Читать книгу Жил да был один Король. Повесть. Рассказы - Сергей Парахин - Страница 4

– Стой! – зычно прокричал Король, подняв над головой ладонь в латной рукавице и натянув поводья гарцующего коня.

На самом деле он что-то тонко присвистнул пересохшей глоткой и махнул ладонью возле уха, как комара отгонял. Кляча под ним споткнулась и остановилась сама, хрипя и водя боками не хуже самого Короля. Разношерстная кавалькада всадников, постепенно вытянувшись из леса, нестройно столпилась на поляне.

Свита Монарха была еще как великолепна. Лошади – всех мастей, пород и возрастов. Сбруя – лучше не смотреть. Стайка всхлипывающих юных пажей в изорванных плащах, хранящих следы гордых гербов и вензелей. Прыщавый подросток-оруженосец с расквашенным носом и огромным двуручным мечем поперек седла. Лысый повар с жутким тесаком за поясом и в кожаном переднике поверх волосатого торса. Двое безоружных стражников в плоских касках, кожаных колетах, но босиком. Канцлер в бархатном домашнем халате, но с шестопером в руке. Бродячий звездочет в скромном камзоле, в замшевых сапожках и с кривой сарацинской саблей на боку.

Вместе с Королем – ровно дюжина.

Его Величество лихо соскочил с седла (запутался в стремени и плюхнулся жирной спиной в дорожную пыль, беспомощно задрав кверху конечности). К нему подбежали, запоздало засуетились, помогли.

Король, тяжело отдуваясь, отсутствующим взглядом смотрел на свою лошадь. Лошадь, устало дыша, в свою очередь косила глазом на Короля. С её морды свисали клочья пены. У Короля на кончике носа висела большая мутная капля. На роскошном его поясе болтались пустые ножны без кинжала.

Уже брезжил рассвет. Меж кустами клубились клочья тумана. Трава сырела от росы.

После взбалмошной ночной скачки по лесным проселкам, пора было, наконец, остановиться и отдышаться. Определиться, наконец, что делать дальше. И лошади, и люди выдохлись.

По одному, вразнобой, люди начали спешиваться, поправлять сбрую, осматривать коней. Кто-то из пажей, нетерпеливо подпрыгивая и треща на ходу ветками, отбежал в густой кустарник.

Молчали.

«Ни… себе поужинали» – Приходя в себя, подумал Король, – «Из собственного замка, из-за пиршественного стола, его, коронованного и помазанного монарха, в мгновенье ока вышибли к чертовой матери. Как котенка. И кто?!» На краю сознания зацепилось: «Кто? Кто? Кто…»

Скромно ужинали в узком кругу. Засиделись допоздна. Мило беседовали. Канцлер рано ушел спать. У Аббата, как всегда были свои дела в обители. Благородный Странствующий Рыцарь, гостивший у Короля, участвовал в беседе номинально. Он постоянно что-то откусывал, жевал, глотал, отхлебывал, согласно кивал головой. Звездочет, видно выпил лишнего, и нес какую-то ересь, будто бы Земля сама круглая, и вокруг Солнца вращается.

Вдруг – крик, шум, звон, треск. В парадных дверях какие-то бородатые рожи, клинки, факелы. Стол опрокинут. Посуда об стены. Табуретки в окна.

Рыцарь был убит сразу. Моргенштерном ему угодило прямо в узкий покатый лоб.

Звездочет, зажавшись в углу, ловко оградился блестящим вихрем клинка сразу от двоих мечников.

Мальчишка-паж с визгом скакал на четвереньках по полу, путаясь у всех под ногами. Здоровущий детинушка, радостно осклабляясь, тыкал вокруг него страхолюдного вида алебардой.

Юный оруженосец пытался окольчуженным рукавом унять кровь из разбитого носа. Свободной рукой он волочил куда-то по полу тяжеленный двуручный меч.

