Читать книгу Сын Звезды, рожденный горой. Александр Великий. Восхождение - Сергей Соловьев - Страница 6

Повозка весьма сильно тряслась на кочках, а дорога была вовсе не очень ровной, но Неарх неплохо пристроился на тюфяках, и ему было почти удобно, Каллифена тоже сидела на подушках, и чувствовала себя неплохо, но прикрыла себя покрывалом, дабы не привлекать чужих глаз, и что бы пыль не забивалась в лицо и волосы. Повозку прикрывал зонт от солнца, так что его лучи жарили не слишком немилосердно. Ехали конечно медленно, и наблюдали за полями и садами, мимо которых проезжали, ближе к вечеру собирались остановиться на постоялом дворе. Время от времени Каллифена разговаривала своего попутчика:

– Так значит твой отец Андротим? Мой отец знает твоего отца, он тоже заседает в Совете города Лато,

Тут Неарх который уютно пристроился на подушках, поперхнулся, представляя реакцию отца на новое знакомство, ведь он даже не эфеб, а у папы был крутой нрав, и с возрастом он не стал тише. Неарху не раз попадало за то, что выходил в море на лодке один, или за то что нырял слишком глубоко, пытаясь найти перстень Миноса в знаменитом озере Вулисмени. Он еще раз посмотрел на жрицу, которая мило улыбалась ему, сидя рядом, и он чувствовал тепло ее бедра через ткань, уже понимая, к чему она клонит, но прикинулся непонимающим.

– Здорово, это хорошо. Как же я тебя совсем не помню? Мы бы были знакомы.

– Меня совсем маленькой отдали в храм, и дома я бываю редко.

– Грустно без родных? – спросил юноша, думая о другом, что она старше его на пять лет, хотя очень красива и умна, но зная критсҡие порядки, и если она поговорит с его матерью, то его женят, и будут стыдить, что он еще упрямится и не ценит своего счастья.

– Но я и готовлю хорошо, и хозяйство вести умею, и семь у нас очень влиятельная, – говорила она внимательно всматриваясь в реакцию Неарха,

Юноше жрица очень нравилась, но не нравилось когда принуждали к чему-то. Хотя тут, ничего не изменишь, так было суждено.

Переночивали на постоялом дворе, и даже блох не было, что странно. Мало помалу приближались к любимому городу, и на постоялом дворе, рядом у ворот, Каллифена приказала остановиться, и пошла в комнату хозяйки переодеться. Вышла оттуда уже писаной красавицей, в одежде ценой в целое состояние, в шелковом хитоне, с таким же шелковом плаще, в прекрасных сандалиях из тисненой кожи, уши оттягивали серьги с привесками в виде змей, на шее бусы из золотых шариков, на голове золотые височные кольца, волосы уложены и ниспадали волной, Неарх не мог отвести глаз от красавицы.

– Тебе нравится, Неарх? – посмотрела он на него, и лукаво улыбнулась.

– Нельзя глаз отвести – ответил слегка потерявшийся юноша, – а зачем так – то?

– Не могу же я твоим родителям абы как показаться, как замарашка какая, сказала девушка

Они сели в повозку, и уже вскоре были у усадьбы Андротима, архонта Лато. Дом был такой же, как был перед уходом Неарха, с неширокой каменной мостовой и канавой для воды, оградой в рост человека из грубого камня, с плющом, легко ее преодолевающим. Выше забора выросли плодовые деревья, и виднелась красная черепичная крыша дома. Юноша постучал в ворота бронзовым кольцом, почти сразу им дубовые створки открыл домашний раб, но одетый празднично. «Что случилось? Подумалось Неарху, я точно не сообщал родным, когда вернусь». Из сада раздался крик отца: «Кто пришел?»

– Это я, отец, -прокричал Неарх, и навстречу ему уже шли родные, с гостями, которых он не знал, но посмотрев на свою спутницу, понял, что она-то хорошо их знает. Сначала к ним прибежали его сестры, Гелланика и Береника, и наперебой стали спрашивать брата,

– Неарх, ты к нам на совсем? А как там в горах? А подарки привез? -тараторили они наперебой, и брат вручил подарки каждой-кожаные тисненые пояски, похожие, что бы не передрались между собой, после это они стали таращиться на Каллифену, и выспрашивать ее:

– А ты кто? А ты надолго? А ты правда жрица? А змея у тебя есть? так что даже слово вставить бедная девушка не могла,

– А она красивая, правда братец, -утвердила хитрющая Береника, и посмотрела на диво честными широко открытыми глазами в глаза Неарха, а Гелланика громко засмеялась, так что все кудряшки смеялись вместе с ней, так что им удалось вогнать в краску и жрицу и курета.

