Читать книгу Чаша Одина - Сергей Танцура - Страница 3

Чаша Одина
2. Сражение в Рогаланде

Оглавление

Рагнавальд открыл глаза и сладко потянулся, с наслаждением чувствуя, как напряглись его мускулы, полные силы и такие же упругие, какими были двенадцать лет назад. Да и сам он за эти годы почти не изменился, разве что в рыжей бороде стали пробиваться серебряные пряди, словно в жгучий перец щедрой рукой добавили соли. Но это не сделало его ни медлительным, ни слабым, как это случилось со многими его ровесниками; руки Рагнавальда всё ещё крепко держали меч и весло, и он не раз доказывал это, отправляясь в викинг в Британию или в набег на соседние поселения таких же норвежцев, как и он сам, которым не повезло вызвать его неприязнь или просто зависть. К тому же, Рагнавальд мог себе это позволить, не опасаясь гнева новоявленного короля Норвегии – в своё время он оказал Харальду немало услуг весьма деликатного свойства, чтобы Косматый закрывал глаза на все выходки своего не в меру ретивого вассала. Одной из таких услуг было устранение двенадцать лет назад конунга Вемунда, оказавшегося – на свою беду – слишком несговорчивым и достаточно влиятельным, чтобы представлять реальную угрозу планам Харальда.

Вспомнив о Вемунде, Рагнавальд блаженно улыбнулся. Это было его первое дело подобного рода – и самое весомое, ставшее отправной точкой на пути к богатству и славе. После него Рагнавальд получил в лен весь Тронхейм и стал самым приближённым ярлом Харальда Косматого – и самым доверенным из них. Это была великая честь, но, к сожалению, и великая ответственность. И вчера Рагнавальд в очередной раз убедился в этом, получив ратную стрелу от своего господина.

Сбросив медвежью шкуру, служившую одеялом, Рагнавальд пружинисто встал с лежанки и принялся одеваться. Со двора уже доносился шум собиравшегося в поход хирда – гомон множества луженых глоток, хохот и звон оружия, перемежающиеся взвизгами рабынь, получавших увесистые шлепки по заду всякий раз, когда хозяйственные нужды вынуждали их пройти сквозь эту разгоряченную толпу, – и слушая эти давно уже ставшие привычными звуки, Рагнавальд хищно скалился в бороду, предвкушая радость ждавшего его впереди боя.

– Всё-таки едешь? – тихо, как-то обреченно поинтересовалась женщина, до этого безмолвно наблюдавшая за его сборами с лежанки. С головой укрытая лохматой шкурой, так что наружу выглядывали только её подозрительно блестевшие глаза, она походила на зверька, обложенного стаей собак в его норе.

– Мы это вчера уже обсуждали, Вигдис, – стараясь держать себя в руках, прорычал сквозь стиснутые зубы Рагнавальд, чувствуя, как под её напряжённым взглядом испаряется весь его запал.

– Да, – согласно кивнула женщина. – Потому что из этого похода ты уже не вернёшься.

– Я могу не вернуться из любого похода, – фыркнул Рагнавальд, легкомысленно пожав плечами.

– Ты не понимаешь! – с мукой в голосе воскликнула Вигдис. – На этот раз он доберется до тебя, и никто – ни я, ни даже норны – не остановят его!

– Кто – «он»? – непонимающе уставился на жену Рагнавальд.

– Вемунд! – содрогаясь от еле сдерживаемого ужаса, выдохнула она. Рагнавальд вздрогнул, услышав имя человека, о котором сам вспоминал только пять минут назад и о котором – он был уверен в этом – Вигдис просто не могла ничего знать.

– Вемунд мертв! – пытаясь скрыть свое смятение, закричал викинг. – И уже ни до кого не сможет добраться!

– А ему никто и не нужен, – тяжело дыша, словно несла неподъёмный груз, ответила Вигдис. – Только ты.

– Ты сошла с ума, – холодно глядя на жену, отчеканил Рагнавальд и, повернувшись к ней спиной, решительно вышел прочь из скали. Вдохнув полной грудью холодный утренний воздух, чтобы успокоиться, он повернулся к притихшим при его появлении хирдманам и решительно скомандовал:

– Отправляемся!

Восторженный рёв был ему ответом, и, слушая его, Рагнавальд ощутил, как затихает буря в его душе, рождённая разговором с женой. Однако уже через секунду он вновь напрягся, увидев направлявшегося в его сторону юношу, чьё лицо было мрачнее грозовой тучи, и понял, что не все его волнения позади.

– Сумарлиди… – почти простонал викинг, опуская руки.

– Отец! – коротко кивнул юноша, приблизившись, и его глаза холодно блеснули от клокотавшей в них ярости – и разочарования. – Ты же обещал взять меня с собой в очередной викинг, а теперь оставляешь дома, как какого-нибудь маменькиного сынка, никогда не державшего в руках меча!

