самом ли деле Паоли чеканит свою монету, и, если да, то где он берет золото?

– Будет сделано, мессир.

Гость вытянул вперед руку, на пальце которой виднелось массивное золотое кольцо с отчеканенным крестом. Марбо подошел и в почтительном поклоне поцеловал кольцо. «Посвященный рыцарь» не мог поступить иначе, ведь это кольцо его духовного наставника – Великого Магистра ордена тамплиеров.

***

В середине ноября Карло Буонапарте получил письменный ответ Шуазеля и в начале декабря вернулся в Аяччо. Едва завидев мужа, юная жена бросилась ему на шею:

– Как же я скучала, Карло! Почему ты так долго?

– Это не долго, Летиция. Другие посланники сидят там по полгода. Только моя настойчивость вынудила Шуазеля поторопиться.

– Он с тобой разговаривал?

– Да я с ним каждый день встречался.

– О чем можно говорить каждый день?

– Ну… о многом. В основном о независимости Корсики.

– И о чем договорились? Он пошлет солдат на остров?

– Знаешь, он мне так и не сказал. Сказал, что напишет все в личном послании Паскалю.

– Ну ладно… Как там Париж?

– А что Париж? Париж, как Париж, ничего особенного. Да я его толком и не видел. Из дома в канцелярию, из канцелярии домой, и так каждый день.

– А ты там… никакую…, – девушка замолчала, подбирая нужные слова.

– Что «никакую», Летиция?

– Нет, ничего. Теперь ты можешь получить отставку?

– Думаю, да.

На следующий день Карло доставил послание Шуазеля генералу Паоли.

– О, Карло! Быстро ты. Не ожидал. Ну, давай, посмотрим, что нам написал этот интриган.

Читая послание, Паоли старался не проявлять эмоций, и Карло не мог догадаться, плохую он весть принес или хорошую.

– Ты послушай, что он пишет: «Дорогой друг!». Ты понял? Я ему: «Ваше превосходительство», а он мне – «дорогой друг»! Каков каналья, а? Ладно, читаем дальше: «наше намерение направить французские войска в некоторые прибрежные города острова Корсика не являются покушением на суверенитет, а лишь имеет притязания защитить граждан острова от посягательств Генуэзской республики». Понимаешь, о чем тут речь?

– Думаю, да. Он говорит, что французы будут защищать нас от генуэзцев.

– Нас не нужно защищать от генуэзцев! Это генуэзцев нужно защищать от нас. И эти торгаши думают, что французы придут из-за них.

– А на самом деле зачем? – начал проявлять интерес Карло.

– На самом деле они сначала устроят здесь плацдарм, а потом захватят весь остров.

– Что же делать, генерал?

– Сначала сделаем вид, что мы им поверили, а сами начнем готовиться к войне. Я давно хотел спросить, Карло, ведь ты управляешь наследством Летиции?

– Да, до тех пор, пока ей не исполнится восемнадцать лет.

– Для войны нам понадобятся деньги. У меня есть к тебе выгодное предложение. Ты мне сейчас доверяешь все, что у нее есть на счете. Сколько там, кстати?

– Сто семьдесят тысяч франков.

– Вот. Ты мне даешь сто семьдесят тысяч, а я тебе после победы их возвращаю и еще выплачиваю дополнительно пятьдесят процентов. В итоге ты получишь…– генерал поднял глаза к потолку, пытаясь там найти помощь в подсчетах, – намного больше. Что ты на это скажешь?

– Не знаю. Летиция может не согласиться.

– А зачем ей говорить? Пусть для нее это будет сюрпризом. Представляешь, она рассчитывает увидеть сто семьдесят тысяч, а на счете уже двести с лишним! Как ты думаешь, она обрадуется?

– Думаю, да.

– Ну, вот! Значит, договорились?

– Договорились.

Летиция ждала возвращения своего Карло. Она была на четвертом месяце беременности и хотела, чтобы ее муж постоянно находился рядом. У нее часто возникало чувство тревоги, которое кто-то должен развеять. Мать Летиции все время уделяла своей новой семье, в которой тоже были дети. Летицию она справедливо считала устроенной. Четырнадцатилетняя беременная девочка могла найти опору только в муже.

На сегодняшний вечер Летиция возлагала большие надежды. Карло выполнил свой долг перед Корсикой, теперь он должен выполнить свой долг перед ней. Поэтому первый вопрос, который она задала мужу по его возвращению, был естественным:

– Карло, ты получил отставку?

– Летиция! Что ты говоришь? Какая отставка? Французы вот-вот высадятся на Корсике. Война только начинается.

– Пусть начинается. Пусть этот Паоли воюет. Тебе это зачем? Хочешь, чтобы тебя убили? Как я тогда проживу одна с ребенком?

– С ребенком?

– А ты разве не видишь? Летом у нас будет ребенок.

***

Прошло три года. Карло так и не взял отставку. Французы, простояв два года в Аяччо, покинули город. Говорят, они ушли в Бастию. Паскаль Паоли стал, практически, полноправным хозяином острова. Карло решил, что самое время поговорить с ним о деньгах.

– Генерал, Летиции скоро исполнится восемнадцать лет.

– Поздравляю.

– Да я не об этом. Помните, я отдал вам деньги с условием, что вы мне вернете?

– Деньги? Какие деньги?

– ? – немой вопрос помощника выражал такой неподдельный ужас, что генерал расхохотался.

– Ха-ха-ха. Я пошутил. Конечно, я помню про деньги. Но мы как договаривались? После победы.

– Победы над кем? Остров, практически, весь наш.

– Именно, что практически. А гарнизон в Бастии? Нет, Карло, до победы еще далеко.

– Но, если Летиция узнает, что ее счет пуст, она меня убьет.

– Давай сделаем так. Вы с Летицией переедете в Корте. Подыщем вам хороший домик. Здесь она и не вспомнит про свой счет в банке. А если и вспомнит, до Аяччо еще добраться надо. Как тебе план?

– Я не знаю, согласится ли она.

– Уговори. Ты же сам жаловался, что она хочет держать тебя при себе. Вот и будешь при ней. Я тебя даже с работой разгружу.

За три предыдущих года Летиция родила троих мертвых детей. Забеременев в четвертый раз, она выдвинула мужу ультиматум: или он постоянно находится дома до рождения ребенка, или она прекращает попытки родить от него. Генерал подсказал своему помощнику прекрасный, во всех отношениях, выход. Окрыленный найденным решением, Карло мчался домой во весь опор.

Бросив коня у ворот, он вбежал в дом и радостно воскликнул:

– Летиция! Мы едем в Корте!

– Зачем?

– Мы там будем жить!

– Не собираюсь я жить в Корте.