Кинжал короля уже торчал в горле одного из нападавших – дюжего верзилы. Другой верзила от молодецкого монаршего пинка с воем влетел спиной в жарко пылающий камин.

Но уже тяжко повисли на плечах. На голову тянули вонючий мешок. Мелькнула мыслишка: «Конец…». Колени сами собой дрогнули. Спина похолодела.

От лихого удара с треском слетела с петель неприметная дверь в людскую. Разом взревели в боевом кличе луженые глотки. Контратаку возглавлял канцлер в домашнем халате и с шестопером над головой. Главной ударной силой был полуголый повар, бугай с мясницким тесаком в руках. Во втором эшелоне наступали два пожилых стражника вооруженных факелами и массивными табуретами.

Все, кто был в зале, ринулись на прорыв.

– За мной!!! – Ревел помятый в драке Король, – К лошадям!!!

Куча-мала из сцепившихся тел, своих и чужих, с жутким разноголосым воем, со звоном стали и с треском ломающегося дерева, прокатилась через людскую, на кухню и во двор. За ней тянулся мокрый и скользкий след, валялись обрывки одежды, части доспехов, уши, пальцы, обломки мебели, скрюченные неподвижные тела. Во дворе – врассыпную. Кто в темноту закоулков, кто к коновязи.

Рубили поводья. Кто охлюпкой, кто с седлом, кто с попоной. Пригнувшись к гривам, по одному, тяжелым галопом скакали к воротам. Повезло – ворота были аккуратно открыты, мост опущен. На земле, освещенные луной, неподвижно застыли тела четырех стражников. Разгоняя лошадей в карьер, мчались через мост, по дороге, в лес.

Беглецов никто не преследовал.

Со стороны зрелище было, видать, еще то. Все двенадцать персон, невзирая на титулы, чины и звания, стояли в ряд на коленях, опершись ладонями о землю и низко опустив головы. Их седалища были дружно обращены к небесам. Ни дать, ни взять – сарацины на молении. Все молча и жадно тянули губами студёную воду из чистого лесного ручья.

Светало.

Первым оторвался от воды Канцлер в халате. Вспомнил об этикете. Все-таки, придворное положение обязывает:

– Как Вы себя чувствуете, Ваше Величество?

Король фыркнул в ручей и витиевато, с выражением, подробно объяснил Канцлеру, как Его Величество себя чувствует.

Пажи густо покраснели.

Стражники перекрестились.

Повар, округлив глаза, молча шевелил губами – запоминал слова.

– Благодарение господу. Отец-настоятель нас не слышит. – Будто бы про себя произнес Звездочет.

– Ничего. Скоро услышит. – Рявкнул Король, уже твердо стоящий на ногах. – Едем в Аббатство.

– По коням!!! – Пророкотало в предрассветной лесной тиши.

Расщебетавшиеся было поутру лесные пичужки, испуганно смолкли.

Ковыляя и спотыкаясь, едва не падая, кавалькада гуськом скрылась в лесной чаще.

– Ку-Ку, – Невпопад ляпнула глупая птица.

Мерно, с длинными промежутками, звякал церковный колокол. Над обителью курился легкий дымок – грели в котлах смолу и кипяток на всякий случай, для встречи непрошенных гостей. По невысоким, но крепким стенам, смиренно перебирая четки, бродили монахи с кистенями под рясой. Ворота наглухо закрыты. По окрестным дорогам, в веригах и в рубище, расползлись убогие и юродивые с умными глазами и внимательным цепким взглядом.

Во дворе под навесом, на ветерке, подальше от чужих ушей, расположились трое – Король, Канцлер и Отец-Настоятель. Стол был накрыт скромно – хлеб, сыр, вино, недозрелые кислые яблоки.

Его Величество уперся взглядом в кувшин и нервно крошил пальцами хлеб на столешницу:

– Отче. Нам нужна твоя помощь. Золото, оружие, одежда, лошади, припасы. Мы направимся к Маршалу. У него войско. Соберем баронов, всех вассалов. Двинемся всей силой на Мрачного Маркграфа.

