Читать книгу Тварь - Сергей Савенков - Страница 9
Капкан
Оглавление«Наши эмоции имеют телесную природу, потому, получив
возможность перемещать сознание в синтетическое тело,
мы навсегда расстанемся с животными желаниями,
страхами, религиозным безумием. Исчезнет жадность,
эгоизм, ненависть… впрочем, также угаснет и любовь».
Крейг Новак, ведущий разработчик компании «Aeon Cyber Systems»,
статья «Эволюция и Сингулярность», журнал «Популярная механика» № 4 от 2071 г.
«Я – страстный меломан, могу часами наслаждаться музыкой.
Но всё же, выключив проигрыватель, осознаю, что
тишина – лучше и интереснее самой прекрасной мелодии.
Ведь тишина содержит в себе все звуки мира».
Крейг Новак, «ACS», интервью журналу «Научные страсти» № 78 от 2073 г.
Агасфер наслаждался покоем.
Многочасовой переход от «Зимнего солнца» позади.
Он сидел, скинув рюкзак, прямо на земле. Разогретую спину холодила броневая сталь ворот, охранявших проложенный в скальном массиве тоннель. Ноги переплелись с ногами сидящей рядом Ариадны, в лунном свете белые комбинезоны отсвечивали фиолетовым. Над сырой землёй полз туман, с влажных ветвей многовековых деревьев, вниз, на листья огромных тёмно-синих папоротников, срывались капли.
Всю неделю перелёта на Ираклион Агасфер маялся от смутного беспокойства, но теперь, когда пришло время действий, страх исчез. Будучи прожжённым авантюристом, он знал, что нет ничего хуже ожидания. Раньше пугало предчувствие смерти, теперь, когда смерть стала абстрактным понятием, страх был досадным атавизмом. Как это глупо – обладать совершенным кибертелом последней модели и страдать от проявлений первобытных эмоций!
– Ещё не поздно вернуться, – глядя в сторону, тихо произнесла Ариадна.
Он заметил, что её трясёт, как осиновый лист. Какой же ужас испытывает девушка, если мозг заставил лихорадочно сокращаться синтетические мышцы? Ведь в теле Ариадны нет ни крови, ни гормонов!
Повернувшись, он крепко обнял Ариадну, прижал её голову к груди:
– Нет! Всё тысячу раз обговорено. Мы будем обеспечены на сотни лет вперёд. Возьми себя в руки, заставь древние инстинкты молчать. От них – никакого толка.
– Хорошо, – она была смущена.
– Всё! Вперёд! Вижу, промедление тебе не на пользу.
Он поднялся, подал руку напарнице, закинул за спину рюкзак и включил налобный фонарь. Ночную темноту прорезал яркий луч, в свете которого замельтешили мириады насекомых. Приложив декодер к контрольной панели, он что-то набрал на экране, и дверь с лязгом открылась.
Стерильно-белый коридор заливал яркий свет. Поражённо хмыкнув, он отключил фонарь:
– Святые предтечи! Семьсот лет прошло! Кто бы мог подумать, что база в идеальном состоянии!
***
Они шли уже полчаса, напряжённо вслушиваясь в монотонный шелест систем вентиляции. Одни коридоры сменялись другими, разнообразие вносили лишь указатели и цифры на стенах. Сложностей с ориентацией не возникало – Агасфер не зря отдал баснословные деньги за подробный план древнего объекта. Впрочем, платил он за другое: план скорее был приложением к информации о местонахождении самой базы. Но как бы там ни было, Агасфер радовался его наличию, ведь проложенная в недрах горы сеть более всего напоминала паутину рехнувшегося паука.
Внезапно тишину разорвал вой сирены, и тут же белый свет сменился на красный.
Дьявол! Сработала охранная система!
Он обернулся. На лице Ариадны застыл ужас.
Женщина! Его возлюбленная постепенно становилась проблемой.
Он попытался её успокоить:
– Всё хорошо! На базе никого. Автоматические системы я отслежу. План в силе. Мы пойдём, и возьмём то, за чем пришли.
Голос девушки сорвался на визг:
– План! Отслежу! Как же! Что ж ты не отследил датчики, которые нас обнаружили и подняли тревогу?!