– Но это не очередной викинг, – мягко произнёс Рагнавальд, увещевая. – Здесь не будет добычи, а только кровь и смерть. А ты ещё не готов к настоящему сражению, чтобы бросаться очертя голову в самое пекло.

– Но, если я не брошусь сейчас, то никогда не буду к нему готов, – горячо возразил Сумарлиди, сложив ладони перед грудью. И, глядя в его глаза, полные мольбы и надежды, Рагнавальд почти сдался, когда вдруг вспомнил слова Вигдис: «Из этого похода ты уже не вернёшься», и это подействовало на него, как ледяные воды Тронхеймсфьорда на горького пьяницу.

– Нет, – решительно тряхнув головой, отрезал он. – Я не хочу рисковать будущим нашего рода, ведь, если со мной что-то случится, его продолжателем останешься только ты. К тому же кто-то должен присматривать за хозяйством, пока меня не будет, а на твою мать у меня надежды мало.

Хлопнув понурившегося сына по плечу, Рагнавальд широким шагом двинулся догонять свою дружину, успевшую покрыть половину расстояния до пристани. Уже в воротах поместья он на секунду задержался, и, обернувшись, крикнул:

– Не переживай, сынок! На твой век сражений ещё хватит!

И, взмахнув на прощание рукой, скрылся из глаз, оставив раздосадованного Сумарлиди один-на-один с его горем, столь свойственным всем юнцам.

* * *

Утром Гейра разбудил поток ледяной воды, обрушившийся ему на голову без малейшего предупреждения. Прорычав проклятие, он открыл глаза, но тут же зажмурился от слепящих лучей солнца, вскарабкавшегося уже достаточно высоко. Повернувшись на бок, Ингард повторил попытку, на этот раз гораздо удачнее. Над ним стоял, скаля свои белоснежные зубы в довольной усмешке, Мард с влажным шлемом в руках. Тщательно примерившись, Гейр отвесил ему мощный пинок и сел. Потирая ушибленное место, Мард осторожно подошел поближе.

– За что?

Ингард тряхнул тяжелой с похмелья головой и смерил его сумрачным взглядом с ног до головы. Вид у Марда был обиженный и недоумённый одновременно, и Гейр, не выдержав, рассмеялся. Через некоторое время к нему присоединился и скальд, не умевший долго сердиться на кого бы то ни было, особенно – на своего названного брата.

Утирая выступившие слезы, Гейр поднялся на ноги и, положив руку на плечо Марда, проникновенно сказал:

– Ты замечательный скальд, дружище. Но вот шуточки у тебя…

Ингард покачал головой. Мард виновато потупился, и его глаза наполнились готовыми вот-вот пролиться слезами раскаяния.

– Ладно! – сжалился над ним Гейр, любивший скальда не меньше, чем тот любил его самого. – На первый раз я тебя прощаю. А теперь давай-ка наперегонки до острова и обратно. Ну, готов?

– Готов! – не скрывая радости и облегчения, кивнул Мард. И, стаскивая на ходу штаны, они бросились в студеные воды Хаврсфьорда…

Дозорные, выставленные на окрестных скалах, доложили о подходе войска Харальда Косматого после полудня. Викинги, долго ждавшие этого часа, изнывая от безделья и неизвестности, споро вооружились и бегом устремились на корабли, радуясь предстоящему сражению, как дети – празднику. Заняв места у вёсел, они дружно сняли ладьи с прибрежного песка и повели их к выходу из фьорда на большую воду, чтобы в битве иметь свободу маневра. Здесь, перегородив проход между двумя островами, отряд восставших принялся ждать.

Ожидание давило на нервы физически ощутимым грузом. Казалось, воздух застыл, а море стало похоже на густой вересковый мед, столь лениво брели по его поверхности золотые волны. Высоко в небе парили белоснежные кресты чаек, поймавших раскинутыми в стороны крыльями восходящие потоки воздуха. И над всей этой картиной разливалась абсолютная, всепоглощающая тишина, в которой без следа растворились и крики птиц, и гул ветра в оснастке парусов, и звериный вой впавших в исступление берсерков Торира, чей корабль стоял по левому борту от драккара Къятви.

Внезапно, когда напряжение достигло своего предела, слух Ингарда уловил какой-то посторонний звук, постепенно становившийся все громче и отчетливее, и ладонь норвежца сама нашла гарду меча, огладив ребристую рукоять. Ибо это был звук множества весел, мерно вспарывавших морскую гладь. В ту же секунду, когда это стало ясно, кажется, всем, в Хаврсфьорд, обогнув большой, поросший лесом остров, вошёл флот Косматого.

