Читать книгу Ключи от эры Водолея - Сергей Синицын - Страница 4

Мы держим в руках четыре источника духовной философии христианства: Евангелие от Марка, Евангелие от Матфея, Евангелие от Луки, Евангелие от Иоанна.

Их объединяет информационное наполнение, связанное с Учением Иисуса. Однако только два источника содержат небольшой объем информации о его родословии. Это Евангелие от Матфея и Евангелие от Луки.

Можно еще раз предположить, что Евангелия от Марка и от Иоанна записаны с целью дублирования важнейшей информации, которая должна была сопровождать человечество на протяжении двух тысячелетий. Напомню, что повествование этих Книг начинается с крещения Иисуса в водах Иордана, то есть с его тридцатилетнего возраста и начала мессианских проповедей.

Повествования от Матфея и Луки содержат сведения о родословии и ранних годах жизни обоих Иисусов приблизительно до двенадцатилетнего возраста, и далее – снова с крещения, где, как мы предположили, содержится важнейшая для нас информация. Приблизительно двадцатилетний период жизни Иисусов никем из евангелистов не описывается.

Я не ошибся, упомянув двух Иисусов. Для части моих читателей это не новость. Для тех, кто слышит об этом впервые, скажу, что этот тонкий вопрос обсуждается со второго века и с некоторых пор замалчивается христианской церковью.

Подробно с этой темой можно ознакомиться в трудах ученых-богословов Эмиля Бока «Детство и юность Иисуса», Иоганаса Вайса в комментарии «Книги Нового Завета». Конечно, родословия Иисусов – важная тема, но все же второго плана, поскольку для нас особенно важна информационная часть Нового Завета, которая, как мы убедились, продублирована для надежности в четырех Евангелиях.

Тем не менее мои читатели люди дотошные, интеллектуалы. Не ошибусь, если предположу, что тема исторической драмы Иисуса-человека, которая разворачивалась, по космическим меркам, сравнительно недавно – всего два тысячелетия назад, – не чужда их интересам.

В конце повествования мы попробуем выдвинуть жизненную, если хотите, политическую версию предательства Иуды с традиционным историческим названием «Поцелуй Иуды». Для этого попытаемся предположить, что же могло произойти две тысячи лет тому назад в Палестине, где царили деспотизм первосвященника Каиафы и правителя-тетрарха Ирода Антипы (сына Ирода Великого) под протекторатом Римской империи. Почему толпа, встречавшая Иисуса на пути в Иерусалим с оливковыми ветвями, как царя Иудейского, через несколько дней неистово требовала его распятия и освобождения так называемого разбойника Вараввы. Мы увидим, что за этой драмой стояли банальные политические интриги, в которых активное участие принимали народные массы, направляемые опытными политиками.

Ничего не меняется в этом мире, так было на заре эры Рыб, так происходит и на заре эры Водолея.

Мы попытаемся проникнуть в прошлое, примерно на два тысячелетия, и узнать о судьбах двух Великих Мальчиков, родившихся в Палестине с разницей в несколько месяцев или лет. Одного – старшего, сына знатного, царственного горожанина Иосифа, прямого потомка царя Давида по ветви царя Соломона. Другого – младшего, сына плотника Иосифа, из провинциального Назарета, рожденного в хлеву, в овечьих яслях.

Важно заметить, что плотник Иосиф также принадлежал роду царя Давида, но по боковой ветви Нафана, младшего брата царя Соломона. По законам Иудеи его ветвь не считалась царственной.

Попытаемся осмыслить великое чудо, которое объединило судьбы двух мальчиков на их мессианском пути.

В родословии Евангелия от Луки, от Адама приведено 75 поколений, вплоть до плотника Иосифа из Назарета, отца младшего Иисуса. В Евангелии от Матфея упомянуто 41 поколение, из них 14 первых, от Авраама, совпадают с родословием от Луки, вплоть до царя Давида. Далее, как уже говорилось, ветви расходятся от двух сыновей царя Давида – царя Соломона и его младшего брата Нафана. Всего Матфей перечисляет 40 поколений вплоть до знатного горожанина Иосифа, наследника царственной ветви, отца старшего Иисуса, жившего тогда в Вифлееме.

Эти события происходили два тысячелетия назад на значительных пространствах земли, раскинувшихся между юго-восточным побережьем Средиземного моря, заснеженными вершинами Гималаев и Тибетом.

Впрочем, уместно ли говорить о них в прошедшем времени? Не правильнее было бы сказать, что тогда-то они только начинались…

Пусть так. Эта история берет начало на легендарных землях древней Палестины незадолго до истечения известного периода летоисчисления, кем-то названного – осторожными словами – «до нашей эры». Словно были события «до», которые мало кого из нас касаются, и были события «после», к которым мы в той или иной мере причастны.

Палестина конца первого века до нашей эры объединяла три провинции: Галилею, Самарию и Иудею. С севера на юг ее разрезает гигантский природный разлом – Иорданский грабен, направляющий течение реки Иордан, пересекающей Генисаретское озеро, расположенное на двести метров ниже уровня моря. Здесь река отдыхает и вновь устремляется вниз, к водам Мертвого моря – озеру смерти, плещущему безжизненными волнами на дне Иорданского разлома.

С давних времен поэты называли Иордан символом драмы человеческой жизни, начертанным неумолимой судьбой, наполненным непознанным смыслом. Этот край – таинственный и прекрасный – хранит следы предначертания событий, что разворачивались в стране, расположенной на границе между европейской цивилизацией, омываемой водами Средиземного моря, и вечной тайной молчаливого Востока, скрытой за Аравийскими горами и Сирийской пустыней.

Контрасты природного ландшафта Палестины особенно разительны при путешествии с севера на юг. Ее верхняя часть – Галилея – подобна райскому саду, напоенному солнцем и вечным цветением. Ниже, к югу, через Самарию, богатую колодцами и источниками, природа беднеет, становится скудной и убогой на каменистой, засушливой почве Иудеи.

Движение мысли с севера на юг напоминает легенду о человеке, изгнанном из цветущего Рая и поставленном перед реалиями тяжкого труда, страданий и лишений.