Сказав это, она ещё больше изменилась в лице:
– А?! Ответь! Почему?! Почему ты не заметил датчики?
Отвечать ему было, в сущности, нечего. Встроенные в кибертело сенсоры, способные отслеживать излучения во всех диапазонах, вышли из строя ещё месяц назад.
– А что вы хотели! – нагло заявили в сервисном центре компании. – Им уже больше пяти лет, а гарантию мы даём на три года.
И не подкопаться! Разглядывая людей на улицах городов, этих жалких существ, попавших в капкан собственных тел, Агасфера не покидало волшебное чувство свободы. И лишь в офисах торгующей бессмертием компании, он ощущал себя рабом. К счастью, чувство пропадало, стоило выйти наружу.
У каждой из составляющих его тело деталей, был свой, тщательно рассчитанный инженерами компании срок службы. Причём базовые, необходимые для жизни пользователя органы, могли работать сотни лет, хотя и стоили дороже всего. Не хватало ещё, чтобы покупатели внезапно умирали! А вот опции, хоть и были намного дешевле, без конца ломались. Маркетинговая политика компании, так её растак!
Дешевле-то дешевле, но лишь относительно. И смотря, что за опция.
Все имевшиеся у него сбережения Агасфер потратил на апгрейд груди Ариадны и заправку корабля. Грудь стоила немало – в компании прекрасно понимали, что приличные люди не будут вести дела с обладателями безгрудых подружек. В кредит, разумеется, компания не торговала. Чтобы раздобыть деньги на сенсоры, необходимые для проникновения на базу, нужно было пробраться на базу. Идиотский замкнутый круг, из которых и состоит вся наша жизнь.
Он влепил Ариадне пощёчину:
– Ты! Приди, наконец, в себя! Я не уйду с пустыми руками!
Та хныкнула и замолчала, шокированная – Агасфер никогда её пальцем не трогал.
Он двинулся вперёд, а она, глядя в пол, поплелась следом.
***
Сирена уже не раздражала, ведь тело сгибалось под тяжестью драгоценного груза. Заряды антиматерии, адронные мины, да всякая мелочёвка, были распиханы по четырём рюкзакам, навьюченным на спину и живот, а на плечах болтались дезинтеграторы.
Древнее оружие! Современная цивилизация, тысячелетиями не знавшая войн, утратила военные технологии, и попросту не в состоянии что-либо противопоставить таким вот старинным игрушкам.
Теперь они с Ариадной обеспечены до конца своих дней. Агасфер не знал в точности, что означает: «до конца дней» лично для него, но, по крайней мере, о замене вышедших из строя органов и апгрейдах в обозримом будущем беспокоиться не придётся…
Центральный вход уже в двух шагах. Ещё немного, и – всё!
Дьявол! Едва повернув из-за угла, Агасфер увидел, что дальше не пройти. Из-за общей тревоги, коридор был заблокирован выдвинувшимися из скалы толстыми, рассчитанными на ядерный удар, бронеплитами. Возможно, применив что-то из добытого арсенала, он смог бы разрушить плиты, вот только что останется после этого от него самого? Облачко пара?
Рядом молча стояла Ариадна.
Обиделась? Плевать! Зато заткнулась.
– Пошли! – сказал он ей. – Выйдем через вентиляционную шахту.
Вновь бесконечная череда коридоров. Да, деньги, уплаченные за план базы, окупались сторицей.
Так, вот и нужная дверь. Разумеется, заблокирована.
Не беда! Это же не бронеплита!
Он снял с плеча дезинтегратор, и дверь исчезла. В лицо полыхнуло жаром, а в памяти возникло закрывшее полнеба раскалённое солнце…
Три подростка – Ариадна и Агасфер с братом, лежащие посреди выжженной степи, с завистью глядящие на уходящие в чёрные небеса рудовозы.
Тогда он мечтал стать звездолётчиком, возить ценные грузы по планетам Союза. Хотел чтобы, когда он стартовал, его с нетерпением ждали на другом конце пути, и это придавало смысл путешествию.
Глупые детские мечты! Сейчас у него есть и свой корабль, и драгоценный груз. И ждут его, безусловно, с нетерпением. А в смыслах он больше не нуждался. Теперь он путешествовал без них, налегке.
Агасфер криво усмехнулся.
