Читать книгу Ещё не вечер. Рассказы. Новеллы. Повести - Сергей Распопов - Страница 6

Сергей Распопов

Игорь Фатхуллин

Снег повалил сильнее. Пронизывающий до костей ветер гнал по небу свинцовые тучи. Вот он, налетев с шаловливой резвостью, нарушил извечную тишину старого кладбища. От отогнутых прутьев ограды тянулись припорошенные снегом следы, которые заканчивались у могилы. Снег с надгробия был сброшен, и на мраморной поверхности его четко выделялась своим рельефом хризантема. Мужчина, стоящий возле могилы, зябко поежился, поднял воротник пальто.

«Прости, милая!» – произнес он тихим голосом, грустным взглядом окинул скорбного ангела и положил на белый мрамор плиты дюжину алых роз. Затем широким шагом направился прочь. Та женщина, к которой он приходил, снова осталась в одиночестве: мертвое – мертвым живое – живым. На гробовом ее памятнике значилось: Маркина Инна Васильевна, 1964 – 2002. Только одно имя осталось от человека – маленькая горстка пыли в безбрежном океане памяти.

Не дойдя до кладбищенских ворот, Маркин опустился на скамейку, что стояла под большой елью, снял шляпу, развязал галстук. Щемящая тоска сдавила его сердце. Он достал из кармана сигареты и глубоко вдохнул в себя ароматный дым «Мальборо».

«Никуда не годится так раскисать!» – подумал Валерий, хотя его не покидало ощущение близкой катастрофы. Это тревожное чувство угнетало его всю первую половину сегодняшнего дня. А сейчас оно сделалось еще острее. Маркин поймал себя на мысли о смерти. Он думал о ней все предыдущие три дня. С того самого звонка в входную дверь его квартиры. Это был очень странный звонок.

В пятницу утром, в семь часов, он брился в ванной, когда в дверь позвонили. «Кто это может быть в такую рань?» – раздраженно подумал Валерий. Его друг Митька Морковников, такой же, как он, художник, перебивающийся от заказа к заказу, свободная личность, богемный острослов, не мог к нему прийти. Это он знал точно. Потому что неделю назад Димка, споткнувшись на крыльце дачи очередного заказчика, у которого он расписывал стены в стиле «модерн», сломал лодыжку и сейчас он лежал на вытяжке на ул. Пирогова в земской больнице. Тогда кто же мог к нему заявиться в такую рань?

Выскочив с намыленным лицом из ванной, он спросил: «Кто там?» В ответ ни звука. Это его насторожило. Он бросился в спальню и достал из ящика трюмо наган. Дрожащими руками вставил обойму. На его лице выступил мелким бисером пот. Маркин не был трусом, но не минуло и месяца с того дня, как был застрелен Яков Поляков, преуспевающий тридцатилетний бизнесмен, живший с Валерием на одной лестничной площадке. Поздним вечером, за час до полуночи, Яша подъехал к дому на своем шикарном «мерсе». Ничего не предвещало драмы. Не дойдя до собственной квартиры нескольких ступенек, Поляков был буквально нашпигован свинцом, выпущенным киллером.

И все-таки Валерий рискнул открыть дверь. С наганом чувствуешь себя если не героем, то по меньшей мере нормальным человеком. За порогом – ни души! Возможно, посетитель просто не дождался. Ушел….

Жизнь после кошмара с Поляковым вошла в свое естественное русло. Но тревога не исчезала, а, наоборот, стала его истошной болью. Вчера ему ночью опять приснилась Инна, она его звала, о чем-то предупреждала. И сегодня он поспешил на свидание с ней. Он не посещал могилы жены, почитай, с похорон Полякова. Яшка покоится здесь недалече. Думал ли он о смерти? Предчувствовал ли ее? Говорят, что те люди, кому суждено покинуть этот мир, предощущают свой уход. Но только правда ли это? Может, все пустая фантазия? Досужий вымысел? Говорят, что человека охватывает невыносимая тоска, он мается, не находит себе места, суетится. За все берется и тут же начатое бросает. Так ли? Что переживала Инна в последние дни своей жизни? Спешила, как и все, жить? Маркин горько усмехнулся. Теперь, когда прошлое оживало перед ним со своей повседневной суетой, он все чаще вспоминал старую поговорку: «Время – лучший лекарь!»

…Он довольно быстро охладел к жене. Его интересы и ее были слишком различны. Он полностью посвятил себя работе, мозг его постоянно находился в творческом горении, свершениях, творческих поисках. Жена была совершенно другого склада.

