Читать книгу Хроника его развода (сборник) - Сергей Петров - Страница 25

Я люблю одиночество. Мне это стало понятно здесь, в городе Екатеринбурге, на втором месяце проживания. Долго не хотел признавать этого, но вот признал. Это открытие меня несколько озадачило. Одиночество – это, когда один. А у меня есть Лера, у Леры есть Нина. И это семья.

– Ты к ней холоден, – заметила как-то Лера.

Холоден? Я не ору на неё, не практикую телесные наказания, я играю с ней в куклы – и я к ней холоден?!

Лера – человек, у которого всё на полную катушку. И сразу. Эмоции через края хлещут. Любить – так любить. Трахаться – так трахаться. Ругаться – так ругаться. Я по первым двум пунктам – всецело «за». А третий пункт мне чужд и отвратителен. Женских криков я до сих пор не выношу. Даже повышенных интонаций. Женщина не должна орать. Женщина должна говорить тихо.

А Лера на дочь свою налюбоваться не может. Она жалеет её, боится обидеть, ведь её ещё до появления на свет бросил родной папаша. Бросил и ни разу не изъявил желания увидеться.

Лера хочет, чтобы я любил Нину по полной. Есть у меня чувства к ней тёплые, есть. Тёплые, хорошие. Успокойся, говорю. Дай время, привыкнуть надо.

Но Лера – человек стремительный. Человек крайностей и крайне открытый человек. Что пришло на ум, в себе не держит, выдаёт сразу – нате! Я уже награждён титулом «ёбнутый». Не помню, как и что произошло, рассуждал я о чём-то.

Лера выслушала эти рассуждения и заключила:

– Ты говоришь как ёбнутый.

Опаньки.

«Это не со зла, Андрюшенька, – впоследствии объяснила, – вырвалось просто. Я же добрая, ты знаешь. Это несдержанность моя. Прости меня!»

И поцелуйчики, поцелуйчики.

Дочка копирует маму в точности. Не по её что-то пошло, сразу же:

– Мамка дура! Мамка, отстань! Замолчи!

А потом, часа через два, – поцелуйчики.

– Она у меня добрая, несдержанная просто, – говорит Лера.

– У моего сына язык бы не повернулся сказать такое.

– А у меня другой ребёнок! Она не увлекается Махно! Она в куклы играет!

Видимо, из меня плохой воспитатель, и отвратительный из меня советчик. Сразу же всплывает комплекс вины, вечный и неискореняемый. Всё чаще я ловлю себя на мысли: чужой. Я всё-таки здесь чужой. Не лезь со своим уставом. Здесь заведено так, не лезь.

Поэтому я хочу побыть один. Для передышки. Для того, чтобы не убить любовь.