Читать книгу Идеальный мир - Сергей Вадимович Томилов - Страница 2

Светлая просторная аудитория, раннее утро. За окном с тихим шелестом шумят зеленые деревья. Зона Воспитания, расположенная среди сосен, кедров, кипарисов и можжевельников, благоухает ароматами хвойных эфиров. На небе ни облачка, лишь ветер колышет зеленые макушки деревьев. Группа детей шумной гурьбой завалилась и наполнила собой тихое помещение, которое мгновенно стало громким.

Осознание, что все в мире меняется и ничто не вечно, придет к ним позже. Зона Воспитания, в которой они провели свое детство, казалась родной. Почти никто из них еще не верил, что больше не вернется сюда. Дети еще не знали слова «никогда».

Пятнадцать лет.

Именно это словосочетание повторялось в аудитории не одну сотню раз, всего лишь за последние пять минут. И тысячи раз за утро. Они все, кто здесь находился, все сорок человек, мальчиков и девочек, достигли этого возраста. Их всех собрали в одной из учебных аудиторий со всей территории учебного комплекса Зоны Воспитания из тысяч находившихся в ней детей.

Те, кому исполнилось пятнадцать лет.

В аудиторию вошла Наставник и мгновенно наступила тишина. Эти дети не были идеально послушными, просто сегодня был Особенный День для них, и поэтому звенящая тишина наступила мгновенно. Было слышно, как где-то в здании плакал ребенок из младших. Женщина не смотрела на детей, зато ребята во все глаза следили за каждым ее движением. Наставник выключила электронную доску и вытащила из кармана маленький белый брусок. Дети с удивлением смотрели, как она молча, размашистыми движениями, красиво и каллиграфично, писала на матовой поверхности электронной доски.

«Те, кому исполнилось пятнадцать лет, добро пожаловать во взрослую жизнь».

***

Облака немного рассеялись, и дети прильнули к иллюминаторам транспортника. Всех интересовал их новый мир, где им придется жить долгих пятнадцать лет. Наставники со вздохами успокаивали особенно шумных ребят словами и легкими подзатыльниками. Алекс украдкой краем глаза глянул в иллюминатор.

Внизу, с высоты километра, виднелся ландшафт, заполненный различными строениями. Большое пространство занимал воздушный порт смешанной зоны. Здесь области воспитания отдавали свои плоды зонам жизни. Дети восторженно тыкали пальцами в иллюминаторы и восхищались гигантской территорией, застроенной людьми. Воспитатели и Наставники грустно улыбались и печально качали головами в знак одобрения.

Транспортник натужно взвыл тормозными двигателями и начал приземляться на плиты воздушного порта. По салону пронесся вздох разочарования – вблизи постройки оказались старыми и запущенными. Плиты местами были растрескавшиеся и продавленные опорами тяжелых атмосферных машин. Стены зданий и построек были грязными и в трещинах. Транспортник опустился на опоры, последний раз проревел тормозной тягой, и рев турбин начал смолкать.

Почти сразу же внутрь вошли взрослые. Одетые в серо-черные комбинезоны с тупорылыми, лоснящимися от смазки, автоматами в руках, в черных шлемах. Несмотря на то, что дети были высокими и довольно крупными, по сравнению с взрослыми мужчинами и женщинами в броне они выглядели совсем щуплыми. Забрала некоторых были опущены, а большинство людей держало щитки закрытыми, и они крепче сжимали оружие. Взрослые быстро и равномерно заняли салон транспортника. Наставники занялись разговорами с людьми в комбинезонах.

Раздался крик. Один из детей протянул руку к оружию человека и дотронулся пальцами. Не сразу заметивший жест, а только почувствовавший прикосновение человек вздрогнул и рефлекторно ударил ребенка прикладом в лицо. Со всех сторон посыпались различные возгласы – напряжение прорвалось. «Какого хрена ты делаешь?», «Всем сидеть на местах!», «У него кровь течет!», «Суки, это же ребенок!». Один из Наставников тоже получил в грудь прикладом и, охнув, осел у переднего тамбура, тяжело хватая ртом воздух. Взрослые щелчками поснимали автоматы с предохранителей, и настала звенящая тишина. Человек без автомата, с красной повязкой на рукаве, оглядел тяжелым взглядом салон транспортника и хрипло сказал:

– Выводите мелочь на свежий воздух.