Она была той бабочкой, которую прельщает только внешняя сторона окружающего мира. Она стремилась видеть в жизни один праздник и погибла потому, что реальная изнанка жизни груба, очень схожа с дерюгой, которою укрываются от холода в студеные зимние ночи. Как часто он слышал набившую оскомину фразу: лодка любви – разбилась о быт. Они продолжали делать вид, что в их жизни все в порядке, все по-прежнему. Но, оставаясь вдвоем, а это случалось все реже, старались не смотреть друг другу в глаза. Валерий мучился про себя, но упорно не хотел жену как женщину. Они продолжали спать вместе, в одной постели, но между ними не существовало ни физической связи, ни тем более духовной близости. «У тебя, муженек, все что осталось от мужчины – это усы!» – пыталась уязвить его Инна, когда находилась не в настроении. В последние дни перед смертью у жены появилась скверная привычка вымещать свое мелкое раздражение на нем. В тот раз он не вытерпел и ударил ее. Влепил звонкую оплеуху. Ему стало обидно за себя, за свой неудавшийся брак, что разваливался на глазах у обоих не по дням, а по минутам. «А ты, б…, не имеешь никакого права меня судить!» – кричал он в бешенстве.

Конечно, в этом бедламе были виноваты оба. Это стало ясно сейчас, по про-шествии полутора лет, а тогда он во всем обвинял жену – так легче жить, если рядом есть кто-то, на ком можно безбоязненно свалить собственную вину. Теперь он был уверен, что поступал так скорее для оправдания собственной совести. Же= на лицом и телом была хрупким ангелом. Она всегда отличалась непредсказуемым характером и какой-то болезненной ревностью, и это притом, что он сквозь пальцы смотрел на ее измены на стороне, на постоянный флирт с другими мужиками. Ему было наплевать, с кем она в постели.

Они все чаще ходили в гости или приглашали гостей к себе. «В свое уютное семейное гнездышко» – смеялся он, откупоривая очередную бутылку. Он приучал себя пить. Возможно, от безысходности, от безвыходного положения….Однажды он пригласил в гости Бориса и Ольгу – молодую чету.

– Они только недавно переехали в наш город, – пояснил он жене. – Ребята пока тут никого не знают, вот я и решил свести их с нашим кругом друзей. – Хорошо, – кивнула Инна. – А я позову еще две-три пары. – А где мы проведем уик-энд? Он задумчиво потер подбородок. – Не в квартире же. Она хоть и просторная, но все-таки маловата для нашего бомонда.

– На дачу приглашай всю компанию. Там есть бассейн и все прочее…

В субботу вечером Ольга и Борис прибыли к ним на дачу первыми. Он предложил им поплескаться в бассейне. Борису было лет двадцать шесть, Ольге – года двадцать два. Ольга оказалась маленького роста, с хорошенькой веснушчатой мордашкой. Она даже не пыталась скрыть своего восхищения, когда увидела роскошный бассейн. Маркин отправился плавать с гостями, а Инна осталась хлопотать на кухне.

Он с юной парой все еще плескался в бассейне, когда приехали остальные приглашенные. Инна вывела друзей в патио как раз в тот момент, когда молодые супруги и Маркин выходили из воды. Маркин тут же отметил про себя, что у Яшки Полякова глаза при виде почти нагой Ольги вылезли из орбит, и подтолкнул локтем Инну. Желтое бикини Ольги оказалось абсолютно прозрачным – с таким же успехом эта юная одалиска могла стоять и голая где-нибудь на диком пляже или в художественной студии. Ольга стянула с себя резиновую шапочку, и ее золотистые волосы рассыпались по плечам. Она тут же заявила, что ей необходимо переодеться….

Поздно вечером, когда все уже напились до чертиков, Борис вдруг обратился к жене: – Послушай, кисенок, не пора ли позвонить нянечке? Узнай, все ли в порядке? Ольга повернулась к Маркину: – Откуда можно позвонить?

– Из моего кабинета, – сказал он, поднимаясь, – Идемте, провожу… Инна с трудом заставила себя не смотреть им вслед. Сидела как на иголках, не зная, что предпринять. Неожиданно Поляков подыграл ей. – Инна! – беспомощно развел Яшка руками. – У нас выпивка на нуле. Будь другом, приволоки что-нибудь. Пройдя на кухню, она незаметно для всех, проскользнула по коридору к кабинету Маркина. Дверь была чуть приоткрыта, из-за нее доносились голоса. Она заглянула в щелочку. Ее муж и Ольга стояли у письменного стола и оживленно беседовали. Их тела не соприкасались, но их разделяло не более нескольких сантиметров.