Тут подошли отец и мать морехода, и с ними отец и мать Каллифены, мама, Горго, взяла на руки маленьких хохотушек, и унесла их к столу с угощением, а Андротим, крепко обнял сына, а Клеон и Рада обняли и поцеловали Каллифену, свою дочь.

– Здравствуй, сынок, возмужал, в жреческом наряде, и вернулся вовремя, месяца через три отплывает корабль в Македонию, поедешь в гости к Филиппу Македонскому и его сыну Александру.

– И ты здравствуй, красавица, дочерь моего друга Клеона, прекрасная как утренняя Заря, не зря же твою мать зовут Рада (светоносная).

– Присядем за стол и поговорим, -сказал Андротим всем, и хозяева и гости пошли в небольшой сад, с прекрасными грушами и персиками, увитый плющом, со столом в центре, где и расселись у готовых приборов с едой. Было множество разносолов, но Неарху было не до еды, с ним рядом посадили Каллифену, она радостно улыбалась, и подкладывала ему на блюдо кусочек зайца, белого хлеба, и следила за тем, что бы он поел.

– Дело, конечно решенное, – утвердил Андротим, и ему согласно кивнули Клеон с Радой, и Горго, вернувшаяся из дома, уложившая спать дочерей.

– Ты, Неарх, женишься на Каллифене, и не смей мне возражать. Ты знаешь, что на Крите у нас старые обычаи, и мы их чтим, девушка тебя выбрала, ты был не против, и во имя Афродиты, вы поженитесь. Тянуть нечего, все готово, с Клеоном мы все обсудили, свадьба завтра, -с этими словами Каллифена зарделась и опустила глаза, а Неарх и не возражал, во -первых бессмысленно, а во -вторых для чего? Ведь девушка ему нравилась.

– Неарх, выйди из-за стола, на пару клепсидр, поговорим, -сказал ему отец, юноша поднялся и пошел вслед за отцом за угол дома.

– Сын, я понимаю, ты молод, но жрица согласна вас поженить, и ты, -при этом он крепко вял его за плечи могучими руками, -сын у меня один, и я не хочу думать, что ты погибнешь, а наш род прервется, – и тут он улыбнулся, -ты уже взрослый, и я на тебя рассчитываю. Девушка очень красивая, тебя любит, из очень влиятельной семьи, так что я даже рад, что вы теперь вместе. Уедешь, не беспокойся – и ты жреческого сословия, и она, так что это не будет оскорблением для нее и ее семьи. Да, и за ней Клеон дает немалое приданое.

– Я понимаю, отец, и мне она дорога, – ответил сын, и отец улыбнулся, и одобрительно похлопал его по плечу,

– Пошли к гостям, сказал Андротим,

Они сели к сотрапезникам, а Каллифена была вся пунцовая, но смеялась, Неарх склонился к ней и тихо спросил,

– Что случилось?

– Меня тут кое-чему учили, ответила она и засмеялась, улыбка очень ее красила, а золотые серьги на пунцовой кожи смотрелись просто великолепно.

– Ну ладно, пора расходится, завтра встретимся у храма, – сказал глава дома, и позвал слуг с факелами проводить домой гостей, теперь уже родственников.

Рано утром домашние архонта были уже на ногах, слуги готовили угощение, а владельцы усадьбы наряжались к церемонии, Горго, мать жениха одела лучшее платье, фамильные драгоценности, голову прикрыла богатой шалью, Андротим был в лучшем льняном хитоне, с богато расшитым плащом, жених тоже разодет не по обычному, в льняной хитон египетской работы и финикиский плащ, сандалии тисненой кожи, и нянька девочек также была одета очень красиво, Гелланика и Береника надели лучшие платья. Все пошли в храм Латоны, и рядом со святилищем их уже ожидали Каллифена и ее родственники, так же торжественные, в своих лучших одеждах. Все поздоровались, и вместе поднялись по стилобату к храмовым дверям, уже открытой жрицей, знакомой Андротиму по тому незабываемому дню, ярко светившее солнце уронило свой луч на жениха и невесту, будто благославляя их и желая счастья, тот же яркий свет упал на обитую медью дверь святилища, отразившийся в лица гостей. Жрица повела Каллифену и Неарха в храм, как прошедших посвящение, остальных оставили за порогом, так из гостей и родни никто и не узнал, что жрица сказала молодоженам.

