Читать книгу Уйти, чтобы выжить - Сергей Садов - Страница 7

Отправляясь на карантин, Володя надеялся хоть немного отдохнуть, с таким расчетом и строил планы на эти дни. Как бы не так. Оказалось, что от привычек, приобретенных за три с половиной года жизни на Базе, не так-то просто избавиться. А потому он проснулся ровно в шесть утра и минут десять ворочался на кровати, усиленно пытаясь заснуть, убеждая себя, что вчера поздно лег, что очень устал и вообще вставать на тренировку не надо. Потом плюнул и поднялся. Полчаса потратил на разминку и, пока принимал контрастный душ, успел немного подкорректировать планы на день. Потому сразу из душа отправился за компьютер и поднял материалы по «Городу Солнца» Кампанеллы. Татьяна Николаевна давно просила оформить в виде аналитической записки тезисы, которые он выдвинул в дискуссии с ней, прогнозируя возможное развитие общества, построенное на основе идей Кампанеллы. Раньше все времени не хватало, а сейчас его было навалом, можно провести с пользой и отвлечься от вновь появившейся боли – делать обезболивающий укол совершенно не хотелось. Как раз за две недели карантина можно уложиться. Поработав до обеда, он отправился на кухню и приготовил себе поесть. Какая все-таки прелесть эти обеды быстрого приготовления! Поставил в микроволновку, разогрел, и готово.

Потом мальчик опять засел за компьютер, но уже не для работы, а для развлечения. Когда ему надоело лазить по форумам, снова вернулся к книге, отложенной вчера. Можно было бы ее прочитать быстрочтением, но не хотелось. Если книга Володе нравилась, он предпочитал читать медленно и вдумчиво. Потом он говорил с врачами, ведущими за ним наблюдение, а после к стеклянной стене один за другим пришли преподаватели. Каждый счел своим долгом пожелать удачи, осведомиться о здоровье. Потом мальчик снова отправился в зал на тренировку, но уже серьезную, а не на зарядку, как утром. После душа Володя устало плюхнулся на кровать и снова взялся за книгу.

Примерно в таком ключе прошло трое суток. На четвертые к стеклянной стене пришел майор Леонид Львович Линьков. Володя не мог скрыть радости. Майор рассмеялся:

– Ну-ну. Помнится, при нашей первой встрече ты бросался на меня с кулаками и грозился при случае утопить.

– Это было вовсе не при первой встрече, а на первом совместном задании, – уточнил Володя. – И вообще… я бы на вас посмотрел, если бы кто стал издеваться так над вами.

Майор усмехнулся и вдруг как-то изменился. Взгляд стал жестким и колючим, поза вроде бы расслабленная, но… Володя оценивающе посмотрел на него и вздохнул.

– Да уж… посмотрел бы я на того храбреца, точнее, идиота, который решится поиздеваться над вами.

– Издеваются над теми, кто позволяет над собой издеваться.

– Значит, я…

– Ты буквально напрашивался на это, – усмехнулся Леонид Львович.

– Приказ директора был, конечно, совершенно ни при чем? – ехидно поинтересовался Володя.

Он подкатил одно из кресел поближе к стеклянной стене и сел. Леонид Львович устроился в точно таком же кресле, но с другой стороны.

Да уж, веселые были деньки… если об этом можно так сказать. Тогда Володя подумал, что директор решил показать ему все круги ада…

Виталий Дмитриевич неожиданно вызвал меня к себе с тренировки. Михайло Потапыч, вопреки обыкновению, не возмутился, что занятие прерывается, а только кивнул мне. Похоже, это было оговорено заранее.

В кабинете директора находился еще один человек. Среднего роста, особых примет нет, стрижка короткая, волосы светлые, глаза карие, привычно отметил я. Поза вроде расслабленная, но видно, что человек напряжен. Я на всякий случай встал от него подальше, настороженно косясь на гостя. Мужчина переглянулся с директором и кивнул, словно я только что сдал какой-то экзамен.

– Володя, нам очень повезло. На Базу перевели отряд майора Линькова. Они здесь должны немного отдохнуть, заодно подтянут нашу охрану. Я рассказал Леониду Львовичу о тебе, и он согласился, что тебе стоит подучиться еще кое-каким навыкам, которые могут пригодиться в будущем.

Занятия? Новые? Ну, это вполне привычно. Вряд ли страшнее тренировок с Михайлом Потапычем или Павлом Викторовичем Шутером. Последний вообще зверь, особенно со своими упражнениями на развитие подвижности суставов и растяжку.

– Итак, с сегодняшнего дня ты зачисляешься в отряд майора Линькова. Товарищ майор, забирайте своего нового подчиненного.

Вот тогда я узнал, что такое ад… Отряд майора действительно оказался немного… специфическим. Он должен был действовать в тылу противника. Очень глубоко в тылу. И подготовка у них оказалась соответствующая.

Сразу после того, как меня зачислили в этот отряд, командир велел готовиться к походу, и в первый же день… Я оказался бесправной скотиной, мальчиком на побегушках: принеси-унеси. На привалах чистил всем обувь, готовил еду. Наверное, издевательства «дедов» в самом зачуханном гарнизоне по сравнению с тем, что терпел я, могли показаться заботами доброй бабушки.

