Читать книгу Бегство… Следствие… Когда время… - Сергей Семипядный - Страница 10

– Никому не открою, никому не открою, – приговаривал Колобок после ухода Майкла, бродя по квартире. – Щас проветрюсь немного и поеду. Проветрюсь, обдумаю всё и поеду. Сразу и поеду. Нельзя больше тянуть, опасно дальше тянуть. Да, именно… Да, допью и поеду. Пока еду и проветрюсь. И обдумаю.

Колобок присел к столу, вылил остатки водки в стакан и залпом выпил.

– От винта! – скомандовал сам себе, встал и, на ходу надевая ветровку, направился к выходу.

Пока добрёл до платной автостоянки, совсем опьянел. Сторож Вова, увидев, в каком состоянии находится Колобок, отобрал ключи и сам вывел машину за ворота, опасаясь, что потрёпанный «Форд» Колобка устроит дебош прямо на стоянке. Потом отвечай.

– На левую полосу не суйся, – посоветовал Вова, выбираясь из салона автомобиля. – Лобовые – они самые неприятные. Далеко ехать-то собрался? Не до первого столба?

– Я выпил, я понимаю. Я по краешку, параллельно тротуарчику, тихонечко.

– Когда заведёшь… – Вова передал ключи от автомобиля Колобку. – Может, и завести не сможешь. Короче, заднюю не включай.

– А чё?

– Там стоянка моя. Тебе вперёд, туда куда-нибудь, – махнул Вова рукой. – Да открыта дверь! Суёт, блин, ключ!

Чтобы лишний раз подстраховаться, Вова пошёл и закрыл ворота.

Каким-то чудом, никого не задев, будучи, правда, неоднократно обруганным – один мужик в возрасте даже порывался выскочить из машины бить неаккуратно подрезавшего его пьяного водилу, – Колобок добрался до казино Шепеля.

Фейс-контроль он не прошёл, но после пятиминутного скандала всё-таки был препровождён в полуподвальную комнату, загромождённую антикварной мебелью. Потом появился прилизанный тип среднего возраста в костюме салатного цвета и методично допросил Колобка. Колобок, несмотря на состояние, в котором пребывал в настоящую минуту, сообразил-таки, что прилизанный является представителем легальной структуры службы безопасности, и о подробностях распространяться не стал, однако встречи с Шепелем требовал очень настойчиво и последовательно.

– Ше-пель, понимаешь? Мне нужен Шепель. Я спецом к нему приехал… Да, от Мозгуна… Да, я его человек. Особа, так сказать, приближенная к Мозгуну. Он меня конкретно знает. Естес-ственно. Я же Колобок. Я не Пупкин там какой или ещё кто… Меня и Испанец прекрасно знает… Шепеля давай… У меня дело к Шепелю… Ну, к Юрию Николаичу Шепелю… Ладно, можно и без Шепеля. Можно просто – Юрий Николаич… Да, запомнил. Ты не балаболь. Война ведь. Ты звони Шепелю давай, пока казино не взорвали…

Шепель появился на удивление скоро – Колобок и протрезветь не успел. Низкий лоб, тяжёлая нижняя челюсть, чёрные кустики бровей, на вид можно дать как тридцать (это если в профиль), так и все пятьдесят (когда в фас и нельзя увернуться от спаренного с левым зелёным правого тёмного глаза его).

– Говори, шопля! – приказал Шепель, усаживаясь напротив Колобка.

Колобок, возомнивший себя важной персоной, обиженно надул губы. Не ожидал он такого приёма.

– Но Юрий, э-э-э, Николаич, я не хотел бы, чтобы разговор так вот, в ключе взаимных оскорблений…

– Кожявка, ты не меня ли ошкорблять шобралша? Ты жачем пришёл? Не тебе ли Ишпанеш велел обратно к швоим подаватьша?

– Было. Но я был вынужден бежать от Чиса и просить убежища. Я…

– Молчать! Ты был нужен там. Нам нужны предатели не тут, а там.

Предатель? Колобок, уже считавший себя двойным агентом, на слово «предатель» очень обиделся, глаза его наполнились слезами.

– Как вы так можете, Юрий Николаич? Да что же это такое? А я, между прочим, там своего человека оставил.

– Швоего человека? Ну-ну!

– Майкл, шофёр Чиса. Завербовал его в ваших интересах. Старые друзья и земляки. Мы и на халтуры вместе… К сожалению, не успели обговорить способы связи и эти, э-э-э, каналы передачи информации, – Колобок загнул один палец на левой руке (мизинец), а затем и все остальные – одним движением. Что дало ему основания полагать, будто он завербовал Майкла, двойной агент и сам не мог бы сказать. Просто его понесло. Не в состоянии остановиться, Колобок продолжал: – Я полагаю, необходимо подготовить… Подготовить и сообщить Майклу пароли, явки, шифры и… всякие средства по тайнописи. Он же в курсе всех дел же. Его помощь будет…

– Давай не будем о шифрах и явках. Ты нам должен подтвердить, что Комара жамочил Можгун. Нажывай ишполнителей. Ну!