– Но, Летиция, ты же сама хотела, чтобы я всегда был с тобой. Вот там я и буду каждый день дома.

– Ты все равно каждый день будешь на службе.

– Генерал обещал разгрузить меня.

– А где мы будем жить?

– Генерал обещал подыскать хороший домик.

– Генерал, генерал. У тебя на уме только генерал.

– Ну, так что, Летиция?

– Ладно, поехали в твой Корте, – с глубоким вздохом ответила она.

В январе следующего 1768 года Летиция Буонопарте благополучно разрешилась от своей четвертой беременности. Родился крепкий и здоровый мальчик. Радости родителей не было предела. Мальчика назвали Джузеппе, в честь деда. Карло теперь редко уходил на службу и почти все время проводил с женой и сыном. Полгода прошли для Летиции, как счастливый сон, но лишь только она в него поверила, на горизонте появились черные тучи.

Сначала поползли слухи, что генуэзцы продали остров французам. В это никто не поверил. Как это продать остров? А люди? Их тоже продали? Или продали только землю, с которой людей теперь можно согнать? Вопросов было больше, чем ответов, но вскоре все они разрешились.

В конце сентября Паскалю Паули доставили список с договора между королевством Франция и Генуэзской республикой о залоге острова Корсика, в счет обеспечения долга республики королевству. Самые невероятные слухи подтвердились. Их всех продали. Теперь французы могут прийти и занять их землю, как свою.

В истории множество раз один народ занимал земли другого. Но как он это делал? Он завоевывал чужую территорию с оружием в руках. У завоеванного народа всегда был выбор: или покориться или защищать родину. А здесь тебя, не спросив, продали, как барана. Если сейчас мир не возмутится, то торгаши и дальше будут продавать и покупать народы. Превращая народ в товар, торговцы лишают его души. Разве такое не противно богу?

Вот что надо сделать. Надо послать апелляцию Папе. Он не сможет не увидеть богопротивную сущность договора продажи целого народа.

Вопрос кого отправить посланцем к Папе даже не стоял. Карло Буонопарте – единственный кандидат. Бывший «любимчик» стал последнее время сильно раздражать генерала, особенно после того, как напомнил о долге.

Паоли вызвал своего помощника, усадил за стол, дал перо и бумагу и начал диктовать:

«Ваше святейшество!

Взываю к Вашему суду. Ибо то, что замышляется, противно вере христианской. Король Франции купил единоверцев своих, как баранов бездушных вместе с землей, чего не было со времен Ноя. Так пусть же не свершится и это кощунство».

– Отвезешь это письмо Папе Римскому и дождешься ответа.

– Сделаю, генерал. Когда отправляться?

– Прямо сейчас. Время не терпит. Если французы высадятся на острове, никакие письма не помогут.

– Все понял, генерал. Мне бы только это… довольствие какое-нибудь, а то денег уже совсем нет.

– Зайди в канцелярию, возьми сто франков.

– Но это мало, генерал.

– Ничего, надо учиться экономить.

Домой Карло шел, с настроением осужденного на смерть. Как он скажет Летиции о новой долгой отлучке? Дома он привычно поиграл с сыном. Так он называл свои кривляния перед кроваткой ребенка. Когда удавалось выдавить из ребенка улыбку, молодой отец считал игру законченной. Сегодня, закончив «игру», Карло подошел к жене и обнял за плечи.

– Я должен завтра уехать, Летиция.

– Надолго?

– Не знаю. Генерал посылает в Рим к Папе.

– А что больше послать некого?

– Ну, он же знает: лучше меня с этим никто не справится.

– Я поеду с тобой.

– Как со мной? А Джузеппе?

– Я поеду с тобой до Аяччо и там буду тебя ждать.

– Конечно, Летиция.

На следующее утро семья Буонапарте на сельской телеге покинула Корте и к вечеру прибыла в Аяччо.

Карло оставил Летицию и Джузеппе дома, а сам отправился на пристань узнать, какие парусники завтра оправляются поближе к Риму: в Неаполь или, если повезет, в Чивитавеккью. Назавтра кораблей не было. Единственный парусник отправлялся сегодня, и он уже отшвартовывался. Недолго думая, Карло вскочил на борт отходящего судна. Деньги и письмо у него были с собой. Это все, что надо. А как же Летиция? А что, Летиция? Она догадается, что он по-другому не мог.

Летиция прождала мужа до полуночи и поняла, что он не придет. Ну, как он мог уехать так внезапно? Она даже не успела попросить оставить немного денег до его возвращения. На что они будут жить? Ни о чем, кроме себя не думает этот Карло! Подобные мысли о муже стали посещать взрослеющую Летицию все чаще. Детская безоглядная влюбленность прошла. Она вытеснилась заботой о ребенке. Молодой матери казалось, что мысли отца, как и ее мысли, должны неотрывно находиться рядом с сыном. А он? «Поиграл» пять минут, и считает, что отцовский долг исполнен.

Месяц после отъезда Карло, Летиция смогла протянуть на старых запасах. Она была в отчаянном положении, и это не укрылось от свекрови, которая часто навещала своего внука.

– А ну-ка, милая, перебирайся ты ко мне, – заявила пожилая вдова, – втроем как-нибудь проживем, пока Карло не вернется.

Как-нибудь и означало: «как-нибудь». У вдовы не было доходов. Оставались лишь небольшие накопления, и они с каждым днем таяли. Свекровь экономила на себе, стараясь поддерживать кормящую мать, а через нее и внука. Так прошел еще месяц.

Однажды мать Летиции, синьора Анжела, не найдя дочь в имении, объявилась в доме Буонапарте.

– Ты почему здесь, Летиция? У тебя что, дома нет?

– Мама! Ну, зачем ты так? Просто нам втроем веселей.

– Не лги мне, Летиция! Отвечай: тебя заставили?

– Что ты такое говоришь, мама! Синьора Мария приютила нас, потому что у меня закончились деньги, а Карло еще не вернулся.

– Закончились деньги? У тебя? Не смеши меня, Летиция. Ты самая богатая наследница в Аяччо! Тебе уже восемнадцать лет, и ты сама можешь распоряжаться своим счетом.

Как же она сразу об этом не подумала?! Зачем нужно было голодать, когда можно снять любые деньги в банке?

– Мама! – Летиция бросилась на шею матери, – ну почему я у тебя такая глупая?

– У тебя еще много времени впереди, чтобы поумнеть, – с улыбкой ответила сеньора Анжела.

– Сеньора Мария, я оставлю Джузеппе у вас, – обратилась Летиция к свекрови.

– Конечно, милая.

– А я пройдусь с тобой до банка, – заявила мать, – прослежу, чтобы тебя не обманули.

– Не надо, мама. Я сама.