Сначала я немного обалдел от такого обращения и потому даже не сопротивлялся. Потом задумался и пришел к выводу, что это очередной тест, а значит, после похода начнется разбор полетов. Только непонятно, чего от меня хотят. Я должен покорно сносить все эти издевательства? Типа, проверка терпения? Или должен возмутиться и добиться уважения к себе? Проверка лидерских качеств? Когда поход закончился, я так и не успел ничего решить. Ну, послушаем, что скажут психологи и Линьков.

А ничего не сказали. И никаких разборов никто не устраивал. Я так и остался в отряде не пойми кем. Точнее, очень даже понятно кем – рабом. Я должен был делать уборку во всех комнатах, исполнять малейшие прихоти любого бойца. Похоже, я начинал их ненавидеть. Надо было думать, что делать. Ну не идти же жаловаться директору. Вопрос: кем я хочу быть в новом мире? Не рабом же. Значит, свои права надо отстаивать. Решив так, я начал разрабатывать план мести. Особенно ненавидел майора – самые изощренные издевательства придумывал именно он. Начал я с мелких пакостей, но после них солдаты просто зверели… оказалось, драться они умеют не хуже меня, а масса у них больше. Получилось как в анекдоте: сильный, но легкий. Потому начал пакостить якобы от имени других солдат отряда. Почему-то не помогло, вычислили быстро, и досталось сильнее. Через несколько дней мы с майором снова стояли в кабинете директора под пристальным взором Виталия Дмитриевича. Я демонстративно смотрел куда угодно, только не на Леонида Львовича. Директор хмыкнул и повернулся к майору. Тот задумчиво почесал подбородок.

– Ну что я могу сказать? Он безразличен к себе и другим, он, как это сейчас модно говорить у молодежи, пофигист. Честно говоря, после похода я думал отказаться от обучения и предостеречь вас, однако у него есть и положительные стороны. Он умеет молниеносно оценивать обстановку, настойчив и никогда не сдается. Если убеждается, что противник сильнее и его план ошибочен, мгновенно отступает и придумывает новый путь к цели. И не нытик. Как бы ни было трудно, ни разу не сорвался.

Значит, это был действительно очередной тест, понял я.

– Что ж, я очень рад, что он выдержал испытание, Леонид Львович. Володя, я понимаю, каково тебе пришлось, но ты, если хочешь научиться командовать, должен прежде всего научиться подчиняться.

Подчиняться? Это называется учиться подчиняться? Ну, я не знаю. По-моему, это было нечто другое.

– И я очень рад, – продолжал директор, – что этот экзамен ты прошел и майор согласился тебя учить. А раз так, – директор достал из стола какую-то бумагу и протянул мне, – ты временно получаешь звание майора и назначаешься командиром отряда. Задание получишь завтра утром.

– Что?! – Я настолько удивился такому повороту, что даже забыл о субординации. – Я назначаюсь кем?

– Вопросы, майор?

Я опомнился.

– Никак нет, товарищ генерал!

– В таком случае – кругом, завтра в семь ноль-ноль прибыть для получения задания…

– Есть! – Я выполнил команду «кругом», покинул строевым шагом кабинет и только за дверью расслабился.

Многого ожидал, но такого…

Задание заключалось в том, чтобы захватить базу противника, расположенную в двадцати километрах от нас. Как я понял, роль противников будет играть один из отрядов охраны. Получив на складе пневматическое оружие, стреляющее красящими шариками, и прочее снаряжение, мы двинулись в поход. Первое время я думал, что все будет просто: люди опытные, мое вмешательство вряд ли потребуется. Ага! Все мои подчиненные притворялись, что совершенно не представляют, что надо делать, и бегали ко мне по малейшему вопросу. Даже как оружие пристегнуть спрашивали. Я медленно закипал, а потом наговорил много лишнего майору Линькову, после чего приготовился к смерти. Но тот лишь вытянулся в струнку и, пожирая меня глазами, твердил: «Так точно, товарищ майор! Вы совершенно правы, товарищ майор! Исправимся, товарищ майор!» Я отошел в сторонку и долго стучал лбом в дерево. И куда делась моя выдержка, которая приводила в такое удивление весь персонал Базы и психологов? Линьков умудрился вывести меня из себя всего за месяц. Талант. Но делать нечего, пришлось приниматься за дело, не надеясь ни на чью помощь. Закончилось все тем, что я загнал весь отряд в болото и, чтобы выбраться, пришлось вызывать помощь. При этом я видел, что все понимают неправильность моих действий, но никто не подсказал и не помог! Изверги!!! Более того, если какой-то мой приказ можно было истолковать неправильно, он истолковывался неправильно, в результате мне приходилось отслеживать исполнение чуть ли не каждой команды.

Сразу после того как нас из болота доставили на Базу, меня вызвал директор. Я даже помыться и переодеться не успел. Только я, потому что остальные переодеться успели, пока я, как командир, сдавал на склад снаряжение. Грязный и злой я стоял перед директором рядом с чистеньким майором Линьковым. Директор рассматривал нас обоих ироничным взглядом и кивал своим мыслям.

– Что ж, майор, надеюсь, этот урок пойдет вам впрок и вы начнете понимать, что один не сможете сделать ничего и что к советам других, более опытных, надо прислушиваться!