Наставники, разговаривая вполголоса, начали строить притихшие колонны детей и направлять их к выходам. Снаружи холодный ветер тут же просквозил тонкие одежды ребят. Начался скулеж, но кто-то из взрослых зычно крикнул: «Заткнуться!». Колонны повели к четырем палаткам, установленным прямо между посадочных платформ. Там, после проверки данных, в запястье вживляли многофункциональный чип пневматическим инъектором, и в шею более сложным устройством помещался наноимплантат. Шипение пневматического механизма, короткий вскрик, снова шипение, писк сквозь зубы, фраза «Следующий!» – и так далее, как на конвейере. Алекс шел в середине колонны и внимательно разглядывал все вокруг.

За палатками стояли кары – туда запихивали примерно по двадцать детей, и кар уезжал вдаль по плитам воздушного порта. Транспортники то и дело садились, то взлетали, оставляя растерянные группки детей. Взрослые вели себя не так, как наставники – глаза их были злыми или чаще равнодушными, и никто не улыбался. Лишь раз раздался смех – короткий и жесткий женский смешок, когда толстый мальчишка у палатки упал в обморок от инъекции чипа. Потом раздалась ругань и к палатке с пробуксовкой подлетел раскрашенный бело-красным кар и там началась возня. Дети испуганно тянули тонкие шеи в тщетной попытке разглядеть события, происходящие за широкими спинами взрослых. Вскоре кар медленно уехал на прежнюю точку и оттуда вышли трое в серых комбинезонах с красными эмблемами комбинезонах и один из них закурил, чем привлек удивленные взгляды детей. Алекс прислушался к разговору стоявших неподалеку Наставника и взрослого.

– Если еще раз хоть один гаденыш потянется к стволу – точно всю партию перестреляют.

– Да вы тут уже совсем с ума сходите. Это же дети.

– Пока не получили имплантат и чип – они никто. А после инъекций они уже взрослеют, становятся гражданами, – взрослый закашлялся и сдавленно продолжил. – У нас тут не игры, а приемно-распределительная точка, так что заранее объясняйте засранцам, чего делать нельзя.

– Кошмар у вас тут, а не точка. Никогда не забуду, как жил в этом дерьме пятнадцать лет.

Алекс удивился – Наставники никогда не ругались. По крайней мере, в Зоне Воспитания он никогда не слышал ругани. Алекс смахнул прядь темно-русых волос, заслонивших глаз и тронул за плечо идущую впереди в очереди Кристил, тихо сказав:

– Холодно здесь.

Девочка повернула голову и посмотрела серыми глазами с секторной гетерохромией куда-то вдаль от Алекса:

– Очень холодно. А еще пахнет кровью и злом.

Алекс улыбнулся. Кристил всегда выдавала что-то подобное, фантастическое. Мальчик подумал, что все происходящее вокруг слегка нереально. Только в сказках, которые он читал еще несколько лет назад, события происходили настолько стремительно. Перед ними теперь была не Зона Воспитания, занимавшая несколько десятков квадратных километров, а целый город-государство с прилегающей территорией в тысячи квадратных километров. А в перспективе целый мир, большая половина обитаемой суши.

Даже вспомнились файлы с контурными картами. Несмотря на наличие белых пятен, территории суши и воды были известны детям. Шесть континентов, россыпи островов и искусственные сооружения, на которых жили люди. А еще мир старших, открытый всем после тридцати лет. Целая вселенная, о размерах которой и подумать страшновато. И как же их занесло в самом начале на такую неблагоприятную местность с жестким климатом?

Алекс снова рукой провел по волосам, растрепанным очередным порывом ветра и в очередной раз вздрогнул от холода. Даже зимой климат Зоны Воспитания оставался исключительно мягким. Он понимал, что жесткий ветер рвет одежды из-за открытого пространства, но все равно такая погода портила настроение.

Впереди были еще долгие пятнадцать лет жизни, уже в гражданском статусе, который они получали сейчас, в свои законные пятнадцать лет. Задумавшись, и почти не заметив, как подошла его очередь, Алекс напрягся, когда ему сильно оттянули рукав и воротник для внедрения имплантатов. На самом деле больно не было, скорее неприятно. И сразу же запястье и шея начали неприятно зудеть. Напоследок женщина, помогавшая медику, улыбнулась мальчику.