Летиция бросилась домой, нашла поручение о регентстве и быстро пробежала его глазами. Все правильно! «Поручение дано на имя… по достижении возраста восемнадцать лет… вступает в права без условий и оговорок». Она свернула бумагу в трубочку и быстрым шагом отправилась в банк. Запыхавшись, она ворвалась в помещение и положила поручение перед клерком.

– Вот!

Клерк, мельком взглянув на поручение, поднял взгляд на Летицию.

– Простите, синьора, но мне нужно подтверждение, что вы Летиция Буонапарте и что вам исполнилось восемнадцать лет.

– А кто же я, по-вашему? Меня здесь все знают. Спросите любого.

– Простите, синьора, но мне нужен документ.

– Будет тебе документ, – раздалось с порога.

Летиция обернулась. В помещение банка входила ее мать.

– Мама!

– Я же говорила, что должна пойти с тобой. Вам бы все быстрей, – ворча на дочь, синьора Анжела выкладывала метрику Летиции перед клерком.

– Все в порядке, синьора Буонапарте. Оставьте, пожалуйста, здесь образец своей подписи, – клерк подождал, пока Летиция распишется. – Все, теперь вы – владелица счета. Вы прямо сейчас хотите снять некую сумму?

– Да, я хочу снять сто франков.

– К сожалению, это невозможно, сеньора Буонапарте. На вашем счете только двадцать один франк. Один франк, в любом случае, следует оставить на счете, чтобы его не закрывать, а двадцать франков можете получить.

Летиция побледнела. Когда она услышала фразу: «На вашем счете только двадцать один франк», кровь отхлынула от ее лица, голова закружилась, и она упала бы, не удержи ее мать.

– Посмотрите внимательно. Это не ее счет, – словно вдалеке услышала Летиция требовательный голос матери.

– Простите, синьора Анжела, это именно ее счет. Я могу показать синьоре Летиции все выписки.

Клерк начал выкладывать бумаги. Короткое помутнение сознания отступило, и молодая женщина смогла взять себя в руки. Она внимательно просмотрела все бумаги и, обращая внимание на даты, восстановила всю картину. Перед поездкой в Париж, Карло получил тысячу франков, а когда вернулся, в течение недели снял все остальные деньги. Куда он их дел? Не мог же он столько истратить! Может, он вложил их в какое-то дело?

– Давайте двадцать франков, – сказала она клерку.

Когда они с матерью вышли из банка, та спросила:

– Что теперь думаешь делать, Летиция?

– Не знаю, мама. Сначала выясню, куда он дел деньги.

– Куда? Мало ли куда? Истратил, в карты проиграл.

– Мама, такие деньги здесь невозможно истратить, а в карты он не играл. Я бы знала.

– Он же смог от тебя скрыть, что опустошил счет, значит, мог скрыть и что-то еще.

– Вот это я и хочу узнать.

– Ладно, Летиция. Только не наделай глупостей второпях.

Простившись с матерью, Летиция вернулась в имение. Она принялась тщательно разбирать бумаги из ящика стола. Среди прочих бумаг ей попалась расписка генерала Паскаля Паоли поверенному Карло Буонапарте. Из расписки было ясно, что денег она не получит никогда. Ну, как Карло оказался таким глупым? Он же юрист! Разве он не понял, что слова «после победы» означают «никогда»? Он просто доверился своему кумиру. Глупенький, доверчивый Карло. А ведь он всегда таким был, и только затуманенные любовью глаза мешали ей это увидеть.

Теперь у ее сына нет будущего. Летиция поймала себя на мысли, что еще вчера она думала о будущем своих детей. Именно так, «детей» – во множественном числе. Без множества детей она не представляла своей жизни. Сегодня она уверена: детей от Карло у нее больше не будет. Генерал Паоли лишил ее и мужа, и детей, и будущего. Нет, такого спускать нельзя. Завтра она поедет в Корте и выбьет из него все деньги.

***

Граф Сен-Жермен приближался к резиденции генерала Паоли. Стражники, несущие караул на дороге из Бастии, даже не взглянули на одинокого всадника на вороном жеребце. Так же беспрепятственно граф вошел внутрь резиденции. Генерал удивленно взглянул на вошедшего.

– Кто, вы? Как вы прошли?

– На какой вопрос отвечать сначала? – произнес граф, усаживаясь на единственный стул.

– Охрана! – крикнул генерал.

Двое охранников, вооруженные пистолетами вбежали в помещение.

– Как этот человек прошел мимо вас?! – разъярился Паоли.

Ошеломленные охранники с удивлением уставились на сидящего посетителя.

– Не волнуйтесь так, генерал. Я прошел незаметно, – спокойно проговорил Сен-Жермен, – мне нужно было с вами поговорить. Если вы боитесь, оставьте охранников здесь. Я могу говорить и при них.

– Убирайтесь, – рявкнул генерал охранникам.

– Надеюсь, теперь на второй вопрос отвечать не надо? – обратился граф к Паоли, когда охранники вышли.

– Напротив, это самое интересное. Это что, какой-то фокус?

– Поверьте, генерал, ответ на этот вопрос практической ценности для вас не имеет. Ни вы, ни кто-то из ваших людей не сможет повторить этот фокус. Давайте перейдем к делу.

– Но вы не ответили на первый вопрос: кто вы?

– В этом вопросе еще меньше смысла. Я могу назваться любым именем.

– Вы ведь корсиканец?

– Если вам так угодно.

– Вы корсиканец! Вы говорите, как настоящий корсиканец. Хорошо. Что вы хотите?

– Ваши монеты.

– Что, простите?

– Монеты, отчеканенные вашим казначейством. Все до одной.

Паоли откинулся на спинку стула. Напряжение, давившее на него с момента прихода гостя, спало. Это же обыкновенный торгаш. Только зачем ему монеты? Да и разошлись они уже все.

– Зачем они вам? – зная, что не узнает правды, спросил он.

– Генерал, я же не спрашиваю вас, зачем вам нужна сабля.

– Дело в том, что сейчас у меня нет ни одной монеты. Мы их чеканили давно. С тех пор они все разошлись. Если они так вам нужны, давайте кинем клич. Вы пообещаете выкупить их дороже номинала. Я уверен, через пару дней можно собрать и сотню монет.

– А почему бы их снова не начеканить?

– Я бы с радостью, но где взять золото?

«Он не врет, – глядя в глаза генерала, думал Сен-Жермен, – зря я сюда приехал. С другой стороны, а как бы я узнал по-другому, что золота нет? Граф де Марбо так ничего и не выяснил. Прислал сообщение, что монеты находятся в обращении, но источник не известен. Зато теперь известен: захватили генуэзскую бригантину. Двести фунтов золота в слитках. Что ж, больше здесь делать нечего».