– Скажите, Валерий, – говорила Ольга, – как удается простому художнику так роскошно существовать? Двухэтажный коттедж с бассейном, пятьдесят соток прилегающих к нему угодий.

– Вы намекаете на то, что я живу не по средствам? – Ну, я не спрашиваю у вас отчета…

– Почему же, секрета никакого нет. Ко всему нужно прикладывать руки и голову. То есть – мозги. Дом мне достался от стариков, от матери и отца. Я достроил к нему второй этаж, когда появились деньги.

– Вы ведь поможете Борису, Валерий? – вкрадчиво промяукала эта симпатичная шлюшка, на которой, как сразу уяснил Маркин, штамп ставить было негде.

– Он у меня очень талантливый. Живописью занимается с детства… Валерий прекрасно изучил эту породу женщин. В отношении Ольги у него не было иллюзий. Он знал, что при первой возможности она постарается запрыгнуть к нему в постель.

– Помогите ему выбиться в люди, организовать собственную выставку. Помогите ему стать своим человеком в среде людей искусства. В вашей среде обитания. В вашем городе. Вы же это можете?

– Возможно, – ответил он. —Только ради вас… – Буду очень признательна, – промурлыкала Ольга и качнулась в его сторону, как будто оступилась на ровном месте. – Помогите же, ой, падаю… Он подхватил ее за миниатюрную талию. Их губы слились в поцелуе. Он принял ее игру: – Буду признателен, если еще раз предстанешь передо мной в своем бикини. – О да! И даже без него. О нет… – она вдруг, обернувшись, прикрыла рот ладонью. Смазливая мордашка исказилась от испуга…

Инна слепо кинулась по коридору. Глаза ее заволокло слезами. Пробежав через нижнюю веранду, она вылетела из коттеджа и вскочила в свою «Хонду»… Маркин сзади что – то истошно кричал, пытаясь ее остановить. Но жена словно ополоумела. Она мчалась на дьявольской скорости, более двухсот километров в час. Она даже не заметила, что выскочила на незнакомое шоссе, где прямо в лоб ей шел тяжелый бензовоз.

В последний миг, возможно, она и поняла, что слишком стремительно мчится навстречу своей смерти. Пытаясь избежать столкновения, Инна вывернула руль вправо и нажала на тормоз. Ее зеленая «Хонда» по инерции проехала еще два десятка метров. Ровно столько, чтобы свести счеты с ее жизнью. Огненное пламя вырвалось из-под бензовоза, и поглотило обе машины.

Ехавший за нею Маркин видел, как за секунды до взрыва выскочил водитель проезжающего мимо грузовика, парень лет двадцати, с обезумевшими от ужаса глазами. Пытаясь обмануть смерть, он бросился бежать к оврагу. Он почти пересек шоссе, когда огненный смерч разметал и его. Такого ада Маркин за всю свою жизнь не видел. Он склонил голову на руль и заплакал….

Быстро летит время. Оно лечит любые, самые незаживающие раны.

Потихоньку зарубцевалась рана и на душе у Маркина. Он все чаще утешал себя мыслью, что трагический случай с Инной, был предопределен свыше. «Так, видно, было угодно богу, – корил он себя, когда оставался один в опустевшей квартире, – Он забирает к себе самых лучших, только пустоцвет не нужен никому» И чувствовал при этом облегчение, хотя чувство вины не покидало его ни на минуту. Под пустоцветом он, конечно же, подразумевал себя.

Спустя три недели после смерти жены Маркин впервые в жизни напился до чертиков. Это произошло в субботу, а в воскресенье – впервые переспал с проституткой. Секс – лучшее лекарство от стресса. Долго оставаться без женщины он не мог и не хотел. Аскетизм был ему внутренне чужд: он шел вразрез с его темпераментом. Да и кто бы взялся его судить сейчас, когда он по воле страшной случайности сделался вдовцом?