А было сказано многое.

– Заходите, Каллифена и Неарх, ты девушка, избрала себе непростой путь, Неарх предназначен найти Нового посланника богов, истинного Спасителя, -Каллифена посмотрела на уже теперь мужа с тревогой, – Но, как ты сказала, Элисия смотрит с благосклонностью на него, – и жрица обнажила плечо юноши, осмотрев Знак и браслет, -т ак что буду молить богов за вас обоих, и все обойдется, Ты Неарх, берешь жену старше себя, и жрицу, тоже непростой выбор, и она всегда будет в помощь тебе. Благославляю вас именем богов, и будьте счастливы, – сказала им жрица с радостной улыбҡой, и расцеловала обоих. – И храните тайну, -сказала она на прощанье.

Молодожены вышли из храма, где их осыпали лепестками роз, и счастливые муж и жена пошли в дом Андротима, и начали праздновать, угощение было уже готово. В саду были выставлены ложа для гостей, которых было немного, еще восемь человек, все члены Совета города Лато. Угощение было прекрасно, а вина тонки и выдержаны, Каллифена была в платье темно красного цвета, как и Неарх, а их ложа были рядом, и столик был один на двоих, молодая жена заботливо подкладывала мужу то тунца, то мурену с виноградом, то тушеного козленка. Слуги передали гостям венки из цветов в честь молодых, которые с восторгом водрузили на свои уже нетрезвые головы. Весь сад был украшен гиряндами цветов, божественный аромат наполнял вечерний воздух, и уже не было так жарко.

– За здоровье молодых! – звучали возгласы радостных гостей, -Будьте счастливы, во имя всех богов!

Гости нахваливали угощения, вина, и гостеприимство хозяев. Неарх пил совсем немного, как и Каллифена. Вскоре гости стали расходится, и все пошли провожать молодую чету в брачные покои. Неарх взял теплую ладонь Каллифены и повел ее в теперь уже их комнату, в отцовском доме. Коридор был украшен светильниками, на стенах висели гирлянды из цветов, а слуги пели песни, все были радостны, и им было выдано угощение и подарки, молодой муж открыл дверь, и пустил жену вперед, она со смехом вошла, наступив на ковер перед кроватью. Он помог красавице раздеться, приготовился ко сну сам, и они постарались не разочароваться в планах архонта Андротима обзавестись внуками. Так прошло несколько месяцев, Каллифена служила в храме Лато, домашние в ней души не чаяли, но уже скоро надо было отправляться в путь. Однажды, за неделю до отплытия, Каллифена подошла к Неарху,

– Муж мой, я стала непраздна, – сказала она с румянцем на щеках,

Юноша обнял ее и поцеловал,

– Очень хорошо, а я виноват перед тобой, скоро покину тебя, – с горечью сказал он,

– Тут нет ничьей вины, судьба, воля богов, и я рада что встретила тебя. Обычные мужчины боятся жриц, и меня могли не взять замуж, -сказала она, качая головой, – Мы счастливы, чего еще желать- она раскинула руки и обняла его и крепко поцеловала.

– Надо сказать отцу и матери,

– Да, и моим родителям тоже, -согласилась жена.– Пойдем, время завтрака.

Они пришли, все уже собрались к трапезе, и Каллифена на ухо сказала эту новость Андротиму, тот просиял, и воскликнул, воздев руки: «Слава богам!». Горго спросила: " В чем дело?».

– Потом, потом, -ответил архонт, -Лато нас не оставила, что-то забирает, но и награждает.

Неделя прошла в сборах, у Неарха получился внушительный вьюк добра, и он сопровождал отцовские товары в Македонию-масло, шафран, египетский лен, да и корабль был отцовский, впереди у него было месячное плавание по морю, от острова до острова, до самого Амфиполя, захваченного Филиппом порта на реке Стримон. Корабль был хорошо оснащен, это был торговый корабль, парусный, и стоял в гавани Лато. Когда Неарх с Каллифеной катались на лодке по острову Вулисмени, названого в честь Улля- защитника, они видели это судно. Жена, жрица, но она была истинная критянка, и любила море и корабли, и когда было возможно, до беременности, она с юношей любила купаться в море, тогда она казалась Неарху почти наядой, прекрасной, с развевающимися длинными кудрявыми волосами.