– Не беспокойся, это необходимо для синхронизации твоих биологических показателей. Чтобы не болеть. Теперь ведь некому ежедневно следить за твоим состоянием, – Алекс не сразу понял, что ее улыбка была печальной, нежели веселой.

Сверху раздался грохот и вздрогнули не только дети. Все запрокинули головы и раздались крики. Один из транспортников с отключившимися двигателями падал вниз. Начался хаос – все побежали в разные стороны, натыкаясь друг на друга. Транспортник по параболе описал два круга и рухнул на плиты и на людей. Стоял уже не крик, а вой. Стон и скрежет сминаемого металла, грохот крошащихся плит, хруст и чавканье плоти. Двести человек в транспортнике и примерно сотня на земле погибли или оказались ранены. К месту падения побежали желающие помочь. И тут раздался оглушительный взрыв. Всех опрокинуло взрывной волной на землю, а близких к эпицентру сожгло или с огромной скоростью разметало во все стороны, ломая все кости. Алекс сильно ударился головой о плиты, и наступила темнота.

***

Парк – это целый мир, полный жизни. Обитатели парка не слишком любят показываться на глаза гостям. Прячутся в норках мелкие грызуны, в темных кустарниках таятся паутины трусливых пауков. Но если долго гулять по парку весной, летом или ранней осенью, то обязательно заметишь, как кипит жизнь под кронами деревьев. Если прийти в парк утром, между стволами деревьев еще стоит белесый туман. Трава мокрая от росы, а деревья стряхивают с листвы крупинки дождя. В гуще парка темно. Но вот солнце пробивается сквозь листву и озаряет старый парк.

Кристил часто убегала в этот старый парк за оградой с другими ребятами. Иногда по утрам бродила одна. В учебных и жилых корпусах всегда было шумно, кроме ночи. Ребята постарше двух последних стадий, конечно, тоже любили побеситься, но все чаще строили из себя взрослых и гоняли десятилеток полновесными подзатыльниками. Разумеется, когда рядом не было Наставников.

И, конечно же, Наставники не знали о секретном лазе, проделанном в ограде старого парка.

Кристил знала про этот лаз всегда. Ведь он практически был сделан ее руками, там уже была разбита одна из секций ограды. Сбегать через него к новому, неизведанному ранее миру было таким же обычным делом, как чистить зубы по утрам. За границей начиналось волшебство. Лес здесь был более густым, тени в нем оживали и носились еще стремительней, чем в старом парке. Если идти сквозь чащу минут двадцать, то лес заканчивался крутым склоном, за котором было бескрайнее поле ветряных установок, снабжавших зону воспитания энергией. А в неимоверной дали возвышался исполин биостанции. Когда Кристил смотрела на нее, а сзади шумел лес, ей казалось, что больше в мире ничего нет. Только это бесконечное движение ветряков, мерцание биостанции вдали и шуршащие в лесу волшебные тени.

Перед последним годом обучения все кончилось. Лаз надежно закрыли большим деревянным щитом. Кристил молча подергала надежно закрепленный кусок дерева и вернулась в парк. Ночью ей приснился липкий кошмар. Она как будто смотрела на себя со стороны, пока ее тело тонуло в шелестящих ветвях леса. А потом со всех сторон полыхнул огонь и Кристил закричала, оказавшись на выжженной пустоши. Вокруг сыпались горящие обломки деревьев и яркие искры рвали живые тени на части. Огненный апокалипсис бушевал со всех сторон и стены пламени сжимали свое кольцо вокруг девушки. Иссушенная пожаром земля раскололась под ногами у девушки и Кристил бесконечно падала в бездну.

Стремительно вырвавшись из состояния сна, она тяжело задышала. Слишком реалистичное и яркое сновидение заставило Кристил задуматься. О том, что мир не так прост и нем еще есть место не разгаданным человеческой цивилизацией тайнам.

***

Просыпаться от болевых ощущений было неприятно. На голову накатывали волны пульсирующей боли, тянуло шею, ныло запястье, болела обернутая в бинты левая нога. Алекс открыл глаза и приподнял голову. Он лежал на каталке в коридоре. Вокруг сновали люди, хлопали двери, с разных сторон доносились обрывки разговоров людей. Алекс приподнялся на локтях и с трудом сфокусировал зрение – голова неумолимо кружилась. Рядом остановилась женщина в белой одежде. Алекс собрал силы и сел.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила женщина.