Питался Валерий последнее время в ресторанах и всевозможных забегаловках. До полуночи засиживался в барах, пытаясь забыться, но образ покойной постоянно преследовал его. Даже во сне. Гнетущее чувство раскаяния настигло его слишком поздно. Оно грызло его изнутри, но не позволяло ничего вернуть назад. Если бы он мог хотя на минуту вернуться в прошлое…

От этих мучительных мыслей ему хотелось биться лбом об стену… Любовницу найти несложно. Так, Александра, она приходилась Маркину свояченицей, смазливая и бойкая бабенка, часто намекала, что согласна его утешить. На тайные встречи с ней он не решался. Была в ней какая-то душевная нечистоплотность. А более всего он боялся, что грязные сплетни о нем волной потекут по городу и дойдут до его пятнадцатилетнего сына. По опыту знал: свояченица не держит язык за зубами…

Возвратившись с кладбища, Маркин не знал, как убить время, куда себя деть. Он налил себе виски, вышел к бассейну, и, усевшись в шезлонг, вытянул ноги и закрыл глаза. События прошедшей недели нахлынули на него.

Вдруг послышался шум приближающегося автомобиля, а вскоре задребезжал звонок входной калитки. Он не шелохнулся. Ему не хотелось никого видеть. Но вскоре в доме послышались шаги, затем кто-то произнес:

– Валерий, ты где? Он вздрогнул, услышав голос свояченицы. – Я тут, Шура, выходи к бассейну…

– Почему ты не подошел к калитке? – удивленно спросила она. – Не думал, что это ты. Иначе обязательно подошел бы… К тому же, у тебя свой ключ. Ты здесь такая же полновластная хозяйка, как и я.

– Скучаешь?

– А как ты думаешь? – он поморщился, будто ощутил зубную боль.

– Закралось подозрение: не назвал ли ты полный дом зеленоглазых шлюшек, справив поминки по жене и вывесив над дверью красный фонарь?

– Ты же меня знаешь?

– Да, я знаю мужчин, – многозначительно заявила свояченица. и добавила: – Приезжай с сыном к нам завтра ужинать!

– С удовольствием.

– А кстати, как Андрей?

– Полагаю, нормально. Что ему сделается? Я записал его в секцию баскетбола. Поначалу он не был от этого в восторге, но сейчас страстно увлекся. Появились новые друзья. Похоже, он ими верховодит. Сколотил шайку таких же, как сам, тинэйджеров. Господи, что за слово? Язык вывернешь. Мы в наше время просто именовались подростками. Но я счастлив, что он не один. А то он помешался на компьютерах.

– Что же в этом плохого?

– Плохо то, что любое физическое ограничение индивидуума приводит к ограничению умственному.

– Прекрасный довод современного отца. – Она искренне рассмеялась. – не думала, что ты у нас еще и философ. Александра приблизилась к нему вплотную и обхватила его за шею.

– Брось, пожалуйста, эти штучки! – мрачно сказал он и рывком снял ее руки с себя. – О, настоящий бирюк. По-моему, тебе сейчас нужна компания, – она подняла руки, чтобы поправить спутавшиеся волосы, и ее упругая грудь заколыхалась в такт движению. – Очень соскучилась по тебе.

– Нет, Шура, оставь… – судорожно выговорил он от того, что в горле жутко пересохло. – Может, у тебя проблемы с женщинами? – язвительно спросила она. —

– У меня нет проблем с женщинами, просто я устал.

Что ж, как хочешь, – разочарованно пожала плечами «роковая женщина» – Для меня

это только акт милосердия. Сам знаешь! Он промолчал.

– Итак, ждем вас в половине восьмого. Не забудь. Она кошачьей поступью дошла до двери. Обернувшись, виновато произнесла: – Конечно, мне не стоило так к тебе навязываться…

Он посмотрел в синюю глубь бассейна и поймал себя на мысли, что хочется дьявольски хочется выпить. Но не водки, а пива. Он вспомнил, что у него на кухне, в холодильнике, имеется маленький запас «Очаковского».

– Андрей! – окликнул он сына, проходя мимо его комнаты. – Время подкрепиться! Жду!

В ответ ни звука. Тишина. Он взглянул на циферблат часов. Без двух минут полночь. А может, парень уже поел и видит десятые сны? Все возможно! Поздновато, конечно, для ужина, но сын никогда не отказывался разделить с ним вечернюю трапезу. Выпить стакан горячего чая и съесть большущий кусок холодной ветчины, обильно политый сверху кетчупом.

Он постучал в дверь комнаты сына. Сделал он так не из деликатности. А потому что не мог поступить иначе: в сердце Маркина вошло острой иглой обыкновенное беспокойство отца. Он заглянул в комнату сына. Она оказалась пустой. Он не стал ее закрывать. Решил, что оставит Андрею записку или поговорит с ним завтра утром, по-мужски. Да, народная поговорка не врет. «Маленькие детки – маленькие бедки, большие детки – большие беды.» Просто прямое попадание в цель.