Гейр попытался было сосчитать противостоящие им корабли, но быстро отказался от этой затеи. Полоса воды между островом и материком просто скрылась под бороздившими ее драккарами, надвигавшимися неотвратимо, как молот Тора.

– Один и Фригг! – выдохнул стоявший слева и чуть позади Ингарда Мард. – Их тьма!

Гейр молча кивнул, соглашаясь с этой оценкой. Только сейчас он осознал всю правоту Къятви, но изменить что-либо было уже поздно. Оставалось только выполнять свой долг, и Гейр не шелохнулся, мрачно глядя на двигавшееся прямо на их драккар вражеское судно и готовясь к схватке, которая могла оказаться для него последней.


Стоя на носу ладьи, Ингард ждал…


Корабли столкнулись с гулким грохотом. Стоя на носу ладьи подле оскаленной пасти дракона, Ингард ждал этого момента. И, влекомый инерцией, тут же взмыл в воздух, словно подхваченный крылатыми валькириями эйнхерий20. На краткий миг все замерло, и Гейр с потрясающей отчётливостью увидел под собой искажённые яростью лица врагов, над которыми колыхалось разнообразное оружие, чьи лезвия и жала были устремлены прямо на него. А затем миг кончился, время возобновило свой стремительный бег – и Гейр, взревев раненым туром, обрушился вниз, смяв собственным весом и опрокинув сразу четырех противников, а пятого рассеча мечом от плеча до паха. Не останавливая движения, он ушёл в перекат, сбив с ног ещё двоих, и, выпрямляясь, вонзил уже обагренный кровью меч в глотку третьего, не дав ему времени даже сообразить, что именно стало причиной его смерти. А за его спиной на освобождённый плацдарм – крохотный пятачок палубы вражеского драккара – уже прыгали хирдманы Къятви, закрепляя первый успех – и стремительно развивая его, тесня дружинников Харальда все дальше и дальше от борта.

Закипела битва. Ингард рубился как одержимый, и столь же одержимыми были его соратники. Их мечи и топоры вздымались и падали с невероятной скоростью, круша все на своем пути. Палуба была залита кровью, и Гейр несколько раз споткнулся о практически расчленённые трупы, с такой силой наносились удары. Войска смешались, и со стороны не было уже никакой возможности понять, кто кого поражает. Трупы сыпались как колосья под серпом умелого бонда, окрашивая все вокруг в несвойственный ему пурпур.

Но в тот миг, когда их поражение казалось уже неизбежным, к дружинникам Харальда пришла подмога. Не замеченный в пылу боя, к их кораблям приблизился ещё один драккар, и на залитую кровью палубу хлынула ревущая волна воинов, мгновенно зажав хирдманов Къятви в тиски, из которых уже не было выхода.

– Рагнавальд! – радостно завопили воспрянувшие духом дружинники Харальда, словно плетью хлестнув этим именем по натянутым нервам Гейра. Забыв обо всем, молодой викинг даже опустил меч, высматривая в гуще атакующих своего заклятого врага, и едва не поплатился жизнью за эту беспечность.

Заметив эту краткую заминку, один из новоприбывших, чья одежда была куда богаче, чем у остальных, а рыжая борода, выбивавшаяся из-под шлема, была изрядно тронута сединой, одним прыжком покрыл разделявшее их расстояние и взмахнул топором, метя в образовавшуюся брешь. Опомнившись, Ингард неловко рванулся навстречу, стремясь извернуться, проскользнуть под летящей к нему смертью. Но, уже разворачиваясь и начиная свой маневр, он понял, что не успевает, опаздывает на какую-то жалкую долю секунды. «Один, я иду к тебе», – мысленно воззвал Гейр, будто наяву слыша треск ломаемых тяжёлым лезвием рёбер и уже практически смиряясь с неизбежным.

Однако вместо него успел Мард. Не имея времени придумать что-нибудь получше, он подставил под топор единственное, что было в его распоряжении в этот момент – собственное тело. И рухнул, содрогаясь в конвульсиях и захлёбываясь кровью, хлынувшей у него изо рта.

– Безбородый ублюдок! – глядя на заметно растерявшегося убийцу, прокричал побелевший от ярости Ингард ругательство, из-за которого, бывало, целые роды вырезали друг друга под корень, ища отмщения. – Да будешь ты добычей троллей!

Дружинник Харальда зарычал в ответ, оскалив гнилые зубы, и его глаза в прорезях шлема зло сощурились. Гейр выдержал этот взгляд – и вдруг вздрогнул, пронзённый внезапным узнаванием, как будто пелена спала с его памяти. Перед глазами Ингарда всплыло лицо матери, искажённое известием о гибели мужа, и стоявший напротив неё убийца, насмехавшийся над горем своей жертвы.

– Ты – Рагнавальд?! – выдохнул он, поражённый.

