Читать книгу Волжане. Люди Нижегородского края - Сергей Степанов-Прошельцев - Страница 3

Эталоны красоты со временем подвержены изменениям. Но есть другая красота — духовная. А она с годами не меркнет.

Печальная повесть о великой княгине

Вот уже без малого 640 лет покоится в земле прах великой княгини Нижегородской Вассы, но память о ней жива. Васса (в иночестве Феодора) причислена к лику святых, каждый год, 28 марта, в день перенесения её мощей, верующие поминают добрым словом дочь тверского боярина Иоанна.

Васса была еще подростком, а все говорили о том, что она – писаная красавица. Увидел ее случайно великий князь суздальский и нижегородский Андрей Константинович – и глаз не мог отвести. И Васса стала его женой.

Но не все было гладко на жизненном пути князя. Рубился с врагами, получил ранение, заботы наваливались: нужно было сохранять, хотя бы чисто формально, добрые отношения с Золотой Ордой, вовремя собирать и платить дань, защищать подданных от набегов тех же татаро-монголов, мордвы, да и что греха таить, соседей-славян, решать другие важные вопросы. С женой Андрей Константинович виделся редко. Детей у них не было.

А любовь была, да такая, что, как рубина свет, в веках не гаснет. Почти 13 лет прожили они вместе, и все эти годы друг в друге души не чаяли. А когда жизненный путь князя прервался, и Васса, которой не было ещё и тридцати лет, стала безутешной вдовой, она постриглась в монахини, раздав все своё имущество бедным, да в святые храмы. И посвятила себя на веки вечные Господу. Скончалась княгиня в Зачатьевском монастыре, построенном её мужем на берегу Волги близ устья реки Почайны.

Монастырь этот сгорел дотла 29 июня 1685 года. Но мощи Вассы успели перенести в Спасо-Преображенский собор, где они находились рядом с гробницей Козьмы Минина. Вплоть до 1929 года, когда большевики собор взорвали.

Отвергнутая невеста

В 1617 году первому царю из династии Романовых, Михаилу Федоровичу, исполнилось двадцать лет. Но он был холост, и для пущей солидности бояре решили его женить. Стали подыскивать супругу, устроили «смотр невест» – если выражаться современным языком, конкурс красоты, и выбор государя пал на дочь небогатого дворянина Ивана Хлопова, Марию.

Девушка поражала всех, кто её видел, какой-то необыкновенной красотой. Портрета её, к сожалению, не сохранилось, но современники восхищались ее миндалевидными, «небесными» глазами, румянцем на щеках и тяжелой русой косой до пят.

Царской невесте отвели особые покои и по обычаю того времени дали новое имя – Анастасия. Её родители и дядья – Иван и Гаврила – были приняты ко двору, осыпаны подарками. И Михаил Федорович неожиданно для всех приблизил к себе Гаврилу Хлопова – они стали чуть ли не приятелями.

Бывший царский фаворит Михаил Салтыков, был уязвлен в самое сердце и затаил обиду. А вскоре после ссоры с Гаврилой у него, вероятно, возник коварный замысел – отомстить. И он решил отравить Марию Хлопову.

Такой случай представился. Заканчивались приготовления к свадьбе, и царь поехал в церковь – помолиться перед бракосочетанием. Его сопровождало всё семейство Хлоповых в полном составе, включая даже бабушку Марии, Желябужинскую. Не было только самой невесты царя – это запрещала традиция. И согласно одной версии Салтыков, воспользовавшись этим, подкупил прислугу, и Марию напоили каким-то снадобьем, после чего у нее открылась неудержимая рвота. По другой версии, у невесты просто было расстройство желудка.

Царю донесли о случившемся, а Салтыков и его мать подлили масла в огонь. Они уверили Михаила Федоровича, что болезнь очень опасная, что детей от этого брака у него никогда не будет.

Придворные доктора Бильс и Балсырь это не подтвердили. «Плоду и чадородию от того порухи не бывает», – заявили они. Но Михаил Салтыков гнул своё. И убедил мать царя, инокиню Марфу. Она потребовала, чтобы Марию удалили из Белокаменной как можно дальше, дабы её не лицезреть (Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. Москва, издательство «Эксмо», 2009).

Был созван Земский собор. Гаврила Хлопов утверждал, что болезнь проходит. Но бояре побоялись ослушаться царскую матушку – очень уж крута была. И экс-невесту сослали в Тобольск, а её отца и мать – в Вологду.

В 1619 году вернулся из плена отец царя, митрополит Филарет, и был посвящён в патриархи. С его появлением влияние матери на Михаила заметно уменьшилось. Филарет не согласился с бывшей женой и осудил сына за малодушие. Невесту и её родственников в 1619 перевели в Верхотурье, а в 1621 – в Нижний Новгород. Нижегородский воевода Петр Головин поселил Хлоповых в просторном доме в Благовещенской слободе, в приходе Предтеченской церкви.