На кухне ему бросилась в глаза записка, лежащая на столе. Тривиальное послание, предназначенное специально для него, гласило: «Папа! Я похищен. Моему здоровью пока ничего не грозит. Но если ты не выплатишь похитителям сто тысяч „зеленых“ в течение последующих трех дней, мое тело будет тебе доставлено в гробу. Прощай… Твой сын Андрей». И еще предупредительная строчка внизу: «В милицию не обращайся. С тобой свяжутся по телефону».

Это был удар ниже пояса. Предательский удар в пах, которого он совсем не ожидал. Его жизнь после всех треволнений только начала налаживаться. И вдруг, в один единый миг, все полетело к черту. «Человек – это звучит гордо!» – ворвалась в мозг избитая фраза великого пролетарского писателя. Маркин истерически захохотал. Он не мог остановить этот смех загнанного в угол идиота. Потом, окончательно выбившись из сил, опустился на корточки между буфетом и холодильником и затих. Он чувствовал себя маленьким, ничтожным, забитым существом. «Человек – это звучит гнусно!» – то и дело про себя повторял Валерий, не сознавая четко, что думает. – Подонки. Твари.!!» Да, он был жестоким к жене, сыну. Но он никогда не был бесчеловечной самовлюбленной мразью! Тогда за что такая кара? За что Бог пытается раздавить его? Он так просто не сдастся. И либо погибнет на поле брани, либо лягут на нем эти недоделанные недоумки, сделавшие за какие-то секунды из него бомжа. Ублюдки! Не на того напали… Он, задыхаясь от ярости, медленно побрел к себе в кабинет.

В рабочем кабинете достал из бара бутылку водки, сел в кресло у письменного стола, и выпил залпом всю бутылку. Затем стал размышлять. Водка подействовала на него совершенно необычным образом: он расслабился, удобнее расположился в кресле и, казалось, задремал, но мозг его лихорадочно искал выход из тупика. Маркин просидел в кресле часа полтора с закрытыми глазами. Издалека очень смутно в его мозгу забрезжила разгадка дерзкого похищения сына. Он понял, что Андрей, пусть невольно, с какой-то стороны к этому похищению причастен. Вот только с какой?

Чтобы проверить свои подозрения, он подошел к столу и вынул из верхнего ящика ключ. Им он открыл сейф, который прятал под картиной Брюллова «Всадница». Сейф оказался пустым. Исчезли все золотые побрякушки, а с ними и десять тысяч «зеленых». Словно их корова языком слизнула. Об этих бумажках знали двое: он и сын. Как-то, по пьяному делу, сам проболтался Андрею. Сказал, что это деньги на черный день. Дурак! Хотел как лучше, а получилось как всегда. Конечно, в похищении замешаны кто-то из друзей сына. Прижали Андрея к стенке – он и раскололся. Может, били или пригрозили убить. А может уже…

Маркин почувствовал, как дрожь пробежала по спине… Нет, не может быть! В любом случае он с этими отморозками рассчитается! Сам. Сейчас уже неважно, что мальчишка им наговорил. Когда под задницей разжигают огонь – и здоровенные мужики сдают. Кому охота болтаться в грязном вонючем подвале с удавкой на шее?

Взгляд Маркина на миг остекленел. Как он раньше об этом не подумал? Он подскочил к столу и стал вытаскивать ящики один за другим и небрежно высыпая их содержимое на пол. «Не то, не то…» – шептал он, заметно нервничая и отбрасывая в одну большую кучу ненужный хлам. Вдруг взгляд его прояснился. Он нашел, что искал. Четыре небольшие фотографии, отснятые им лично. На них смеющийся сын вместе со своими друзьями. Андрюха со своими болванами охотно позировал ему. Было это в июле, три месяца назад. Вот они снялись возле дачи, неподалеку отсюда. Вот у бассейна… Паша Орлов, Леня Озеров, Олег Малко… Все вроде хорошие ребята, а сердцевина, самая суть их – гнилая… Он набрал хорошо знакомый ему номер. Дождался, когда на том конце сняли трубку.

– Здравствуйте, – сказал взволнованно Маркин. – Извините, что звоню в такое неурочное время. Да, я имею представление, что сейчас полтретьего ночи. Но моего сына нет дома. Понимаете, я не могу взять себя в руки, волнуюсь за него. Я сам не свой. Где он может болтаться? Где находится? Ему всего пятнадцать! А, на вашей даче. Это точно? Ясно, что не один! С друзьями? Нет, не надо им звонить. Спасибо за информацию. Спокойной ночи!

