Читать книгу Ангел из Сетубала - Сергей Тимофеевич Кириллов - Страница 1

По пустынным и темным улицам столицы Российской Империи, зловеще поблескивая черным лаком, оставляя за собою клубы едкого синего дыма, мчится чудо американского автопрома новенький «Форд Модель А» 1907 года выпуска. Тусклый свет фар выхватывает из темноты булыжную мостовую, облупленные фасады домов, покосившиеся заборы. Центр города с его волшебной красотой и золотыми куполами уже закончился, и автомобиль летит по грязным улочкам рабочей окраины помпезной столицы.

За рулем авто – широкоплечий мужчина с квадратным, как у бульдога, лицом и плотно сжатыми тонкими губами. На коротко стриженных светлых волосах, словно приклеенная, сидит модная кепка английского покроя с длинным козырьком. На соседнем сиденье – парень лет двадцати пяти. Его длинные темные волосы развеваются от ветра, большие карие глаза сощурены и смотрят вдаль. Над верхней его губой красуются франтоватые усики, кончики которых закручены кверху. Мужчины молчат, напряженно вглядываясь в темноту. В своей сосредоточенной неподвижности они напоминают двух египетских сфинксов с набережной Невы.

– Вот он, – проговорил блондин.

Он сбросил скорость и нажал на тормоз. Автомобиль взвизгнул, недовольно заскрипел и остановился как вкопанный. От забора отделилась невзрачная личность в потрепанном сером костюме и измятой фетровой шляпе. Он подошел к автомобилю.

– Долго же вы ехали, – он кашлянул в кулак. – Я вам записку с мальчонкой два часа назад послал. Продрог, как цуцик, два часа тут торчамши.

– Не скули, Фомин, не за спасибо радеешь.

– Оно и понятно. Служба такая, – закивал головой филер.

– Расскажи, где ты его обнаружил?

– Значится, так. Срисовал я этого упыря в трактире купца Хрюнова на Сенной площади. Откушал он там ростбифом с кровью, расстегаями со стерлядью. Выпил, правда, немного, всего шкалик. Затем поднялся во второй этаж, в номера салона мадам Жози.

– В бордель, то есть, – усмехнулся блондин.

– Точно так, в бордель. Оттуда он вышел через полтора часа. Затем по Садовой улице направился в сторону Нарвской заставы. Ну и я, стало быть, за ним. Почти два часа он петлял по городу, пока не пришел сюда. Вон видите, двухэтажный флигель нежилой? Сносить его будут. Так вот он аккурат в нем и есть. Берлога у него тут.

– Понятно.

Блондин вышел из машины и потянулся, разминая застывшие чресла.

– Спасибо, дружище, за службу. Ступай домой. Поручик!

Он махнул рукой брюнету. Тот мгновенно, как черт из ларца, выпрыгнул из машины и очутился рядом с блондином.

– Готов, поручик? Возможно, придется немного пострелять.

– Так точно, господин штабс-капитан! Два револьвера при мне.

Для пущей убедительности, он похлопал себя по карманам.

– Отлично, – мрачно проговорил сыщик. – Теперь Леший от меня не уйдет. Брать живым. В случае крайней необходимости, стрелять по ногам.

– Господин следователь, вы что же, вдвоем решили брать Лешукова? – растерянно спросил Фомин. – Это же не человек. Матерый бандюган! Вурдалак! Сорок ограблений, шестнадцать убийств. Вам надо бы десяток жандармов с собою взять.

– Где их сейчас, ночью, возьмешь? Это надо утра ждать, бумагу писать… Ты же знаешь, Фомин, нашу бюрократию. Это только к обеду, я бы получил подмогу.

– К тому времени его след здесь простынет, – проговорил поручик. – Этот подлец два раза на одном месте не ночует.

– А что, если он там не один? – не унимался Фомин. – Нет, входил-то в дом он один. А вдруг его там подельники дожидались?

– Типун тебе на язык, Фомин, – недовольно проговорил следователь. – Один он там. Точно. Дрыхнет собака без задних ног, так что возьмем его тепленького.

– Ну, вам видней, – пожал плечами филер. – Да, господа, чтобы вам через калитку не светиться. Мало ли что эта скотиняка может придумать. Я в заборе лаз проделал, третья доска от угла на одном гвозде висит. Вход во флигель один, черного хода нет.