Провинцией Галилеей в то время правил тетрарх Ирод Великий, резиденция которого располагалась на Райской горе, впоследствии переименованной крестоносцами в гору Франков. Совсем рядом с Райской горой Ирода, на месте пожарища Содома и Гоморры, раскинулся пастуший город Вифлеем, в котором жила семья представителя древней царской династии, богатого горожанина Иосифа.

Вифлеем называли райским оазисом жизни посреди мертвой пустыни, здесь стоял дом, в котором появился на свет царь Давид. Именно поэтому с Вифлеемом были связаны различные легенды и пророчества о возрождении Давидова царства – времени благополучия и процветания иудейского народа.

Блистательный двор царя Ирода погряз в оргиях и разврате и, как ни странно, был центром истерии, связанной с ожиданиями прихода мессии. Все дело в том, что Ирод принадлежал чужеземному бедуинскому роду и никак не мог претендовать на престол в качестве наследника царя Давида.

Дряхлеющий семидесятилетний тетрарх укреплял свою власть всяческими заигрываниями с Римом – прославлением императора Августа, в честь которого возводил помпезные храмы и дворцы. Он даже осмелился в угоду Риму перестроить древний иудейский храм на горе Мориа, чем вызвал еще большую ненависть к себе со стороны религиозных кругов и простолюдинов.

Желая приобщить свою особу к царскому роду, Ирод взял в жены представительницу древнего рода Маккавеев, которая родила ему двух сыновей. Вскоре безумный правитель убедил себя, что его сын – это и есть тот самый мессия, который отнимет у него трон. Он убил обоих младенцев, а затем и их мать. Дальше – больше, он стал убивать всех младенцев, на которых ему указывали придворные чернокнижники. Точку в этой истерии поставило его собственное заявление о том, что он и есть тот самый мессия, который призван спасти иудеев.

Таков был градус истерии вблизи Вифлеема, где истинный носитель царственного рода царя Давида, богатый горожанин Иосиф, ожидал пополнения семейства. В назначенное время его юная жена, шестнадцатилетняя Мария, родила ему сына, которого назвали Иисус.

Мария была поздним ребенком в семье знатного горожанина Иоакима. Его жену звали Анна. Рождение Иисуса готовилось заранее. Жену Иосифу выбирали служители храма еще в ее детском возрасте. Там же, при храме, с трехлетнего возраста Мария получала воспитание и образование. Удивительные способности девочки расцвели на почве древних канонов религии и храмового аскетизма.

Рождение Иисуса стало событием Космического масштаба, его трудно было утаить от тонкого и чувственного к знамениям Вселенной древнего мира. Вслед за прекрасной звездой с Востока в Вифлеем пожаловали три царя-мага из Персеполя: Хор, Мер и Лун – чтобы поклониться божественному младенцу и поднести ему царские дары.

Столь важное событие в жизни небольшого города Вифлеема не могло остаться незамеченным и привлекло внимание не только горожан, но и тетрарха Ирода Великого, который пригласил в свой дворец высоких гостей, чтобы хитростью выведать у них страшную для него тайну рождения Мессии.

Вскоре царям-магам стало известно о злодеяниях безумного Ирода, и они настоятельно рекомендовали семейству Иосифа покинуть Вифлеем под их покровительством, чтобы до лучших времен скрыться в соседней стране.

Караван из двенадцати верблюдов, десятка конных всадников из свиты Персепольских царей и нескольких неказистых осликов, палимый безжалостным южным солнцем, медленно, утопая в горячих песках, продвигался по Синайской пустыне в сторону Египта. В то время Египет был одной из немногих стран мира, где еще теплился очаг древних знаний, который поддерживали великие учителя.

Мария с Иисусом ехали на ослике, вслед за ними ехала кормилица Ада, возглавлявшая небольшую походную свиту жены Иосифа, состоявшую из двух служанок – Фомны и Дины – и старой знахарки Рахавы, взятой в дом Иосифа, чтобы следить за здоровьем юной матери и новорожденного младенца.

Отец семейства – Иосиф – ехал на белом двугорбом верблюде в середине каравана следом за почтенным годами и мудростью царем Хором. За ними, также на белых верблюдах, ехали более молодые персепольские цари: Лун и Мер.

К исходу дня путники устали и ехали молча, каждый со своими мыслями и планами на будущее.

Иосиф размышлял об Иисусе и Марии, о своей судьбе, изменившей столь неожиданно привычный, размеренный ход его жизни.

Хор думал о предстоящем отдыхе и ночлеге каравана, поглядывая краем глаза с некоторым беспокойством за стремительным полетом орла.

«Так летают хищники в пустыне, когда сопровождают караван или отряд воинов-бедуинов, – думал он. – Если это так, то эти люди движутся параллельно нашему каравану за грядами барханов. Конечно, это может быть и попутный караван Медиамских купцов, – пытался успокоить себя Хор, – но караванный путь проходит именно там, где сейчас идет наш караван».

Подобные рассуждения заставили Хора насторожиться – встреча с воинственными кочевниками не сулила ничего доброго.

Опасения Хора усилились, когда в просвете между барханами на мгновение появилась и тотчас исчезла тень всадника. Десяток вооруженных людей из свиты Хора и его спутников не смогли бы противостоять даже малочисленному отряду воинов-бедуинов.

Своими тревожными наблюдениями Хор не стал делиться ни с Иосифом, ни со своими попутчиками из Персеполя, он погрузился в глубокую молитву, призывая небесные силы защитить святое семейство и его спутников от превратностей судьбы.

Спустя некоторое время, когда караван завернул в сторону заходящего солнца, из-за высокого песчаного бархана появился отряд из нескольких десятков вооруженных всадников, который медленно приблизился и окружил караван, сбивая его плотным кольцом.

К магам из Персеполя подъехал вооруженный бедуин средних лет, с жесткими черными глазами, недобро поблескивающими из-под просторного капюшона бедуинского плаща.

– Кто этот человек? – спросил подъехавший воин у Хора, указывая хлыстом на одинокую фигуру всадника в белых одеждах, неподвижно стоявшую на отдаленной песчаной возвышенности.

Хор и его спутники повернули головы по указанному направлению и замерли в недоумении.

– Я спрашиваю, это ваш человек? – теряя терпение, выкрикнул вооруженный бедуин.

Хор успокоился и возвел ввысь глаза, наполненные слезами благодарности.