В это время на улице раздался шум. Женские крики, мужские. Двери распахнулись, захлопнулись, вновь распахнулись, и в комнату ворвалась молодая женщина.

– Мы не смогли ее удержать, генерал, – разводя руками, сообщил один из охранников.

Генерал махнул им рукой и с улыбкой обратился к женщине:

– Что такое случилось, Летиция? Тебе ведь сказали, что я занят?

Женщина, еще мгновение назад возбужденная перепалкой с охраной, вдруг успокоилась. Она вынула из рукава сложенный лист бумаги, развернула его и положила перед генералом.

– Что вы скажете на это, генерал?

Паоли посмотрел на листок, на Летицию и, глядя ей в глаза, произнес:

– Что ты хочешь услышать? Здесь ведь все ясно написано.

– Вы обманули Карло!

– Ничего подобного. Он все делал по доброй воле. Когда Карло вернется, мы все уладим.

«Они пытаются скрыть от меня суть разговора, – догадался Сен-Жермен. – Эта Летиция просто красавица. Стоп. Летиция, Карло – Шарль. Шарль Бонапарт. Не о ней ли он рассказывал мне в Париже? Генерал их облапошил, судя по его мыслям».

– Его нет уже два месяца! Вы нарочно его услали, чтобы он не вернулся.

– О чем ты говоришь? Ты же помнишь, из Парижа он вернулся через четыре месяца.

– Генерал, если у вас осталась хоть капля совести, вы должны вернуть долг, – твердо заявила Летиция, забрала расписку со стола и вышла наружу.

Генерал сидел некоторое время, задумавшись, казалось, забыв о госте.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – вставая со стула, произнес Сен-Жермен.

– А как же монеты?

– Я передумал.

Не успела дверь за гостем захлопнуться, Паоли встал, подошел к двери и, слегка приоткрыв ее, тихо приказал:

– Найди мне Чезаре.

Через пять минут запыхавшийся Чезаре стоял перед генералом.

– Ты знаешь Летицию Буонапарте?

– Да, генерал.

– Она оказалась предательницей.

– Летиция?!

– Да. Она связалась с французским шпионом. Он сейчас вместе с ней едет по дороге на Аяччо. Не дай им туда добраться.

– Я все понял, генерал.

Чезаре выскочил на улицу, и генерал удовлетворенно услышал его четкие команды по организации погони.

«Так будет лучше, – решил Паоли. – Я в этом деле не очень красиво выгляжу. А народ разочаровывать нельзя. У народа должен быть идеальный герой. Хорошо ли будет для дела, если герой окажется мелким махинатором? Нет, не хорошо это будет. Самое простое было бы деньги вернуть. Да только где их взять? Жалко, конечно, Летицию. Но идет война, а война без жертв не бывает».

Сен-Жермен догнал Летицию в ста шагах от резиденции Паоли.

– Простите мою навязчивость, синьорина, генерал позабыл меня вам представить. Я граф Сен-Жермен.

– Я не синьорина, граф. Я синьора Буонапарте.

– Еще раз простите, синьора Буонапарте, но нам надо поспешить. Не знаю, что вы показали генералу, но он решил вас убить.

– Он сам вам об этом сказал? – улыбнулась Летиция, восприняв его слова как шутку.

– Нет. Я это прочитал в его глазах.

И тут Летиция по-настоящему испугалась. Она взглянула на графа, и, поняв, что он не шутит, пришпорила коня. Ее гнедой помчался по узкой улочке. Граф, ударив в бока своему вороному, пустился вдогонку. На выезде из города они поравнялись.

– Синьора Буонапарте, – на ходу крикнул Граф, – нам нужно укрыться в глухом месте вдали от дороги. Есть здесь такое?

– Здесь таких много.

– Хорошо, тогда выбирайте любое, и скачем туда.

– За нами, что, гонятся?

– Думаю, уже да.

Они миновали несколько своротов с дороги, но Летиция упорно гнала вперед своего скакуна. Наконец, она повернула направо. Сен-Жермен заметил, что свернули они на каменистой дороге, а до этого копыта коней вздымали в воздух клубы пыли. Если ее выбор не случаен, Карло Буонапарте повезло. Его жена не только красавица, но еще и умница.

– Теперь можно не спешить, – крикнул он ей, слегка натянув поводья.

Кони пошли шагом, и можно было спокойно поговорить.

– Почему мы свернули именно здесь, синьора Буонапарте?

– До этого поворота дорога была пыльная. Я подумала, если там свернуть, то следы будет видно. Зато дальше дорога каменистая.

– Чем вы так разозлили генерала?

– Знаете, граф…

И Летиция, начав с расписки, рассказала ему про всю свою жизнь. Граф слушал, не перебивая. Лишь изредка, когда она в очередной раз спрашивала: «Вам еще не наскучило?», он отвечал: «Нет, продолжайте».

Впереди показалось селение, но они свернули с ведущей к нему дороги на узкую тропинку. Теперь кони не могли идти рядом, и Летиция прервала свой рассказ. Тропинка углубилась в лес, но внезапно вынырнула на поляне, половину которой занимал большой каменный дом.

– Этот дом ваш, синьора Буонапарте? – граф вновь догнал спутницу.

– Нет, но, когда я была маленькая, мой отец привозил меня сюда. Потом он умер, и я здесь больше не была.

– Подержите коня, – передал граф узду Летиции.

Сам он соскочил на землю и вошел в дом. В доме было холодно, но вокруг камина дров достаточно. Запасов еды не видно, но это дело поправимое. В общем, осмотр укрытия удовлетворил графа. Он вышел на улицу и проговорил:

– Кидайте уздцы, мы остаемся. Коней можно расседлать.

– А вдруг они нас найдут?

– За два дня не найдут, а потом им некогда будет.

– Почему?

– Французы высадились в Басте. Скоро Паоли будет не до нас.

– Вы что провидец?

– Все гораздо проще, синьора Буонапарте. Просто граф де Марбо, командующий французским экспедиционным корпусом, мой хороший знакомый. Перед моим отъездом сюда французы как раз готовились к посадке на корабли.

– Понятно. А я уж подумала…

– Ничего похожего. Вот что, синьора Буонапарте, я пойду разожгу огонь в камине, а вы пока привяжите коней на другую сторону дома.

– А я хотела съездить в деревню. Надо купить еды.

– Нет, нам нельзя показываться в деревне.

– Но я голодна!

– Позже я покажу вам, как бороться с голодом.

***

Четверо всадников, снаряженных в погоню за беглецами, выехали на мощеный камнями тракт. Чезаре поднял руку и приструнил своего коня.

– Следы кончились. И дальше их не будет. Я хорошо знаю эту дорогу. С нее есть еще два сворота, не считая этого. Нам нужно обследовать их все.