Конечно, кто-то назовёт его пособником террористов, убийцей. Но разве есть его вина в том, что правительство не желает покупать древнее оружие? А что всё имеет свою цену, и нужно платить по счетам, Агасфер понял давным-давно, в тот момент, когда глядел на искромсанное хирургами тело брата. Истерзанное не для того, чтобы спасти, а ради облегчения страданий.
Взрослые постоянно твердили, что их планета – ближайшая к звезде. Что купол не защищает от излучения полностью, и не стоит слишком часто выходить на поверхность. Но разве ребёнок может сидеть в четырёх стенах?! И вот результат – цена их прогулок.
Именно тогда он решил – Ариадну он такой не увидит, и готов уплатить за это любую цену. Не прошло и пары лет после смерти брата, как у неё обнаружили опухоль. Но к тому моменту, у него уже были средства на трансфер её сознания в кибертело.
О том, как эти, первые в жизни деньги, ему достались, он старался не вспоминать.
Скользнув в дымящийся проём, Агасфер обнаружил следующую дверь. Не чета предыдущей, дезинтегратором не взять! Он снял рюкзак, порылся в одном из его отделений, и достал небольшой предмет. Если верно удалось разобрать древние, похожие на вязь, буквы – это было устройство создания проходов в заграждениях. Он очень надеялся, что не ошибся.
Велев Ариадне ждать за углом, он прилепил коробочку на дверь, отбежал к девушке, и, прижавшись к стене, замер. Прошла минута, но взрыва не было. Опасливо выглянув из укрытия, он обнаружил, что коробочка бесследно исчезла.
Вместе с дверью. Не хватало и приличного участка стены.
Разрушение структуры материи, без малейшего выброса энергии. Ну и дела! Выходит, можно было запросто пройти через заблокированный главный вход. Да что уж теперь! Не поворачивать же назад!
Он обернулся к Ариадне:
– Чисто!
Последнюю преграду – решётку, Агасфер просто выдрал руками и отбросил в сторону.
Они стояли внутри огромной вентиляционной шахты. Лучи налобных фонарей натыкались на сугробы пыли, каждый шаг поднимал кружащиеся в воздухе тучи, которые, к счастью, тут же уносились воздушным потоком за спину. Ариадна догнала Агасфера и зашагала с ним плечом к плечу.
Так они миновали метров сто.
– Слушай, а тебе не кажется, что вентшахту военного объекта, не оставили бы без за… – девушка умолкла на полуслове, когда вдруг, при очередном шаге, до их кибернетических ушей донёсся щелчок. Еле различимый обычным человеком, но превращённый чувствительными усилителями, настроенными на отработку необычных событий, в грохот.
Застыв, Агасфер взглянул на Ариадну. Её лицо было искажено ужасом.
Осторожно опустившись на корточки, он разгрёб пыль.
Его обутая в высокий штурмовой ботинок нога, стояла на нажимной крышке противопехотной мины. Модификация была знакомой – редкостная дешёвка, строители явно экономили. Взрыватель сработает лишь тогда, когда он уберёт ногу. А вот заряда хватит на то, чтобы разорвать его на куски – рассчитан он был на пехоту в броне.
Агасфер осторожно поднялся.
Ариадна стояла зажмурившись, ожидая конца. Наконец, сообразив, что взрыва не будет, она разразилась истерикой:
– Я же говорила! Говорила! Говорила! Зачем! Зачем! Зачем ты полез на эту базу!
В одной умной книжке Агасфер читал, что фраза: «я же говорила», непременно приводит к разрыву отношений. Теперь он мог бы добавить: «если мужчина стоит одной ногой на мине». Впрочем, нужно признать очевидное: он сам во всём виноват. Не стоило лезть сюда без идеальной подготовки, когда поднялась тревога, нужно было уйти, и уж точно ни к чему было впадать в эйфорию, добыв вооружение. Но Агасфер был не из тех, кто распускает нюни, он знал наверняка: выход найдётся из любого положения.
Вызвав из памяти подробные технические характеристики мины и тщательно их просмотрев, он принял решение…
Ариадна перестала причитать и в полном отчаянии тихо стояла рядом. Наверняка по её щекам текли бы ручейки слёз, будь у тела Ариадны эта функция.