– Что?! – Это было последней каплей. – Я не прислушивался?! Да я буквально умолял их всех дать хоть какой-то совет!!! И ничего кроме: «Как вы прикажете, товарищ майор» не добился! И это спецподразделение? Что это за спецподразделение, в котором солдаты не могут даже в кусты сходить без приказа командира?! – Тут я наткнулся на благодушный взгляд Виталия Дмитриевича и скис. Ну конечно, как сразу не понял, что и это очередной тест.

– Ну а что ты хочешь? – патетически возвестил он. Даже руку в экспрессии поднял. – Сам подумай! Боевой майор, командир подразделения, которое выполняло секретные задания за рубежом, участник двух войн в Чечне. У него ордена всю грудь закрывают. И вот во главе отряда поставили какого-то сопляка за непонятно какие заслуги! Как бы ты к этому отнесся?

Я искоса глянул на Линькова. Тот сохранял каменное выражение лица, но его губы слегка подрагивали, выдавая истинное состояние. Похоже, он с трудом сдерживал хохот и уж точно обиженным не выглядел.

– Ну да, конечно. Обиделись они, – пробурчал я. – Я для них Олег Попов, Петросян и Задорнов в одном флаконе. Смотрели и смеялись. Как там?.. «Ну тупой он».

Майор уже сдерживаться не смог и рассмеялся.

– Рад, что ты сохраняешь оптимизм, – покивал директор. – Однако мы убедились, что командовать тебе пока рано.

– А я никогда и не утверждал обратного, – буркнул я.

– Рад, что ты трезво оцениваешь свои способности. Ты должен научиться отдавать команды коротко и настолько ясно, чтобы даже идиот не смог бы их понять неправильно, даже если бы захотел. Тем не менее с этим надо что-то делать. Научиться командовать людьми можно только наблюдая за настоящим командиром. И я рад, что майор Линьков согласился взять тебя в свою команду. Отныне ты назначаешься его заместителем. Обязанности он тебе объяснит сам, однако, зная майора, могу сказать, что спокойных деньков у тебя не будет. А сейчас отправляйся в душ и переодевайся.

В чем директор не ошибся, так это в том, что спокойных дней у меня действительно не стало. Зато именно теперь и начались настоящие занятия. И если раньше я готов был Леонида Львовича растерзать, то сейчас уже начал его уважать. Он умел объяснить сложную ситуацию простыми словами, умел интересно рассказывать, всегда отвечал на все мои вопросы и часто делился опытом, почерпнутым в командировках. Причем, как я подозревал, многое из этих рассказов до сих пор проходило под грифом «совершенно секретно».

– Это вам генерал велел ничего не скрывать от меня? – поинтересовался я однажды.

– А тебе зачем это знать? – задал встречный вопрос Линьков. – В общем, ты прав, конечно, но твое любопытство совершенно не в тему.

Ясно. Очередной урок. Самое интересное, что эти месяцы, когда я находился в отряде майора, дали мне больше, чем все предыдущие занятия. Да, меня научили сражаться, подготовили к руководству, но все это была теория. Зато сейчас ничего, кроме практики. Как заместитель командира, я должен был являться посредником между ним и бойцами. Я узнал характер каждого солдата, узнал, когда у кого день рождения и какие у них проблемы, готовил карты маршрутов, отвечал за оружие.

– Вот что: кажется, основные обязанности ты неплохо освоил, – заявил мне однажды Линьков. – Пора их расширять. С этого момента ты отвечаешь за готовность снаряжения группы. У нас на следующей неделе ожидается учебный бой со здешней охраной. Как только уточнится цель учений, подготовишь список необходимого и получишь его на складе.

Дело показалось мне не очень сложным. Сами учения проходили с особым оружием: пневматическим, стреляющим красящими шариками, похожим на пейнтбольное. Отличие было в том, что в каждое монтировалась простейшая электрическая схема, имитировавшая звук выстрела того оружия, которое эта пневматика изображала. Как мне пояснили, для привыкания к звуку, а также чтобы научить бойцов распознавать оружие по выстрелам. Ну и соответствующее защитное снаряжение нужно было получить, включая маски с плексигласовыми забралами.

Просто, ага. В первый же раз я умудрился забыть спальные мешки. Линьков явно видел мою ошибку, но ничего не сказал. Зато когда пришло время отдыха… тут мне ее и припомнили. Пришлось изворачиваться. Так с тех пор и шло. При этом Линьков считал, что самый быстрый способ обучения – на собственных ошибках. Потому никакой помощи никогда мне не оказывал и никогда не советовал. Зато если я где ошибался…

«А подайте-ка мне сюда капитана (директор после моего неудачного командования понизил меня в звании) Старинова Владимира Викторовича. Итак, товарищ капитан, вы отвечали за подготовку группы. Почему же вы не позаботились об альпинистском снаряжении? Что значит, не думали, что оно пригодится? Вы карту маршрута внимательно изучали? Горы там видели? Что? Думали, они тут не очень высокие? Да… Тут либо безответственность, либо явная диверсия. Да еще и полнейшее неумение читать карту. В боевой обстановке я бы приказал вас расстрелять, сейчас же ищите спуск, где можно преодолеть обрыв. По возращении займемся тактической подготовкой с картой».

И вот, пока все отдыхали, я как проклятый лазил по кустам, выискивая удобное место для спуска. В одном майор прав, такое вот исправление собственных ошибок напрочь отбивает желание их совершать в будущем. Но и излишняя предусмотрительность тоже не одобрялась. После того как задание выполнялось, Линьков велел собирать все, что нам не пригодилось.