– Мы так до темноты не успеем, Чезаре. Давай в этот свернем, поищем и двинем в Аяччо. А завтра с утра поедем обследовать, или как ты там говоришь, остальные два сворота.

Вообще-то, Чезаре хотел предложить другой план и закончить все сегодня, но, посмотрев на низкое солнце, мысленно согласился.

– Когда ты станешь командиром, Одноглазый, будешь предлагать. А пока слушай, что я скажу. Всем ясно?

– Да, да, Чезаре, ясно.

– Одноглазый прав. Сворачиваем сюда, – скомандовал Чезаре.

Погоня двинулась той же дорогой, по которой два часа назад проскакали беглецы. Преследователи въехали в деревню. Один из всадников спешился и постучал в двери ближайшего дома. Никакой реакции.

– Стучи еще раз. Дверь закрыта изнутри, – скомандовал Чезаре, а вслух громко крикнул, – Эй, хозяин! Открывай, не то дверь сломаем.

Звякнуло железо щеколды, и дверь приотворилась. Из-за двери показалась голова старухи и, уставившись на непрошенных гостей, спросила:

– Чего надо?

– Простите нас сеньора за то, что без приглашения вторглись в ваши владения. Но не могли бы вы нам помочь?

Пока до старухи доходил смысл вопроса, Чезаре с превосходством оглядел своих спутников. Глядя на их разинутые рты, он еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.

– А чем помочь-то? – наконец «созрела» старуха.

– Один коварный человек, будто сам дьявол во плоти, околдовал молодую женщину. Околдовал настолько, что она бросила и мужа, и годовалого сына. Мы хотим ее вернуть, а его наказать.

– Что делается, – запричитала старуха, – девки совсем стыд потеряли. Но здесь вы зря их ищете. Не было здесь никого чужого.

– Поехали в Аяччо, – кивнув старухе, отдал команду Чезаре.

– Ну, ты даешь, Чезаре! – выразил общее мнение Одноглазый, когда они отъехали от старухиного дома, – где ты так научился слова складывать?

– Эй, смотрите, дым над лесом! – не дал ответить Чезаре один из всадников.

– Поворачиваем, – увидев дым, потянул поводья командир.

Всадники свернули на лесную тропинку. Начало темнеть, и они изрядно поплутали, пока не выехали на поляну.

– Одноглазый, сходи, посмотри, кто там. Если это они, встанешь напротив окна и махнешь рукой.

– А зачем вставать напротив окна?

– Там свет падает, болван. В других местах мы тебя не увидим.

– Чо, сразу болван?

– Вперед, я сказал!

***

Дрова в камине изредка потрескивали, создавая вместе со светом и теплом пламени атмосферу для разговора. Сен-Жермен и Летиция полулежали на медвежьей шкуре напротив очага.

– Расскажите мне о себе, граф. А то я вам всю свою жизнь выложила, как на исповеди, о вас же я ничего не знаю.

– Хорошо. Но позвольте мне обращаться к вам «сеньора Летиция», а то «синьора Буонапарте» – слишком длинно.

– Вы можете называть меня Летиция.

– Хорошо, Летиция. Родился я очень давно и очень далеко отсюда. Хотя моя мать была знатного рода, воспитывался я среди простых людей. Я много путешествовал и много учился. Это помогло мне стать тем, кто я есть.

– А кто вы есть?

– Тихо, Летиция, вы слышали?

– Нет, а что вы слышали?

– За окном кто-то есть. Возьмите мой пистолет и спрячьтесь в том углу.

– Мне не нужен пистолет. У меня есть стилет. Я сумею за себя постоять. Я ведь корсиканка. Да и не умею я стрелять.

– Идите уже, Летиция.

Летиция встала и исчезла в темноте. Сен-Жермен остался лежать возле камина. Пламя в камине задрожало и наклонилось.

– Стой там! – грозно произнес граф голосом генерала Паоли.

Одноглазый вздрогнул. Обе руки с пистолетами опустились сами собой. Он увидел, как генерал, до этого лежавший возле камина встал и направился к нему. То, что это был генерал, сомнений не было. Он шел своей обычной походкой, слегка прихрамывая. Правда, падающий от очага свет, позволял рассмотреть лишь контур фигуры. Да и ростом генерал стал чуть ниже, но чего не померещится в темноте.

– Успокойся, – сказал генерал, – ты не виноват. Это ведь твой командир послал тебя сюда?

– Да это Чезаре.

– Почему он сам не пришел?

– Я не знаю.

– Он давно хочет занять мое место. Тебя он послал, чтобы ты убил меня, а потом он убьет тебя. Сколько с ним людей?

– Двое.

– Иди и убей их.

Одноглазый повернулся и сделал шаг к двери.

– Стой, – услышал он команду генерала, – их трое, а у тебя только два пистолета. Возьми мой.

Одноглазый почувствовал, как ему за пояс сунули пистолет. Толкнув, дверь он вышел из дома и направился к своим спутникам. Подойдя ближе, он увидел, что генерал прав: они собираются его убить. Они отвлекают его внимание. Между собой переговариваются, как будто его не замечают. А как только он подойдет, они выстрелят. Нет, не на того напали. Он выстрелит первым.

Почти не целясь, Одноглазый выстрелил из двух пистолетов. Двое его соратников упали. Бросив бесполезное уже оружие, он быстро достал из-за пояса третий пистолет, но, выстрелить не успел. Чезаре на мгновение его опередил и Одноглазый упал с пулей в груди.

«Чезаре – предатель. Как я раньше не догадался?», – была его последняя мысль.

Чезаре стоял с пистолетом в руке. Его била мелкая дрожь. Как такое могло случиться? Его боевой товарищ, один из ветеранов армии генерала, вдруг, решил стрелять по своим. Без колдовства здесь не обошлось. В этом доме нечистая сила!

Как только он об этом подумал, его внимание привлек свет. Свет шел из только что открытой двери дома. Чезаре увидел, как этот свет загородила зловещая, черная тень с факелом в руке. Страх сковал мысли бывалого бойца. Чезаре вскочил на коня и, ударив шпорами в бока, отдался на его волю. Ночью в лесу никто лучше коня не найдет дорогу. Всаднику нужно лишь прижимать голову к его шее, чтобы не нарваться на торчащую ветку. Чезаре так и делал. Только один раз он обернулся посмотреть, нет ли погони. В этот момент его чем-то ударило и выбило из седла. Ударившись головой, он потерял сознание. Он не чувствовал, как одна нога застряла в стремени, а конь понес.

Граф подошел к месту перестрелки, осветив факелом лица убитых. Тот, что заходил в дом, был среди них. Четвертому удалось улизнуть. Значит, время у них с Летицией до утра.

Граф вернулся в дом, где у порога его ждала сгорающая от нетерпения и любопытства женщина.