– Так! Успокойся. Всё только кажется страшным. Нам повезло – пока нога на крышке, взрыва не произойдёт. Я останусь здесь, а тебе нужно выйти наружу и принести пару камней. Один небольшой, его мы положим на крышку, второй – весом не меньше тридцати килограммов. Им мы прижмём первый камень – и я свободен. Видишь, никаких сложностей! И ничего страшного! Давай!
Коротко кивнув, Ариадна начала снимать дезинтеграторы.
– Да что ты делаешь?! Зачем? Оставишь у входа в шахту!
Ещё раз молча кивнув, Ариадна потопала вперёд. Агасфера окутала пыль, и некоторое время он стоял прикрыв глаза.
Минут через двадцать, в шахте внезапно включился свет. Неяркий, какое-то дежурное освещение, используемое для техобслуживания, но на душе полегчало. Правда, не слишком понятно, почему оно включилось сейчас, а не когда они вошли в тоннель.
Наверное, Ариадна нашла рубильник.
Агасфер осмотрелся, потом осторожно, опасаясь новых ловушек, опустил оружие и снаряжение в невесомую пыль.
***
Спустя час он осознал: что-то неладно. Согласно плану, до выхода из шахты – меньше километра. Ариадна уже должна была возвратиться.
Что ей могло помешать? На планете они одни, а здешняя фауна представлена лишь какими-то безобидными насекомыми.
Бросила его? Ариадна? Девушка, с которой они вместе с пелёнок, с которой прошли огонь и воду?
Невероятно! Но даже если такую мысль допустить – она ведь сама хотела отдать ему оружие и идти налегке!
Или решение оставить его умирать пришло к ней позже, по пути к поверхности? Но зачем? Что она от этого выиграла? Его доля по-прежнему была с ним.
Значит, боялась? Не доверяла? Но ведь они любили друг друга. Больше, чем любили!
Спустя десять часов, он признал, что чужая душа – потёмки. И можно годами пребывать в наивной уверенности, что тебя любят, но настанет момент, и жизнь откроет тебе безжалостную правду: доверять нужно только себе.
Агасфер и так это знал, но для Ариадны делал исключение. Сегодня выяснилось – напрасно.
Ладно, помощи теперь ждать неоткуда. И какие будут идеи? Стрелять по мине из дезинтегратора?
Стоп! Он даже вздрогнул. У него же есть волшебная штучка, растворяющая стены!
Он открыл рюкзак, повертел коробку в руках. Вспомнил огромный проём в стене. В душе возникли сомнения – устройство явно не предназначалось для уничтожения небольших объектов. Применить его – верное самоубийство. Он с сожалением засунул коробочку обратно в рюкзак.
Что ещё?
Он вновь просмотрел техдокументацию на мину.
Так. Источник питания. Дерьмовая радиевая фотоэлектрическая батарейка на 226-м. Период полураспада – полторы тысячи лет. С момента постройки шахты прошло семьсот. Значит, ещё триста-четыреста, и мина будет обесточена. А что для бессмертного четыреста лет? Миг!
Хорошо хоть, на тело не поскупился.
Надо признать, что у Агасфера это был пунктик, видимо сказалась смерть брата. Купил лучшее. Гарантия на основные системы – две тысячи лет, и не факт, что оно не прослужит впятеро дольше.
Конечно, никто не носил тела так долго, меняли на более современную модель. Гарантия была лишь показателем качества. Но в теперешнем положении, это могло спасти. Дополнительная навеска выйдет из строя лет за десять, спустя тысячу – наверняка откажут и основные сенсоры, глаза, уши, осязание. Но жить он будет – пускай и в виде чистого разума, без каких-либо данных об окружающей среде и даже о состоянии собственного тела.
Перспективы подобного существования настолько ужаснули Агасфера, что, дёрнувшись, он едва не убрал ногу с мины. Но тут же взял себя в руки, подивившись подобным страхам: ведь до этого не дойдёт, мина разрядится куда раньше.
Гарантия на встроенные в него часы также составляла два тысячелетия. Все их части были продублированы и запитаны от трёх независимых радиоизотопных элементов. Так что, с отслеживанием хода времени проблем не возникнет.
Что ж, обдумывать и решать нечего.
Был лишь один выход: ждать.
