Читать книгу Портулак. Роман - Сергей Шикера - Страница 18

Гибкая, свежая, загорелая, в сиреневом платье, похожем покроем на тунику, она весело подошла к моему столу и протянула руку. Передо мной была Ника С. Я много о ней слышал, о чем рассказал выше, и, встречаясь в городе, здоровался, но никогда прежде так близко не видел и ни разу с ней не говорил. Когда-то, еще в пору всех тех страстей вокруг чоботовского романа, я поинтересовался мнением о ней Чернецкого, и он в ответ негромко продекламировал:

Вблизи, с первого взгляда она показалась мне, знавшему об её успехе у мужчин, на удивление невзрачненькой. Но чем дольше длилась наша беседа, тем больше я проникался её обаянием. Впрочем, к делу это не относится. Её звонок с просьбой встретиться показался мне странным, но она была крестницей Вяткина, а это для меня кое-что значило. Я и представить не мог, о чем она собирается со мной говорить.

У нее были зеленые глаза с чуть припухшими и при этом очень подвижными нижними веками, что придавало её лицу выражение постоянной летучей иронии, которая, когда она улыбалась, вместе с необычным, плачущим изгибом губ выглядела неожиданно горькой. При том, что девицей она была скорее смешливой, чем грустной.

Я сразу сказал, что встретил только что и уже во второй раз двойника, а Кирилла до сих пор так и не видел. Пересказывать подробности встречи с двойником не стал.

– Это Козлик. Он милый. Наш друг, поэт. Они познакомились, когда была акция «найди двойника». Кирилл в последнее время вон как изменился, а Козлик ни капельки, такой же как был.

– Кирилл и Чоботов опять нашли общий язык? – осторожно спросил я. Мне все-таки, хоть убей, непонятно было, как мог Кирилл поселиться у автора такой книги о женщине, с которой он жил.

Пожимая плечами, Ника уклончиво ответила:

– Его иногда трудно понять, Кирилла. И вы, наверное, слышали, в какой ситуации он оказался. Всё-таки они когда-то были близкими друзьями, и… Вы простите, что я вас побеспокоила.

Она смущенно замолкла.

Я заверил ее, что она нисколько меня не побеспокоила, и если ей нужна какая-нибудь помощь, я с удовольствием помогу.

– Совет, – сказала она. – Мне нужен совет. Или, может быть, несколько советов.

– Всё, что могу.

Она попросила не рассказывать о нашей встрече Вяткину и сообщила, что Кирилл ищет оружие, о чем ей сообщил Козлик, и ей очень от этого тревожно.

– Боюсь думать, зачем оно ему. Он так мечется, смотреть больно. Кажется, уже сам не рад, что приехал. Я вам скажу по секрету, у него там всё очень плохо. Идет туда с добрыми намерениями, но… И вот теперь еще оружие. Он и так в последнее время немного не в себе. А если человек не в себе, куда ему еще оружие? Собирался в Одессу переехать на время, я только за, но что-то его задержало… не знаю, что делать… Он вас часто вспоминал, говорил, что кроме вас никого здесь и видеть не рад, поэтому я к вам и обратилась.

Что скрывать, мне всегда льстило, что такой известный в городе молодой человек относился ко мне с интересом и уважением, приятно было слышать это и теперь. Я предположил, что Кириллу, может быть, и в самом деле надо попробовать пережить и обдумать всё, что на него навалилось, в некотором отдалении от дома, и на случай, если ему здесь станет совсем невмоготу и он опять соберется в Одессу, предложил свою квартиру.

– Правда? – воскликнула Ника. – Как здорово! Конечно, ему надо сменить обстановку, посидеть одному, спокойно подумать…

На минуту оживившись, она опять погрустнела и о чем-то задумалась.

Поражало её удивительное сходство с братом, известным в городе пьяницей и наркоманом по кличке Зять. У меня чесались руки при одном только взгляде на этого негодяя. Справедливости ради скажу, что та шумная история с «Сороконожкой» прошлась по нему, как ни по кому другому. Когда-то пылкий непосредственный юноша, бросившийся защищать честь сестры, попав в тюрьму, изменился там до неузнаваемости. О нем я еще скажу чуть позже. Тогда же, глядя на Нику, отмечая их сходство – те же зеленые глаза, та же печальная, плачущая складка губ, – я думал о том, как один и тот же набор черт может быть и прекрасным, и отвратительным.