– Ты знаешь меня? – удивился дружинник.

– Ты убил моего отца, а потом и мою мать!

– И кого же из убитых мной ты называешь своим отцом? – издеваясь, с кривой ухмылкой поинтересовался Рагнавальд. – Их ведь было так много, что я давно уже потерял им счёт.

– Но, может, ты всё же вспомнишь конунга Вемунда из Мёри, которого ты сжёг заживо, побоявшись дать ему честный бой? – сузив глаза от переполнявшего его гнева, выдохнул Гейр. Рагнавальд задумчиво прищурился, пройдясь по фигуре своего противника цепким, оценивающим взглядом.

– Так ты сын Вемунда. А я всё ломал голову, кого ты мне так напоминаешь. Я-то был уверен, что выкорчевал всю его породу под корень, когда разделался с твоей матерью. Сигрид, кажется? Если бы ты знал, как она умоляла оставить ей её жалкую жизнь и что предлагала мне за это… – Рагнавальд мечтательно зажмурился и громко причмокнул.

– Ты лжёшь! – выкрикнул потрясённый этим циничным утверждением Ингард. Он чувствовал себя как человек, на спине которого вырезали кровавого орла; его зрение затуманилось, а пальцы задрожали, готовые выпустить забытый меч. Рагнавальд же, ждавший именно этого, стремительно покрыл разделявшее их расстояние и нанёс свой коронный удар, от кисти, без замаха.

Пойманный врасплох, Гейр отпрянул, и это спасло ему жизнь. Топор викинга полоснул по его кожаной куртке, лишь самым кончиком поцарапав бок Ингарда.

Гейр закричал, но не от боли, а от ярости. Забыв на секунду про оружие, он отвёл левое плечо назад и с выдохом припечатал свой пудовый кулак к уху Рагнавальда. Это напоминало удар кувалдой, и Рагнавальд, не устояв на ногах, рухнул наземь.

– За мою семью! – заревел, как раненый бык, Гейр и взмахнул мечом. Рагнавальд поднял над головой свой топор, стремясь отвести удар, но это ему не удалось. Ярость, казалось, удесятерила силы Ингарда, и все их Гейр передал своему клинку. Со свистом рассеча воздух, меч разрубил топорище и, не снижая скорости, вонзился в горло поверженного врага. Струя горячей крови оросила лицо Ингарда, и по палубе, подпрыгивая, покатилась мёртвая голова, на лице которой навечно застыло выражение непомерного изумления. Выпрямившись, Гейр провёл ладонью по лбу и приблизил её к глазам.

Рука не дрожала.

– И за Марда, – добавил он и плюнул на тело у своих ног.

Однако времени терять было нельзя. Взбешённые поражением своего соратника, дружинники Харальда бросились в ответную атаку, чуть было на задавив уцелевших хирдманов Къятви одной лишь своей массой.

– Пора уходить, Гейр! – прокричал один из хирдманов, оказавшийся в этой свалке рядом с Ингардом. Тот устало кивнул.

– Отступаем! – коротко скомандовал он.

Хирдманы Къятви сдвинулись ещё плотнее и двинулись обратно к борту драккара, отвоёвывая буквально каждый шаг. Их путь отмечала река крови, хлеставшая из ран убитых и тяжело раненых. Гейр ещё раз взмахнул мечом, освобождая проход, и, разбежавшись, прыгнул. Другие викинги, оставшиеся в живых – их было пятеро, – последовали за ним. Тут же часть гребцов, остававшихся на корабле и удерживавших его возле вражеского драккара, бросили вёсла и встали с оружием у борта, не давая дружинникам Харальда последовать за отступающими, и стояли там до тех пор, пока остальные гребцы не отвели их корабль подальше в сторону. Только после этого Гейр позволил себе немного расслабиться и опустил, наконец, меч.

– Мы проиграли, – устало произнёс подошедший к нему Къятви и печально покачал головой. – Большая часть наших кораблей захвачена, остальные пущены на дно. Конунг Торир погиб. Уцелевшие спасаются бегством или сдаются на милость победителя, надеясь, что Харальд Косматый примет их вассальную клятву.

Ингард спокойно, словно и не ждал ничего другого, кивнул.

– Все вышло так, как ты и говорил. Теперь у нас только один путь – прочь из страны.

– Не мы первые, не мы последние, – сказал, вздохнув, лендрман. Гейр не ответил. Его взор безразлично скользил по водам Хаврсфьорда, над которыми стлался чёрный дым от горевших кораблей, и такой же чёрный мрак вздымался из глубины его души, затапливая её, подобно весеннему половодью. И во мраке этом не было места свету.

20

Эйнхерии – павшие в битвах воины, живущие в Валльгалле

Чаша Одина

Подняться наверх