***
Агасфер внимательно разглядывал неровности на противоположной стене.
Бугорки сливались в линии, горные цепи пересекали стену вдоль и поперёк. Были там и реки, и плодородные долины, и даже моря. Пенные волны били в борта торговых судов, чайки, пронзительно крича, носились над мачтами. По пустыням шагали гружённые драгоценным древним оружием караваны…
С момента расставания с Ариадной прошёл год.
Легко рассуждать об ожидании! Уже в первые дни вынужденного затворничества Агасфер понял, что выдержать четыреста лет будет непросто.
Когда-то, в одном из баров, он услышал о древних монахах, стоявших месяцами на столбах и пнях.
Да уж! Он представил, каково было бы ему, будь у него обычное человеческое тело. Даже имея запас воды и волшебный холодильник с едой, он бы уже был погребён под грудой собственных экскрементов. От неподвижности, тело вначале бы нестерпимо чесалось, затем нарушилось кровоснабжение тканей, ну а дальше – некроз.
Агасферу всё представлялось именно так. Вероятно, легенды были только легендами.
Его тело не нуждалось в пище и воде, не чесалось, не требовало отдыха и сна, могло сохранять неподвижность сколь угодно долго, без всякого дискомфорта для владельца.
Но проблема была не в теле, а в разуме. Агасфер привык к жизни, насыщенной событиями и стрессами, и не выдерживал отсутствия сенсорных ощущений.
Тихий шелест потоков воздуха, неподвижность, потерявшийся во мраке потолок, барханы из пыли на полу, да пара еле видимых стен – вот всё его богатство на долгие столетия. Но как он радовался, что включилось освещение! Как боялся, что однажды оно исчезнет, и он останется во тьме, ведь инфракрасные камеры его тела сломались ещё полгода назад!
За долгие дни, он изучил расположение малейших неровностей на поверхности стен. Все впадины, вершины, трещинки, имели своё название и свою историю. Настенные государства вели кровавые войны за каждый дюйм поверхности. Могучие драконы просыпались в горах и опустошали равнины. Солёные брызги высыхали на палубах кораблей с грузом рабов и наложниц.
Мысли начали путаться, и Агасфер вновь погрузился в созерцание лениво бредущих сквозь зной верблюдов.
***
Агасфер плыл по океану ужаса. Шипящие кровавые волны захлёстывали открытый в немом крике рот. В последний раз взмахнув руками, он пошёл ко дну.
И растворился, и сам стал океаном. Отчаяние и безысходность летали над поверхностью – от горизонта, до горизонта. А в его тёмных глубинах плескались чудовища. Так проходили миллионы лет, миллионы лет бесконечной боли.
Затем время исчезло. Исчезло всё.
И тут Агасфер заметил, что в одной малюсенькой, еле различимой точке, непроглядная тьма имеет немного другой оттенок чёрного, и начал движение в том направлении. Не прошло и пары тысячелетий, как точка превратилась в небольшое светлое пятнышко.
Забыв обо всём, он упорно плыл туда. Пятно ширилось, превращаясь в переливающуюся, играющую невидимыми из толщи воды волнами, серебристую гладь океана.
И вот Агасфер, прорвав тонкую плёнку, в облаке сияющих брызг, вынырнул из воды…
Он вновь стоял в пыльном коридоре. Заглушая крики чаек, шумела вентиляция. Потоки воздуха уносили в глубины базы запах гниющих водорослей. Голову сжимал раскалённый обруч.
Поборов страх, Агасфер посмотрел вниз. Нога по-прежнему на мине.
Постепенно возвращалась способность к критическому мышлению…
Что с ним произошло? Безумие?
Агасфер ни разу не слышал о рехнувшихся пользователях кибертел, но ведь и они не стояли годами в подземелье.
Он попытался понять, сколько времени длилось наваждение, но это было невозможно – он не заметил, когда всё началось.
Его казалось бы прекрасный план трещал по швам. Сейчас разум в порядке, но долго ли это продлится? И какова вероятность того, что при следующем затмении, нога останется на крышке мины? Сама мысль о возможности возвращения этого ужаса так поразила Агасфера, что ему пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не бросится наутёк. Кибертело перестало ощущаться, в воздухе вновь запахло тиной.