– Спасибо, братец. Возьмем Лешего, магарыч с меня.

Блондин похлопал Фомина по плечу.

– Ступай домой. Отдыхай.

Он махнул рукой поручику. Они пошли через дорогу, к высокому, с облезшей краской, забрызганному грязью и исписанному непристойностями, забору.

Фомин некоторое время смотрел им вслед. Затем он вздохнул и произнес вполголоса:

– Храни вас Господь.

Он осенил крестным знамением уходящих в серую мглу сыщиков и поплелся в обратную сторону.

Сыщики остановились перед забором. Старший осторожно отодвинул третью от угла доску, согнулся вопросительным знаком и просунул в образовавшуюся дыру голову. Через минуту, изучив обстановку, он вернулся в исходное положение, аккуратно возвратив доску на место.

– Значит, так… – глубокомысленно произнес сыщик.

Он достал из внутреннего кармана пиджака пачку редких папирос «Флора» и предложил младшему. Они закурили.

– Значит, так… – повторил он, сладко затягиваясь дорогим дымом. – Вот что мы имеем, поручик. Длинный деревянный барак на высоком каменном фундаменте. Окна первого этажа заколочены досками. Между дальним торцом флигеля и забором расположен дровяной сарай, крыша которого доходит до второго этажа. С торца флигеля нет окон, так что, в неудачном для нас случае, Лешему придется прыгать на крышу сарая с крыши барака.

– А что ему мешает спрыгнуть со второго этажа на землю?

– Второй этаж это метров шесть с гаком и твердая земля. А с крыши на крышу и трех метров не будет. И забор рядом, перемахнул его и ищи ветра в поле. Это его единственный вариант отхода. Но это вариант «Б». А мы возьмем его по варианту «А», спящим. Светает, – сыщик посмотрел на небо. – Так рано.

– А что ж вы хотите? Май месяц. Скоро сезон белых ночей.

Пару минут они курили молча.

– За мною, – негромко скомандовал штабс-капитан.

Он отодвинул доску и бесшумно скрылся за забором. За ним последовал и поручик. Сыщики оказались во дворе, среди высохшего бурьяна, доходившего им до пояса. Прямо перед ними располагалось длинное двухэтажное здание барачного типа, выкрашенное в коричневый цвет. Окна первого этажа плотно закрыты ставнями и сверху заколочены досками. Несколько стекол в окнах второго этажа разбиты.

Дом был деревянным, но построен мастеровито, солидно, с толком. Но все имеет свой срок, и сейчас он напоминал умирающего богатыря. Вероятно, его хотели вернуть к жизни, поскольку у стены дома лежала стопка строительных досок, пара мешков окаменевшего цемента, куча песка, рядом стояли козлы для маляров. Но потом решили, что дом отжил свой век, что не имеет смысла его реанимировать.

Еще недавно здесь жили люди, любили, мечтали, строили планы. Старики сидели по вечерам на лавочке у крыльца. Во дворе звучал детский гвалт и звонкий смех. Теперь покосившиеся качели слегка раскачиваются от ветра, рядом валяется сломанная колыбель, чуть дальше тряпичная кукла с оторванной рукой. Рядом с крыльцом – колченогая табуретка и дырявая кастрюля. Все проходит и никогда не возвращается.

– Вперед, – чуть слышно сказал штабс-капитан.

Прячась за деревьями и неслышно ступая, сыщики подошли к высокому крыльцу дома. Осторожно наступая на деревянные ступеньки крыльца, словно на первый осенний лед, они поднялись наверх и оказались перед входной дверью, обитой серым дермантином. Старший взялся за ручку двери и потянул ее на себя. Дверь оказалась закрытой. Сыщик присел на корточки и заглянул в замочную скважину. Он встал, запустил руку в карман пиджака и вынул оттуда связку отмычек. Подобрав нужную, он вставил ее в скважину, покрутил внутри механизма, как бы ища точку опоры, и повернул отмычку влево. Раздался негромкий щелчок, и дверь слегка подалась на него.

Поручик вынул из кармана револьвер и взвел курок. То же проделал и штабс-капитан. Два ствола грозно смотрели в черную щель. Блондин резко дернул на себя дверь. Та, жалобно скрипнув, отворилась во всю свою ширь. В нос сыщикам ударил затхлый запах нежилого помещения.