Не успел бедуин договорить последних слов, как небо наполнилось чудесным фиолетовым сиянием, и даже солнце, склонившееся к горизонту, светило сквозь фиолетовую пелену.

Воинственный бедуин неожиданно изменился. Он откинул капюшон плаща и обратился с учтивым поклоном к Хору со словами приветствия. Затем он поинтересовался о маршруте каравана и нуждах путников. Выслушав ответные слова благодарности почтенного мага, он коротко скомандовал своим всадникам, и отряд бедуинов вскоре скрылся за ближайшим барханом.

Фиолетовое сияние исчезло. Исчез и таинственный всадник на белом коне.

Некоторое время караван продолжал движение, но вскоре остановился на ночлег возле небольшого оазиса, вблизи двух колодцев.

Хор и его спутники расположились вокруг вяло горящего костра, под сводами сказочного шатра планетарного неба, рассеченного надвое мерцающей колесницей Млечного Пути.

Яркие впечатления и переживания прошедшего дня переполняли сердце Иосифа. Перед его глазами вновь возникала ужасная картина неминуемой гибели или пленения и этот чудный фиолетовый свет, принесший желанное избавление.

Иосиф не выдержал и первым нарушил молчание, обратившись к волхву из Персеполя.

– Что это было? – спросил он у Хора. – Волшебное фиолетовое сияние, таинственный всадник на белом коне… Почему все так неожиданно изменилось вокруг нас и даже этот свирепый воин стал предупредительным и любезным?

Маг Востока рассеянно слушал вопросы Иосифа и хранил молчание, будто бы занятый своими мыслями.

– Посмотри на небо, Иосиф, – заговорил он, – как оно прекрасно и близко к нам. Днем, когда светит солнце, мы не видим звезд и потому забываем, что небо столь близко. На самом деле, достаточно протянуть руку, чтобы прикоснуться к звездам. Вселенная здесь, она всегда рядом с нами и готова прийти на помощь, если ее попросить об этом. Для обыкновенного человека Вселенная проявлена лишь ночью, когда он видит глазами мириады звезд. Но есть и другая, непроявленная Вселенная высших миров, существующая вне времени. Сегодня мы видели, как она проявила себя вибрациями Фиолетового Пламени – седьмым лучом радуги божественного сознания, несущим людям светлые качества души. Давно известно, что помимо оттенков светлых чувств аура человека наполнена вибрациями тьмы: гнева, ненависти, зависти, ревности или простого расстройства душевного состояния. Сила Фиолетового Пламени сжигает любой негатив, гнездящийся в ауре человека, и восстанавливает ее природное сияние. С древних времен вибрации седьмого луча используются адептами Востока для ускорения духовного роста. Фиолетовое Пламя может исцелять душевные и физические недуги человека, улучшать взаимоотношения между людьми или просто облегчать им жизнь. Через два тысячелетия, в конце Кали-Юги, седьмой луч радуги духовного света озарит эру Водолея – эру мира, свободы, просвещения. Его благотворное воздействие будет ценно для людей в большей мере, чем все богатства Земли. Это будет время, когда фиолетовые вибрации в ауре человека, определяющие его тяготение к духовным сторонам жизни, будут преобладать над красными, материальными, господствующими в ауре нашего современника.

– Кто же был тот таинственный всадник в необычных белых одеждах, который на мгновение появился на песчаной горе? – спросил Иосиф.

– Зовут его Сен-Жермен, – ответил Хор. – Да, действительно, одежды Белого Всадника отличаются от наших: так будут одеваться люди через тысячи лет, когда Сен-Жермен воплотится на Земле. Это будет на закате эры Рыб, в которую мы только-только вступаем. Ему назначено Вселенной быть властелином Фиолетового Пламени, сжигающего зло.

– Тогда скажи, мудрый Хор, почему ж и в наши дни нельзя разжечь по всей земле этого чудодейственного Пламени для очищения человеческих душ? – спросил Иосиф.

Хор задумался, машинально поправил резным массивным посохом тлеющие угли.

– В мире всегда будет добро и зло, поскольку человек – это не Бог и не зверь, а нечто среднее, – ответил мудрец. – Зло нужно для того, чтобы люди научились понимать добро. Но важно, чтобы добро преобладало над злом. Господь дал человеку все необходимое для жизни и творчества. Он так устроил этот мир, что люди вольны выбирать свой путь, а затем сами же должны отвечать за свои мысли, чувства и дела. Преобразить мир возможно, лишь изменив самого себя. Даже один человек своей мыслью способен изменить мир, если эта мысль пронизана созидательной силой любви и творчества. Испокон веку во Вселенной царствует высший закон доброй воли. Творец верит, что люди когда-нибудь смогут сделать правильный выбор и принять в дар Его мудрость. Тогда на Земле все изменится к лучшему и добро победит зло. В трудные времена Он посылает людям Христа, то есть Спасителя. И все же астрологи предсказывают, что в конце эры Рыб ни религии, ни философии, ни простая человеческая мораль – ничто уже не сможет обуздать разгула пагубных человеческих страстей, и тогда наступит час Фиолетового Пламени, очищающего души людей.

– Если я правильно понял, мудрый Хор, Христос уже был на Земле? – удивился Иосиф.

– Да, Христос, высокий Солнечный Дух, уже трижды посетил Землю и спасал людей, – ответил Хор. – Я расскажу тебе об этих замечательных событиях из жизни нашей планеты. Давно это было – миллионы лет назад, в конце лемурийской эпохи. Центром жизни был огромный материк к югу от Египта. Люди, которые жили в то время, во многом отличались от нас, в том числе огромным ростом. В тот период силы внешнего солнца воздействовали на человека, созидая совершенные органы чувств, коими обладают наши современники. Тогда Христос впервые помог людям, Он смягчил воздействие силы внешнего солнца своим благотворным духовным влиянием, и человеческие чувства наполнились мудростью, способствующей развитию божественного сознания. Это первое деяние Христа увековечено в пирамидах и солнечных обелисках Египта. Второе воздействие Христа на развитие людей произошло сотни тысяч лет тому назад, уже в атлантическую эпоху, на материке, располагавшемся там, где сейчас плещутся воды океана. Кризис человечества наступил из-за разделения душевных сил: чувств, мыслей и воли. Тогда для человека были опасны крайности: усиление животного начала; метание между алчностью и отвращением. Влияние высокого Солнечного Духа Христа вновь благотворно воздействовало на людей, и человек смог получить божественный дар слова. Это событие было отмечено в представлениях древних греков о планетарных божествах Олимпа. В память о нем были созданы образы греческого пантеона. Хор задумался, вспоминая нечто важное, и вскоре продолжил свой удивительный рассказ:

– В третий раз Дух Христа помог людям обуздать хаос душевных сил в конце атлантического периода – приблизительно десять-двадцать тысяч лет тому назад. Это событие произошло сравнительно недавно и потому увековечено многими народами в образах греческого Аполлона, библейского Михаила, Вавилонского Мурдука – победителей дракона в солнечных, сверкающих доспехах. Это была удивительная цивилизация, владевшая тайнами воздухоплавания и управления силой тяжести. И все же через сто тысяч лет наступил ее упадок: сначала моральный, а затем и духовный. Они полюбили земные ценности, обожествили их и стали им поклоняться. С этого момента развитие духовности атлантов затормозилось, у них стала нарастать агрессия, и четвертая коренная раса тяжело заболела: разгорелись многочисленные войны, которые положили конец Золотому Веку Атлантиды. Эгоизм взял верх, связь с Иерархами прервалась, наступила эпоха хаоса, ненависти и зла. Земля повернула свою ось, и большая часть Атлантиды была сметена стихией. После первой катастрофы последовали еще две, которые окончательно уничтожили Атлантиду. Десять тысяч лет назад цветущий остров Посейдонис погрузился на дно океана. С этим событием люди связывают последний разрушительный потоп, порожденный гигантской волной, вызванной молниеносным погружением острова.

– И что же, все плоды цивилизации Атлантиды были уничтожены волнами океана? – спросил Иосиф.

– Атлантида погибла, – подтвердил Хор, – но мудрость сокровенных знаний, которой она обладала, была сохранена Великой Ложей Посвященных, переселившейся в Египет четыреста тысяч лет тому назад. Погружение последнего острова атлантов – Посейдониса – вызвало кратковременное затопление Египта, которое прервало время царствования «Божественных династий», а Ложа Посвященных переселилась в далекие горные страны. Тем не менее Египет по-прежнему остается одной из немногих стран мира, хранящих частицы сокровенных знаний Золотого века Атлантиды. Сейчас на Земле живет пятая коренная раса – арийцев, – которая произошла от пятой подрасы атлантов. Лучшие семьи этой подрасы были заблаговременно переселены в те районы планеты, которые не подвергались затоплению при погружении в океан острова Посейдониса. Люди пятой расы проходят путь своей эволюции в иных условиях, нежели лемурийцы или атланты. Они изолированы от достижений Всемирного Разума и должны самореализоваться без подсказок.

– Что значит без подсказок? – удивился Иосиф.

– Я уже говорил, – пояснил Хор, – что люди третьей и четвертой коренных рас – лемурийцы и атланты – жили и развивались под водительством богов, пришедших на Землю с других планет, чтобы передать землянам свой опыт. Тогда это было необходимо, поскольку человеческий разум не был в достаточной мере развит, и люди не были способны самостоятельно постигнуть законы природы, создать науку и культуру. Разум человека пятой расы развился настолько, что люди стали способны самостоятельно проникать в тайны мироздания, открывать естественные законы и развивать культуру. Человек пятой расы сформировался как существо мыслящее и творческое, а значит, подобное Творцу, и теперь он должен сдать экзамен на развитое самосознание перед лицом всей Вселенной. Как он справится с этой задачей, покажет время, покажут плоды той цивилизации, которую построят люди пятой расы в ближайшие тысячелетия.

Хор замолчал, подчеркивая многозначительной паузой важность слов, которые собирался произнести.

– Настало время четвертого деяния Христа на Земле, – сказал он, – только теперь высокий Солнечный Дух воплотится в ангельской душе земного человека. Это событие произойдет очень скоро, и многим из нас суждено быть его свидетелем. Христос даст шанс спасения всем людям. Но сможем ли мы, люди, принять Его помощь? Это будет зависеть от нас самих.

– Неужели люди живут на земле так долго – миллионы лет?! – удивился Иосиф.

– Да, люди давно живут на Голубой планете, – подтвердил Хор, – миллионы лет. Мы принадлежим уже к пятой человеческой расе – арийцам. До нас на Земле жили еще четыре расы, которые построили более двадцати цивилизаций. И все они были сметены с лица земли стихиями.

– Почему же так происходит? – удивился Иосиф.

– Земля – это гигантское живое существо, – ответил Хор, – на котором развивается жизнь различных организмов, в том числе человечества. Если эти организмы начинают изводить Землю, причинять ей боль, вызывать болезни, паразитировать, то планета избавляется от них, как это делает любой здоровый организм. Для этого она изменяет положение своей оси, что вызывает смертоносные землетрясения и потопы, смывающие с ее поверхности многие формы жизни. Так уже было не раз.

– Но ведь каждый живой организм имеет свой век и когда-нибудь умирает, – заметил Иосиф.

– Да, это так, – согласился Хор, – несколько миллиардов лет назад так произошло с Луной. Когда-то Луна была цветущей планетой, населенной людьми, животными, рыбами и насекомыми. В свое время она умерла. Умерла и когда-то цветущая на ней жизнь. Сейчас это космический труп, который будет распадаться миллионы лет, покуда не превратится в космическую пыль. Частицы этой пыли будут подхвачены космическим вихрем, который закружит их до состояния твердости молодой планеты, помнящей о прежних существованиях множества умерших планет, на которых когда-то бурлила и процветала жизнь. Эта новая планета будет совершеннее предыдущих, поскольку будет обладать опытом предшествующих космических жизней разных планет и будет создана Планом эволюции Вселенной. Когда-нибудь та же участь постигнет и Землю. Голубая планета погибнет, но опыт свершившейся на ней эволюции останется запечатленным в памяти ее пылинок, которые через миллиарды лет определят новую, еще более совершенную жизнь в вечной Вселенной. Для того мы и живем на Земле, Иосиф, для того совершаем ошибки, страдаем и радуемся, чтобы накопить опыт эволюции, столь необходимый для строительства Вселенной Великим Творцом!