– Нормально. Голова сильно кружится, – просипел Алекс и коснулся головы, ощупывая ее на предмет повреждений, которых не оказалось.

– Это временное, пройдет в течение часа. Куда тебя распределили?

– Не знаю.

– Воспользуйся терминалом в конце коридора. Чип в твоем запястье – там записаны все данные. На этом все. Освобождай койку и иди. – медик махнула рукой в неопределенном направлении. – У нас аврал.

– Хорошо. Спасибо.

Женщина не ответила, а просто ушла. Алекс спрыгнул с каталки и еле устоял на ногах, в голове потемнело – пол как будто качался под ногами. Обувшись, сделал несколько шагов и обернулся на возню сзади. На каталку двое мужчин уложили девочку с кровавой культей на месте правой руки. Алекс мотнул головой, отогнал приступ тошноты и потопал к терминалу.

Вообще находиться в медцентре было непривычно. Современный человек попадал к медикам только в результате несчастных случаев или иных событий внешнего характера. Одним из первых постановлений планетарного совета было проведение мировой очистки. Земля стала полностью безопасной для человека в плане инфекций и вирусов на тот момент. За десять лет была выстроена биосистема, автономно отслеживающая экологические аспекты биосферы основного населения планеты – людей. Что такое болезни, человечество больше почти не знало. А еще Алекс вспомнил, что рекомендовали беречь шею от травм. Место, где был вживлен имплантат, продолжало самую капельку зудеть. Когда они были детьми, у них еще не было имплантата, каждый ребенок ежедневно проверялся на качественном медицинском оборудовании, что позволяло заметить практически любую болезнь еще в начальной стадии.

Пальцы привычно легли на клавиатуру. На экране было много разных картинок, но в центре было то, что нужно – база данных. Алекс вбил свое имя, и на экране появилась надпись: «Необходима идентификация». Мальчик приложил чип к мерцающему глазку электронного считывателя и надпись сменилась на: «Доступ разрешен». В зоне воспитания терминалы не были защищены подобным образом – там информация была доступна всем.

Алекс Скайдайв

Возраст: пятнадцать лет

Статус: гражданин (базовый уровень)

Зарегистрирован: Сибериат, Северный район, проспект 48, корпус 16, апартаменты 61.

Остальное было пока что не важно, и Алекс вышел из своей учетной записи. Осталось узнать лишь, где теперь находится его сумка с вещами, привезенная из зоны воспитания. Как-то не подумал спросить об этом у женщины-медика.

На нижнем этаже проблема с вещами разрешилась. У стены были свалены грудой сумки и на каждой сияла здоровенная голографическая бирка с именами. Раскопав свои вещи под бдительным немигающим глазом робокамеры, Алекс бросил бирку в услужливо подставленный роботом ящик и закинул ремень сумки на плечо.

Покинув медцентр, Алекс присвистнул – гигантское здание имело в высоту этажей сорок, и у подножия поражало своей огромностью. В отличие от приемно-распределительной точки, тут не было ощущения запустения. Было чисто, сновали роботы-уборщики, подъезжали и отъезжали кары медслужбы. Сновал медперсонал и немного прохожих. Кто-то, как и Алекс, покидал высотку. Без труда сориентировавшись по указателям направлений, мальчик спустился к транспортной станции.

Найдя нужную ветку, Алекс стал дожидаться капсулу вакуумного поезда. Заняв место в полупустом транспорте, мальчик посмотрел на информационный экран. До Сибериата весь путь занимал шесть минут. Поезд тронулся и чип в запястье дернулся. Алекс слегка вздрогнул от неожиданности, хотя знал, что это был вибросигнал о списании денег за проезд – его об этом предупреждали еще в Зоне Воспитания.

Воспитанникам рассказывали о внешнем мире совсем немного. Двадцать обязательных академических часов и десять дополнительных занятий. Одна экскурсия в город на полдня, большую часть которой Алекс скоропостижно проспал, потому что в ночь перед ней, мальчишки корпуса устроили ночную вылазку, и прогуляли до утра. Дополнительным занятиям он предпочел спортивные игры и тренировки, а обязательные казались скучными и не интересными. Отвлекаясь и слушая Наставника через слово, Алекс оказался в Зоне Жизни абсолютно не подготовленным.