Стоп! Так не пойдёт. Он давно доказал жизни, что не из робкого десятка. Подтвердил своё право существовать. И из этого положения он найдёт выход, как находил его сотни раз.
Вдруг отчаянно закричали чайки. Заглушая их вопли, по тоннелю понёсся кровавый поток.
Агасфера охватил ужас. Недолго удалось продержаться на тонкой плёнке сознания! Значит, времени у него меньше, чем казалось. Найти решение требовалось немедля.
Он поднял скорость мышления выше критических значений. Возможны повреждения кибермозга, но теперь это не важно.
Решение, решение!
Да, бессмертные в подобных положениях не оказывались, но ведь обычные люди, торчащие в кусках жалкой плоти, как-то справлялись с такими ситуациями? Агасфер перебирал в памяти знания, давно заархивированные за ненужностью.
Есть! Нашёл!
Существует метод концентрации на дыхании. Но с этим имелась малюсенькая загвоздка – Агасфер не дышал.
Кровь доходила уже до пояса. Что-то невидимое обвило ноги.
Мозг выдал критическую ошибку. Перезагрузка!
На мгновение сознание померкло. Затем защитные системы перевели центральный процессор на пониженную частоту.
В тот же миг, интуитивно пришло решение. Пусть он не дышит, ну и что? Зато дышит мир, дышит всё вокруг.
И Агасфер сосредоточился на дыхании базы. На шорохе вентиляторов. На воздушных потоках, обдувающих его тело. На далёких переключениях реле.
Вначале, из-за грохота кровавой реки, вони и птичьих воплей, всё это было едва различимо. Но со временем, галлюцинация теряла силу, а звуки базы становились всё громче. Агасфера наполнила радость: он вновь стоял посреди шахты, ясно осознавая происходящее. Он показал свою силу, вновь победил!
Гудение вентиляторов всё нарастало, еле различимые щелчки реле превратились в громовые раскаты. Кибертело перестало ощущаться…
Он стал самой базой. Агасфер лежал глубоко под землёй, сжавшись под тяжестью горных пород. По его сосудам струилась живительная электроэнергия, запутанная нервная система кабелей пульсировала от информационных потоков:
– Общая тревога! Вентшахта 374-MDF-46JK— инородный объект! Уничтожить! Уничтожить!
От стен, прожжённых Агасфером на пути к шахте, по всем кабелям разливалась противная ноющая боль. А сам застрявший в вентиляции человек ощущался досадной занозой. Агасфер-база запустил поиск по всем своим залам, коридорам и шахтам, в надежде обнаружить какие-то следы Ариадны. Почти на выходе из шахты в которой стоял Агасфер-человек, было обнаружено странное красное пятно. Он запустил максимальное увеличение.
Пятно ширилось, росло, пока не заполнило собой всё поле восприятия.
И Агасфер вновь стал кровавым океаном. Плескались громадные волны. Древние чудовища пожирали друг друга в бездонных глубинах Агасфера. Над ним, среди свинцовых снежных туч, кричали чайки.
Стоп. Ерунда. Как могут чайки сочетаться с ним – с багровым вечным океаном? С чудовищами? Быть такого не может, они тут лишние!
Агасфер остановил время, и чайки застыли в воздухе. Он пристально вгляделся в ближайшую чайку. С ней явно что-то было не так. Он вглядывался и вглядывался в рисунок перьев, покрывавших тщедушное тельце. Всё исчезло, кроме этого узора: чайки, чудовища, океан. Он видел лишь линии коридоров, шахт, каналов.
Агасфер вновь был базой. На оголовки его шахт падал снег. Закованное в промёрзшую скалу тело ныло от холода. А внутри, в одной из периферийных шахт, всё так же, занозой торчал Агасфер-человек.
Вот только неясно, как он может его ощущать? Пока Агасфер стоял на мине, он изучил каждый дюйм окружавших его стен. Не было там никаких камер! И всё же, он отчётливо видел застывшее в одной позе кибертело, а рядом – груду украденного оружия. Он максимально увеличил изображение и вгляделся изо всех сил.
Он стоял посреди шахты. Ледяной воздух обдувал перегретое кибертело. От интенсивных вычислений процессоры раскалились, и лишь благодаря бушевавшей снаружи зиме, мозг не ушёл в перезагрузку. Агасфера охватил ужас. Процессоры взбесились в попытке найти выход из отчаянной ситуации. Температуры мгновенно выросли до критических значений, и система защиты отключила сознание.