– Что это было, граф? Как у вас это получилось? Я от страха чуть…, в общем, я испугалась, когда генерал заговорил.

– Обычная имитация голоса. Ничего сверхъестественного.

– Вы же к нему близко подошли. Он что, не разглядел, кто перед ним?

– Было темно, а свет от камина ему только мешал. Забудьте ваши страхи, Летиция и давайте ложиться спать.

– Я не смогу уснуть, граф.

Сен-Жермен подошел к ней вплотную. Их глаза оказались на одном уровне. Заглянув в его глаза, Летиция внезапно поняла: вот на кого должен быть похож ее сын. Но разве сын Карло может стать таким? Нет, сын Карло станет таким, как Карло. Ей нужен сын от этого сильного умного и загадочного мужчины.

Не говоря ни слова, Сен-Жермен подхватил Летицию на руки и отнес на шкуру, постеленную возле камина.

Эта бурная ночь осталась в памяти Летиции на всю жизнь.

Проснувшись ближе к полудню, она почувствовала голод. Больше суток Летиция ничего не ела, а тратить столько сил, как вчерашней ночью, ей еще никогда не приходилось. Но голод мгновенно пропал, когда она поняла, что графа в доме нет. Неужели он уехал, ничего ей не сказав?

Снаружи раздалось ржание коня графа. Это развеяло опасение Летиции, а через минуту и сам Сен-Жермен вошел в дом. Он подошел, присел около нее и раскрыл ладонь. В ладони лежал круглый комочек серо-коричневого цвета размером чуть больше горошины.

– Сядьте вот так, Летиция, – Сен-Жермен сел, скрестив ноги под собой, – и съешьте это. Только не глотайте сразу. Жуйте, пока комочек не растает.

– Что это?

– Это придаст вам сил.

Летиция положила комочек в рот. Необычный вкус. Но разве можно этим насытиться?

– Закройте глаза, Летиция и представьте гладь моря в безветренную погоду. Не отпускайте эту картину.

Летиция парила над морской гладью. Ей казалось, что кроме нее и моря ничего вокруг нет. Сколько так продолжалось, она не знала. Время исчезло.

– Опускайтесь, Летиция, – словно с небес, услышала она голос Сен-Жермена, – и одевайтесь. Нам пора. Я подожду снаружи.

Когда она вышла из дома, то увидела оседланных коней и графа, держащего их под уздцы. Взобравшись в седло, Летиция подождала, пока граф не вскочил на коня. Они пустили коней в галоп и через полчаса выбрались на дорогу, ведущую в Аяччо.

– Здесь мы должны расстаться, Летиция.

– Вы меня бросаете, граф? И вам нисколечко не будет жалко, если Паоли меня убьет?

– Паоли вас больше не тронет. Именно за этим я вас покидаю.

– Вы хотите его убить?!

– Разве я похож на кровожадного злодея? – рассмеялся Сен-Жермен, – нет, я просто его уговорю. Прощайте, Летиция.

Граф повернул коня, пустил его шагом, но, проехав так несколько шагов, он ударил шпорами в бока скакуна и через минуту скрылся из вида.

Еще вчера Летиция знала, что он уедет. Их свела судьба на короткий миг, похожий на чудо. И теперь будущая мать не сомневается, зачем судьба так поступила.

***

Генерал Паоли сидел за столом, когда увидел вчерашнего посетителя, входящим в дверь. Паоли хотел крикнуть охрану, но крик застрял у него в горле. Мышцы стали ватными. Он понял, что наступил конец.

– Сейчас я не убью вас, генерал, – говорил гость, приближаясь к столу, – но только сейчас. Вы живы, пока с Летицией Бонапарт ничего не случилось. Оставьте ее в покое. У вас много других дел. Вижу, вы меня поняли.

Между фразами Сен-Жермен делал короткие паузы, глядя в глаза генерала. Закончив монолог, он повернулся и вышел.

Только теперь Паоли смог проглотить застрявший в горле комок, но страх, опутавший все тело, не отпускал. «Кто он такой, черт побери? И где Чезаре?», – думал Паоли, глядя на свои трясущиеся руки.

Вбежал гонец из Бастии.

– Французы высадились в Бастии и двинулись в нашем направлении, генерал, – запыхавшись, доложил он.

– Французы? – переспросил генерал.

– Да французы. Много. Идут на нас, – уже спокойней произнес гонец, видя, что Паоли не в себе.

Ситуацию спас вбежавший брат Паоли, Климент.

– Паскаль, нужно срочно выдвигаться навстречу французам. Там перед Борго узкая дорога. Можно попытаться их задержать.

– Да, конечно, Климент. Надо выдвигаться. Командуй.

– Ты не поведешь людей, Паскаль? – удивленно спросил брат.

– Веди ты. Мне что-то нехорошо.

– Конечно, брат! – обрадовался Климент.

Он, а вместе с ним и гонец выскочили на улицу. Оттуда раздались крики команд и шум, обычный для скорых сборов в поход. Через полчаса все стихло. За это время генералу удалось взять себя в руки. Вернулась способность рассуждать здраво:

«Французы разобьют Климента. Что дальше? Надо бежать в Англию и просить войско. Одним нам не справиться. Есть только один вопрос: бежать сейчас или дождаться брата и бежать вместе».

К вечеру конь привез Чезаре. Чезаре сидел верхом, сцепив руки в мертвый замок на шее коня. Он был без сознания. Кровь из раны на голове уже не сочилась, но она запеклась и на лице, и на одежде. Чезаре перевязали, оттерли кровь с лица и оставили умирать в пустом госпитале.

Однако санитары не поинтересовались мнением Чезаре. Сам он не собирался умирать. К обеду следующего дня он очнулся, а уже к вечеру мог рассказать генералу о своих приключениях.

– Мы нарвались на нечистую силу, генерал, – сходу заявил он. – Мы проверяли один дом. Я послал Одноглазого. Он вошел в дом, через минуту вышел и пошел к нам. Я думал дом пустой, поэтому он так быстро вернулся. А Одноглазый, не успел подойти – давай палить из пистолета. Анжело и Джованни – наповал. Пока он вытаскивал третий пистолет, я успел его подстрелить.

– А кто тебя ранил?

– Никто. Когда я понял, что в доме нечистая сила, вскочил на лошадь. Помню, ехал по лесу. Темно. Больше не помню. Первый раз очнулся в траве. Лошадь рядом пасется. Кое-как взобрался на нее. Как доехал не помню. А Летицию со шпионом мы так и не нашли.

– Так в том доме были не они?!

– Я сначала так и думал, что там они, пока не понял, что там была нечистая сила.

– Хорошо. Отдыхай, набирайся сил. Скоро они тебе понадобятся.