– Да, – восхитился Иосиф, – история человечества насчитывает сотни миллионов лет, а мы вспоминаем то, что было сто-двести лет назад, и говорим, что это далекое прошлое!

– То, что было сотни и даже тысячи лет назад, никак нельзя назвать далеким прошлым, – заметил Хор, – это наше настоящее, которое еще рано выбрасывать в корзину истории.

Звезды на небе побледнели и развернулись, словно устраиваясь поудобнее вокруг костра Хора, прислушиваясь к словам мудреца, пронизывающим силой знания миллионы лет истории Земли, истории человечества.

На востоке занималась заря, предвещавшая новые заботы путникам в знойной Синайской пустыне.

На пятый день пути караван Хора остановился недалеко от Мемфиса – древней столицы Египта, откуда рукой подать до Гелиополя, названного в Ветхом Завете Бефсамисом.

Египет – загадочная матриархальная страна – хранительница тайн древних цивилизаций. Она отмечена на карте планеты узенькой полоской плодородной земли, вытянутой вдоль течения Нила, между раскаленными песками Сахары и теплыми водами Красного моря.

Загадки Египта коренятся в глубинах тысячелетий, они проявлены в жизни множественными знаками, не имеющими, на первый взгляд, никакого отношения к истории этой страны.

Памятники древности, воздвигнутые в долине Нила, испещрены непонятными символами и украшены изображениями человекообразных существ с птичьими головами, священными быками и крокодилами, значение которых неведомо даже жрецам местных храмов. Мыслители и философы уже давно пытаются сорвать с египетских тайных символов мистический покров загадочности, но так и не преуспели в этом трудном, а может быть, и безнадежном занятии. Египет как был, так и остается загадочным Сфинксом, или монументом памяти утраченной истории Голубой планеты.

Нетрудно заметить, что древние египтяне не были похожи ни на один из коренных народов Африки или Азии. Возможно, поэтому их называют пришельцами или беженцами с потопленных материков легендарной Атлантиды, с острова Посейдониса, ушедшего под воду во времена последнего Всемирного Потопа. Эти люди не похожи на представителей пятой расы – арийцев, – и потому их живописные и скульптурные изображения принято считать порождением символизма в искусстве.

И все же предположим, что в жизни они были именно такими, как представлены на древних настенных изображениях: с удлиненным, миндалевидным разрезом глаз; мощным, развитым торсом; сильными, стройными ногами.

Жизнь Египта во многом определялась разливами Нила, и когда тот наступал, в страну приходил праздник «Ночь капли», украшенный зажженными ночными огнями на суше и на лодках, плывущих по разлившейся реке. Когда же Нил не разливался, засуха уничтожала посевы и страну постигал голод.

Зависимость благоденствия страны от капризов природы повлияла на образ жизни египтян, подчиненный строгим земным канонам. Страна пребывала в состоянии созерцательного покоя, подчеркнутого древними обычаями и ритуалами: именно здесь было принято во время пиров носить гробы с изображениями мертвецов, а пирамиды использовать в качестве гигантских гробниц фараонов. Можно предположить, что каждый египтянин с момента своего рождения готовился к переходу в Царство Мертвых и потому жил в состоянии созерцательного покоя.

Созерцательный настрой жизни народа находил отражение в строгом спокойствии монументов, статуй, барельефных украшений и во внутреннем убранстве усыпальниц богатых граждан, которые считали себя гостями в мире земном и основательно готовились к загробной жизни, сооружая «вечные жилища». Поэтому свои земные дома они называли гостиницами.

В изобразительном искусстве у египтян царствовал примитивизм. Им, как выходцам из Атлантиды, были чужды знания перспективы, они уважали скульптуру и знали в ней толк.

Незнание перспективы компенсировалось различными условностями. Например, перспективный ряд предметов изображался расположенным по высоте – друг над другом, а столы и стулья – с двумя ножками.

В противовес несовершенной живописи скульптурные творения египтян отличались изысканностью форм и точностью пропорций, отразившихся в совершенстве изваяния легендарного Мемфисского Сфинкса – удивительного творения неизвестного мастера, сочетающего черты благородства, спокойствия и привычной для египтян созерцательности, которые можно объединить одним словом – гармонией.

У входа в египетские храмы воздвигались обелиски – колонны прямоугольного сечения, суживающиеся к вершине в форме пирамиды. По преданию, эти обелиски были воздвигнуты в память одного из земных деяний Высокого Солнечного духа Христа, и они символизировали устремленность человеческой души к учителям высших миров. На каждом обелиске есть записи и символические рисунки, таинственное значение которых нам не дано постигнуть, возможно, никогда. Над входом в храм располагался диск солнца, напоминавший о ранних земных деяниях Христа. Еще в древние времена этот диск имел статус государственного герба египтян.

Отдохнув после утомительной дороги, цари-маги с семейством Иосифа в сопровождении небольшой свиты отправились к городу Солнца – Гелиополю. В те времена окрестности Гелиополя были чудным оазисом лугов и полей среди песков, напомнившим Марии цветущий Вифлеем, окруженный каменистой пустыней. Давным-давно, в древние времена, этот город являлся центром мировой мудрости и духовной культуры. Когда еще не было Мемфиса, не было Фив, Гелиополь был центром развития Египетской цивилизации, возвеличенной мудростью Гермеса.

Здесь почти два десятилетия обучался греческий философ Платон, до дня своего пленения Вавилонским царем Камбизом, завоевавшим этот город в 525 году до нашей эры и разрушившим храм Солнца. После этого драматического события Гелиополь утратил свое прежнее значение и теперь более походил на место разграбления древних памятников, которое приняло особо варварский характер еще до времен правления Римского императора Августа.

Обломки величественных обелисков Гелиополя с оторванными варварами золотыми пирамидами вершин перекочевали в Европу, а несколько позже пересекли Атлантический океан. Теперь их можно видеть в Риме, Париже, Лондоне и даже в Нью-Йорке.

Да, это и есть обломки тех самых величественных монументов, воздвигнутых древними египтянами в знак устремленности души человека к небу…

Воспитанная в Иерусалимском храме Мария знала историю своего народа. Именно Иосиф, проданный в египетское рабство своими братьями, спасся здесь, в Гелиополе, где местные жрецы обучали его древним наукам. Здесь же укрывался от гнева фараона молодой Моисей, здесь он получил сокровенные знания древней мудрости.