– Итак, господин Старинов, – вещал он в этом случае, – вы, видимо, полагаете, что мои солдаты мулы, которых надо нагрузить всем, чем можно, в надежде, что авось пригодится. Что ж, полагаю, вам нужно объяснить, насколько важно в поход брать ровно столько груза, сколько необходимо. Каждый лишний грамм может оказаться опасным для задания. Будьте добры, весь этот неиспользованный инвентарь упакуйте и совершите путешествие по штрафному маршруту. Может быть, тогда вы поймете, как важно правильно рассчитывать полезный груз.

Штрафной маршрут – изобретение Линькова. Он лично излазил окрестности и проложил его на карте. Не очень длинный, всего лишь десять километров, но вел он по таким холмам и буеракам… даже налегке я его проходил только за сутки. С грузом времени тратилось много больше. Тащить ведь приходилось не только штрафной груз, но и запасы еды. Вот уж действительно тест на умение правильно выбрать необходимые вещи. Тащить же придется и полезное, и бесполезное. И не дай бог что-либо из бесполезного потерять по дороге. Такое со мной еще ни разу не случалось, но что в этом случае придумает майор, я примерно догадывался. И эта догадка мне сильно не нравилась.

– Некоторые умники полагают, что война зависит от мужества солдат, – заявил как-то майор.

– А разве не так? Вот если бы не мужество людей под Москвой в сорок первом…

– Ты путаешь. Я сказал война, а ты говоришь о сражении. Сражение действительно зависит от солдат, а вот война… Никакое мужество не поможет, если снабженцы не смогут вовремя подвезти боеприпасы, новую одежду, провиант. Патовая ситуация в Первой мировой во многом связана не с системой защиты, а именно с проблемой снабжения. Прорыв Брусилова, Юго-Западный фронт… Но войска смогли наступать ровно столько, насколько хватило их запасов. Потом они закончились, тылы отстали, грузовиков мало, а подводы не успевают за наступлением. И так на всех фронтах. Вот и проиграна война с выигранным сражением. Наполеон вел лучшую армию Европы, выиграл до Москвы почти все сражения, но Кутузов перехватил коммуникации и очень скоро эта лучшая армия превратилась в сброд. Потому войны ведут полководцы, а выигрывают их снабженцы. Вот и изучай эту истину на собственном опыте. Пригодится.

Я и изучал. Задумавшись над словами майора, я потеребил преподавателя военной истории, и мы с ним занялись изучением того, как эту проблему решали в древности. Хорошо иметь транспортную авиацию, тысячи километров железных дорог, десятки тысяч шоссейных. А как быть, если из всех возможных средств снабжения – телега и раскисшая дорога, которая весной и осенью превращается в месиво? Похоже, серьезно проблемой снабжения озадачивались только римляне, для чего и строили свои дороги, которые верой и правдой служили в любое время года, обеспечивая легионы всем необходимым в любой точке империи. Ну, естественно, еще водный транспорт.

Потом майор решил заняться индивидуальной подготовкой… своей. Заключалась она в том, что ему давалась фора в четыре часа, а потом весь отряд под моим командованием выходил в погоню. Опыт я уже имел и потому в болото больше никого не загонял, да и остальные бойцы помогали мне по мере сил. Однажды Линьков подошел ко мне:

– Ну что, суть игры уяснил?

– Уяснил, – ответил я, потирая бок, по которому меня хлестнула ветка ловушки, подготовленной майором. Привяжи он к ней колья, и все могло бы закончиться не только ушибом.

– В таком случае теперь твоя очередь убегать. Фору тебе дадим побольше – пять часов.

Меня поймали через три часа после истечения времени форы. А я-то думал, что хорошо спрятался… считал себя уже подготовленным в плане выживания. Оказалось, что просто выжить в лесу и выжить, когда за тобой ведут охоту профессионалы, совершенно разные вещи. Линьков при разборе занятия был безжалостен и язвителен. По его словам, единственное, что я могу, – играть в песочнице. А в конце дал совет:

– Ты допускаешь одну ошибку дилетанта. Пойми, твоя задача не уничтожить всех преследователей, а уйти от погони. Твои ловушки рассчитаны на то, чтобы убить, но смерть товарищей может заставить удвоить усилия по твоей поимке, и ты добьешься обратного желаемому. Раненый же отвлечет как минимум двоих от погони – самого раненого и того, кто должен будет помочь ему выбраться. К тому же раны могут быть опасны… многие спокойно смотрят в лицо смерти, но испугаются стать инвалидами. Глядя на раненых, они станут осторожнее, и тебе будет легче уйти…

Я разозлился и в следующий раз подготовился получше, разработав план заранее. Наша База находилась в глубине тайги, до ближайшего жилья было километров четыреста. Это давало нам возможность тренироваться, не беспокоясь о встрече с посторонними.

