Читать книгу Заветные слова - Сергей Устюгов - Страница 13

– Тебя не было три года. Тебя нет! Нет! – женщина нервно ходила по комнате. – Где ты был? Я подавала в розыск, ходила, умоляла, кланялась этим противным рожам… А ты… Живой… Где ты был?

Мужчина в потертых джинсах, выцветшей клетчатой рубашке молча сидел на краешке стула и слушал. Перед его глазами плыл, покачиваясь, густой лес. В уши лезла назойливая мелодия давно забытой песни.

– Ты молчишь! Раньше ты был разговорчивым, ох каким разговорчивым. Укатали тебя годы. Небось, и на женщин теперь не так заглядываешься. Мужчина спокойно смотрел на мечущуюся женщину. Она изменилась. Стала еще ворчливее. Годы обостряют качества характера, особенно отвратительные. Хотя… Феня Мужчина спокойно смотрел на мечущуюся женщину. Она изменилась. Стала еще ворчливее. Годы обостряют качества характера, особенно отвратительные. Хотя…. Феня – полуграмотная пожилая женщина сохранила свою доброту. Несмотря на тяжелую и безрадостную жизнь осталась человеком. Как она беспокоилась и переживала за того наркомана. Все равно ведь парень умер. Казалось бы, для чего стараться…

– Ты бросил нас в такое время. Не работы, ничего, дети не устроены…

Дети… Видел он, как дерутся дети из-за куска хлеба, как роются в мусорных бачках, как давятся, глотая рыбные потроха. А Вадька… Способнейший мальчишка… Песни пел так, что все вокруг плакали. Катька – малолетняя проститутка, наглая и подлая со всеми, кроме своего облезлого больного котенка. Чуть не убила Шмыгу за то, что тот хотел выбросить ее любимца.

– Посмотри, – женщина развела руками, – изменилось? А ты думал все… Убиваться и плакаться о тебе будем…

Плакаться… Он видел слезы: от боли, от ненависти, от радости. Самые горькие от отчаяния. Как плакал Костик, убиваясь по своей подружке. Как не давал хоронить… Наверно красивая была. Что же с ней наркотики сделали. Двое отверженных, они и спали вместе. Груда грязных лохмотьев, ломаные ногти, черные зубы – все, что осталось от хороших когда-то ребят.

– Я чуть с ума не сошла, когда ты пропал. А ты…

А он сошел, вернее один раз сходил. Тогда еды не было две недели. Холод, болезнь… Уже начали приходить две собаки… Отгоняло их только привидение. Ох, и ругалось оно. И ведь все знало про него. Залезало в такие глубины, что и вспоминать не хочется. Все выворачивало наизнанку. Тошно тогда было, хоть вешайся… Не мог… Шевелиться и то трудно было. Да… Если бы не привидение, то… Оно привело Федьку Косоглазого, тот спас… Хоть потом и отрабатывать пришлось. Ох, и стыдно просить милостыню в первый раз, потом ничего – привыкаешь. Появляется даже интерес. Словно в музее сидишь и разглядываешь экспонаты.

– А друзья-то твои… Отвернулись сразу… Это только ты им нужен был…

Дружба, а что такое дружба? Когда тебя бьют безжалостно со злости, а потом когда ты помираешь, находят еду и кормят с ложечки? Тогда ты просто не имеешь права умереть. Дружба – это когда за тебя бьются насмерть с ментами? Когда ты крадешь на рынке для своего друга-инвалида?…

– Свободы захотел… А здесь тебе, чем не свобода была?…

Чистое чистое небо, первые зеленые листочки, свежий воздух и бескрайняя щемящая даль – это можно назвать свободой? Как искал освобождения заблудившийся буддист… Но… Все его мантры не помогли, свихнулся парень. А жаль… Так удивительно читал стихи…

– Ну, что тебе было нужно… Все ведь было…

Много ли человеку нужно. Что-нибудь поесть, попить, поспать и все. Вот только мысли, от них не избавишься. Лезут проклятые, спасенья нет. Резаный часами философствовал. До того договорится, что по нему, люди не хлебом живут, а эмоциями и чувствами. Хотя… Может в этом, что-то и есть…

– А родители твои, хоть бы их пожалел… Маются в деревне…

Деревня – это хорошо. Солнце из-за деревьев поднимается, легкий летний ветерок… А как пахнет сеном… А люди… Конечно, приходится отрабатывать свой хлеб, но все равно здорово. А вечер

у реки… Можно всю жизнь прожить в городе и не испытать ничего подобного. Родители… Оторвался он от них… Давно…

– Да, что ты все молчишь и молчишь. Скажи хоть что-нибудь.

Слова, слова… Сколько их льется. Потоки и потоки, бурные реки слов… И все исчезает. Все впитывается, не остается ничего. – Да ты какой-то не такой стал. Что никому не нужен? Ко мне прибежал… Надоело мотаться… Покоя хочется?

Да нигде нет покоя. Покой только внутри себя… Старик богомольный тоже говорил о покое. Дошел наверно до святых мест. Что он надеялся там узнать? Ждут его там? Кому он нужен, себе-то не нужен, не только людям. И ведь тоже стремится к чему-то. Неужели, чтобы выжить нужно, искать, добиваться чего-то в этом мире. Неужели и в других мирах то же самое…

– Что молчишь? Говори… – голос женщины поднялся до пронзительного визга.

Мужчина, глядя прямо в глаза женщине, осторожно встал, и чуть ссутулившись, пошел к выходу.

– Ты куда? Опять!… Да чтоб тебе… – женщина не находила слов.

Не оглядываясь, мужчина открыл дверь и вышел.