Первым вошел поручик, за ним последовал и штабс-капитан. Они оказались в небольшом тамбуре. Сквозь крохотное оконце над входной дверью пробивался тусклый свет раннего утра. Прямо перед ними еще одна дверь, ведущая в некогда жилую зону флигеля.

Старший осторожно толкнул ее вперед. Но дверь была заперта изнутри.

– Щеколда, – знаками показал сыщик.

– Что делать? Ломать дверь? – так же знаками спросил младший.

– Погоди. Есть идея.

Сыщик сунул руку в карман пиджака и извлек оттуда изогнутый в виде латинской буквы «U» и раскрашенный в синий и красный цвета магнит. Приложив его к двери в том месте, где была щеколда, он медленно стал двигать магнит влево. Раздался слабый скрежет. Щеколда поддалась и медленно двигалась вслед за магнитом. Проделав положенный ей путь, щеколда остановилась. Поручик в восхищении показал большой палец.

Старший сделал знак «приготовиться». Он взялся за ручку и осторожно начал приоткрывать дверь. В ту же секунду в доме раздался страшный грохот. С верха двери на пол шмякнулось пустое ведро, в котором находился дырявый чайник. Бандитская страховка сработала. Сыщики инстинктивно подались назад.

– Кто там шастает, мать твою, – раздался заспанный голос.

– Полиция Российской Империи! – громко произнес штабс-капитан. – Лешуков, вы арестованы. Выходить с поднятыми руками!

Из одной из комнат прогремел выстрел в сторону сыщиков. Через секунду из комнаты напротив еще два выстрела. Старший выглянул из-за дверного косяка и выстрелил. В ответ раздалась беспорядочная пальба.

– Их четверо, – вполголоса сказал сыщик.

– Получается вариант «Ц», на который мы не рассчитывали.

Произнес младший и, высунувшись из-за косяка, выстрелил в сторону бандитов.

– Не дрейфь, поручик, придумаем что-нибудь.

– Что тут думать, нас двое, а их четверо, – проворчал сыщик.

Старший опять выглянул из-за косяка и два раза выстрелил. Раздался крик и стук падающего тела.

– Уже трое, поручик. Лешуков и остальные господа бандиты! Приказываю вам выходить в центр коридора с высоко поднятыми руками, иначе вы все будете уничтожены!

В ответ понеслась нецензурная брань, посыпался град выстрелов. Сыщики стреляли в ответ. Среди гвалта и треска выстрелов до ушей сыщиков донеслась негромко брошенная фраза:

– Леший, беги! Мы пока придержим легавых!

В тот же момент из двери одной из комнат выбежал человек и, пригибаясь, побежал к лестнице, ведущей во второй этаж.

– Уйдет гад! Опять уйдет! – проговорил, скрипя зубами, штабс-капитан.

– Не уйдет! Живьем возьмем!

Поручик бросил старшему свой второй револьвер. Тот ловко поймал его за рукоятку.

– Я за Лешим. Прикрой меня!

– Понял.

Штабс-капитан вышел в дверной проем и стрельбой из двух револьверов заставил спрятаться в своих комнатах бандитов. В ту же секунду поручик выбежал из-за спины старшего и стремглав бросился по коридору. Поравнявшись с комнатами, где находились бандиты, он упал на колени и кубарем прокатился по полу, проходя простреливаемый участок. Пули бандитов просвистели мимо.

В дверях третьей комнаты стоял бандит и старательно целился в катящегося по полу сыщика. Он не успел выстрелить. Сыщик, кувыркаясь, выстрелил в него два раза. Бандит охнул, выронил пистолет и стал медленно оседать на пол, скользя спиной по дверному косяку, оставляя кровавый след на нем.

Поручик вскочил на ноги и бросился вслед за Лешим. Добежав до лестницы, он кинул взгляд вверх и увидел, что бандит карабкается по стремянке на чердак. Сыщиком овладел азарт погони. Он с удвоенной энергией устремился за ним, перескакивая через несколько ступенек. Мухой он взлетел по стремянке и оказался в темном и пыльном чердачном помещении. Он заметил стоящую в углу сломанную этажерку, валявшиеся коробки, на веревке забытую кем-то простыню.

