Читать книгу Портулак. Роман - Сергей Шикера - Страница 21

Моим приглашением Кирилл воспользовался буквально через два дня: позвонил рано утром и попросился пожить у меня в Одессе. Я сказал, что машина моя в ремонте, но я могу договориться, чтобы его захватил с собой как раз собиравшийся в Одессу Кучер. В восемь утра помятый и невыспавшийся Кирилл подошел к его дому. Если б я знал тогда, что за сцена предшествовала его отъезду, я не то что ключей – руки б ему не подал. Но подробности того вечера дошли до меня несколько позже. Отправляя его в Одессу, я только знал, что после нашей встречи в подвале он предпринял еще одну попытку прорваться в дом отца, закончившуюся большим скандалом. Происходило это примерно в то же время, что и свидание Чоботова с Никой, при котором с не совсем ясной на тот момент целью присутствовал и ваш покорный слуга.

Дом для встречи находился недалеко от центра (я потратил десять минут), но стоял как бы на отшибе. Ника ждала меня у нижней калитки, и мы поднялись через огород. Удивляло, что для свидания с человеком, которого она явно побаивалась, ею было выбрано столь диковатое место – неухоженный двор, ветхий полузаброшенный домишко… Видимо, заметив мое недоумение, Ника смущенно пожала плечами. В доме она провела меня через комнату, где собиралась разговаривать с Чоботовым, и ввела в смежную с ней небольшую кухню.

– У меня к вам большая просьба, – сказала она. – Что бы не происходило, не вмешивайтесь, пожалуйста. Только-только если я попрошу. Хорошо?

Ника вышла, и я осмотрелся: печь-груба, на стене лохань, большая деревянная пила без полотна, какие-то сети, клеёнка… – всё старое, грязное, пыльное. Я поставил у двери в комнату табурет, протер его, проверил не скрипит ли, нашел у печи и положил рядом коротенькую кочергу.

Чоботов пришел минута в минуту.

– Может, сядем вот здесь на диванчике? – предложил он, входя за Никой в комнату.

– Нет, давай лучше за столом, – сказала Ника.

– Ну, за столом так за столом, – согласился он и выдвинул стул.

Серая от пыли занавеска по ту сторону двери висела таким образом, что я в прореху справа, да и то под острым углом, мог видеть только Чоботова, а в прореху слева – Нику. На приготовленный табурет я ни разу не присел, и всё время провёл в полусогнутом положении перед низенькой дверью, заглядывая в комнату то с одного края, то с другого. Зато слышно через незастекленную ячейку было хорошо.

Разводя руками от себя, Чоботов погладил плюшевую скатерть и вдруг, вцепившись в нее и сгребая в кулаки, громко зашептал:

– Люблю, люблю, люблю, люблю, люблю. – Закончив, вытер ладонью рот, разгладил смятую скатерть и откинулся на спинку. – Вот так бы начал эту встречу какой-нибудь Витюша или Жарков. Но у нас с тобой этот этап уже далеко позади, поэтому: хочу, хочу, хочу. Здравствуй!

– Антон, веди себя прилично, – попросила Ника.

– А то что?

– А то я уйду. (Скрипнул стул.)

Чоботов, выставив ладонь, сказал:

– Хорошо-хорошо, сиди. Уж и пошутить нельзя… Да и разве я сказал что-то новое? – Он откинулся на спинку. – «Уйду». Сразу угрозы. Господи, да ты знаешь, что бы я сейчас мог тебе на этот твой жалкий писк возразить? Ты вспомни, что за книгу я о тебе написал! И ты, согласившись со мной – со мной! – на встречу в какой-то заброшенной хибаре, требуешь от меня хорошего поведения?! Ты в своем уме?! Всё-всё-всё. Это была свободная импровизация на предложенную тему. Всё. Надеваю строгий ошейник. Может, пересядем на диванчик?

После повторного отказа Ники Чоботов замолчал и на некоторое время, свесив голову набок, уставился в пол. Ника сидела на стуле бочком и тоже глядела под ноги.

– Так на чем я остановился? Поэтому. Поэтому – почему? – он вскинул улыбающееся лицо.

– Почему – что?

– Сама знаешь что. Ладно, это потом. Чего так долго не приезжала? Обещала еще год назад. Или полтора?

– Ты о чем? Когда это я тебе обещала?

– Было дело.

– Ты что, пьяный?

– Я рядом с тобой всегда как пьяный. (Это «как» было лишним, он явно был навеселе и от него даже мне попахивало.) Ты, наверное, думала, я тебя просил прийти, чтобы извиняться? Ничуть. И давай уже с самого начала, как старые любовники, будем откровенны…

– Какие любовники? Ты бредишь, что ли?

– Есть разные виды любовных соитий. В измененных состояниях, во сне… да и в том же бреду. Не помню точно, но в каком-то из них ты мне и обещала приехать.

– Антон, у меня не так много времени. Если тебе просто хочется со мной поговорить, расскажи лучше, как Варя, дети. Раз уж я здесь, послушаю. У меня есть несколько минут.

– А что – Варя? Варю я у себя в кабинете ставлю иногда лицом к окну, и она стоит, изображает тебя со спины. Я ведь её под тебя выбирал. (Ника и Варя действительно были примерно одного телосложения.) Сам живу вполсилы, дышу в полдыхания, и её мучаю – её непростая жизнь и на твоей совести.

Помолчав, продолжил:

– Глава вторая: дети. Ну, что сказать. Они отчасти твои, потому что когда я их делал, то думал о тебе.

– Фу, какой бред ты несешь! Вот я так и знала, что будет что-то такое.

– Тебе нравятся мои дети?

– Кому они могут не понравиться?

– А знаешь, как их зовут?

– Девочку – Нина, среднего мальчика – Илья? Младшего – еще не знаю.

Чоботов усмехнулся.

– Нина, Илья, Клим. И будет еще один: Александр. Или Александра.

– Красивые имена.

– И всё? Еще раз для не шибко понятливых барышень: Нина. Илья. Клим. И Александр. Повтори.

Подняв брови, он выжидательно глядел на нее. Увидев появившееся на её лице изумление, удовлетворенно хмыкнул и развел руками.

– Так что они все – твои.

– Ты ненормальный.

– Это случайно вышло, клянусь, сам поразился. Ну, может подсознание подшутило. В конце концов Ника – это победа по-гречески. Ну, хорошо-хорошо, если ты против, следующего назову Олегом или Ольгой. А потом сделаю еще троих и будет Николай, в честь Гоголя. Нина, Илья, Клим, Ольга, Лариса, Александр… Вот только с кратким «И» как быть? Не очень-то и придумаешь. «И» – нельзя, получится какая-то глупость во множественном числе: Николаи. О! Есть такое веселое имя Йошка. Его и возьму. Йошка Чоботов – звучит? С этим решили, теперь переходим к главному. И это уже серьезно. Только внимательно вдумайся в то, что я сейчас скажу, хорошо?

– Знаешь, если вдумываться во всё, что ты говоришь и что пишешь…

Чоботов оборвал её, хлопнув ладонью по столу.

– Слушай внимательно, я сказал. – Он подергал в её сторону выставленным указательным пальцем. – И заведи волосики за ушки, чтобы лучше слышать. Или нет! давай лучше я сам… ну, пожалуйста!..

Он подошел и нежно завел совершенно неподвижной Нике волосы за одно, потом за другое ухо; отошел полюбоваться, взял свой стул и переставил ближе к ней. С этой минуты я его больше не видел, только слышал.