Вот и наступил печальный день прощания, поклажу Неарха унесли слуги на корабль, и один из них отправлялся с ним в Македонию, ведь неуместно знатному человеку путешествовать одному. Все домашние провожали его до корабя, впереди шли Андротим и Горго, а за ними шли рука под руку Каллифена с Неархом, которая время от времени вглядывалась в его глаза, как будто стараясь запомнить получше. Они прошли по улице, замощенной тесаным камнем, пока жара не опустилась на горд, солнце еще только поднялось над бескрайним морем, и его золотые лучи освещали бескрайние просторы царства Посейдона.

– Ну, до свиданья, сынок, – сказал, обнимая его Андротим, -богиня тебя избрала, и ты должен сделать необходимое,

– Возвращайся скорее, – говорила Горго сыну, плача и сглатывая слезы, не пытаясь их скрыть, лишь утирая их платком, – О ребенке мы позаботимся, -повторяла она, обнимая его, и целуя на прощанье.

– Мать, отпусти сына, -улыбаясь заметил отец, – Дай ему с женой простится, не навсегда он уплывает.

– Удачи тебе, я знаю, ты не умрешь там, возвращайся ко мне скорее, -говорила ему Каллифена, тоже вытирая слезы,

– Не плачь, – шептал ей на ухо Неарх, -все будет хорошо, а через год, и тебя к себе в Амфиполь заберу,

Она вскинула на него красные глаза, и чуть улыбнулась:

– Тогда ладно, но через год не смогу, и погладила свой живот, – лучше через два.

– Вот и договорились, -сказал обрадованный юноша тем, что жена перестала плакать.

Неарх поднялся по сходням на корабль, слуга уже был на борту, моряки отвязывали канаты, а лодка приготовилась тащить судно на рейд. Юноша видел, как отец махал ему рукой, и желал что-то хорошее, а мать и жена махали платками, в память о Афине- Элисии, покрывший своим покровом эллинов, в знак своей защиты, и утишивший море. Его корабль, «Конь морей», вышел на рейд и распустил парус, ветер был попутный, и погнал судно управляемое опытным кормчим, на север, к новым, неизведанным далям, оставляя любимый город за кормой. Плавание проходило при хорошей погоде, но Неарх не сразу привык к болтанке, сначала его здорово укачивало, когда судно ныряло вниз, а потом взбиралось по волне вверх, матросы необидно пошучивали над ним, неопытным мореходом. Вскоре кормчий взял его в обучение, и продолжил наставления Андротима, учил, как держать корабль при разных направлениях волн, что бы море не било в борт корабля, как прокладывать курс корабля по звездам ночью. Тут юноше было проще, созвездия, их названия, его заставила выучить его жена, когда он учился в Идейской пещере. Кормчий, он же капитан, носил имя, очень подходящее ему- Навкратий, это был крепкий, соракалетний мужчина с небольшой бородкой, которую он носил, лишь бы не бриться. Слуга Неарха неплохо переносил плаванье, и пристрастился с матросами ловить тунца, в чем показал себя мастером, готовил наживку, и ловко сеткой поддевал рыбу, попавшуюся на крючок. Рыбу готовили, когда корабль приставал в маленькие бухточки Кикладских островов, мимо которых они шли. В море попадались и другие суда, шедшие мимо них, кто в Афины, кто в Эритрею, а некоторые и в Мегары или Византий. Вскоре показался Скирос, где тоже есть гора Олимп, это место где скрывался легендарный Ахиллес и где нашла погибель героя Тесея, а от этого острова до Эвбеи стадий, часть посвященных считала, что это и был остров Схерия, остров Блаженных. Половина пути была пройдена, и теперь Навкратий держал курс вдоль побережья Эвбеи, как раз в тех местах, где флот Ксеркса бороздил воды Эгейского моря. Иногда кормчий звал Неарха к кормилу, то бы отдохнуть, и юноша с радостью брал управление судном на себя, ему нравилось, как в руках отдается каждое движение корабля, толчки волн о борт, переваливание с волн на волну, даже соленые брызги, которые иногда его накрывали. Но ве равно грустил о матери и отце, и о Каллифене, которую оставил вскоре после свадьбы. День шел за днем, и они обошли побережье Эвбеи, прошли мимо Халкидики, и приближались к устью Стримона. Река разделялась на множество рукавов, и опытный лоцман, поднявшийся на борт «Коня морей», умело выбрал правильную протоку, которая привела их к городу. Вода реки была очень чистой, хотя и поросшей тростником, а течение было слабым, так что на веслах подниматься по вверх по течению русла реки морякам было не тяжело. Экипаж корабля видел уже знаменитые Золотые горы Пангеона, давшие баснословное богатство македонскому царю Филиппу. Двадцать стадий отделяло их от Амфиполя, и корабль преодолел их за час. Прибыли благополучно, так что Неарх наблюдал за разгрузкой товаров в склады проксена Андротима, матросы работали споро, использовали в работе полиспасты, зацепляя сетки с товаром, и поворотной балкой опуская на землю гавани, так что слугам проксена не пришлось надрываться, и документы были составлены, и сделка завершена, а часть денег оставались у юноши, а часть дохода Навкратий должен был привезти отцу критянина, а на часть закупали товары в Амфиполе, это была шерсть, кожи, знаменитый македонский мед. А пока Неарх писал два письма, отцу и жене.

