Читать книгу Полет в неизвестность - Сергей Трифонов - Страница 13

Полагаю, было бы уместным немного рассказать о том, как происходило становление нового министерства авиации и люфтваффе. Безусловно, напрямую меня это не касалось, так как, и я уже говорил об этом, я не служил в люфтваффе и не подчинялся Герингу. Но что скрывать, конечно, меня все интересовало. Тем более, постоянно находясь рядом с фюрером, я видел и слышал много из того, что зачастую было скрыто даже от высшего руководства люфтваффе.

С тридцать первого года обучение военных летчиков Германии втайне осуществлялось в коммерческих и спортивных авиационных школах. Часть пилотов проходила подготовку в гражданских авиаклубах Финляндии, Швеции, Италии, Голландии, Швейцарии, а также на специальной секретной авиабазе в СССР, под Липецком. В сентябре тридцать второго года Мильх взял меня с собой в Москву для проверки работы созданного при деятельном участии немецких инженеров и конструкторов института ЦАГИ, выполнявшего заказы германской авиапромышленности. Затем мы перелетели в Липецк и ознакомились с процессом подготовки летчиков в советской школе ВВС. Материальная часть школы оставляла желать лучшего. Пилотов готовили на устаревших машинах разных типов и разных стран, главным образом французских и английских. Было там и несколько советских, очень странных в своей простоте и неприхотливости, но хорошо управляемых и вполне надежных машин. В целом подготовка в авиашколе по схеме «взлет – разворот – посадка» позволяла давать первичные летные навыки, но дальше требовалась серьезная учеба летному делу. Всего липецкую школу окончили 120 немецких пилотов, в дальнейшем работавших инструкторами в германских военно-воздушных училищах, многие из них стали асами в годы войны и воевали против своих бывших русских коллег-курсантов.

После создания министерства авиации Геринг, как мне рассказывал Мильх, изложил ему, своему заместителю и статс-секретарю министерства, два следующих пожелания фюрера: собирать повсюду самолеты для люфтваффе, словно почтовые марки; деньги значения не имели. Герингу, одновременно являвшемуся президентом рейхстага и министром внутренних дел Пруссии, серьезно заниматься авиацией было некогда, поэтому Мильху была предоставлена полная свобода действий. На заседании правительства в начале февраля тридцать третьего года Мильху заявили, что новому министерству отпускалось сорок миллионов марок. Сумма, конечно, серьезная, но вовсе не великая для запуска массового производства боевых самолетов и формирования штата люфтваффе. После заседания Геринг и военный министр фон Бломберг весело сообщили Мильху, чтобы тот не расстраивался, а как минимум учетверил сумму только на один финансовый год. И деньги пошли широким потоком.

Большую помощь Мильху оказывал военный министр генерал фон Бломберг. Будучи до мозга костей преданный сухопутным войскам, этот умный и прозорливый человек перевел из армии и флота в люфтваффе почти 550 офицеров, обученных летному делу, а затем еще четыре тысячи офицеров и унтер-офицеров, добровольно решивших стать пилотами. Фон Бломберг передал военно-воздушным силам несколько военных училищ, городков, огромное количество автомашин, тракторов, радио- и телефонного оборудования, амуниции и обуви. На первых порах Мильх работал с фон Бломбергом даже больше, чем с Герингом.

Геринг доверял Мильху безоговорочно, и, видимо, поэтому именно Мильх определял контуры будущих военно-воздушных сил рейха. Он неоднократно доказывал и доказал фюреру, что только мощная бомбардировочная авиация сможет сдержать агрессивные планы недругов Германии и стать оплотом ее воздушной мощи. Во время ранее описанного мною визита Геринга и Мильха в Италию в апреле тридцать третьего года Мильх изложил свои планы Муссолини. Дуче с ними согласился, но начальник штаба итальянских ВВС генерал Бальбо резко их раскритиковал, доказывая Мильху невозможность завоевания господства в воздухе без большого количества скоростных истребителей. Кроме того, Бальбо подчеркнул тогда рискованность нарушения Версальского договора, запрещающего иметь Германии ВВС и особенно бомбардировочную авиацию. Вечером в гостинице в моем присутствии Геринг заявил Мильху:

– Плюньте на все и всех, делайте, что считаете нужным. За все отвечаю я!