Тьма… Сколько она длилась, Агасфер не запомнил. Нельзя запомнить то, чего для тебя не существует. И то, для чего не существует тебя.
Полутьма коридора возникла лишь на секунду, и он – океан. Багровые волны. Чудовища. Чайки. Вгляделся в перья, и он – промёрзшая база… Увеличил коридор. Шахта… Волны… База… Коридор… Океан… Скала… Стены… Перья… Мельтешащий снег…
Перезагрузка…
И всё повторилось вновь… Лишь выросла скорость переходов между сценами.
Перезагрузка…
Новые циклы. Скорость всё нарастала.
Перезагрузка…
Агасфер уже с трудом различал отдельные сцены. Океаны, скалы, коридоры, чайки и чудовища сменяли друг друга с ужасающей скоростью. Хуже всего было то, что это был не просто визуальный ряд. При каждом переходе у него соответственно менялось и мироощущение. Его личность таяла, как догорающая свеча. Сообразив, к чему всё идёт, Агасфер попытался уловить сцену, в которой он стоит на противопехотной мине, и шагнуть вперёд.
Сделать это не удалось.
Перезагрузка…
Мельтешение красок. С немым криком, Агасфер сделал шаг несуществующей ногой.
И всё прекратилось.
***
Скрежеща и разбрасывая камни, «крот» вгрызался в скалу. Алексей расположился поодаль, на наветренной стороне – хоть в ноздри были вставлены самоочищающиеся фильтры, сидеть в тучах пыли ему не хотелось. Он сгорал от нетерпения, но держал себя в руках – «крота» не подгонишь.
Со стороны корабля, смешно раскачиваясь над синими деревьями, подошёл вездеход. Опустился, сложил длинные паучьи лапы, открыл фонарь кабины, выпустив наружу своего повелителя. Сергей спрыгнул на грязный снег, и размахивая термоконтейнером, заорал:
– Жратву вызывали?! Вызывали, нет?! А?!
И зашёлся в диком раскатистом хохоте.
Лёху он ужасно бесил. Но с его родом деятельности, выбирать напарников не приходилось. Он был уверен, и небезосновательно, что тупой и надёжный друг гораздо лучше воткнутого в спину ножа.
Серёга радостно топал по направлению к нему и орал:
– Ну?! Нарыл, нарыл шота?
И в ту же секунду «крот», издав прощальный свист вхолостую вращающихся турбин, провалился в подземную полость.
Раскрыв от изумления рот, Алексей смотрел на напарника. «Близки же речи дураков божественным ушам», – мелькнуло в голове. Оставив мысль при себе, вслух произнёс:
– Да брось ты этот контейнер! Пошли уже!
Идея оставить пищу Сергею не понравилась:
– Не для того волок! – и зашагал к отверстию в скале, куда ухнул «крот».
Алексей последовал за ним. Он и думать не мог об обеде – теперь, когда они наконец нашли…
Что нашли, он, собственно, и не знал. Но так было даже лучше. Интереснее. В любом случае, на таких кораблях, как «Зимнее солнце», на лыжные курорты не летают. Сверхскоростная яхта элит-класса, превосходно вооружённая и под завязку набитая поисковым оборудованием. Таким, которое им с Серёгой и не снилось.
Зато дешёвенькие детекторы их корабля смогли обнаружить пустой звездолёт, одиноко стоящий посреди скал никому не нужной планеты. Такого везенья с ними ещё не случалось. Но возникал вопрос: где хозяева и что они здесь искали? Карт, схем или других указателей на решение в корабле не нашлось – видимо, их взяли с собой. Оставалось лишь, воспользовавшись найденным оборудованием, просканировать местность поблизости – никто не будет сажать корабль за сотни километров от цели.
Легко сказать – просканировать! Только спустя две недели безрезультатных поисков, уже на грани отчаяния, они обнаружили подозрительную, геометрически правильную полость в толще скальных пород.
Когда Алексей подошёл к краю провала, Серёга уже вбивал крючья. Через двадцать минут они стояли возле заглохшего «крота». Свет, пробиваясь сквозь дыру над их головами, освещал кусок уходящего вглубь наклонного коридора.