Не удивительно ли, что и семья Марии, гонимая страхом смертельной опасности, оказалась в Гелиополе. Конечно, город и храм уже давно были разрушены и разграблены, но само это место по-прежнему хранило память о великих событиях, связанных с историей ее народа.

Цари-маги из Персеполя уже не раз бывали в этих краях. В прежние годы им приходилось жить здесь подолгу, постигая мудрость древних знаний и тайны магического мастерства, хранимого учителями старинной школы, расположенной в живописном местечке Гелиополя – Зоане. Эта духовная школа, с виду незаметная, хранила традиции и знания Солнечной мудрости, ею руководили двое почтенных учителей: Елиуй и Саломея.

Туда и отправились наши путешественники, чтобы устроить семейство Иосифа и с ними отдохнуть с дороги.

Через несколько дней Хор, Мер и Лун покинули Гелиополь, чтобы продолжить свое путешествие на запад, к берегам океана. Семья Иосифа рассчитывала пробыть в этих краях неопределенное время.

Елиуй и Саломея стали для Марии мудрыми учителями, которые обладали чуткой духовной интуицией, позволившей им окружить юную мать теплой заботой и организовать ее духовную жизнь так, чтобы без всякого духовного насилия смогло окончательно сложиться ее незаурядное мировоззрение.

Мальчик Иисус всегда был рядом с Марией, он восхищал учителей ясностью и быстротой ума, которые отражались в его глазах и мимике. Такое чудо было возможно там, в Зоане, в среде истинных учителей, которые умели пробудить в его душе воспоминания и ассоциации, связанные с опытом прежних прожитых жизней.

Зоанские учителя раскрыли перед Марией сокровищницы человеческой мудрости. Они поведали ей об основах учений барменизма, зароастризма, о тайнах Каббалы и других древних мистерий. Они рассказывали своей ученице о том, как Творец раскрывает перед людьми все новые, более глубокие знания по мере роста их сознания и любви к миру.

Мария узнала о том, как на смену древним священным книгам пришли Веды, Авеста, книги Великого Дао. Великие учения со временем переросли в Библию Ветхого Завета с ее пророками и псалмами. «Но и этого становилось мало, – говорили мудрые учителя, – люди вновь нуждаются в большем Свете Истины, который должен озарить их с новым пришествием в мир Спасителя».

Возможно, что именно там, в Зоане, Мария услышала от своих учителей, что человек приходит в наш мир для страданий, но его страданиям всегда сопутствует любовь. И, может, с грустью и печалью они поведали ей тогда о том, что человек отвратил от себя Творца злыми делами, мыслями и чувствами, и что с этим тяжким грузом души люди умирают и с ним же рождаются: снова приходят в мир, чтобы вновь сеять зло и насилие. Возможно, она услышала о том, что только любовь Спасителя может прервать этот порочный круг: простить врагов, очистить души людей от пороков, принести осознанное покаяние.

Расстанемся на время с Египтом, оставим Марию и мальчика Иисуса с мудрыми учителями под сенью деревьев священной рощи Зоаны и вновь вернемся в Палестину, в ее северную часть – цветущую Галилею.

На холмах Галилеи, утопающих в зелени изумрудных лугов, к западу от горы Фавор, недалеко от Генисаретского озера, раскинулся не то город, не то поселение с названием Назарет.

В те времена Назарет был колонией есеев, названной так в честь основателя одноименного религиозного ордена – Незера. Эту колонию населяли люди, устремленные своими помыслами более к духовному, нежели к земному. Они вели строгий, аскетический образ жизни, отрицали все ценности материального мира и потому старались избегать мирской суеты, пагубных страстей и лишних переживаний.

Недалеко от Назарета был расположен большой город Сепфорис, ставший временной столицей провинции после смерти Ирода Великого. Здесь правил Ирод Антипа, который во всем подражал Риму. В попытках подражания он возводил пышные здания дворцов, театров и даже построил ипподром. Все в этом помпезном городе было пронизано духом погони за роскошью и чувственными наслаждениями. Сепфорис называли городом божественного цезаря – Диокесарией. Этот город был противоположным полюсом Назарету, жившему духовными устремлениями, отрицавшему грубые чувственные стороны жизни.

Духовные помыслы и дела есеев привлекали к ним немало простых людей из мирской среды. Это были люди одинокие и семейные, которые по своей духовной сути не были есеями, но соблюдали во многом правила их устава. Среди них царили законы любви, человечности и социальной справедливости. Денег и личной собственности не было вовсе – все было общественным и подлежало натуральному обмену или социальному распределению по нуждам людей.

В колонии процветали разные ремесла. Особым уважением пользовался труд плотников. Одним из них был мужчина средних лет по имени Иосиф. Этот человек являлся потомком царя Давида по ветви Нафана – брата царя Соломона. Родовая ветвь Нафана, по завещанию царя Давида, не была царственной. И потому была малоизвестной в народе. Иосифа от Нафана отделяло сорок поколений мужских имен, скрупулезно записанных в Евангелии от Луки.

Двенадцатилетнюю жену плотника звали Мария. О ее происхождении мало что было известно. Светловолосая, голубоглазая, она, скорее всего, была дочерью северных народов, предки которых пришли в Назарет из-за Средиземного моря.

С детства Мария была предана духовным идеалам, которые поддерживались соответствующей обстановкой, царящей в Назарете. Все ее существо окружалось богатством душевных тайн, создавших небесный ангельский образ, исполненный неземного покоя. Можно было предположить, что ее чистая душа не была отягощена связями с земным прошлым, и потому не требовала подтверждений вековой мудрости в ветвистых списках знатных родословий.

В отличие от Иерусалимских священников, взгляды которых были устремлены в прошлое – на возрождение Давидова величия народа, – есеи смотрели в будущее и связывали пришествие в мир Мессии с зарождением новой духовности.

Для членов общины брак был запрещен, но сами есеи принимали активное участие в заключение семейных союзов между жителями Назарета. Здесь приветствовались ранние браки, которые, по убеждению есеев, способствовали сохранению детской невинности и чистоты отношений в семьях. Брачные пары подбирались по заявлениям ясновидящих и утверждались вождями общины. Это был тонкий ритуал, в котором использовались сверхчувственные магические обряды оккультизма.