В пути мальчик пытался вспомнить все, что он знал о жизни взрослых и старших. Но, как натужно не скрипели детские мозги, в памяти всплывали только жалкие крохи информации. Обучение детей начиналось с двух лет основам, с пятилетнего возраста начинался десятилетний курс подготовки и учебы. В пятнадцать лет ребенок отправлялся в случайно выбранный город, нуждающийся в пополнении населения. Детский статус менялся на взрослый и человек получал базовые права и обязанности гражданина. Базовые. Потому что в далеком будущем человека ждал еще один переход в полноценное гражданство и обретение статуса старшего. Но об этом Алекс не знал совершенно ничего. Про денежные средства мальчик имел лишь отдаленное понимание, так как дети пользовались электронным счетом только в игровом качестве, и большинству мальчишек и девчонок на денежный вопрос было просто наплевать. Алекс дружил с точными науками – математика, физика и космология всегда были для него просты и понятны. Но где и как применять эти познания на практике, мальчик решительно не понимал.

Все, что парень знал о современном мире, это то, что он состоит из примерно тысячи густонаселенных городов-государств, управляемых муниципалитетами, которую в свою очередь слушали рекомендации планетарного совета. А старшие, люди перешагнувшие тридцатилетний возраст, были мудрым Глобальным Мировым Правительством, возглавляемым Планетарным Советом и Правителем Амели Ламберт – именно так положение дел рассказывали детям. Освоение других планет солнечной системы производилось старшими, нужна была специальная подготовка. А на родной планете умные и рациональные повелители человеческой цивилизации вели десять миллиардов людей к миру и процветанию, требуя от каждого внести свой вклад в развитие мира. И наказывая нарушающих жизнь людей действиями полиции городов-государств. Либо руками гвардии ГМП, если не хватало полномочий городской полиции. Но все это Алекс знал очень расплывчато и отдаленно, не вдаваясь в подробности, которые ребенку просто не нужны.

Вакуумный поезд замедлил свой ход и мягко остановился на станции, двери открылись. Город ждал.

***

Спортивная площадка была залита ярким солнечным светом. В случае дождя или другой непогоды вся площадка могла быть закрыта тонкой, но прочной защитой. Алекс, задрав голову, щурился на солнце. Увидев краем глаза мельтешение справа, отклонил корпус и Айван рухнул перед ним, потеряв равновесие от попытки сильно толкнуть Алекса плечом.

– Верткий, как уж, – раздосадовано произнес крупный мальчик, поднимаясь.

– А ты ешь побольше и вообще перестанешь свой вес контролировать, – засмеялся Артур, помогая оттряхиваться Айвану.

– Сейчас ка-ак…

– Тихо, учитель тут.

Наставник действительно находился уже возле ребят. Появление почти двухметрового и лысого учителя мальчишки снова прозевали. Наставник преподавал физические тренировки и аутотренинг организма, знания о боевых искусствах и с учениками старших стадий занимался уроками по выживанию на земле, в условиях невесомости и гравитации других планет.

Со стороны корпуса приближались еще ребята. Незнакомые, из соседних зон воспитания. Дети знали, что сегодня у них было совместное соревнование с чужаками, но все равно держались настороженно.

– У них тоже совсем мало девочек, – громким голосом растормошил притихших ребят Айван.

– Женщины мало приспособлены к близкому боевому контакту вследствие своей физиологии. Из них получаются хорошие стрелки, но не бойцы, – ответила Кимберли.

– Поэтому ты опять вылетишь из соревнования в первом же поединке, – язвительно подколол девочку Артур.

– Слышали, старший воспитатель прибудет. Представляете, он настолько старый и жил еще когда зон воспитания не было, – перевел тему Алекс.

– Как – не было?! – хором воскликнули все.

– Тишина, – коротко и веско произнес Наставник и ребята замолчали.

Соревнование началось.

Первый поединок был между Айваном и чужаком, который победил более крупного соперника. Второй еще один из чужих проиграл Кимберли, что вызвало восторг у мальчишек родного корпуса. Проигравшие сразу удалялись в корпус и на спортплощадке становилось все меньше участников. Алекс выиграл два поединка с незнакомцами, и Наставник объявил перерыв на полчаса. Осталось шестнадцать участников, по восемь из каждой зоны воспитания, что сильно разогревало ажиотаж неопределенностью итогов соревнования.

Алекс не пошел в корпус, а остался на спортивной площадке, ожидая начала. Наблюдение за соперниками быстро наскучило, и Алекс снова начал щуриться на солнечный свет. Полчаса пролетели довольно быстро.