Через три дня с триумфом вернулся Климент. Армия на руках внесла его в Корте. Французский трехтысячный корпус был разбит наголову. Корсиканцы захватили десять пушек больше полутора тысяч ружей и много боеприпасов.

Как только триумфатора опустили на землю, он бросился в объятья брата.

– Мы их побили. Их можно бить, Паскаль. Они надолго запомнят этот день.

***

Летиция уже перестала ждать Карло. Прошло восемь месяцев с тех пор, как он внезапно исчез. Он не мог так долго находиться в Риме. Скорее всего, Паоли отправлял его, зная, что он не вернется.

Мать Карло готовилась стать бабушкой второго внука. По ее подсчетам, самое позднее через месяц Летиция должна родить. Свои расчеты она вела с момента отъезда своего сына и Летиция решила ее не переубеждать. Будущая мать собралась уехать в тот дом, где и был зачат этот ребенок. Свекрови она сказала, что едет в Корте узнать, нет ли новостей от мужа.

По дороге ей взбрело в голову, что Сен-Жермен может находиться в Корте у Паоли. Ведь там они встретились, и туда он уехал после расставания. Эта мысль так вдохновила молодую женщину, что она пустила своего гнедого вскачь и вскоре прибыла в город.

С самого въезда в город начались странности. Привычный пост на дороге исчез. В городе царила небывалая суета. Кругом сновали вооруженные бойцы и лежали раненые. Привычный часовой перед резиденцией генерала отсутствовал. Ответить, где генерал, никто толком не мог.

Вглядываясь в лица суетящихся людей, Летиция искала хоть одно знакомое, и ей повезло. В одном из всадников она узнала Чезаре. Он был кем-то, вроде, адъютанта Паоли, и они были дружны с Карло.

– Чезаре, – окликнула его Летиция, – что здесь происходит?

– Летиция?! Что ты здесь делаешь?

– Ищу генерала.

– Ты с ума сошла, Летиция! Ты знаешь, что генерал посылал меня убить тебя?

– Тебя?

– Что, тебя? Я говорю убить тебя!

– Я поняла. Тебя посылал?

– Меня. Он сказал, что ты предатель.

– Предатель? Я? А ты знаешь, что он занял у Карло деньги? Много денег, а теперь не собирается возвращать. Поэтому он и Карло погубил и меня хотел.

– А я тебе верю. Ты же знаешь, у нас с предателями разговор короткий, а тут я ему недавно говорю: «Генерал, когда мне доделать начатое дело?». Знаешь, что он мне сказал?

– Что?

– Забудь. Каково, а? Забудь! Как будто у нас когда-нибудь забывали о предателях.

Летиция догадалась, почему генерал переменил свое решение. Значит, Сен-Жермен здесь был.

– Чезаре, а тебе не попадался здесь такой…– Летиция описала графа во всех подробностях.

– Около генерала такого точно не было.

Тем временем вдалеке раздались крики, которые выделялись из общего шума. Скоро можно было разобрать, что кричат люди. Судя по всему, французы перерезали несколько дорог из Корте.

– Надо выбираться, Летиция. Может, дорогу в Аяччо еще не отрезали.

Они развернули коней и поскакали на выезд из города, но впереди раздались выстрелы, и беглецы натолкнулись на толпу отступающих корсиканцев.

– Держись за мной, Летиция, – крикнул на ходу Чезаре.

– Куда мы едем?

– Недалеко есть брод через речку, а там полем выберемся на дорогу.

Брод нашли быстро. Кони с неохотой, но вошли в холодную воду. И в это время их заметили с моста французы. Они открыли огонь. Пули свистели рядом, сбивали ветки прибрежных кустов вздымали фонтанчики воды, но ни одна из них не задела ни Летицию ни ее коня. Гнедой вынес свою хозяйку на берег. Следом за ними выскочила и белая лошадь Чезаре. Седока на ней не было.

Окольными дорогами на следующий день Летиция добралась до Аяччо.

Через неделю в город вошли французы. Особой тревоги жителей это не вызвало. Французы покинули Аяччо только год назад, и их прежнее пребывание не казалось обременительным для горожан.

В июне месяце Мария Буонапарте, свекровь Летиции, начала готовиться к рождению внука, или внучки. Но ребенок никак не хотел покидать чрево матери и появляться на свет. Зато неожиданно для всех объявился Карло.

Оборванный грязный, обросший и жалкий он шагнул на порог дома своей матери в середине июня 1769 года. Оказалось, он все это время пытался выполнить поручение Паоли.

На первый взгляд, поручение выглядело простым. Оно состояло всего из двух частей, а именно: вручить письмо Папе, получить ответ от него. Но на самом деле все оказалось сложнее. Сначала секретариат Ватикана вообще отказывался принимать письмо от корсиканского генерала, но в середине октября что-то сдвинулось. Письмо приняли и велели каждый день являться и справляться об ответе. Так прошел месяц. От ста франков осталось десять. Наконец, Карло пригласили к какому-то кардиналу. Он сообщил, что их духовная коллегия рассмотрела обращение и не нашла, что означенная в письме сделка затрагивает «духовную сферу». А, значит, не находится в компетенции Ватикана. Но Папа лично, своей рукой отписал Императору рассмотреть просьбу Паскаля Паоли, ибо всем, что не касается «духовной сферы», ведает Император Священной Римской Империи.

Из длинной кардинальской речи Карло понял одно: ему придется ехать в Вену. Денег на дорогу не было. Но возвращаться назад, не выполнив поручение, не хотелось. Поэтому, где пешком, где на крестьянских телегах, а иногда, если очень повезет, то и на дрожках почтовых карет, корсиканский посланец продвигался к своей цели. В столицу империи он прибыл месяц спустя. Был уже конец января. В дороге Карло простудился и занемог.

Крестьянин, подвозивший оборванного иностранца, ничего не понимающего по-немецки, решил, что попутчик умер. Чтобы его не заподозрили в убийстве, крестьянин выкинул тело на обочину, не доехав до города.

К счастью для Карло, пролежал он на холодной земле недолго. Следом ехала почтовая карета. Среди трех ее пассажиров оказался внимательный священник, которому показалось, что лежащий на дороге труп, шевельнул рукой. Священник потребовал остановить карету и уговорил пассажиров выйти вместе с ним и, возможно, спасти человека. Было холодно, ветер бросался в лицо мокрыми снежинками. Ругая пастора глубоко в душе, двое его попутчиков, все же выбрались из кареты и подошли к «трупу». Пастор встал на колени рядом с ним, приложил ухо к груди и предупреждающе поднял руку. По его мнению, так он требовал тишины. Хотя в радиусе трех миль никакого шума не было.

– Живой, – определил священник. – вы берите за ноги, а мы с вами возьмем за плечи.