Как-то раз, сидя у колодца в дни пасхальных праздников, юная Мария увидела чудный Свет, который вспыхнул перед ней в образе могучего ангела. И тогда она неожиданно осознала, что ей предстоит родить необыкновенного сына, свет любви которого воссияет над миром.

Возраст будущей матери был слишком юн, и потому, по настоянию своего мужа, плотника Иосифа, она отправилась в Иерусалим к своей родственнице Елисавете, которая в уже весьма преклонном возрасте также должна была родить первенца.

Три месяца Мария провела в Иерусалиме, и когда Елисавета в дни летнего солнцестояния родила сына Иоанна, Мария возвратилась в Назарет, переполненная впечатлениями от пребывания в большом городе, окрепшая духом, готовая к тому, чтобы вскоре стать матерью.

Через полгода, когда приблизился срок рождения младенца, римским императором Августом была объявлена вторая в истории Палестины перепись населения. Мария с Иосифом отправились в Вифлеем – в то место, откуда вел свое начало его род.

Перепись населения вызывала ужас в народе, поскольку ассоциировалась с моровой язвой, эпидемия которой разразилась вследствие небывалой скученности людей во время первой переписи – в годы царствования царя Давида. Иосиф и Мария, будучи на последних днях беременности, тем более были взволнованы в толчее незнакомого города, все гостиницы которого были переполнены людьми, пришедшими на перепись со всей Иудеи.

Случайно они нашли пристанище в полуразрушенной пещере, где был устроен хлев для скота. Это была часть той самой пещеры, которая когда-то, во времена Ирода Великого, служила храмом Адониса. Когда Ирод умер, пещера частично обрушилась и пришла в запустение.

Вскоре здесь, в пещере, Мария родила мальчика, которого нарекли Иисусом.

В момент рождения младенца пещера озарилась чудным сиянием. Волшебный свет, струившийся из пещеры в небо, привлек внимание местных пастухов с ближайших пастбищ, которые тотчас пожаловали в хлев, чтобы склониться перед явленным чудом новорожденного Мессии.

В это время потомки царя Давида были заняты светской суетой и не обратили внимания на явленное чудо Космического знамения.

Через несколько дней после рождения Иисуса Иосиф с Марией, как предписывал религиозный закон, отправились из Вифлеема в Иерусалим, чтобы провести несколько дней вблизи храма. Каждый день они приходили в храм и встречали тех же священников, которые совсем недавно были столь озабочены рождением отмеченного Богом младенца из царского дома Иосифа. На плотника из Назарета и его семью они не обратили никакого внимания.

И лишь единственный служитель храма – старец Симеон, обладавший даром духовного видения, – с глубочайшим умилением взял в руки младенца Иисуса и произнес слова, которым суждено было звучать в тысячелетиях:

«Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов…»

Вскоре после этого события старец Симеон покинул земной мир.

Семья плотника Иосифа возвратилась из Иерусалима в тихий, провинциальный Назарет, к прежней трудовой жизни и к новым заботам, связанным с появлением в семье первенца – Иисуса.

Заканчивался третий год пребывания семьи Иосифа из Вифлеема в Египте. За это время у Марии родился еще один сын – Иаков, которого отдали на попечение кормилицы-египтянки и няни, чтобы Мария смогла продолжать обучаться в Зоанской школе.

Из Палестины уже давно пришло известие о смерти Ирода Великого, и Иосиф стал частенько задумываться о возвращении на родину, в свой уютный вифлеемский дом, где он и его супруга могли бы отдохнуть после трех трудных лет, пережитых на чужбине.

Однако мудрый Елиуй предостерег главу царственного семейства от столь поспешного решения, ссылаясь на непредсказуемость помыслов и действий Ирода Антипы, воспитанного своим кровожадным предшественником в страхе ожидания грядущего Мессии. Зоанский учитель рекомендовал семье Иосифа поселиться подальше от Вифлеема и затеряться на время среди незнакомых людей, далеких от фарисеев и священников Иерусалимского храма.

Елиуй и Соломея знали, что великий учитель Востока, Иошуа бен Пандира, который в свое время поддерживал тесные связи со школой в Зоане, имел пять учеников. Один из них был Незер – основатель общины есеев в Назарете. Учителя из Зоаны поддерживали тесные связи с терапевтами и есеями, и потому Елиуй написал убедительное письмо главе назаретской общины с просьбой принять семью Иосифа в колонию есеев и защитить от постороннего любопытства.

С этим письмом пополнившееся семейство Иосифа отправилось в обратный путь из знойного Египта в напоенную солнцем, цветущую Галилею, в небольшой, провинциальный Назарет.

В этом местечке царственная семья Иосифа поселилась по соседству с семьей плотника Иосифа, то ли благодаря дальним родственным связям, то ли для того, чтобы отвлечь внимание столичных чиновников, изредка наезжавших в Назарет по гражданским делам.

Жизнь в Назарете стала для Марии тяжким испытанием в чуждом мире. По существу – это было продолжение жизни в вынужденном изгнании на своей земле. В колонии есеев не было различий между людьми. Знатное происхождение Марии, богатство знаний, материальный достаток – все здесь утрачивало значение. Все это нужно было принести в жертву великой мессианской идее спасения и воспитания Иисуса.

Марии пришлось сбросить с себя ореол царственного достоинства и принять роль простой женщины, несущей тяжкое бремя повседневного быта семьи. Наверное, в это трудное время она опиралась на прежний опыт аскетической монашеской жизни при Иерусалимском храме, который помогал ей изгонять из своей души земные помыслы.

Пережить столь сложную внутреннюю ломку ей помогла жена плотника (будем называть ее Марией-младшей), в которой Мария-старшая смогла разглядеть те неземные черты непорочной чистоты, к которой она так стремилась всей душой в годы, проведенные в храме до своего замужества. Жена плотника обладала притягательной силой солнечной теплоты, способствовавшей скорому сближению двух столь непохожих на первый взгляд семей, имевшему далекие последствия.

На фоне повседневных трудов и забот, в которых принимала участие младшая Мария, бури душевных переживаний Марии-старшей постепенно стихли. Судьба распорядилась так, что ей суждено было стать матерью семерых детей: ухаживать за ними, заниматься их воспитанием и образованием.