Поединок начался. Алекс резко сблизился с противником и попытался произвести ложный выпад с одновременным переходом в более выгодную позицию. Но его уже ждал на выбранной позиции хорошо поставленный удар с ноги в корпус. Алекс еле успел выставить блок и отступить назад и влево, как почва тут же ушла из-под ног и непонятно как оказавшийся справа противник спокойно стоял, завершая хитрое движение. Алекс вскочил – по правилам оказавшись на земле лишь второй раз, боец считался проигравшим. Теперь мальчик вел бой более осторожно, уйдя в глухую оборону. Противник плавно приближался и в какой-то неуловимый момент оказался совсем рядом с Алексом. Проведенная серия из ложного и трех реальных ударов прошли все мимо цели, а внезапно размазавшийся в движении противник обхватил ногами корпус Алекса и по инерции швырнул его на землю. Резко вскочив, прижал грудь коленом.

– Ого, – с трудом выдохнул Алекс. Выбивший из него дух соперник убрал ногу и помог Алексу встать.

– Хорошо двигаешься. Стремительно. Стоит поработать над техникой.

– Спасибо. Твоя квалификация высока. Как тебя зовут? Меня Алекс.

– Николас.

Как проигравший, Алекс был вынужден удалиться с площадки. Когда все вернулись, оказалось, что Николас победил в финишной схватке одного из своих, потому что все бойцы зоны воспитания вылетели из соревнования еще до финала.

Наставник собрал всех участвовавших в соревновании в фойе корпуса.

– Научились проигрывать?

Ребята загалдели. Наставник вскинул руку, и все замолчали.

– Двадцать вторая зона воспитания не проиграла ни одного соревнования за все годы своего существования. В следующем году обучения вы приступаете к урокам по выживанию. Этот был для вас первый. Не будьте уверены в своей победе никогда. Идите отдыхать.

Дети разошлись. Алекс догнал Наставника.

– Скажите, а этот мальчик, Николас, как он умудрился всех победить?

Наставник задумался.

– Знаешь, я не уверен, что даже я смог бы с ним справится. Поразительное владение боевым искусством.

Обескураженный ответом Алекс молча кивнул.

***

– Стой, парень! – окликнул женский голос сзади.

Алекс обернулся и упал на спину от прямого удара в нос. Рванулся встать, но на руки и ноги навалились и вновь припечатали к земле. Кто-то потрошил сумку, кто-то шарил по карманам. Алекс рванулся еще раз и получил пару увесистых пинков под ребра, под сдавленный шепот: «Не трепыхайся, мелочь».

– Тихо, Кириш, тише, – раздался тот же голос девушки. Алекс вывернул голову, чтобы увидеть говорившую, но полутьма скрадывала ее лицо. Было видно лишь фигуру и ореол волос.

Из-за угла раздался вой сирены и нападавшие быстро убежали в хитросплетения уличных переулков, освещаемые редкими проблесками голограмм и ночного освещения. Алекс поднялся и, отряхнувшись, поднял сумку и начал собирать разбросанные по земле вещи. Сирена стихла и из-за угла вышла девочка. На глазах у нее был прибор ночного виденья.

– Кристил? – удивился Алекс.

– Слышу, кого-то бьют в темноте. Присмотрелась, – девочка щелкнула пальцем по прибору и передвинула окуляры на лоб. – А это ты.

– А сирена не твоя работа? – усмехнулся мальчик.

– Моя, – Кристил показала небольшой коммуникатор в ладони и небрежно бросила его в нагрудный карман. – В нем очень много полезностей, включая мощный динамик. Тоже обзаведись таким же. Тут есть кнопка вызова полиции.

– Уже не нужно. Они ничего не взяли. Только оставили пару синяков.

– Я и не вызывала – слышала о них. Пойдем быстрее, не нужно стоять на улице, они могут вернуться, – Кристил обернулась, вглядываясь в темноту и совершенно позабыв про ПНВ.

– Да.

Ребята быстро пробежали пару домов и нырнули в подъезд. Лифт скрипуче доплелся до шестого этажа. Алекс без труда нашел дверь с таким же номером, как и на электронном ключе. Пошуршав в полумраке, потолкавшись и посмеявшись, ребята нашли выключатель, и вспыхнул неяркий свет. Алекс снял куртку и на лету поймал плащик Кристил, который она со смехом швырнула в друга. Он попросил девушку порыться в поисках какого-нибудь тонизирующего напитка, а сам, извинившись, отправился в санузел переодеться, прихватив сумку с вещами.