– Падре, а если он чумной? – не тронувшись с места, высказал свои соображения один из спутников.

– Ничего страшного. Вы совершаете богоугодное дело. Бог учтет этот поступок, и не даст устроить несправедливость.

Подействовал на путешественников этот аргумент или им надоело мерзнуть, доподлинно не известно. Известно лишь, что больной Карло Буонапарте оказался в карете. По прибытии в Вену, его сдали в «дом малоимущих и немощных» – богадельню для бедных. Врачебной помощи там не оказывали, кроме перевязок. Зато умирать можно было в более комфортных условиях, чем на улице.

Прибытие нового пациента никак не повлияло на размеренную жизнь богадельни. В первый день. А во второй, когда в кармане умирающего обнаружили письмо, весь персонал засуетился. Санитарки-монахини передавали письмо друг дружке, не зная, что с ним делать. Ясно было одно: кто-то из Ватикана пишет Императору.

В бюрократическом механизме есть замечательное правило: если возникает проблема, и ты не знаешь, как ее решить, передай ее вышестоящему начальству. Благодаря этому правилу, письмо достигло взора начальника богадельни уже к вечеру, а на следующее утро он сам избавился от необычного документа, передав его коменданту гарнизона.

Что касается пациента, то его перевели из холодного коридора ближе к камину и закрепили за ним персональную сиделку. Молодая монашка знала только один способ излечения больных: молитва за их здравие. Иногда такой способ лечения оказывался эффективным, и больные выздоравливали. Так получилось и в этот раз. К больному возвращались жизненные силы, а вместе с ними и его привычный облик. Изможденный старик на глазах сиделки превращался в молодого красавца.

Красавчик Карл настолько обворожил монашку, что она уже готова была изменить своему небесному мужу, но обстоятельства не дали ей совершить ей такой грех.

Письмо к этому времени добралось по бюрократической цепочке к министру иностранных дел. Он решил не торопиться передавать письмо императрице, а подумать, нельзя ли с его помощью разыграть хитроумную комбинацию, полезную империи. Выздоравливающего посланника забрали из богадельни и передали для обследования дворцовым лекарям.

Собранный консилиум вынес единогласное решение: пациент здоров. О вынесенном решении немедленно доложили министру, и он пожелал встретиться с посланцем. Из короткой беседы стало понятно, что посланец ничего собой не представляет, и его можно использовать втемную. Пока министр обдумывал комбинацию, Карло поселили в доме для прислуги и поставили на довольствие.

Стратегическая многоходовка не вырисовывалась. Поэтому министр, не мудрствуя лукаво, воспользовался ситуацией для решения тактической задачи, которой в это время был занят австрийский двор. Австрийскую принцессу, Марию-Антуанетту настойчиво пытались выдать за Людовика, дофина Франции, но никак не могли добиться официального предложения французского двора.

Идея министра заключалась в том, чтобы показать французскому королю полную лояльность австрийского двора. Генералу Паоли отказали, даже не попытавшись сочинить ответ. Ниже резолюции папы на письме корсиканского вождя Мария-Терезия, император Священной Римской Империи, написала: «отказать» и поставила свою подпись. Теперь благодаря «утечке», это письмо должно попасть королю Франции.

В середине апреля Карло вызвали в канцелярию, выдали ему письмо, подорожную грамоту, немного денег и отправили в Рим. Одним из попутчиков корсиканца оказался положительный во всех отношениях француз. Он с интересом слушал рассказы молодого «дипломата» о его приключениях. На почтовой станции, последней перед Венецией, они много пили за свободу Корсики, а наутро корсиканский посланец проснулся без письма, без денег и без подорожной грамоты.

После этого, Карло побирался, устраивался на разовые работы, постепенно продвигаясь в направлении Корсики. В порту Чивитавеккья он устроился юнгой на торговую бригантину, следующую в Аяччо.

И вот он дома. Оказалось, вся его поездка, все жертвы, которые он принес на алтарь свободы – бессмысленны. Генерал Паоли бежал, французы заняли остров, и подавляющее большинство корсиканцев воспринимает это как данность. Никто не собирается бороться с поработителями. Наоборот корсиканцами овладело желание оказаться полезными новому режиму. Какой-то бдительный житель Аяччо доложил в комендатуру, что в городе объявился капитан Карло Буонапарте, «правая рука» Паскаля Паули. Зачем он объявился? Не замышляет ли чего? «Злодея» немедленно задержали.

На допросе Карло не скрывал правду о себе. Это позволило коменданту без труда определить, кем фактически он был при генерале. Простодушие молодого человека, его знание французского языка и корсиканского диалекта, его юридическое образование и полное отсутствие средств существования сделали Карло лучшим кандидатом на должность секретаря коменданта. О чем комендант не замедлил сообщить задержанному. А почему бы и нет? Свобода подождет до лучших времен, а пока нужно кормить семью. Тем более что на днях родится второй ребенок. К такому выводу подталкивали несложные подсчеты: путешествие в Рим, Вену и обратно длилось девять месяцев.

С момента своего возвращения из Рима Карло еще не удавалось поговорить с женой. Только вернувшись от коменданта, он смог это сделать:

– Как же я рад, Летиция, что успел к рождению нашего ребенка.

– Мог бы так не торопиться, ребенок все равно не твой.

– Летиция?! – опешил Карло.

– Что, Летиция?! Ты бросил нас. Ты уехал, ничего не сказав. Ты оставил нас умирать, отдав все деньги генералу. Что я должна была думать?

– И что?! Это причина, чтобы отдаться первому встречному?

– Он – не первый встречный. Он спас меня, когда Паоли послал за мной убийц. Я не жалею ни о чем, и не тебе меня упрекать.

– Генерал хотел убить тебя? Но зачем?

– Я поехала к нему требовать свои деньги. Деньги он не вернул, понял, что я молчать не буду, и послал Чезаре и еще трех человек меня убить.

– Чезаре? Как он мог? Я же считал его своим другом.

– Паоли сказал ему, что я предатель.

– Да, тебе тоже много пришлось пережить. Давай забудем обо всем и начнем жизнь заново. Я прощаю тебя.

– Ты прощаешь меня? Зато я не прощаю тебя. Ты оставил нас голодать. Мы чудом выжили. А главное, ты лишил наших детей будущего.

– Летиция, я буду работать, и наши дети ни в чем не будут нуждаться. Не бросай меня, Летиция. На мою долю и так выпало слишком много несчастий.

И Карло поведал историю своего путешествия. На этот раз упор он делал не на своих успехах, а на ударах судьбы, сыпавшихся на него со всех сторон. Женское сердце растаяло. Летиция пожалела мужа и разрешила остаться при себе, а через два месяца она родила сына.

Ребенку дали необычное по тем временам имя – Наполеон.