Читать книгу Luminoforce - Сергей Пузырев - Страница 2

Артем стоял напротив запотевшего зеркала. Ему хотелось лучше запомнить себя таким, каким он был сейчас. Ведь скоро всё изменится. Он изменится. Мысли об этом сковывала страхом.

Это так просто, проведи рукой и посмотри на себя. Но парень никак не мог на это решиться. Чего он боится? Может того, что уже слишком поздно? И он изменился раньше, чем был к этому готов?

– Глупость какая, – наконец, он резким движением прорезал запотевшую поверхность зеркала, оставив после себя влажные разводы.

Мокрые короткие черные волосы, бликующие в свете полочных ламп, треугольной формы лицо с широким лбом, по которому стекают капельки воды, широкие брови, карие постоянно грустные глаза, узкий нос и губы – всё, как и прежде, принадлежит ему.

Выдохнув, он потянулся за полотенцем. В двадцать два стоило бы уже повзрослеть и перестать забивать себе голову разной ерундой. Тем более, что времени сегодня у него и так в обрез.

Для того, чтобы закончить все свои дела, Артем встал в шесть часов утра. Он всегда вставал рано, но сегодня был особенный день. Ему, наконец, предстояло покинуть отчий дом и отправиться в самостоятельное плавание. Совсем недавно он устроился на работу в Новаград – финансовую столицу Конфедерации, и поэтому немного волновался. Всю свою жизнь он жил в провинциальном Смоленске. Окончил там школу, университет. В общем, жил своей тихой и размеренной жизнью. Но закон Конфедерации обязывал граждан русской национальности по окончанию обучения уходить из родительского дома и переезжать туда, где его навыки могут «принести стране благо и пользу», как гласил закон. Корни этого закона уходят в прошлое, во время становления Евроазиатской Конфедерации. Когда вследствие Катастрофы половина территории Европейских стран ушла под воду, выжившие были вынуждены искать спасения на востоке в тех странах, что в меньшей степени пострадали под ударами стихий.

Ситуация была критической. Продолжение рода человеческого было под угрозой. Выжившие понимали, что, лишь сплотившись, они смогут найти выход из сложившихся обстоятельств и обеспечить будущее для следующих поколений. Так была создана Конфедерация. Россия пострадала в меньшей степени и обладала запасами квазинергии, которая к тому моменту была залогом спасения. Поэтому объединение с ней было неизбежно. При создании новой страны решили воспользоваться принципом Швейцарии. Вся территория была поделена на национальные кантоны – территории, предоставленные для представителей национальностей, утративших свои земли. Каждый кантон имел свою конституцию, язык и свои законы, и был самостоятелен в решении внутренних проблем. Но при этом главенствующими законами признавались российские, а государственным языком – русский. Во главе страны стоял Консулат – совет представителей крупных национальных кантонов. Должность Первого консула, которому принадлежало право вето, занималась по очереди из числа прочих консулов. Замена происходила каждые четыре года в соответствии с алфавитным порядком названия кантонов. Каждый кантон выбирал своего консула так же раз в четыре года. Однако в тени оставалось множество других политиков, которые продолжали оказывать свое влияние, как на Консулат, так и на местные парламенты.

Жизнь постепенно приходила в свое русло. Строились новые города, рождались дети, и воспоминания об угрозе, которой подверглось человечество, стала постепенно стираться из памяти людей. Именно тогда, в год правления российского консула, был принят закон, обязывающий представителей главенствующей нации, мигрировать в другие регионы. С экранов это объяснялось нехваткой кадров и специалистов в национальных кантонах, но на деле же главная цель была одна – разбавить национальный состав. Русская культура должна была стать доминирующей не только на верхнем уровне государствостроения, но и на нижнем – в умах людей. В кантонах понимали это, поэтому стремились оградить свое наследие всеми возможными и, самое главное, законными методами. И, как казалось, разумный выход был найден. В кантонах по всей стране начали возводить новые и современные города, созданные исключительно для новоприбывших. Хотя, по сути, эти города представляли собой не что иное, как вычищенное до блеска гетто².

Артем был сиротой, и его воспитанием занималась бабушка, поскольку ни матери, ни отца у него не было. По рассказам бабушки, ее дочь была хорошей женщиной, но по собственному неблагоразумию попала в нехорошую компанию. Через несколько месяцев она сообщила, что беременна, а после родов оставила ребенка и пропала. То были тяжелые времена, страна всё еще пыталась научиться жить по-новому, но бабушка никогда не упрекала свою дочь за то, что она испугалась ответственности и убежала, оставив своего новорожденного сына на нее. Тем не более, что правительство, всячески помогало выжившим, взяв на себя максимум социальной ответственности. Это было время всеобщего единения, которое и помогло им выстоять. То светлое будущее, которое люди представляли себе в самом начале двадцать первого века, наступило: люди были обеспечены бесплатной медициной, хорошим жильем, чистым воздухом, взамен государство требовало лишь послушания. Никто не заставлял человека работать, но отказываясь от работы во благо общества, он отказывался и от его благ.