Включив воду, парень зачерпнул в ладони холодную горсть и, размазав жидкость по лицу, вгляделся на свое отражение в зеркале.

Детство кончилось.

Отражение мрачно уставилось на мальчика, краснела ссадина на щеке. Алекс вернулся в комнату.

Кристил, развалившись на диванчике, что-то набирала на коммуникаторе, но споро его засунула в карман, когда Алекс вышел.

– Когда раздался взрыв, я была далеко – взрывом даже не зацепило. Но я сразу тебя потеряла в суматохе. Потом появились геликоптеры, из них выбежало много людей, они быстро всех распределили. Раненых отправили в медцентр, целых по распределению, как и было изначально задумано. Ну а мертвых погрузили в машины и в морг. После распределения я сразу же час просидела в Сети – нашла там руководство для новичков. Все изучила, сделала и решила в свободное время найти тебя. Так я тут и оказалась. Во-от, – протяжно закончила рассказ Кристил.

– Тебе повезло больше, чем мне, – проговорил Алекс и пригубил кофе. – Руководство дашь почитать – тоже интересно.

– Конечно. Оно у меня в коммуникаторе есть – вот только куда его тебе переслать? У тебя нет ни коммуникатора, ни терминала.

Алекс пожал плечами и откинулся на спинку стандартного стула. В комнате все было стандартным. Здесь и ранее кто-то жил – виднелись потертости на стенах и вещах. Но все было в приемлемом состоянии, хотя и было много пыли. Комната четыре на три с двумя дверями – в подъезд и в санузел с раковиной, унитазом и душевой кабиной. Небольшая ниша два на два с грязным окном – кухня старинной модульной конструкции.

Кристил пригубила кофе.

– Что дальше будешь делать?

– Не знаю, – честно признался Алекс. – Пока не знаю. Нужно прийти в себя, осмотреться, понять.

Девочка фыркнула.

– Алекс, ты как всегда тормозишь. Помнишь обучение?

– Еще бы! Ты вечно сыпалась на философии из-за собственной глупости и споров с Наставником.

– А ты постоянно не читал историю. За что и получал всегда по ней низкий балл.

Настала тишина. Ребята молча пили кофе. Кристил смотрела прямо на Алекса. Парня это ничуть не смущало, он привык к открытому и своеобразному поведению подруги. Поэтому девочка и старалась проводить время в компании мальчика. Алекс был единственным, кто более-менее понимал ее. Даже не принимая все, что для Кристил было естественным и обыкновенным.

Когда они находились в Зоне Воспитания, все было привычным и понятным. Хотя Кристил и пыталась планомерно понять и принять жизнь взрослого человека, ей тоже было сложно. Девочка совершенно не представляла, что с ней будет завтра, хотя внешне казалась невозмутимой и даже радостной. Кристил не нравился город, в нем было мало света и тепла. Взрослые не были приветливы и даже скорее настроены враждебно. Когда их в спешке эвакуировали от места аварии, кары просто высадили детей на окраине города и взрослые торопливо объяснили, где искать терминалы информации. И укатили на карах обратно, бросив растерянных и напуганных детей, которые не знали, что им делать.

– Приходи завтра, будем думать. Одна голова хорошо, а если еще и твои нестандартные решения применить, точно найдем, как быть дальше.

Кристил утвердительно кивнула, поставила чашку на стол и встала.

– Я пойду. Не буду заставлять ночь ждать.

Алекс кивнул, погруженный в свои мысли, встал и дошел с Кристил до выхода. В дверях он встрепенулся.

– Спасибо.

– Тебе спасибо, – она улыбнулась и легкими шагами ушла по коридору. Алекс смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Вернувшись в свое жилище, мальчик разобрал вещи. На подоконнике одна часть слева оказалась слегка протертой. А напротив, на правой стороне, виднелись царапины. Алекс присмотрелся, бороздки были ровные, похоже нанесенные заостренным предметом. Их было пятнадцать штук, каждая перечеркнутая еще одиннадцатью короткими. В последнем блоке черточек было десять, и они не были перечеркнуты. Алекс задумался, проведя пальцами по отметкам на пенолите. Кто их оставил и зачем? И почему последняя не окончена?