– Я же говорил, говорил, говорил! – радостно лыбясь, тараторил Сергей. – А ты улетать хотел! А где им быть, как ни здесь? Где тогда? Где? Этим, с корабля! Нашли!
Но Алексей не разделял радости напарника. Недавнее нетерпение улетучилось без следа. Оказавшись внутри древнего коридора, он содрогнулся от иррационального ужаса. В голове набатом звучала лишь одна мысль: «Улетать! Улетать! Надо было улетать!»
Но виду не подавал. Зажёг фонарь и коротко бросив: «Пошли!» – зашагал по коридору.
Заиндевелые стены вспыхивали искрами в лучах фонарей, с потолка свисали грязные сосульки.
«Зачем я сюда полез? Если продать корабль, денег хватит на всю жизнь. Естественно, если не делится с напарником. А теперь?» – Алексея преследовало чёткое ощущение, что там, впереди – смерть. «Сергей назад не повернёт, он опьянён их многомиллионными находками…»
– Смотри, смотри! – вопль напарника прервал его тревожные мысли. Взгляд скользнул по лучу фонаря Сергея, и Лёха застыл на месте. На заваленном обломками полу валялась покорёженная башка синтета. Серёга подбежал к ней, поднял.
– Так это ж баба! Эк её разворотило! – здоровенный детина, удерживающий за волосы оторванную голову, походил на викинга. – Ну и тварь! – отбросив в сторону находку, Сергей с омерзением сплюнул.
От звуков покатившейся по коридору головы Алексея передёрнуло. Сжимавшая фонарь рука дрогнула, и он увидел ЭТО.
Древнее оружие.
Мгновенно сообразив, что спасён и богат, он метнулся к валявшемуся на полу дезинтегратору, поднял его, и начал наводить ствол на друга. И тут услышал лёгкий щелчок. Ствол замер, не дойдя до цели. Опустив взгляд, Алекс обмер – нога стояла на крышке древней мины. Сергей упал на пол, зажав уши ладонями.
Спустя нескончаемую минуту ужаса, Алексей сообразил, что взрыва не будет. Напарник всё ещё лежал на полу. Алекс прицелился. Нет! Отбросив оружие, заорал:
– Да вставай ты уже!
Сергей убрал руки с ушей и опасливо поднялся.
– Она не взорвётся! Смотри, что тебе нужно сделать, – оправившись, Алексей начал выдавать инструкции. – Видишь, сколько тут каменюк от взрыва осталось. Приволоки мне парочку! Один поменьше, другой побольше найди!
– Погодь, погодь пока – пробормотал Серёга. Подняв дезинтегратор, он зашагал вглубь шахты.
– Эй! Ты куда собрался! – ещё не осознав произошедшей в душе друга перемены, заверещал Алексей.
Сергей не удостоил его ответом. Алекс в ужасе смотрел на удаляющуюся спину.
По шахте прокатилось эхо далёких разрывов, и всё затихло.
Сергей повернул назад. Поравнявшись с Алексеем, он произнёс:
– А знаешь, ДРУГ! Не пойду я туда. Хочешь, сам иди! Всё – твоё! Я себе тока этого прихвачу, да? – он потряс в воздухе дезинтегратором, и тут заметил повреждения на корпусе. Сняв с предохранителя, навёл на Алекса и нажал спуск.
Ничего не произошло.
– Раздумал! Забирай! Добрый я сегодня, – вешая бесполезное оружие на шею напарнику, заявил Сергей. И двинулся к выходу на поверхность.
– Скотина! А не боишься, что я сейчас с мины сойду! – взвизгнул Алексей.
– Нет! – не оборачиваясь произнёс бывший товарищ. – Трусло!
***
Один глаз различал лишь белёсую муть, покрытую сеткой трещин, второй – камень в сантиметре от раздробленного лица. Звенела тишина, тело не ощущалось, и не было никакой информации о работе внутренних систем. Лишь муть и камень. Всё, что у него есть на сотни лет. А дальше, когда выйдут из строя камеры – тысячи лет тьмы.
Лишь теперь Агасфер осознал, что смерть никогда не была ловушкой.
Ловушкой было бессмертие.