«Каллифене от Неарха привет.

Любимая жена, добрался до Амфиполя хорошо, в пути видел немало интересного, товары доставил, и для отца закупил что было приказано. Ты, как критянка, знаешь, магию моря. Жаль тебя со мной нет, а так было бы еще лучше. Неарх.»

«Андротиму от Неарха.

Отец, дошли до Амфиполя в полном порядке, нито не погиб, корабль цел, товары сдал проксену по договоренной цене, и взял товары у него по списку и оговоренной цене, и двадцать мин серебра отправляю с «Навкратием».

Письма, в которых он написал лишь то что с ним происходило во время плавания, но не то, что было в его сердце, юноша запечатал своим перстнем, и отдал капитану, и сумку с письмами на Крит проксен отдал ему же и десять драхм за труды.

Дело заняло несколько часов, и вскоре корабль был готов к отплытию на Крит, обратно, в любимый город Лато, сквозь ветры и просторы морской стихии.

Проксена звали Афиней, и он повел Неарха к себе домой, что бы переночевать, и юноша со слугой, Фригом, который был навьючен вьюками, двинулся в путь. Прошли ворота, проксен перемолвился со стражей, и путники двинулись дальше, по улице, окруженной со вех сторон глухим забором усадеб, пройдя еще немного, пришли к дому Афинея, то постучал кольцом замка о дверь, и слуга – привратник открыл им дверь. Он проводил хозяина и гостя в сад, где все было накрыто к ужину, Неарх, проходя прошел по дому, но не заметил ничего особенного, обычный дом, из нескольких комнат, с черепичной крышей, из камня, обмазанных глиной, с маленьким садом, домиком для слуг, и парой хозяйственных построек, все как везде в Элладе.

– Проходи, Неарх, представлю тебе моей жене, Аглае, и дочерям Антусе и Дианте и Крисанте.

– Прими меня хозяйка дома, – сказал Неарх поклонившись, – Ваши имена всецело соответствуют вашей красоте, – юноша еще раз склонил голову, маленьие девочки довольно хихикали, и прятались друг за друга, Аглая скромно улыбнулась.

– Проди, садись, юноша. Раздели с нами трапезу- пригласил его Афиней, Неарх, прежде ем прилечь на обеденное ложе роздал подарки детям и жене проксена, это были мази и притирания с Крита, они очень ценились, и куклы из дерева очень хорошей работы в красивых платьицах, все это приготовила заботливая Каллифена, и лишний раз с теплотой вспомнил о ней Неарх. Домашние были очень рады подаркам, а девочки потеряли всякий интерес к гостю, и убежали в детскую, рассматривать гостинцы. Хозяин дома с видимым удовольствием наблюдал за этим действом, и подождав, когда и жена уйдет, а слуга стал разливать вино по кубкам и разложил угощенье, сказал:

– Вряд ли это Аристодим придумал с подарками, значит, Неарх тебе очень повезло с женой, -проговорил он держа в руке серебряный кубок, – если бы ты не был жёнат, прости за прямоту, сосватал бы тебе одну из дочерей, тебе всего шестнадцать, дочерям самой младшей восемь, как раз кто-нибудь бы понравился, когда подросли бы, – смеясь добавил он, – но видать неспроста тебя женили, – еще раз оглядел гостя, – ладно, извини, – увидев то Неарх весь подобрался, и губы сжались в линию, – лучше поешь, вот прекрасный угорь, и вино у нас неплохое, – добавил он, отлив вина на землю в знак поклонения, и критянин сделал тоже. Неарх с аппетитом съел рыбу, на земле все-таки есть гораздо проще, и вино было неплохое.

