Читать книгу По ту сторону - Сергей Рогунов - Страница 2

Зимняя ночь – время путешествовать. Пока все спят, можно тихонько выскользнуть из дому через приоткрытую на кухне форточку, чтобы проинспектировать ближайшие окрестности после недавнего снегопада, изучить свежие следы на тротуарах и набраться новых впечатлений….

«Прогуляюсь-ка я в сторону парка, пожалуй. Сейчас там пустынно, ни души, в чистом снегу поваляюсь и немного его поем. У нас, кошек, своё мороженое – полезное, натуральное! Не то что у людей – с пальмовым маслом и сахаром, от которого шерсть вылезает, фу, гадость… Возле дома снег грязный – натоптали уже и машины намесили грязи… Ага, на детской площадке дядя с собакой гуляет, собака на поводке, вроде смирная и маленькая, правда, раньше я её не видела в наших краях… Но лучше подальше их обойти, мало ли что… Вот и тротуар, это – самый короткий путь в парк… Сколько же тут следов! Вот следы от детских колясок… одна коляска сдвоенная, близнецы, значит… Те, что с близнецами, в парк направлялись, их двое было, а чуть позже в том же направлении ещё кто-то прошёл. А из парка в мою сторону тоже двое с коляской проходили, коляска обычная, судя по следу… Все запахи выветрились, давненько уже по тротуару никто не ходил. Ну и ладно, мне так спокойней, не люблю, когда вокруг много народу тусуется… Да, никого поблизости… И не удивительно, ведь за полночь уже…

А вот и парк виднеется… Фонари вовсю горят, но вот только для кого?! Не для меня уж точно! Лично я почти без света в двадцать раз вижу лучше любого человека… Ну никак не желают люди электричество экономить, однако! Интересно, а что это там такое на снегу за лавочкой лежит? Отсюда не разобрать, надо подобраться поближе…»

…Билеты на Псков на сегодня в кассе дальнего следования ещё продавали, но мы с Вадимом решили отложить поездку из-за погоды в надежде, что через пару дней всё же наступит потепление, а в минус двадцать ломиться почти за тысячу километров от дома по делам, которые могли ещё подождать, не очень сильно хотелось. Возвращались с вокзала ближе к одиннадцати вечера, у выхода из метро нарвались на военный патруль, возглавляемый довольно суровым на вид лейтенантом. Нас остановили, потребовали предъявить документы, долго изучали паспорта. Затем лейтенант начал требовать объяснений.

– На каком основании, граждане, нарушаете комендантский час?

– Простите, но я Вас не совсем понимаю, – начал Вадим. – Когда его успели объявить? Мы совсем ещё недавно, буквально сорок минут назад, были на Ленинградском вокзале, но никто ни про какой комендантский час не объявлял…

– Шутки шутить будете в комендатуре, – сухо отрезал лейтенант, пряча наши паспорта во внутренний карман своей шинели, – следуйте за мной. И мы под конвоем из двух солдат, вооружённых почему-то автоматами Судаева, поплелись за лейтенантом в сторону невзрачного серого здания, по периметру огороженного металлическим забором, опутанным поверху колючей проволокой, над которым в зимнем свинцовом небе висел огромный дирижабль.

В комендатуре нас обыскали, забрали сумки, все личные вещи, найденные в карманах, и незамедлительно заперли в «обезьянник», расположенный сразу после «вертушки» напротив стола дежурного офицера и примыкающий к караульному помещению.

– А теперь рассказывайте, граждане, что вы делали на улице в комендантский час да ещё и с поддельными документами? – спросил доставивший нас лейтенант.

– Позвольте, почему с поддельными? – удивился я. – Чем Вас не устраивают наши паспорта?

– Тем не устраивают, что паспорта данной формы давным-давно устарели, а вывели их из обращения, когда меня ещё на свете не было. У меня складывается такое впечатление, что вы, граждане, просто не в себе и, вдобавок, используете документы давно умерших людей… Товарищ дежурный, – обратился лейтенант к сидящему за столом офицеру, – пробейте этих клоунов по базе, может, что-то прояснится.

– Хорошо, господа офицеры, – обрёл дар речи Вадим, – тогда год-то сейчас какой, по-вашему?

– А сам как думаешь? – с улыбкой спросил дежурный.

– Очевидно, что 2019-й, – уверенно ответил Вадим, на что все находившиеся по ту сторону решётки дружно заржали.

– Точно – клоуны… «Господа офицеры», «2019-й»! Надо ж такое сморозить! – утирая выступившие от смеха слёзы выдавил из себя лейтенант. – Если сейчас в базе данных вы не будете обнаружены, то, согласно распоряжению военного коменданта города, при действующем режиме ЧС вас незамедлительно расстреляют прямо на территории комендатуры как диверсантов. Ну что, обосрались?!