И Мильх, засучив рукава, с энтузиазмом взялся за работу. Безусловно, требовались деньги, деньги и еще раз деньги. Мильх, прошедший школу руководства «Люфтганзы» и обладавший колоссальным опытом осуществления финансовых операций (зачастую незаконных), в первую очередь занялся выстраиванием схем добычи финансовых ресурсов. В этом ему помог один случай. Неопознанный самолет 22 июня тридцать третьего года сбросил над Берлином коммунистические листовки антинацистского содержания. Мильх тут же опубликовал в ведущих газетах Германии обращение к депутатам рейхстага, в котором говорил о вражеском окружении, о десяти тысячах неприятельских боевых самолетах, нацеленных на мирную и добрую фатерлянд, о несчастных немцах, могущих погибнуть под бомбами британских и французских стервятников.

Гитлеру эта уловка Мильха очень понравилась, и на ближайшем заседании кабинета министров он, потрясая нашумевшим обращением, озвучил сумму в тридцать миллиардов марок, необходимых на программу начала создания люфтваффе. Растерявшийся министр финансов Крезиг заявил, что такие средства в бюджете изыскать невозможно. Его поддержал министр финансов Пруссии фон Попитц. В дискуссию вмешался Шахт, заявивший, что знает, где найти деньги. Гитлер улыбнулся и спросил:

– Уважаю мыслящих людей. И что вам для этого нужно, господин министр?

– Только помощь господина Мильха.

На следующий день, как рассказывал Мильх, он отправился к Шахту, в кабинете которого эти два матерых волка германского бизнеса из реестра тысяч фирм выбрали ничем не приметную исследовательскую в области металловедения компанию «Мефо», которой тут же оформили гарантию рейхсбанка. Вскоре эта сказочная «Мефо» превратилась в главный центр финансирования развития авиапромышленности, расплачиваясь с крупнейшими промышленными концернами своими векселями с номинальным сроком погашения три месяца, каждый раз автоматически продлевавшимися. Гарантированные государством векселя в любое время могли предъявляться рейхсбанку к оплате. Трюк оказался ловким, очень эффективным, но незаконным. Мильху, правда, на законы было наплевать. От него требовали самолеты и аэродромы.

Благодаря тандему Шахт – Мильх, к концу тридцать третьего года на строительстве аэродромов, инфраструктуры военной авиации и авиазаводов работало около двух миллионов человек. Конечно, и эти объемы строительства, и реальные суммы, выделявшиеся на создание военно-воздушных сил, и массовая подготовка летчиков – все пока было скрыто как от общественности, так и от зарубежных дипломатов и журналистов. Гитлер все еще опасался решительных санкций со стороны Франции и Англии за нарушение им Версальского договора. Мильх даже издал приказ, которым требовал от подчиненных и промышленников, работающих на военную авиацию, держать язык за зубами и не давать иностранным державам возможности получать представление о темпах роста, фактических размерах и структуре создававшихся ВВС. Поэтому военная авиация Третьего рейха, как, видимо, нигде в мире, развивалась в большей степени в лоне иных отраслей промышленности и транспорта. Так, по договоренности с Имперскими железными дорогами этот концерн обзавелся собственной авиакомпанией, осуществлявшей ночные полеты по старому маршруту «Данцигской авиапочты» – Берлин – Кенигсберг, с целью подготовки экипажей бомбардировщиков к дальним полетам. Сама же «железнодорожная» авиакомпания являлась частью секретной бомбардировочной эскадрильи гражданской «Люфтганзы». А в берлинском офисе «Люфтганзы» за дверью с табличкой «Диспетчерская» располагались штурманские курсы, где проходили подготовку переодетые в штатское офицеры и унтер-офицеры.

Мильх был человеком больших амбиций, мыслил большими категориями, и программы его поражали всех темпами и размерами. Весной тридцать третьего года он сверстал и представил Герингу программу на строительство шестисот боевых машин, главным образом бомбардировщиков. Геринг усомнился, но программу подписал. В сентябре Мильх представил новую программу ускоренного строительства двенадцати тысяч самолетов! Геринг вначале изумился и недовольно надулся, затем расхохотался и подписал программу.

– Только давайте договоримся, дорогой Мильх, в правительстве программу будете представлять вы.

– Уж будьте в этом уверены, шеф, – нагло заявил Мильх.

Программу утвердили без каких-либо корректировок. И Мильх принялся за авиапроизводителей.