Кого же назвать? Конечно, Лома. Его – в первую очередь. Его и… Нет, Лома и Чиса. Но, опять же, кто сказал, что Комара убили люди Мозгуна? О том, чтобы Мозгун и Чис собирались это сделать, он сроду не слыхивал.

Однако вдруг всё же это их рук дело? И Колобок, чтобы не казаться малозначительным и некомпетентным, изрёк:

– У меня нет прямых доказательств, но я думаю, это сделал Лом или Чис.

– Почему так думаешь? Реальную конкретику давай! Жначит, тебе ижвештно, будем говорить, что… Ну! Швоими шловами.

– Была какая-то возня. Комар – вип-персона, поэтому кому попало не поручат. Мне, например, никто не предлагал.

– Где Можгун? – продолжал допрашивать Шепель. – Чиш утверждает, что похитили.

– О! – вскричал Колобок обрадованно.

И он принялся рассказывать, как Чис чуть не разрезал его на мелкие кусочки за то, что он позволил себе усомниться в якобы имевшем место похищении босса. Колобок так увлёкся, что не заметил (изображал в этот момент Чиса, бившего подчинённого головой об пол), как Шепель поднялся и вышел из комнаты.

Обнаружив, что собеседник отсутствует, Колобок с минуту ошеломлённо молчал, пытаясь решить, на самом ли деле он разговаривал с Шепелем. Или, может, ему это пригрезилось? Если всё было в действительности, то выходит, что он полностью отрезал себе путь назад. Назад пути нет, а впереди… Впереди совершеннейшая неопределённость. Непонятно даже, предложат ли ему сегодня выпить или нет.

На следующий день, когда Колобок был уже трезв и растерян, ему велели позвонить Майклу и договориться о встрече. После непродолжительных уговоров Майкл согласился встретиться с Колобком и сказал, что перезвонит позднее. Позвонил он лишь спустя два часа.

Отправляясь на встречу с Майклом, Колобок чувствовал себя резидентом, осуществляющим контакт с собственным агентом, однако с первых же секунд разговора с «агентом» понял, что он очень заблуждался на этот счёт.

– Привет от Чиса, – сказал Майкл. – Рассказывай!

Колобок, получив привет от Чиса, в некотором роде даже онемел. Ему требовалось время, чтобы перестроиться. Он-то должен был обговорить с Майклом именно возможности устранения Чиса, а тут нате вам, облом. Выходит, что это Чис прислал Майкла на рандеву с Колобком, своим агентом.

– Чё молчишь? – поторопил Майкл. – Шепеля-то видел? Говорят, зверь зверем. Даже внешне.

– Майкл, тут, понимаешь, такое дело… В общем, от меня требуют, чтобы я помог убрать Чиса. Именно так. И требуют, чтобы я завёл своего человека в его окружении. Я и сказал, что ты можешь на это пойти. Ты как?

– А я что? Раз пришёл, значит, согласен.

Колобок оживился.

– Отлично. Говори, как подобраться к Чису. Ты на себя это можешь взять?

– Зачем? Пускай Чис сам решает, какую информацию сливать. А наше дело маленькое.

Колобок слегка скис. Получается, Майкл как был человеком Чиса, так им и остался. А он едва не вляпался. И в каком ключе продолжать разговор, он абсолютно не представлял. На его счастье, Майкл инициативу взял на себя.

– Чис, – заговорил он, придвигаясь поближе к собеседнику, – собирается в первую очередь устранить Шепеля. Велел узнать, какие тут подходы имеются. Ты должен выяснить всё, что касается его распорядка, привычек, связей, в общем, как к нему лучше подобраться, прокачать. Мы, конечно, тоже в этом направлении… Но мы сейчас практически на осадном положении. Представь, выезжаем обычно на трёх машинах, не меньше. Нас постоянно пасут. Когда обрушится удар, не знаем. Любая минута может стать роковой.

Колобок слушал Майкла и всё больше погружался в состояние жутчайшей тоски. Он обречён. Чис и компания обречены, а он – вместе с ними. А ведь и не жил ещё. Всего лишь четверть века с хвостиком и отмотал. А если вычесть годы бессознательного детства и годы школьные, когда мать и отчим, в ту пору ещё научный работник, и погулять-то отпускали по праздникам, заставляя учиться, учиться и снова учиться в физико-математической и музыкальной школах, то совсем ерунда какая-то останется. Да и год университетской жизни можно вычеркнуть – тоже ведь ничего путного, кроме зубрёжки и бубнежа преподавателей, не видал. В начале второго курса уж сорвался-то. Сорвался и вырвался. Вслед за братом.