Как с самого начала и говорил майор, дело не в хитрых планах, а в опыте, который приобретается на тренировках. К концу занятий мне удалось скрываться от поисковых групп почти три недели – это был мой рекорд, который побить мне так и не удалось. Как потом признался директор, если бы я продержался еще день, он бы отдал команду на возвращение. Обидно. Зато эта тренировка имела несколько неожиданные последствия. Виталий Дмитриевич встретил меня у входа лично. Я сделал краткий доклад и теперь ждал, когда меня отпустят наконец в горячий душ и мягкую постель. Директор же оглядел те лохмотья, в которые превратилась моя одежда, и хмыкнул:

– Хорош. А как обувь? Обувка прочнее, но… Александр Петрович, наша недоработка. Надо нам с вами заняться набором одежды для мальчика. Ему ведь там не три недели предстоит жить. Подберите материал и форму одежды. Также не помешает запасной материал, и надо бы научить нашего молодого друга шить.

Вот уж не думал, что вместо похвалы мне подбросят новые предметы для изучения. Подумать только, шитье! Брр.

После всех совместных тренировок Леонид Львович стал настоящим другом для Володи наравне с Александром Петровичем. Неудивительно, что он обрадовался, когда тот появился на Базе, хотя мальчик уже и не рассчитывал с ним увидеться. Линькова вместе с отрядом за месяц до этого вызвали в очередную командировку, а сколько она продлится и какой сложности… кто знает.

– Я уже и не думал, что вас увижу! – так и сообщил мальчик.

– На этот раз занимались местной бандой, – признался Линьков. – Знаешь, у меня такое ощущение, что если мы завтра арестуем дьявола, то и его некоторые личности объявят борцом с режимом.

– Опять политика?

– Она самая. Разбирались с одной группировкой, которая решила, что ей не помешают собственные боевые отряды.

– А вы…

– У нас никто не пострадал, не волнуйся.

– Ну и слава богу.

К сожалению, эта встреча действительно оказалась последней – через три часа Леониду Львовичу нужно было лететь в Москву получать очередное задание. Как он объяснил, ему с трудом удалось добиться разрешения попрощаться с Володей. Мальчик пожелал ему удачи, а потом еще долго стоял у стекла, глядя на закрытую дверь, за которой скрылся майор Линьков. Провел рукой по глазам, но те были совершенно сухи. Мальчик вздохнул. Сейчас ему хотелось броситься на кровать и разреветься. Или хотя бы просто поплакать, быть не разведчиком в чужом мире, а обычным тринадцатилетним мальчишкой. Психологи говорят, что после того, как поплачешь – становится легче. Увы, он был лишен возможности проверить это утверждение.

За несколько дней до окончания карантина в закрытую зону пришел Александр Петрович.

– А как же карантин? – удивился Володя, когда Александр Петрович с большой и явно тяжелой сумкой в руке вышел из дезинфекционной камеры.

Полковник оглядел выданный ему костюм и поморщился:

– Ну и воняет от него! А карантин… медики перестраховываются, как обычно. Собственно, карантин уже можно прекращать, только наши умники еще не подобрали подходящий мир.

– Меня всегда интересовало, как они это делают, если не могут туда заглянуть, кроме как с помощью робота. А это ведь не самый быстрый способ.

Полковник поставил сумку на пол и сел в кресло. Володя устроился на кровати.

– Как они мне объяснили, все дело в параметрах мира, которые можно снимать и отсюда. Давление там и еще что-то, чему даже название не придумали. Как я понял, совокупность всех этих данных позволяет оценивать мир и степень развития цивилизации, если таковая есть.

– Это как?

– Понятия не имею, – честно ответил Александр Петрович. – Я пытался разобраться, но… Сам принцип прокола «окна» настолько сложен, что до сих пор его механизм до конца не ясен – эффект открыли совершенно случайно. Мы сейчас как те обезьяны, которым показали, на какие кнопки нажимать. Ну а что нашим умникам удалось узнать в процессе экспериментов – тем и пользуемся. Они говорят, что точно смогут определить необходимый мир, и я им верю. Тем более первым все равно пойдет робот и подтвердит или опровергнет их выводы.

– Логично, – согласился Володя.

– Я, собственно, не по этому вопросу, как ты понимаешь. Ты как себя чувствуешь?

– Не очень. Боль усиливается и приступы все чаще… но, вопреки угрозам врачей, пока терпимо.

– Ясно. Они тебе какой-то новый препарат вводят, надеюсь, все будет хорошо. И раз ты в порядке, то… – Полковник подтащил к себе сумку и раскрыл молнию. – В оставшуюся неделю ты должен выучить легенду.

– Легенду? – нахмурился Володя. – Какую еще легенду?

– Самую обычную. Раз ты решил отправиться в мир мечей, надо подумать, кем ты в нем будешь. Если основываться на тех выводах, которые сделали наши умники на основе уже изученных миров…

– Они же общество не изучали.

– Ну, воздушные шары в примитивных мирах подвешивали, так что кое-какие фотографии есть… да ты же их видел. И вообще, не перебивай, а? Потом вопросы задашь.

Мальчик сидя вытянулся и шутливо козырнул.

– Угу. К пустой голове руку не прикладывают. Так вот, каким бы мир ни был, но человеческое общество всегда строится по типу социальной лестницы.

– И чем менее развит мир, тем более четкая граница между социальными слоями…

– Ну глупость же сморозил и сам об этом знаешь, – поморщился Александр Петрович. – Даже мне это понятно, хоть я и не специалист.

– Просто слова неверно подобрал, – начал оправдываться Володя. – Скажем… чем старше социальная система и чем больше она устоялась, тем прочнее границы.