Младшему Иисусу по возрасту был ближе второй сын Марии – Иаков, однако мальчик всей душой тянулся к своему тезке. Поистине, это было обожание, вызванное неземной любовью, поскольку в младшем Иисусе с годами не просыпались никакие земные эмоции.

Младший Иисус обладал чувственным познанием мира. Его сознание дремало настолько, что не было восприимчиво к светским знаниям. Ему были скучны и неинтересны даже те формы обучения, которыми овладела Мария в Зоане: они не могли пробудить в нем земных ассоциаций, чуждых небесной душе, впервые посетившей земной мир.

Старшая Мария наблюдала за нежной привязанностью сына плотника к своему первенцу и потому платила необыкновенному сыну своей юной подруги повышенным вниманием и заботой, которые порой пробуждали нотки ревности в сознании ее собственных детей.

Необыкновенная духовность старшей Марии, сочетавшая зрелую земную мудрость с небесной чистотой тонких Вселенских миров, стала незримым мостиком, соединившим столь непохожих на первый взгляд мальчиков Иисусов.

Можно предположить, что именно в этот период жизни двух семей проскочила искорка конфликта, разгоревшегося между младшим Иисусом и вторым сыном Марии – Иаковом – в зрелые годы их жизни.

Не будем гадать, как складывались отношения между отцами семейств – двумя Иосифами, – которые хоть и были дальними родственниками, но все же стояли весьма далеко друг от друга на пресловутой социальной лестнице: один был плотником, а другой – царем, хотя и без царства. Мог ли сблизиться добрый, скромный, необразованный плотник с прямым наследником царского дома Давида?…

Судьба распорядилась по-своему: старший Иосиф умер, когда его первенцу – Иисусу – исполнилось тринадцать лет. Мария осталась одна, с семью детьми, богатой наследницей своего мужа. Первым мужчиной в семье стал старший сын Иосифа – Иисус, на плечи которого легли многие тяготы семейных забот и важных решений.

Незаметно промелькнул еще один год. Сыну плотника уже исполнилось двенадцать лет, и через три месяца после этого события его семья и вдова Мария со старшим сыном Иисусом отправились в Иерусалим на праздник Пасхи.

В те дни Иерусалим был переполнен паломниками, прибывшими из отдельных уголков Палестины, чтобы принять участие в Великом празднике иудеев.

Наши паломники из Назарета остановились в доме родителей Марии, пустовавшем после их смерти вот уже более четырнадцати лет. В стенах родительского дома Мария с болью в душе переживала трагедию прожитых лет сознательной жизни, начало которой было здесь, в Иерусалиме, в стенах храма, среди священников, возложивших на ее хрупкие детские плечи тяжкую ношу своих мессианских ожиданий.

С посещением Иерусалима Мария связывала свои надежды на свершение мессианского чуда, которое могло произойти в эти необыкновенные пасхальные дни. Она по-прежнему верила в возрождение Давидова величия иудеев и важную роль ее Иисуса, прямого потомка царя Давида, в этой священной, но вполне земной реформации.

Вдова Иосифа, Мария, и ее царственный сын были желанными гостями в домах знатных особ, близких к храму, которые были посвящены в драматическую историю рождения Иисуса и бегства семейства в Египет. Эти люди впервые за столько лет встретили юношу-мессию, они спешили услышать от этого юноши слова Божественного откровения.

Четырнадцатилетний Иисус был важным гостем Иерусалимского храма. Его проводили на почетное место – возвышение, откуда в праздничные дни священники читали перед народом свои проповеди. Здесь Иисус произнес речь, поразившую присутствующих изысканностью слов и мудростью мыслей, несвойственных его годам.

Среди паломников храма, слышавших речи Иисуса, был индийский принц Раванна из южной Ориссы. Принц путешествовал на запад в сопровождении браминских жрецов в поисках истоков древней мудрости. В Иерусалим он попал случайно, уже на обратном пути в Индию. Раванна был восхищен глубиной знаний и мудростью юного проповедника, и в тот же день принц стал гостем в доме матери Иисуса. Раванна просил Марию отпустить Иисуса путешествовать вместе с ним на восток – в Персию, Индию, Тибет, где ее сын смог бы продолжить свое образование и постигнуть древние тайны магических знаний Востока.

Воодушевленный перспективой увлекательного путешествия Иисус с радостью принял предложение индийского принца. Мария не препятствовала решению сына, поскольку понимала дальнейшую бесполезность для Иисуса однообразной, скучной жизни в провинциальном Назарете.

Сын плотника – младший Иисус – был настолько подавлен предстоящей разлукой с любимым другом, что накануне отъезда каравана принца в Индию неожиданно исчез. В первое время его исчезновение не вызывало особого волнения у родителей, поскольку так уже было не раз. Маленького беглеца, как правило, находили у храма среди странных людей, бродяг и нищих. Но Иисус не появился, чтобы попрощаться и проводить друга, хотя и это событие могло быть объяснено его переживаниями по поводу предстоящей разлуки с близким человеком.

Семья плотника и старшая Мария стали всерьез волноваться лишь на третий день, когда младшего Иисуса не удалось найти ни в храме, ни среди странных людей.

Ясность внесло послание от принца Раванны, где он сообщал Марии о том, что двенадцатилетний мальчик тайком бежал из дома вместе с его караваном. Только тогда родители Иисуса догадались, что неразлучные друзья договорились обо всем заранее, и потому старший Иисус столь спокойно отнесся к мнимому исчезновению друга в час расставания с близкими.

Плотник Иосиф и подруги Марии возвратились в Назарет, где начался новый этап жизни, опустошенный отъездом в дальние странствия их замечательных сыновей.

Духовная близость старшей подруги не могла заглушить в душе Марии боль разлуки с единственным сыном. Она затосковала, затем заболела и вскоре, в возрасте двадцати пяти лет, навсегда покинула земной мир.

На небе зажглась еще одна волшебная звезда, олицетворяющая женственность и чистоту материнства, а отражение небесного образа Мадонны с младенцем на руках благодарное человечество запечатлело в бессмертных творениях великих земных мастеров.

По прошествии положенных месяцев траура, по настоянию руководителей колонии есеев, плотник Иосиф взял себе в жены вдову Марию и стал отчимом ее семерых детей, а Мария обрела еще одного сына – Иисуса, которого уже давно успела полюбить всем сердцем, как родного.