Через открытое слуховое окно струился неяркий свет утренней зари. Топот ног по крыше гулко разносился по чердаку, напоминая грохот африканских барабанов. Поручик ринулся к окну и через секунду был уже на крыше. В нескольких метрах от себя он увидел широкую спину убегающего преступника.

– Стоять, Лешуков! – крикнул сыщик. – Еще шаг, стреляю на поражение!

Леший, не останавливаясь, выстрелил в сторону брюнета.

– Ладно, – ледяным голосом проговорил поручик. – Ты сам этого хотел.

Он старательно прицелился ему в ногу и нажал спусковой крючок. Вместо выстрела раздался щелчок, затем еще один щелчок, патроны в револьвере закончились.

Лешуков вдруг остановился, согнутая его спина расправилась. Он, не спеша, повернулся к поручику. Это был здоровенный, кряжистый мужик. На его широкоскулом лице, покрытом оспинами, играла торжествующая улыбка, не сулившая ничего хорошего сыщику. Его маленькие, глубоко посаженные, стального цвета глаза буравили брюнета.

– Что, легавый, отпрыгался? – прохрипел бандит.

Он приближался к поручику, держа его на мушке револьвера.

– Молись, молокосос! Еще не родился тот легавый…

Но бандит не успел договорить. Сыщик резким движением метнул свой револьвер в Лешего. Тот взревел словно разъяренный бык, револьвер попал ему в голову. Он закачался, но не упал. Пошатываясь, Леший выстрелил, но пуля прошла намного выше головы сыщика. Брюнет с быстротой кошки бросился в ноги бандита и, ухватив его за лодыжки, с силой рванул на себя. Со страшным грохотом массивная туша бандита рухнула на крышу. Падая, он выстрелил еще раз, но уже куда-то в небо.

Одним прыжком поручик оказался на Лешукове. Он схватил за кисть руку с револьвером и с силой ударил ею о металлическое покрытие. Револьвер вылетел из руки бандита, упал на покрытую оцинкованной жестью крышу, подпрыгивая и кувыркаясь, улетел на землю.

Борьба продолжалась, но силы были не равны. Леший резко рванул корпус вперед и, словно котенка, сбросил с себя брюнета. Оба быстро вскочили на ноги. Они, тяжело дыша, стояли друг перед другом. Со лба бандита из раны тонкой струйкой на лицо стекала кровь. Рука его скользнула по бедру, и через секунду он выхватил из-за голенища нож.

– Ну все, сопляк, живой ты мне уже надоел!

Он нанес удар сбоку, целясь в живот, но сыщик быстро сделал шаг назад, и нож пролетел мимо, аккуратно разрезав его пиджак на животе. Бандит, наступая, нанес еще один такой удар. Брюнет снова увернулся.

– Ловкий, засранец, – процедил сквозь зубы Леший. – А если так!

Он сделал выпад и нанес прямой удар, целясь в грудь сопернику. Сыщик развернул корпус влево, пропуская нож мимо себя и, перехватив руку за запястье, резко крутанул ее по кругу. Леший взвыл словно раненный зверь и, совершив кульбит, грохнулся на крышу. Нож вылетел из его руки и, бешено вращаясь пропеллером, улетел на землю.

Но тут произошло непредвиденное. Проводя прием, брюнет не удержался на ногах, упал на спину и заскользил вниз, по мокрой от майской росы, наклонной крыше. Он пытался за что-нибудь уцепиться, перевернуться на живот, но тщетно, какая-то неведомая сила тащила его к краю. Через секунду раздался глухой стук упавшего тела на землю.

– А-а-а-а-а!

В ту же секунду раздался женский визг и, как по команде, загалдели другие голоса.

– Человек разбился!

– Как разбился?! Этого нет в сценарии!

– Да иди ты со своим сценарием!

– Он живой! Он дышит!

– Врача! Скорее врача!

– Какого врача? Скорую помощь!

– Да вызовет кто-нибудь скорую помощь?!

– Не ори! Уже вызвали!

– Стоп! Прекратить съемку!

Брюнет неподвижно лежал на куче песка, а вокруг него толпились люди. По земле черными змеями вились кабели. Поодаль стояли огромные прожекторы, кинокамеры на штативах и тележках, киносъемочный кран и прочая аппаратура.