Аббат отхлебнул вина из кружки:

– Зачем отвлекать Маршала и войско от важного государственного дела? На границе нынче неспокойно. Терпеть набеги степных разбойников более нельзя. Маршал их разгонит, вожаков пленит, отъявленных казнит, раскаявшихся помилует. Казну ихнюю опять же к рукам приберет. Королевству прибыль.

– Отче! Ты забыл?! Меня, Короля милостью божьей! Вышвырнули из собственного замка! Как нашкодившего щенка!

– Кто? Ваше Величество? – Ласково спросил священник.

– Как это кто! Маркграф мстит мне самым подлым образом!

Святой Отец начал отчитывать Монарха, как мальчишку:

– Сын мой. Разве ты получил вызов от Маркграфа? Разве ты слышал звуки его боевых рогов под стенами своего замка? Разве ты видел его гербы и штандарты? Вокруг все спокойно. Никакого чужого войска в пределах королевства нет.

Король, разинув рот, молча смотрел на Аббата.

– Государь. – Канцлер ковал железо, пока горячо, – Отче прав.

Не закрывая рта, Король перевел взгляд на Канцлера. Тот продолжал:

– Не хотите же Вы, Ваше величество, стать посмешищем для всего христианского мира. Не хотите же Вы, что бы Ваше высокородное имя трепалось каждой продажной девкой, во всех харчевнях и на всех рынках. О ночном происшествии в Замке никто не должен знать истинной правды.

– Пусть пройдет такой слух. – Продолжил священник, – Намедни Вы с малой свитой смиренно отправились из Замка в Аббатство, дабы, во искупление мирского греха чревоугодия, поклониться нетленным мощам Святого Сульпиция. Во время Вашего отсутствия замок посетили паломники, возвращающиеся из Святой Земли. Вашими слугами им были оказаны должный почет и гостеприимство. Паломники же неблагодарно воспользовались Вашим отсутствием и проявили неучтивость к Вашему дому. Посему они с бесчестием были выдворены слугами из Замка, и направились далее своим путем. Поклонившись же святым мощам и погостив у Отца-настоятеля несколько дней, Ваше Величество в скором времени вернется в Замок.

Король закрыл рот и моргнул глазами. Зарычал:

– Куда я вернусь?! На пепелище?! В засаду?! С кем?! С пажами?!

– Государь. Голову даю на отсечение, что в Замке уже нет ни одного чужака. Думаю, что даже казна цела. – Гнул свою линию Канцлер.

– Ваше Величество сегодня же может направить в Замок одного из своих благородных рыцарей, чтобы тот подготовил его к Вашему прибытию – Предложил Аббат.

Король молча моргал глазами, переводя взгляд с монаха на вельможу и наоборот.

– Вчера, доблестно защищая Ваше Величество, пал Благородный Странствующий Рыцарь. – Задумчиво проговорил Канцлер, – Его оруженосец отважно сражался в том бою, не уступая в храбрости и в воинском искусстве своему господину.

– Его и пошлите в свой замок, Ваше Величество. – Завершил мысль Отец-Настоятель, – А обитель позаботится об экипировке молодого рыцаря и его свиты.

Через час все формальности были улажены. Ритуалы выполнены. Подросток был осенен королевской дланью, после чего срывающимся петушиным голосом радостно прокричал слова рыцарской клятвы. Новоиспеченному Рыцарю был дарован герб, назначен оруженосец (самый старший мальчик из пажей) и два пажа (для солидности).

Сияющий и гордый юноша с разбитым носом, в новеньких (кое-где ржавых) доспехах и с большущим мечем, со своим собственным гербом на щите, в сопровождении собственной малолетней свиты, отправился отвоевывать Королевский Замок.