Понимая все возможные последствия своего слишком продолжительного пребывания на «свободе», Артем отправился в крупный ближайший мегаполис. Таковым и оказался Новаград – мультинациональный город, расположенный западнее Смоленска на побережье Великой Атлантики. Город славился высоким уровнем роботизации, поэтому молодые специалисты, каковым являлся Артем, стекались сюда со всей страны.

Изначально Новаград должен был стать одним из тех городов-гетто для переселенцев, что возводились в кантонах; но очень скоро за счет своего выгодного расположения вблизи океана и по мере восстановления экономических и торговых связей с пережившими Катастрофу странами, он стал центром притяжения многих корпораций. Их силами был построен крупнейший торговый порт с этой стороны Атлантики, который очень скоро превратил Новаград в неофициальный финансовый центр страны, притягивающий к себе людей со всей территории Конфедерации. Молодое поколение, выросшее уже после Катастрофы, не желало поддерживать политику изоляционизма своих родителей и смело покидало свои кантоны, стремясь познавать и покорять совсем не пугающий их мир.

Новаград был невероятным городом не только по своей сути, но и по форме, то есть расположению. Еще до Катастрофы эти земли занимали широкие поля и густые леса, но в связи с увеличением океана и тектонических сдвигов эта территория преобразилась, превратившись в скалистую прибрежную зону. Большая часть города располагалась в долине, зажатой меж двух узких, изогнутых горных хребтов новообразованного Западноевропейского плоскогорья. Они зарождались в глубине материка и по мере приближения к океану становились всё выше и выше, пока, наконец, коснувшись его – обрывались, создавая, таким образом, защищенную и укромную бухту.

Переодевшись в чистую одежду, Артем тихо, не желая разбудить бабушку, прокрался по узкому коридору их небольшой квартирки, схватил с вешалки ветровку и, словно уж, проскользнул в узкую дверную щель. Дверь начинала скрипеть, если ее открыть шире, но, когда Артем собирался смазать петли, бабушка постоянно не давала ему этого сделать. Он не сразу понял этого, но так его бабуля, обладающая идеальным слухом, могла хоть как-то его контролировать. Хотя нельзя сказать, что Артем нуждался в контроле. Он рос послушным ребенком, хорошистом в школе и университете, всегда спокойный и уравновешенный. Артем ни разу не участвовал в драках и всячески избегал конфликтов. Знакомые часто отмечали его отстраненность, и даже холодность. Но это не было правдой. Эмоции были частью его жизни, только бурлили они слишком глубоко от чужих глаз.

– Значит, всё-таки Новаград?

– Да.

Эльза. Они познакомились на студенческой вечеринке три года назад и вроде как встречались всё это время. Блондинка в квадратных очках без стёкл Эльза Гогенлуэ была полукровкой. Наполовину русской, наполовину немкой. Когда-то ее отец покинул свой кантон, в надежде найти для себя лучшее место и, по его собственным словам, нашел, встретив ее мать. Эльза закончила свое обучение еще год назад, но ее происхождение было лазейкой в законе о миграции, позволив ей выбирать. Она могла не уезжать, и не уехала. Некоторые рассмотрели тогда в ее поступке маленький бунт против власти, некоторые посчитали, что дело в большой любви, но Артем знал, что всё это было неправдой. Эльза со своим меланхолическим характером не была бунтаркой, а что касается любви… Пусть они были вместе и нравились друг другу – большой любовью их отношения можно было назвать с трудом. Во всяком случае, это слово на букву «л» никогда не проскакивало в их речи относительно друг друга. Просто это было в ее характере. Как она сама часто говорила, ей не нужды были стекла в очках, чтобы найти свое счастье. А счастье ее было в кругу семьи и друзей. Эльза не боялась довольствоваться малым, потому что знала, что внутри оно куда больше, чем снаружи.³

Они встретились в расположенном на холме парке, на своем любимом месте, с которого открывал красивый вид на старый город. Артем и Эльза часто проводили тут время по большей части, обсуждая различные волнующие их темы. Но иногда они могли часами сидеть в тишине, просто держась за руки. С грустью, Артем подумал о том, что, наверное, этого ему будет не хватать больше всего. Вопрос о его вынужденном отъезде никогда не поднимался между ними. Он знал, что его отъезд положит конец их отношениям. Но что он мог поделать? Конец был неминуем и неотвратим. И если Артем хоть немного знал Эльзу, то она должна была считать так же. Однако, уехать, не объяснившись, он не мог.

– Будь осторожен там, – с легкой грустью в голосе произнесла девушка, взяв его за руку и склонив свою голову ему на плечо.

– Буду, – ответил Артем, крепче сжав ее руку.