– Вот так точнее. Кстати, не поэтому ли ты выбрал такой мир? Ведь в раннем Средневековье граница между дворянством и остальными слоями очень зыбкая… Впрочем, нет, ты, скорее всего, и не думал об этом… В общем, ты, конечно, если захочешь, сможешь там быть фермером или купцом, но стоит побеспокоиться о том, чтобы иметь возможность занять и более высокое положение. Зря, что ли, ты получал образование? Итак, – полковник вынул из сумки небольшой цилиндрический футляр, судя по всему, прочный и герметичный. Отвинтил крышку и достал оттуда свиток. – Вот. Здесь генеалогическое древо семьи Стариновых. Кое-что мы восстановили, поэтому вплоть до твоего прапрадедушки все достоверно. А дальше немного сочинили.

Мальчик с интересом взял свиток, посмотрел:

– Я – князь?!

– Почему бы и нет? – улыбнулся полковник. – По легенде, твоему роду несколько сотен лет, и он все это время верой и правдой служил отечеству. А это, – полковник протянул Володе свернутую в трубочку тетрадь, – история твоего рода. Естественно, и генеалогию, и историю ты должен будешь выучить наизусть.

– За неделю?

– Не обязательно. В другом мире тебя постараются выбросить в стороне от жилья. Я очень тебя прошу, хотя бы годик поживи в стороне. Подрасти немного. Договорились?

Мальчик неопределенно пожал плечами.

– Ну, в любом случае, ты не сразу отправишься к людям, так что время у тебя будет. А вот первая грамота на княжеский титул, который получил твой предок.

Володя осторожно взял старинный свиток и с опаской развернул – выглядел он настолько древним, что к нему было боязно лишний раз прикоснуться.

– Материал тех времен. Сам свиток искусственно состарен.

Мальчик пробежал текст взглядом, запоминая.

– Вот герб князей Стариновых. – Новый лист лег на кровать.

Мальчик взял его и усмехнулся.

– Что-то мне это напоминает. Не подсказывайте, сам догадаюсь… Вроде бы тут чего-то не хватает… вроде бы тут еще три буквы раньше были: КГБ.

– Верно. Щит и меч. А почему нет? Ни о КГБ, ни о ФСБ в том мире точно никто не слышал. А так… будет реклама. Сделаешь рекламу гербу?

– Вам какую рекламу? – невинно поинтересовался Володя. – Из времен НКВД?

– Шутник. А вообще, любую делай на свое усмотрение, лишь бы внушала…

– Шок и трепет. Понял. – Володя отложил герб и снова взялся за тетрадь

– И это все мне надо выучить? – поинтересовался он, пролистывая придуманную историю рода.

Если верить этим записями, у него в семье все сплошь герои, верой и правдой служившие царю и отечеству. А, нет, вот один мот и бездельник, промотавший все свое состояние, и потому род обеднел. Потом, правда, частично удалось восстановить положение. Ага, вот еще одна паршивая овца… ну, конечно, если все сплошь герои, то это подозрительно. Судя по всему, тут взяты за основу реальные биографии некоторых людей, которых просто записали в его предки.

– Конечно. Как же, потомок таких знатных людей и не знаешь своих предков? Непорядок. Но пока отложи, потом посмотришь. Тебе логично будет представляться путешественником из далекой страны, куда по какой-либо причине ты не можешь вернуться. Подробности, без знаний реалий, придумать нельзя, так что тут тебе придется разбираться на месте, мы же просто подготавливаем твое вживание в новое общество. Насколько это все тебе пригодится там, будешь смотреть по прибытии.

Полковник покопался в сумке и достал две коробочки. Тяжелые, судя по тому, как осторожно он их положил на кровать рядом с Володей.

– И вот еще. Человек остается человеком в любом мире, потому это точно лишним не будет.

– А что это? – с интересом спросил мальчик.

– Золото. Мы постарались придать ему форму отчеканенных монет.

Володя открыл коробку и хмыкнул. В ней действительно аккуратно располагались золотые монеты с немного неровными краями, словно их обрубали вручную. Мальчик взял одну, размером с современный российский рубль, и внимательно рассмотрел. На одной стороне отчеканен двуглавый орел, а на другой… Володя рассмеялся.

– Его величество император Всероссийский Владимир Первый Владимирович.

– Ну, чеканить портреты правителей на монетах – традиция древняя. Даже американцы этим балуются. Так что нынешний президент и попал на монеты. Ну не придумывать же кого-то?

– Да я, в общем-то, не против, – сказал мальчик. – И какая проба?

– Не четыре девятки. Такую высокую пробу научились получать относительно недавно, а проверять чистоту золота умели давно. Оно тебе нужно, такие проблемы? Тем более из того же количества золота мы изготовили больше монет.

– И на сколько расщедрилась ваша контора?

– Сто монет по восемь граммов каждая с примесью серебра. Нельзя предполагать, много это или мало, но в нашем мире это значительная сумма. Мы решили подстраховаться и добавили двести монет из серебра. – Полковник достал еще четыре коробочки. – Правда, их вес несколько меньше – семь граммов. Кроме того, тебе передадут несколько драгоценных камней. Они хоть и искусственные, но, полагаю, там спецов, способных отличить искусственный алмаз от естественного, нет. К сожалению, немного, но лишними, думаю, не будут. Их показать не могу, они пока в сейфе у директора лежат. К переходу их упакуют.