– Но я хочу видеть этих негодяев повешенными на стенах моего Замка! – Рычал на всю обитель слегка подвыпивший Самодержец, – Я хочу знать, кто посмел осквернить мой дом! Где эти «паломники»?!

Монахи уже приодели Короля и его спутников. Накормили. Приволокли откуда-то оружие. Привели свежих коней. Принесли седла. У Короля и у Канцлера на поясе появились туго набитые кошельки.

Все не так уж и плохо.

Уже стемнело. Южное небо тихо сияло мириадами звезд. Над головой нежно светился млечный путь. Пели цикады.

Под навес неслышно подошел монах:

– Государь. К Вам проситься человек.

– Пусть подойдет.

При неверном свете факела плохо были видны лицо и одежда незнакомца. Походка, уверенная. Не стар. Видимо, силен и ловок.

Человек преклонил перед Королем колено, склонил голову.

Король подобрел:

– Встань. Кто ты? Чего ты хочешь?

Незнакомец встал, распрямил плечи, вздернул подбородок:

– Люди называют меня «Лесным Бароном», Государь. Я…

– Как ты посмел?! – Зарокотало под навесом, – Как ты посмел явиться предо мной?! Я прикажу повесить тебя! Немедленно!

– Ваше Величество. – Вмешался Аббат, – В святой обители каждый христианин может рассчитывать на приют, покровительство и защиту. Вели ему говорить.

– Хорошо. Пусть говорит.

– Государь. – Промолвил «Лесной Барон», – Нынче в лесу я встретил паломников. Несмотря на поздний час, они спешили напрямик, через чащобу, в сторону Рудных Гор. Двоих я уговорил предстать перед тобой. Четверо же предпочли найти успокоение в лесном овраге.

– Отче. – Обратился Разбойник к настоятелю, – Помолитесь за их грешные души.

– Аминь. – Отозвался Настоятель.

– Паломники… – Король кровожадно ощерился, – Где они?

Из темноты на свет факелов вытолкнули двоих связанных «паломников». Детинушки были оба богатырского сложения. Смотрели волками, исподлобья.

– Канцлер! Стража! Глаз не спускать. Самим не спать. Доставить в Замок живыми. Головой отвечаете!

– Какой награды ты ждешь? Ты, смеющий называть себя «Лесным Бароном».

– Служить королю – долг верноподданного, Ваше Величество. – Опустил голову Разбойник.

Король помолчал. Хмыкнул.

– Мы не оставим своей монаршей милостью того, кто именует себя «Лесным Бароном».

Кивнул головой. Аудиенция была окончена.

Над башнями Замка развевались Монаршие флаги, гербы, разноцветные ленты. На стенах торжественно застыла немногочисленная, но грозная стража. Приветственно взревели трубы и дружно грянули барабаны. У раскрытых настежь ворот сиял начищенными латами Молодой Рыцарь, щеголяли разноцветными плюмажами и герблеными плащами его юные слуги. С кухни призывно доносились нестерпимые запахи жареного мяса и свежеиспеченного хлеба. Король со свитой гордо возвращался в Замок.

Ночное происшествие было странным.

Это не походило на нападение с целью захвата Замка, грабежа.

Нападающих было немного, с дюжину. Под вечер они неприметно прошли через ворота под видом припозднившихся путников. В наступившей темноте достали хорошо замаскированное оружие. Тихо вырезали стражу у ворот. Как свои люди, они пересекли двор. Внезапным коротким ударом ворвались в Королевские покои.

Когда Король с немногочисленными спутниками ускользнул (драпанул, куда глаза глядят), нападающие незаметно исчезли из замка, даже не пытаясь грабить. Ни одна постройка не сгорела. Никто из безоружной дворни не пострадал. Погибло полдюжины человек – рыцари, стражники, пажи. Трех или четырех человек невзначай покалечили.

Характерно, что своих убитых и раненых нападающие унесли с собой.