– Завтра отправишься с караваном в Пеллу, коня для тебя и мула для слуги купил.

– Спасибо, деньги отдам сейчас же, -ответил хозяину Неарх.

– Не надо, отец твой уже раньше все оплатил. Он и дом тебе в Амфиполе оплатил, хочешь, осмотри домик-то неподалеку, его и купили, ведь ты будешь при дворе царевича, но свой дом для человека твоего положения необходим.

– Спасибо, согласен. Завтра зайду. И слуг купили? – сказал он смеясь,

– Это жена твоя, умница-разумница обо всем подумала. И о усадьбе, и о слугах, обо всем. В доме даже колодец есть, здесь это редкость.

Неарх только сидел, опустив голову, и легкая усмешка тронула его губы, какой же он еще неразумный еще, по сравнению с женой.

– Ладно, проксен, постараюсь сделать все как надо для моей семьи, – ответил юноша, и Афиней одобрительно хлопнул его по плечу, задев браслет,

– Что это у тебя? – удивился проксен,

– Ты кто? В свои шестнадцать лет?

Неарх мигом спрыгнул с ложа, оказавшись рядом с хозяином дома, изменившимся в лице от страха,

– Клянись, проксен, ты знаешь моего отца, тебе выгодно торговать с нами, и мы никогда не лгали тебе, это не во зло ни тебе, ни царской семье, клянусь тебе Уллем -Спасителем и Элисией- защитницей, – и тут Неарх надрезал себе руку и уронил каплю крови на землю в знак клятвы. – Веришь ли ты мне?

– Верю и клянусь богами – олимпийцами, что не раскрою твоей тайны, -ответил тот, – так ты жрец, да и еще посвященный? В твои-то годы? -проговорил он шепотом.

– Так уж вышло. Кроме тебя пока никто не догадался, – пожав плечами отвечал курет.

– Вот и отлично, но пора спать, а то завтра уже тебе в дорогу, – заметил купец.