Теперь хоть что-то прояснилось. Он знал, что дача Орловых в десяти верстах от города. Это печальной памяти дом, в котором сам Орлов в недавнем прошлом едва не погиб. На дачу проникли воры. Сам хозяин оказался нежеланным свидетелем. Пришлось ему прыгать со второго этажа, чтобы спасти свою жизнь. В результате неудачного прыжка – перелом ключицы. Но жизнь, а это главное, он спас! А вот будет ли так счастлив и удачлив его сынок? Поглядим… Всякой человеческой падали слишком много живет на свете! Через пятнадцать минут Маркин покинул пределы своих сельских пенатов. Он выяснил, что Леня, Паша и Олег со вчерашнего вечера не были дома. Он знал, где всех их искать. А где один конец ниточки, там и другой. Он захвати с собой наган системы «браунинг» и две обоймы к нему. Ибо неизвестно, что может взбрести в их ослиные мозги. А жизнь единственного сына важнее жизней нескольких неудачливых придурков…

На загородной даче Орлова все как будто спокойно. Но это только на первый взгляд. На всякий случай он оставил свой «Ниссан» метрах в семистах от кирпичного двухэтажного коттеджа. Валерий сходу перемахнул через изгородь, секунд десять дал себе отдышаться. ОН здесь для того, чтобы правосудие восторжествовало! Он пришел, чтобы мстить! Он прислушался и различил какие-то звуки. Изнутри коттеджа донесся неясный шум, в котором его чуткое ухо уловило чьи-то вскрики. Ему померещилось самое страшное. Вся эта недорезанная сволочь измывается над Андреем? Измываются или пытают малыша? Как спасти родную плоть? Родную кровиночку? Вытрясти из этих тварей душу?

Выбив стекло на первом этаже, он вихрем ворвался в дом. Первый, кто ему встретился на пути, был совершенно голый приятель Андрея – Леня Озеров. Что подумал несчастный отец при виде голого парня? Леня не успел ничего сообразить, как пуля, выпущенная из браунинга, попала ему в лоб. Леня упал как подкошенный. На выстрел выбежал из комнаты сам «хозяин» коттеджа, семнадцатилетний «плейбой» Павел Орлов. Он тоже был в чем мать родила. Две пули мгновенно разнесли бедняге череп. Из ближней комнаты послышался отчаянный вопль. Маркин бросился к двери, распахнул ее ногой и открыл огонь на поражение прямо с порога. Он не целился: ему было наплевать на всех, кто находился в этот момент в комнате. Он жал на спусковой крючок, пока не раздался щелчок, возвестивший о том, что обойма пуста. И только тогда перевел дух…

Глазам Валерия предстала мрачная картина: На двуспальной кровати лежал парень с кровавым пятном на спине. Из – под него высовывалась тоненькая ручка с колечком. И парень и девчонка были мертвы. Маркин, подошел к одру смерти и перевернул парня на спину. И тут из его гортани вырвался неистовый крик: – Этого не может быть! Не может быть! Андрей! Сынок! Он обхватил голову руками и сжал ее что было сил. Маркин не плакал. Он стонал, сначала тихо, потом завыл во все горло в смертельной тоске, и этот вой был похож на вой смертельно раненого зверя… Обезумевший отец в последний раз взглянул в лицо сына. Затем он достал из кармана сотовый телефон. – Алло! Милиция! Примите срочный вызов…

Он им все объяснил. С полчаса ждал их приезда, и, когда услышал характерную сирену милицейского патруля, выстрелил себе в сердце…

Единственным выжившим был четвертый участник этой «тухлой компании» – Шестнадцатилетний Олег Малко. Он каким-то чудом сумел улизнуть из комнаты и спрятаться на кухне. Парень во время следствия показал: афера с похищением Андрея Маркина была задумана и реализована самим Андреем. Потому что сынку провинциального Рубенса очень хотелось гулять по Парижу. И не одному, а со своей школьной подружкой – Катей Д. Очень ему хотелось покрасоваться перед девчонкой, показать из себя рубаху – парня. А папочка денежки зажал. Захотелось сыночку сытной, веселой, красивой жизни, короче говоря, праздника. Ведь юность самолюбива и не признает компромиссов…

Октябрь 2003 года