Но Филарет не настаивал на браке сына с Хлоповой. Предложил сосватать Михаилу литовскую принцессу, но тот отказался. Отверг и союз с племянницей датского короля Христиана. Он с тоской вспоминал Марию.

Патриарх понял; это – любовь. По его приказу врачи Бильс и Балсырь отправились в Нижний Новгород, чтобы вновь осмотреть невесту. Они сделали вывод: «Марья во всём здорова» (там же). И тут стало понятно: Михаил Салтыков «учинил заговор». Его вместе с братом Борисом сослали в свою вотчину. Но Марфа Романова была непреклонна. Она пригрозила сыну: «Если Хлопова будет царицей, не останусь я в царстве твоём» (там же).

В конце 1623 года в Нижний Новгород прибыли дознаватели во главе с боярином Фёдором Шереметевым и архимандритом Иосифом. Они доложили царю, что Мария находится в полном здравии, а красота её от пребывания «в северных медвежьих краях» ничуть не потускнела.

Посланцы Филарета собирались доставить Марию в Москву. Но, увы, стать царицей Хлоповой было не суждено. Царская мамаша этого не допустила. Опять начались придворные интриги. Новый фаворит Михаила Федоровича, князь Долгорукий, в конце концов, настоял на том, чтобы 28-летний государь взял в жены его дочь. Надо сказать, тоже красавицу.

Но брак с ней оказался несчастливым. На следующий день после свадьбы новоиспеченная царица занемогла и через три месяца, в январе 1625 года, умерла. Некоторые историки считают, что ее тоже вполне могли отравить, как и Марию Хлопову, – таких случаев в отечественной истории не один и не два.

А Мария Хлопова так и осталась доживать свой короткий бабий век в Нижнем. Скончалась она, по-видимому, в 1633 году. Ей еще не исполнилось и 32 лет.

Деворра

Тётка второй супруги царя Алексея Михайловича и матери Петра I, Натальи Кирилловны, Евдокия, урождённая Гамильтон, женщиной была особенной. Яркая брюнетка, она считалась в своё время законодательнецей мод. Первой на Руси стала носить укороченные золототканые летники с длинными и очень широкими рукавами, которые вышивались золотом и унизывались жемчугом. Она же удивила всех навороченными, выражаясь современным языком, платьями из «червчатого» (светло-красного) атласа и чёрного бархата, «расшитого канителью» (тонкой золотой, серебряной или медной нитью, туго свитой в спираль или трубочкой – такую нить вытягивали клещами). Расшивали ткань тогда и «трунцалом» – ребристой разновидностью канители из плоской проволоки. Первой надела опашень (подобие плаща) с золотыми пуговицами, телогреею с оторочкой из меха куницы (Костомаров Н. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. Москва, издательство «Экономика», 1993).

Подражая тётке, Наталья Кирилловна явилась во дворец для наречения её царской невестой в таких тяжелых нарядах, с таким грузом драгоценностей, что у нее тотчас же заболели ноги, и она еле-еле передвигалась.

А Евдокия ко всему этому была привычна. Став женою думного дворянина Фёдора Нарышкина, она, дерзкая на язык, позволяла себе даже критиковать государя как за его просчеты в управлении державой, так и за его манеры общения с подданными. Учила его и как пользоваться столовыми приборами. Наверное, именно это и переполнило чашу его терпения.

Хотя нет – больше всего рассердило Алексея Михайловича то, что Евдокия Нарышкина не приняла церковные реформы патриарха Никона. Более того, она призывала верующих бойкотировать их. И царь сослал тетку своей венценосной супруги в отдаленное село Лобачи Алатырского уезда.

Решительная брюнетка, оставшись не у дел, с этим смириться не могла. Вскоре она бежала в Арзамасский уезд, где постриглась в монахини по раскольничьему обряду под именем Деворры. И к ней потянулись те, кто придерживался старой веры. Деворра выслушивала их, давала советы, призывала стоять в своих убеждениях до конца, а кого-то вербовала в сторонники. Общалась с помощью записок, переданных с верными людьми, с таким же опальным, как она, протопопом Аввакумом, которого сожгли на костре как еретика в 1682 году.

О местонахождении Евдокии-Деворры донесли царю, и её взяли под стражу. Дальнейшая судьба жены думного дворянина Нарышкина неизвестна (Нижегородский край в словаре Брокгауза и Ефрона. Нижний Новгород, издательство «Нижегородская ярмарка», 2000)

Раскольники утверждают, что Деворру заморили голодом. Память об этой подвижнице староверы чтут до сих пор, считают её святой.