Они разошлись, пришел слуга проводить гостя в комнату, он шел со светильником по коридору, и открыл дверь, где уже была застелена кровать, и он лег спать. Сон пришел сразу, пускай он был и в чужом доме. Шелестели цикады, в окно доносился аромат сада, цветов и начавших созревать плодов земли, кровать была отличная, а ремни туго натянуты, солома в тюфяке была свежая, так что Неарх выспался отлично, слуга принес кувшин с водой и таз, что бы юноша вымылся, что он и сделал, позвали завтракать. Завтрак тоже был обычный – лепешки, сыр, мед, сухие абрикосы, запивали разбавленным вином, и вскоре трапеза была закончена, и Афиней со своим слугой поехал на повозке провожать Неарха до ворот Амфиполя, где его ждал караван, отправлявшийся в Пеллу. Проехали мимо неархова дома, забор был красивый, недавно забеленный известкой, они постучались, им быстро открыл привратник, и подошла семейная пара, которым был поручен дом, Неарх поздоровался с ними, дал поручения, что бы следили за порядком, и Афиней обещал приглядывать за имуществом сына архонта. Вскоре добрались до ворот, за которыми был уже собран караван, это были три десятка мулов с поклажей, пять повозок, и десять верховых охраны, двое купцов и их слуги. Юноша достал из вьюка лук и колчан со стрелами, а кинжал и так висел на поясе рядом с кошелем, слуга же был вооружен палицей, и у него был посох. Юный критянин сердечно пожал руку Афинею на прощанье, и напомнил ему о клятве. Старший купец скомандовал трогаться, и путники двинулись по дороге. Местность была весьма живописной, проехали мимо озера большого озера, деревья росли здеь более охотно, чем в остальной Греции, но собственно это была не Эллада, а Фракия, и к тому же следовало заботиться о том, что бы не угодить в лапы разбойникам, а их тут бродило не мало, в основном фракийцы и пеоны, правда вдоль дороги были построены сторожевые башни с несколькими десятками конников гарнизона каждая, хотя, если точнее, человек по тридцать, не больше. Вдоль дороги попадались постоялые дворы, но нельзя сказать, что слишком часто. Во главе каравана двигались восемь всадников, вооруженных дротиками и мечами, и небольшой круглый щит был за спиной каждого, далее двигались повозки, а за ними мулы с поклажей, с ними ехали купцы со слугами, а замыкал этот строй Неарх с слугой. Двигались несколько часов подряд, давая отдых коням и людям в середине дня, а потом ехали до дого, как начинало смеркаться, тогда разбивали лагерь, ставили повозки кругом, и охрана меняясь, сторожила поклажу и людей, а остальные спокойно ужинали и отдыхали. Так прошло четыре дня, за это время Неарх успел пообщаться с обоими купцами, их звали, как ни смешно, Левконом и Мелоном, а надо сказать, их имена соответствовали внешности, Левкон был светлый, а Мелон обладал иссиня черной шевелюрой, они оба тоже были из Амфиполя. Но следующий день начался неважно, а закончился еще хуже. Слуги запрягли мулов в одну повозку неправильно, слишком сильно затянули хомуты, и те заупрямились, стали сопровождающие впрягаться в телегу, и сломали колесо, та завалилась набок, товар полетел на землю, стали собирать рассыпавшиеся тюки, Левкон и Мелон побежали разбираться с неустройством, и все это заняло немало времени. Наконец двинулись в путь, но нетерпеливая охрана ускакала вперед, и попала в засаду фракийцев, так что все слышали только крики и ржание коней, вырвались и прискакали назад только трое из десяти всадников, и в этот момент пятнадцать легковооруженных горцев напали на кибитки торговцев. Пельтасты фракийцев кричали что-то и метко метали дротики, так что убили двух возниц, и трех слуг, но Неарх быстро вытащил свой лук, и вспоминая с благодарностью уроки Диокла на Крите, приложился, натянул стрелу, и один фракиец уже катался по траве, крутясь от страшной боли, и посылая стрелу за стрелой поразил еще четверых, та что остальные нападающие спрятались за валуном в пятидесяти шагах от них. И уже в Неарха полетело несколько дротиков, и очень хорошо, что вовремя их заметил, и они воткнулись в борт телеги рядом с критянином, а один из них оцарапал юному стрелку плечо, и рассекло рукав хитона. К юноше подползли оба купца с мечами и щитами, и Левкон одобрительно похлопал его по плечу, высунулся из-за колеса и получил удар дротика в предплечье, выронив меч из руки, и глухо застонав при этом.

– Неарх, ты отличный стрелок, ты здорово помог, – сказал с перекошенным лицом Мелон, – будь осторожен, на тебя вся надежда, рядом с ними сидел наготове и слуга Неарха со связкой дротиков и палицей.

– Дела плохи, Мелон, бери дротик и закрывайся щитом, ты слева, я справа, попадаем в цель, и прячемся, пока фракийцы нас не обошли, потом трое наших верховых галопом скачут и рубят фракийцев, – сказал юноша, – Давай, быстро.

Один быстро спустил стрелу, другой метнул дротик, оба попали, и врагов осталось восемь, и эллины моментально упали на землю, и ответный удар поразил лишь край щита Мелона, отскочив от медной обивки. В это время слуга перетягивал предплечье Левкона, его лицо посерело от боли. Трое всадников, опомнившись, подскочили к грабителям, и сначала кинув дротики, и попали в упор в троих, на остальных кинулись с мечами, но опытные горцы смогли достать одного из верховых, и он покатился наземь, но всадники посекли еще троих, упавших в лужи собственной крови, но двое горцев смогли скрыться в зарослях.

– Отлично! – восторженно вскричал Левкон, беря дротик в руку,

– Сейчас прибегут те, кто побил наших всадников, – вздохнул Мелон с перекошенным лицом, его стал бить боевой озноб.

– Слуги приготовились к схватке, успели вооружиться, и надо наших верховых спрятать за валуном. И телеги сдвинуть, из-за них мы устоим против разбойников, – сказал Неарх.

– Молодец, парень, – похвалил его Мелон, и стал быстро приказывать возчикам сделать баррикаду из телег, слуги стали моментально выполнять требуемое.

Вдруг стал слышен стук копыт о землю, на глазах торговцев отразился испуг, а вдруг это конные фракийцы? Но судьба была благосклонна к путникам-то были македоняне, а впереди тридцати конных тяжеловооруженных воинов скакал юноша, почти мальчик, с развевающимися на ветру белокурыми волосами, Неарху потом сказали, что это и есть Александр.