Читать книгу Дайте мне обезьяну - Сергей Носов - Страница 11

Лишь на исходе второго дня своего пребывания в Т-ске Виктор Тетюрин решился позвонить на родину.

– Привет.

– Тетюрин, ты где? ты уехал на дачу? – Санкт-Петербург тревожно вопрошал Катиным голосом.

Который год приучает себя не переспрашивать…

– На дачу? – переспросил Тетюрин.

Привычка гнать листаж посредством растягивания диалогов.

– Я тебя два дня разыскиваю, почему ты не позвонил?

– Звоню, – Тетюрин сказал.

– Ты живой? – Катя спросила.

– Более чем, – бодро ответил Тетюрин.

– Я рада за тебя, – сказала Катя безрадостно.

Молчание.

– Слушай, – Тетюрин сказал.

– Я слушаю.

– Ты думаешь, я где? А я знаешь куда уехал, ты удивишься, я знаешь где? – И он сказал где.

Катя не удивилась.

Тетюрин пустился в объяснения, но, столкнувшись с потусторонним безмолвием, тревожно аллокнул. («Филофей испуганно тпрукнул…» – ну-ка, ну-ка, кто так сказал?)

– Алло, – повторил Тетюрин.(Иван Сергеевич Тургенев. «Записки охотника».)

– Я ждала, – наконец-то Катя сказала. – А ты даже не позвонил.

Даже не позвонил… Ой-йоой, вспомнил Тетюрин. Вчера два года их близости. Знакомства и близости. Дата. Она придает значение датам. Когда был год, они ездили на Вуоксу: мыс Гремучий, рыба, палатка. Только не говори про условности. Тетюрин прикусил язык.

– Так я и звоню.

– У меня с понедельника отпуск, – Катя сказала, – и что? Поеду одна?

– Но ты ведь все равно собиралась к отцу… – сказал Тетюрин.

– Без тебя?

– Здрасьте-приехали. На Алтай? Я еще не заработал…

– Ты даже меня не проводишь?…

– Ну, теперь, конечно, не провожу…

– Тетюрин, – сказала Катя и произнесла фразу, он знал откуда: – Ты от меня просто сбежал.

Чужая история. К нему отношения не имеет.

– С ума сошла? – спросил Тетюрин.

В кои-то веки появилась работа – настоящая, творческая, высокооплачиваемая…

– Просто сбежал, – подчеркнуто просто сказала Катя.

Ей шла простота; шла – как белые носки, кроссовки, желтые шорты, футболка, – и, моргнув, представил другое: черное вечернее платье – «маленькое», как сказано в каталоге, – без рукавов и аксессуаров – и голые светящиеся на черном гибкие тонкие руки, это когда он взял и нажрался на той презентации. Почему он должен от нее сбежать? Западает на всякие… хокку; даже в ссорах-разборках тяготеет к минимализму, разрешая Тетюрину кипятиться и краснобайничать, тогда как сама ограничивается холодными и убийственными формулировками. Так разговаривает, словно знает о Тетюрине больше, чем сам о себе Тетюрин.

– Я вчера встретила Ревякиных…

Вот, без всякого перехода, – на кой черт ему про встречу с Ревякиными, тем более сейчас, когда «просто сбежал»?… Ревякины, буднично рассказывает Катерина, переехали на новую квартиру, теперь у них три комнаты. Эта квартира, узнает новость Тетюрин, принадлежала специалисту, каких во всем мире всего пятеро, – по лишайникам, а еще он занимается грибами, на лишайниках произрастающими, и в этой области на нашем полушарии он единственный.

– Как я у тебя, – острит Тетюрин, претендуя на причастность к рассказу; дерзость, конечно, – сидел бы; он удостоен того, чего заслужил – никчемной побасенки без глубины и значения.

Если что и было в подтексте – так ничего не было: «так что вот, Тетюрин», – и не более чем. Просто «просто сбежал» принято к сведенью Катенькой, тема закрыта. А Ревякины сами увлеклись лишайниками, говорят, неведомый мир. Ровный, с печалинкой голос. Уж лучше бы гадость сказала какую.

Тетюрин слушал про далеких Ревякиных и глуповато поддакивал, обозначая присутствие.

Претерпевая бремя философического – к себе – отношения, Тетюрин ощущал себя поросенком.

Хрю-хрю.

Ночью будет в ушах стоять голос Катеньки, три дня не вспоминал который.

Ему захотелось сказать:

«Давай поженимся».

Но у кого так роман назывался?…

У Апдайка?

И он промолчал.

– Ну ладно, – внезапно прервала Катя свой внезапный рассказ.

Тетюрин увидел себя, себя со стороны видящим, и отвернулся от зеркала. За окном начинался дождь.

«А ведь ты не любишь меня», – молчала Катя.

«Не говори глупости», – молчал Тетюрин.

Он сказал:

– Я тебе позвоню, хорошо?

– Хорошо.

Вежливо попрощались.