Читать книгу Соловецкие этюды - Сергей Сергеевич Коняшин - Страница 9

«Здесь чувствуешь себя глубоко русским», – написал как-то Владимир Львович в одной из своих многочисленных статей о Соловках. В ней он отвечал скептикам, почему студенты МГИМО, будущие дипломаты и международные журналисты, практикуются на каникулах не за границей, а в глухом российском захолустье. «Соловки нам нужны именно потому, что мы международники», – был его вывод.

Ведь МГИМО с момента своего основания воспитывал государственников-патриотов, разъяснял он. А специалисту-международнику, пожалуй, как никому другому, важно ощущать себя частью своей страны и своего народа, в полной мере испытывать то чувство, которое очень точно передает емкое английское слово «belonging»: это – мое, они – мои, и я принадлежу к ним… Наверное, именно это непонятное, щемящее, захватывающее чувство испытывал М. Ю. Лермонтов, когда писал знаменитое: «Люблю отчизну я… за что, не знаю сам…».

Соловки заставили нас не просто быть частью, а пропитаться духом, всеми частицами русского бытия, одарили умением не представлять себя отделенными, отчужденными, стоящими вне или над ним. Во многом благодаря суровым северным островам мы не оторвались от родной земли, не утратили корней, не стали безразличными к тревогам и бедам своего народа, его большим и малым радостям. Для этого действительно стоило пожить соловецкой – подлинно русской – жизнью, пристраститься к ней, через нее почувствовать дух подлинной России, пообщаться с ее людьми, узнать в них себя, полюбить мягко растягивающийся звук поморского говора.

За годы журналистской работы на старших курсах и после окончания института я много где побывал в нашей стране, но такого чувства проникновения в русское, какое испытал в студенческие годы на Соловках, не переживал, пожалуй, больше нигде. Вот почему эти острова до сих пор тянут многих из нас еще и еще раз. Летом – идти к ним серыми студеными водами. Зимой – лететь над замерзшими лесами, умирающими деревнями и зловеще черной шугой вокруг неустойчивых льдин Белого моря.

Острова стали неотъемлемой частью наших жизней, как будто нарочно подстроившихся под их особенный ритм. Каждый следующий раз я возвращался в Москву еще более «осоловевшим», чем в предыдущий, а затем увозил это особенное беломорское чувство, продолжавшее тихо звучать в моем сердце, и дальше – в родной Новороссийск.

С большей теплотой – как ни парадоксально это для совершенно южного человека вроде меня – вспоминаю я почему-то именно зимние экспедиции. Соловки зимой – это густо валящие из глубины черного неба крупные лохматые снежинки. В апельсиновом свете фонарей они, подобно мириадам раскрошенных звезд, плотным саваном заваливают плечи, голову, лицо… Это и дивный силуэт заиндевевшего монастыря на фоне северного сияния. Это – опьяняющий вкус морозного воздуха и ослепительный блеск снега в редких лучиках низкого ослабевшего солнца. Это – словно путешествие на самый край бытия. Туда, где кончается земля и начинается вечность – подлинно белое море, теряющееся в ночной черноте распахнутой, как кремлевские ворота, вселенной…

Зимние Соловки – это и наши хорошие друзья-школьники с их улыбающимися и задумчивыми, печальными и веселыми, серьезными и не очень лицами. Это – их смех при первых неуклюжих танцевальных па, их склоненные над макетом газеты головы, их медленно клацающие по диковинным для них компьютерным клавиатурам пальчики. Это – прихорашивающиеся у большого зеркала перед школьным мюзиклом девчонки и громко смеющиеся, передразнивающие их мальчишки. Это – романтика лыжных прогулок по заснеженному лесу на высоте веток, до которых летом в прыжке с трудом доставал.

В то же время это – дни и ночи, проведенные из-за отсутствия билетов в промерзшем от фундамента до крыши здании архангельского аэропорта. И тревожные звонки взволнованной матери из Новороссийска. И пугающая тряска приземлившегося лишь с третьей попытки самолета, бешено скачущего по неприлично узкой взлетно-посадочной полосе соловецкого аэродрома сквозь непроглядную метель… Но мы-то уже хорошо знали, что когда она рассеется (обязательно рассеется), близкое полярное небо мягко обнимет наш белоснежный остров, и старинный монастырь рыжеватыми спинами своих густо запорошенных валунов потянется нам навстречу.

Эти острова как будто всегда были рады нам. Точно были. И мы теперь тоже всегда будем рады им!

Сентябрь 2021 г.