Началось. Пошла работа.

Дворня и стража усиленно (по секрету) распространяли среди простолюдин по рынкам и харчевням, легенду о неучтивых паломниках, изгнанных из Королевского Замка.

Подвалы главной башни оглашались по ночам звериным воем пытаемых ради допроса пленников. По площадям, по дорогам и перекресткам, сновали «божьи люди», убогие, юродивые. Прислушивались, высматривали. Иногда тайком совали в ладонь нужному человеку золотую монету (это нищие-то).

Из Аббатства во все четыре стороны света широким солдатским шагом разошлись посланцы, монахи, смиренные слуги господни. Куда и зачем, с какими поручениями и наказами, одним им ведомо.

Шли дни и недели. Канцлер еще больше похудел и осунулся. Маршал передвинул войско поближе к Замку. Святой Отец часто и сокрушенно вздыхал, бормоча то ли молитвы, то ли, наоборот, богохульства.

Король, трезвый и раздражительный, с изяществом бегемота в посудой лавке, вершил насущные государственные дела. Иногда, ближе к ночи, к нему приходили какие-то подозрительные личности, разговаривали при закрытых дверях. Звякало в тишине золото.

Большая Королевская Охота была в разгаре. Трубили рога. Заливались лаем и рвались с поводков борзые. По оврагам затаились осторожные волки. Бравые бароны азартно гоняли по крестьянским полям перепуганных зайцев. Над кострами, постоянно чем-то посыпаемые, поливаемые, натираемые, медленно проворачивались на вертелах цельные туши кабанов и оленей. Иноземные послы галантно и настойчиво оказывали знаки внимания благородным дамам. Благородные дамы, раскрасневшись от верховой езды, пряча под длинным ресницами «чертей» в глазах, сдавали назойливым кавалерам одну позицию за другой. Все шло своим чередом. Такой мелочи, как отсутствие Короля, никто не замечал.

В честь престольного праздника «Исцеления Всех Язв Святого Йоргена», ворота монастыря были открыты настежь. Церковный колокол радостно звякал на всю округу. Вереницы прихожан степенно тянулись к святому причастию. Возле ворот на громадном противене аппетитно шкворчали «карпики по-монастырски». Рядом, на деревянных козлах, была водружена огромная винная бочка. Тут же стояли корзины со свежевыпеченными хлебами. «Угощайтесь, добрые христиане». На такие мелочи монахи не скупились.

Во дворе обители, под навесом, подальше от чужих глаз и ушей, расположились Король, Канцлер, Отец-Настоятель и Молодой Маршал. Стол, по случаю скоромного дня и престольного праздника, был накрыт весьма изобильно.

Маршал радовал глаз молодецкой статью, здоровым аппетитом, румянцем во всю щеку и девственной чистотой внутричерепного пространства. Он увлеченно терзал белоснежными зубами жареную баранью ногу, с искренним обожанием и преданностью взирал голубыми глазами на Короля.

Канцлер сосредоточенно жевал пучок петрушки.

Святой Отец, перебирая четки, отсутствующим взглядом смотрел на запеченную до румяной корочки сочную куропатку.

Король неспеша тянул из кубка крепкое монастырское вино и забывал закусывать.

Молчали. Все уже сказано. На душе было тягостно.

Нужные в государстве люди – монахи и нищие, купцы и разбойники, послы и уличные девки, по крупинке собрали требуемые сведения. Канцлер с Аббатом сложили из них «мозаику».

В общем-то, подданным Королевства ничего не угрожало. Как раньше жили, так и дальше жить будут.

А вот лично Короля, ни войско, ни стены Замка, ни Император, ни Папа защитить не могли. Единственной защитой, для него лично, мог стать только маленький и сморщенный, пищащий и обкаканный, комочек живой плоти с Королевской голубой кровью в жилах.

Король же прямых наследников по мужской линии не имел.