Я уже решил было, что ради Кирилла Ника со мной и встретилась, когда она вдруг спросила:

– А вы знаете, что Чоботов мне звонит и просит о встрече?

Странный вопрос. Разумеется, я не знал. Однако она ждала ответа, и мне тогда показалось, что я ей понадобился в роли случайного оракула. Есть такая штука: обратиться в сложной ситуации за советом чуть не к первому встречному в надежде, что тот по какому-нибудь наитию выдаст единственно верное решение. Может быть, она не знала, насколько я посвящен в её дела? Но раз уж она сама пришла за советом, что было скрывать мне?

– И это после всего? – спросил я, имея в виду ту гнусную книгу.

– Вот и я его так спросила, а он сказал, что всё еще поправимо, представляете?

Не рассчитывавший на такую откровенность, я растерялся и, несколько потеряв самообладание, воскликнул:

– Поправимо?! Но как?! Не мне, конечно, судить, но раз уж вы сами обратились… Она, эта жуткая книга, она же уже есть, разошлась по свету – каким образом такое можно поправить?! Этого он вам не сказал?

Кажется, я вышел за рамки. Она, улыбаясь, пожала плечами и сказала:

– В общем, мне придется, наверное, с ним встретиться.

– «Придется»? Он вам угрожает?

– Нет, что вы! Нет. – Она, усмехнувшись, покачала головой. – Он нет.

– А кто?

Ника пожала плечами, достала из сумки листок бумаги и протянула мне.

– Получила на днях.

На листке было набрано прописными буквами: «НЕ СПЕШИ КОЗА, ВСЕ ВОЛКИ ТВОИ БУДУТ».

– От кого это и что значит – не знаю, – грустно промолвила она. – Только, пожалуйста, не говорите дяде Ване.

– Не буду.

– Ему лучше не нервничать. Да, и вот еще… не знаю, может, это мои фантазии, но какой-то странный человек меня иногда преследует.

Я попросил его описать, и когда она закончила, поспешил её успокоить:

– Это Витюша.

Стараясь не принижать нашего рыцаря печального образа, я рассказал немного о нем, его фантазиях, портрете у Вяткина и постарался её заверить в том, что Витюша совсем не тот, кого ей следует опасаться. А про себя подумал: может и хорошо, что есть Витюша, с такими-то записками.

– Спасибо, – сказала Ника. – А насчет встречи с Чоботовым, это я неправильно выразилась. Я уже сама решила. Я ведь перед ним тоже виновата. В общем, я согласилась. Надо людей прощать, может тогда и нам тоже простят. И хотела вот о чем вас попросить. Не могли бы вы меня подстраховать во время встречи? Побыть, на всякий случай, рядом.

– Скажите: где, когда.

– Еще не знаю. Только, пожалуйста, никому…

– Разумеется!

Я смотрел на нее и диву давался, как всё это умещалось у нее в голове: страх перед Чоботовым с желанием с ним встретиться и со спокойным отношением к тому, что Кирилл живет у её обидчика?

Будто угадав ход моих мыслей, она растерянно потерла указательным и средним пальцами наморщенный лоб и сказала:

– Надо было отговорить Кирилла от поездки. А я уж точно напрасно приехала.

И я еле удержался от вопроса: а в самом деле, зачем она приехала? А впрочем, тут же осадил я себя, почему бы ей было и не приехать сюда, к себе домой, с любимым человеком?

Тут произошло невероятное. Сам не знаю, как получилось, но, видимо завороженный её плачущей улыбкой и каким-то изяществом по-детски виноватых жестов, я не удержался и накрыл ладонь Ники своею. Правда, уже в следующую секунду я ладонь убрал и, слава Богу, у меня это получилось так же непринужденно. Она, кажется, и не заметила.

Перед тем как разойтись, мы договорились, что они с Кириллом в ближайшие дни придут ко мне в гости, а кроме того она должна была сообщить мне место и время встречи с Чоботовым.

У выхода я столкнулся с Чернецким, возвращавшимся от Ткачей после вселения к ним Свистунова и заставшего мое прощание с Никой.

– С кем это ты разговаривал? – спросил он, близоруко щурясь ей вслед.

– Ох… у нее длинное имя, – сам не знаю, как у меня это вырвалось, и я поспешил добавить: – С Никой. С несчастной Никой С., крестницей Вяткина, подругой Кирилла и возлюбленной негодяя Чоботова.