Мальчик рассмотрел и серебряные монеты, потом сложил все обратно.

– Надо бы в одежде предусмотреть место для всего этого богатства.

– Предусмотрели. Часть монет можно разместить в поясе, основная масса войдет в жилет, остаток поместится в плаще. Да, еще кошелек… Ну и сам сможешь что-нибудь придумать.

Володя отложил коробки и вновь принялся просматривать документы, что принес полковник. Историю семьи он бегло пролистал, теперь не забудет. Проблема была только в том, что, обладая тренированной фотографической памятью, он запоминал не текст, а буквы и их расположение. Потому, даже запомнив страницу, он не смог бы сказать, о чем там говорится, если мысленно не прочитал текст уже из памяти.

– Собственно, почему я принес эти записи сейчас, а не передал их при переходе? Просмотри, и если будут какие вопросы или пожелания – скажи. Постараемся подправить, если понадобится.

– Да нет, спасибо. Вряд ли я смогу придумать больше и лучше, чем ваши аналитики. Надеюсь, аборигены не сумеют отправить сюда запрос на проверку достоверности всех этих историй, – мальчик потряс листами.

– Не переживай. Если они найдут такой способ, мы обеспечим подтверждение всех сведений. Поверь, это в наших силах.

– Ничуть не сомневаюсь, – улыбнулся Володя.

– Тогда еще встретимся. – Александр Петрович поднялся. – Врачи запретили мне долго тут находиться. Я забираю все монеты, собственно, я их и приносил только похвастаться, а вот бумаги оставляю.

Володя тоже поднялся. Дождался, когда куратор покинет бокс карантина, и вернулся к бумагам – читать предстояло еще много. И надо ведь все это выучить…

За оставшееся время Володя успел закончить свой доклад и переслал его Татьяне Николаевне, а потом только изучал переданные материалы и тренировался. Чтение биографий вымышленных Стариновых невольно заставило вспомнить отца. Интересно, что было бы, если бы все это оказалось реальностью? А сейчас? Как к этому относиться? Как отнестись к некоему полковнику Старинову, во время Наполеоновских войн оставшемуся прикрывать с небольшим отрядом отход основной части войск? Из того боя полковник так и не вышел. Майоры, капитаны, полковники – все они служили, многие погибали… А вот его отец… Читать вымышленную биографию не хотелось. Князь Старинов, отвечающий за безопасность своей территории. По сути, конечно, верно. Читая это, Володя как никогда ощущал себя самозванцем, присваивающим то, что ему никаким образом не принадлежало. Ведь все те герои и даже те, что не герои – реальные люди, как бы они отнеслись к такому присвоению их биографий?

При очередной встрече с Александром Петровичем мальчик поделился своими сомнениями. Тот, вопреки опасениям, не высмеял его.

– Серьезный вопрос. Честно говоря, я должен был сам об этом поразмыслить. Но знаешь, что я думаю?

Мальчик заинтересованно посмотрел на полковника сквозь разделявшее их стекло.

– Если ты станешь их достоин, они будут гордиться таким родством. Главное, не опозорь их память.

После встречи Володя еще долго думал об этих словах, и словно вся тяжесть выдуманного княжеского рода навалилась на плечи. Будто все эти предки оценивающе смотрели на него, наблюдая, как их потомок будет справляться с проблемами. Достоин он встать рядом с ними или нет?

В последний день карантина Александр Петрович снова навестил его. Они долго стояли у стекла, смотря друг на друга.

– Ты меня очень беспокоишь, – вдруг сказал наставник.

– В каком смысле? – удивился Володя.

– Твое отношение к жизни. Твое безразличие к тому, что с тобой будет. Ты даже смеяться стал редко, только улыбаешься слегка. И даже возможную смерть от болезни воспринимаешь скорее с любопытством.

Володя нахмурился, пытаясь понять, к чему ведет полковник.

– Я вас не понимаю.

– Я беспокоюсь за тебя, потому и хочу попросить об одной вещи.

– Попросить?

– Да. Если ты действительно считаешь меня своим другом, выполни одну просьбу: не обещай никогда никому того, чего не сможешь исполнить, но если пообещал, выполни.

– Я не понимаю…

– Постараюсь объяснить. Я боюсь, что однажды тебе все может надоесть, ты устанешь жить. Я надеюсь, что какие-нибудь невыполненные обещания помогут тебе удержаться от этого пагубного пути. Если у тебя будет хоть какая-то цель, то станет больше шансов найти свой путь в жизни.

Мальчик задумался. Все это казалось ему такой глупостью, но почему бы и не выполнить эту просьбу наставника? К тому же он и сам считал, что обещания надо выполнять.

– Хорошо, Александр Петрович. Я обещаю вам.

Полковник кивнул. Постоял некоторое время молча.

– Удачи там.

– Спасибо.

В этот день Володя думал, что уснуть ему не удастся, однако многолетние тренировки дали о себе знать. После короткой медитации он вдруг обнаружил, что совершенно спокоен, словно завтра ему предстоит не путешествие в другой мир без шанса на возвращение, а очередная тренировка, которых было множество и будет еще больше. Так стоит ли из-за этого переживать? Спать он лег ровно в десять и уснул почти мгновенно.