Принцесса-Наследница недавно вышла замуж, и сама стала полновластной Молодой Королевой во владениях своего супруга. Своя семья, свой дом, свои заботы.

Незначительный, казалось бы, эпизод, ночной налет бандитов на Королевский Замок, имел глубокие корни и грозил серьезными последствиями.

Отряд профессиональных наемников, небольшой, но слаженный, ворвался в Замок с целью похитить и тайно увезти Короля. Затем, на нейтральной территории Вольного Города, в присутствии Имперского нотариуса и Папского нунция, требовалось принудить плененного Венценосца «добровольно» подписать дарственную грамоту на все свои земли, промыслы, замки, города, казну в пользу Отверженной Королевы. Такие мелочи, как Жизнь и Корону, ему оставляли. Но оставляли их лишь до поры, до времени. Бандиты же были наняты Злобным Маркграфом, примкнувшем к заговору по своим известным причинам.

Нотариус и нунций получили мзду немалую от Отверженной Королевы. Все бумаги были составлены ими в её пользу, заранее скреплены имперскими и папскими печатями.

Все это королевскими людьми было проверено и перепроверено, подтверждено документально и неопровержимо.

Папский нунций в личном письме к Отцу-настоятелю горько покаялся в грехе мздоимства и лжесвидетельства касательно королевского имущества (под угрозой публичного разоблачения его пристрастия к греху содомскому).

Имперский нотариус честно рассказал все подробности преступной сделки «Лесному Барону» и добровольно отдал ему все заранее заготовленные документы с подписями, имперскими и папскими печатями (после чего он был развязан и вынут из петли).

«Паломники» на допросах дружно признавали своим хозяином и повелителем Мрачного Маркграфа, в деталях описывали план похищения Короля, маршруты, адреса, имена.

Сообщали так же, что Маркграф нынче является частым и желанным гостем в замке у Отверженной Королевы.

Сообщали, что Отверженная Королева, при помощи Маркграфа, уже завладела землями и имуществом престарелого Седого Короля, и что последний, нищий и больной, доживает свои дни в собственном замке лишь из милости захватчиков.

Сообщали так же, что Принцесса-Наследница, ныне уже Молодая Королева, и ее муж, Молодой Король, весьма одобрительно взирают на аферы Отверженной Королевы и Мрачного Маркграфа.

Туча на горизонте собралась не малая. Черная. Грозная.

Когда-то, очень давно, три кудрявых карапуза с воинственными криками дружно рубили деревянными мечами густые заросли репейника и крапивы.

Потом, в день Великой Битвы, трое юношей в изорванных кольчугах, забрызганные своей и чужой кровью, стоя плечом к плечу, мечами, иззубренными о чужое железо, отчаянно рубились с толпами наседающих мавров.

Они воевали и пировали, охотились на туров и служили прекрасным дамам, бражничали и развратничали, бились на турнирах и зачитывались Вергилием.

Они вместе выпили море вина и меда, съели мешки горькой соли, облизали дюжины ложек с дегтем.

Один стал Королем и гордым отцом Прекрасной Принцессы.

Другой стал Канцлером и детьми не обзавелся.

Третий стал Аббатом и, как поговаривают, истинным отцом Благородного Рыцаря-Маршала.

Наконец Канцлер, ни к кому конкретно не обращаясь, прервал молчание:

– Не бывает бывших монархов. Не бывает бывших Королев. Королевы бывают отверженные, низложенные, изгнанные. Но они никогда не забывают о том, что они Королевы.

– А еще бывают Королевы вдовствующие. – Подняв пристальный взгляд на канцлера, вполголоса проговорил Аббат.

– А еще бывают Королевы покойные. – Твердо и громко сказал Венценосец.

Маршал поперхнулся вином. Закашлялся.

Отец-Настоятель от всей души врезал ему кулаком между лопаток.

– Ку-Ку. – Откуда-то из леса отозвалась вещая птица.