Мы с Вадимом переглянулись, и я тихо шепнул ему: «Если первым проснёшься, перемотай назад, лучше уж сегодня во Псков поедем…»

…Я открыл глаза и испытал невероятное облегчение от того, что проснулся, и мой кошмарный сон не оказался явью… Полежал ещё с минуту, встал с кровати, после чего с удивлением заметил на полу рядом с тапочками чёрную кожаную борсетку на молнии размером с небольшую плитку шоколада с петелькой для ношения на запястье. Расстегнув молнию, я обнаружил внутри два предмета: небольшой многоцветный восьмигранный кристалл величиной с обычный карандаш с вкраплениями полосок твёрдого серебристого металла на каждой грани и лёгкую блестящую металлическую пластину размером не больше кредитной карты, с обеих сторон покрытую непонятными письменами. Поскольку некоторое время назад я делал попытки изучать санскрит, но забросил это занятие, хотя алфавит ещё помнил, мне удалось найти некоторое сходство с буквами алфавита деванагари, но сходство очень отдалённое и не позволяющее хотя бы частично перевести надписи, выдавленные на пластине…

Мурка сидела на подоконнике и умывалась с индифферентным видом.

– Откуда дровишки? – обратился я к кошке. Мурка на время прервала утренний туалет, с умным видом повернулась ко мне и, пристально глядя в глаза, многозначительно подмигнула. – Признавайся, стащила у кого-то через форточку?

Кошка обиженно отвернулась.

– Неужели на улице нашла?

Мурка снова посмотрела на меня и сощурила глаза. Я улыбнулся в ответ, положил борсетку на стол рядом с ноутбуком и пошёл на кухню готовить бутерброды на завтрак.

Артефакты, которые принесла Мурка с ночной прогулки, требовали объяснения с научной точки зрения. Самостоятельно их идентифицировать я не смог и уж, тем более, понять назначение. Если пластину с надписями я предположительно интерпретировал как инструкцию к применению загадочного кристалла, то без расшифровки таковой понять, для чего он предназначен, мне не представлялось возможным.

Кристалл мог представлять собой как деталь какого-то непонятного устройства, так и являться законченным самостоятельным изделием с определённым функционалом. Гадать на эту тему можно было бесконечно, но для того, чтобы получить конкретные ответы на вопросы, требовалось прибегнуть к посторонней помощи. Первое, что напрашивалось в качестве экспертного метода начального уровня, – это попытаться найти информацию в Интернете, чтобы приоткрыть завесу тайны.

Выпив кружку крепкого чая с бутербродами, я первым делом отсканировал пластину с обеих сторон и сфотографировал кристалл, потом загрузил полученные изображения в компьютер. После чего почти сутки потратил на процесс идентификации артефактов…

Какими специальными программами я только ни пользовался, пытаясь приблизиться к разгадке своей тайны, но всё было тщетно. И к вопросу о том, на каком языке сделана надпись на пластине, каково её содержание, и для чего предназначен кристалл, к утру следующего дня я не получил ровным счётом ни малейшего намёка даже на самый туманный ответ.

Складывалось впечатление, что Интернет по данной тематике зачистили даже от самой незначительной информации так, будто речь шла о новейшей разработке принципиально нового оружия, которое может угрожать безопасности целого мира.

Впрочем, настала пора прекращать мозговой штурм, а то голова уже совершенно перестала соображать. Сейчас неплохо бы немного прогуляться на свежем воздухе, после чего пару часиков покемарить, а потом… И тут мне пришла неплохая идея: позвонить моему бывшему однокурснику Майклу (по паспорту – Михаил Александрович Сытин). Во-первых, его родной отец – лингвист по образованию, который до выхода на пенсию лет тридцать проработал на кафедре филологии в одном из московских вузов и за свою жизнь опубликовал изрядное количество статей и научных трудов, посвящённых как раз расшифровке древних манускриптов, составленных на малоизученных наукой языках. Во-вторых, Майкл с 90-х годов и до сей поры работает в НИИ, который занимается синтезом и испытанием материалов для нужд авиапрома и машиностроения. Он, как-никак, – заведующий лабораторией неорганического синтеза, имеет доступ к любому оборудованию в своём институте, да и мозгами его бог не обидел… в отличии от меня. Недаром в студенческие годы, когда мы увлекались разными электронными самоделками, Майкл был «мозгом», придумывал новые принципиальные схемы, а я – «руками», то есть занимался радиомонтажом, так сказать, воплощал в жизнь его гениальные идеи…

Я надеялся, что с его помощью можно попробовать прояснить ситуацию. Да и с подобным ребусом всё равно не к кому больше обратиться… Если только в Академию наук. Но, как мне подсказывают жизненный опыт и интуиция, это чревато, скорее всего, большими и совершенно ненужными проблемами c некоторыми компетентными органами…