Утром он, как обычно, сделал зарядку, принял душ, а потом стал ждать. Делать ничего не хотелось, и мальчик просто сидел на кровати, вспоминая свою жизнь на Базе. Ровно в десять зазвенел звонок коммуникатора, и голос, который мальчик не смог опознать, велел приготовиться к выходу. Володя огляделся. Личных вещей у него тут не осталось, они уже были упакованы и подготовлены к переправе.

Раздался сигнал, и мальчик вышел в холл, где его ждали два медика в биозащитных комбинезонах. Быстро осмотрели его, сняли показания приборов и медицинских сканеров, после чего один из медиков протянул мальчику сумку.

– Переодевайся в спальник и комбинезон и надевай биозащитный костюм. Мы будем ждать у выхода из карантина.

Мальчик кивнул и вернулся в комнату. Здесь он разделся и, достав из сумки, натянул на себя то, что медик назвал спальником. Это были штаны, похожие на детские колготки, которые свободно растягивались, словно резиновые, и после надевания плотно прилегали к телу и такая же «резиновая» футболка с длинными рукавами. Володя посмотрелся в зеркало и поморщился: выглядит ужасно, но сверкать в таком нижнем белье перед всеми он не намеревался.

Разрабатывалось оно специально для мальчика и предназначалось для защиты от разных кровососущих паразитов – именно это аналитики считали наибольшей проблемой в отсталом мире. Ткань спальника благодаря своей пористой структуре позволяла свободно дышать телу, хорошо держала тепло в холод и не грела в жару, но самое главное, из-за плотного прилегания к телу под нее не могла забраться никакая вошь, блоха или клещ. Сам материал тоже представлял неодолимую преграду для комаров, оводов или москитов. Чтобы очистить спальник, достаточно было положить его в воду на несколько часов. В такой одежде свободными оставались только кисти рук, шея и голова. Мальчик еще раз осмотрел себя и фыркнул. Ладно еще цвет нормальный, а то сделали бы розовым… с этих шутников сталось бы…

Володя достал из сумки комбинезон защитного цвета и быстро оделся. Застегнул ремень, проверил крепление пистолетных кобур за спиной. Конечно, не очень удобно по сравнению с креплением на поясе, но место на поясе предназначалось для мечей, а пистолеты планировалось не демонстрировать без лишней необходимости. За спиной же их можно и достать быстро, и не видно из-под плаща.

Сами пистолеты в сумке отсутствовали. Очевидно, их дадут перед самым переходом, зато боевой нож был на месте – привычный и надежный «Катран». Мальчик тут же прикрепил его к бедру, проверил, как он выходит из ножен, и надежность крепления. Комбинезон тоже сидел нормально. Теперь облачиться в биозащитный костюм и на выход.

В сопровождении медиков мальчик прошел в комнату перехода, где находились еще четыре человека в таких же комбинезонах, а с ними и Александр Петрович.

– Переход стабилен! – услышал Володя доклад одного из техников. – Время функционирования два дня. Расчетное время работы десять дней.

Александр Петрович поманил мальчика к гигантскому экрану. Здесь же стоял и один из ученых. Как только Володя подошел, экран включился.

– Два дня назад мы нащупали этот мир, – заговорил ученый. – Фотографии, которые сделал робот-разведчик, мы тебе пересылали, вот новые.

Фотографии явно были сделаны с высоты птичьего полета. Деревня, люди, лошади, поля… Зоркость разведчиков была такой, что позволяла рассмотреть даже мух на холке коня. Вдали виднелся город. Вот едет какой-то отряд в доспехах.

– Есть еще и фильмы. Мы их тебе сбросили в ноутбук, сможешь посмотреть после перехода. Там много всего интересного. Мы даже начали составлять словарь местного языка, но пока там всего лишь восемь слов. Узнавать язык тебе придется на месте. В ноутбук мы включили лингвистический анализатор.

– Спасибо, профессор, меня обучали с ним работать, – отозвался мальчик, не отрываясь от слайд-шоу фотографий нового мира.

– Ах да, конечно. Как нами установлено, мир находится примерно на уровне раннего Средневековья Земли. То есть до изобретения пороха примерно лет четыреста… если ты, конечно…

– Я не собираюсь устраивать промышленную революцию и не намерен распространять рецепт пороха.

– Очень хорошо. – Профессор продолжил показ. – Мы использовали порядка сотни летательных аппаратов. Уже есть примерная карта территории, куда мы хотим тебя переправить. Совсем экзотические места опустим, там культура слишком уж отличная от той, к которой ты привык, но мы разыскали место, где общество похоже на европейское. «Окно» перемещали по тому миру восемнадцать раз, делая контрольные наблюдения. Высадка планируется здесь.

На экране появился снимок вытянутого острова на средних размеров озере, расположенном в глубине леса.

– Место удобное. Люди здесь не ходят, это видно по состоянию леса, в то же время ближайшее жилье километрах в сорока по прямой. Время на то, чтобы освоиться, у тебя будет.

Володя еще раз просмотрел заинтересовавшие его фотографии, внимательно изучил одежду и людей, дороги. Рассмотрел снимок замка.

– Меня все устраивает.

– Отлично. Тогда мы готовим переход, а ты пока посиди здесь. Как только все будет готово, мы сообщим.

Мальчик сел в явно специально для него приготовленное кресло, рядом пристроился Александр Петрович.

– Что ж… удачи…