За окном, на слабо освещенной улице что-то зазвенело, и мальчик всмотрелся. Ничего не было видно, сколько бы Алекс не напрягал зрение. Погасив свет, он лег на диван, решив хорошенько выспаться.

Перед сном мальчик пытался вспомнить, где же он слышал голос нападавшей.

***

С утра прошел шикарный ливень. Старшие ученики украдкой завистливо наблюдали за весело возившейся под дождем мелюзгой и пытались внимать голосу Наставника, монотонно рассказывающему о совершенно не интересном историческом периоде технического прорыва пятидесятых годов прошлого века. За десять минут до конца занятия, трое ребят попросились выйти и, разумеется, не вернулись.

Когда старшие выскочили на улицу в большой перерыв между занятиями, лишь редкие капли падали с солнечного, почти безоблачного неба. Но воздух был свежим и пьянящим, как сказала Рита, совершенно не зная значение второго сравнения – откуда детям знать про алкоголь. Артур заметил, что вообще-то пахнет озоном. Рита показала ему язык и умчалась беситься с Агатой. Уже через десять минут Алекс был далеко в глубине парка учебной территории. Парк внутри территории был небольшим, в отличие от старого и заросшего, за котором была высокая ограда. Как раз было время подготовиться к физике, и мальчик решил засесть за это дело в одной из тихих беседок, утопленных в зеленой буйной растительности. Там уже кто-то был, но ребенка это не смутило. Дождь практически не залил крытую беседку, и Алекс разложил на пластиковой седушке учебник, терминал и пухлую тетрадь. Удовлетворенно плюхнувшись на другую, запустил руку в сумку в поисках ручки, но ее там не было. Он обернулся, надеясь спросить ручку и удивился. В беседке сидел не учащийся, а взрослый. Но таких взрослых Алекс ни разу не видел. Человек был в форме, но не Наставника и не технического персонала. Погоны с тремя большими звездами на иссиня-черной форменной куртке, фуражка с затейливой эмблемой. Таких взрослых он видел только в фильмах, и на картинках в обучающих материалах. Возраст человека он не смог определить – могло быть и сорок и все восемьдесят. В руках взрослый рассеянно перебирал листы с множеством мелких цветных табличек и графиков. – У вас ручки нет? – вежливо обратился Алекс. – Да-а, была вроде, – задумчиво протянул человек и, выудив из нагрудного кармана ручку, протянул ее парнишке, – только это карандаш. – Спасибо, большое, – Алекс стушевался, полностью перейдя на очень-очень вежливо-виноватое поведение, потому что не знал, как вести себя с таким взрослым. Почему-то ему казалось, что человек очень стар. Взяв карандаш, он прочел на нем «ВКС». – Лучше что-то, чем ничего, – печально улыбнувшись лишь уголками губ, произнес старик. Алекс посчитал, что не ответить будет невежливо и собрался с духом. – А что такое ВКС? Человек посмотрел на ребенка и повернулся полностью. – Тебе сколько лет? – Четырнадцать. – Совершеннолетие в нашем мире наступает в пятнадцать, – заметил человек, – а про ВКС ты, возможно, не узнаешь и после тридцати. – Почему? – кроме глупого, наивного и бестактного вопроса у Алекса не нашлось ничего. – Так устроен мир. Я сам когда-то пытался найти ответы на все вопросы и до сих пор пытаюсь, – человек взмахнул зажатыми в ладони листами, которые радостно полыхнули радугой в лучах солнца. – Но иногда лучше жить в неведении, чем знать правду. – Лучше знать правду, – уверенно сказал Алекс. – А если вокруг все – ложь? – Так не бывает. Наставники же не врут нам! – Ты уверен? – Этого не может быть. – Они могут сами не знать, что лгут ученикам. Всей правды не знает никто. Людям на самом деле проще жить в неведении. А Наставникам нужно верить. Их берут из тех, кто действительно любит детей, – человек усмехнулся. Глаза его оставались серьезными. Алекс наморщил лоб, обдумывая услышанное. Для него мир еще только начинал делиться на черное и белое, а старик – он уже понимал почти все. Человек в форме ВКС встал и ласково потрепал его за плечо, прежде чем уйти. – Не тушуйся, доживешь до моих ста, может, найдешь ответы на все вопросы. Карандаш оставь себе на память.

***

Сибериат ночью был очень даже интересным местом. За сутки после прибытия произошло столько всего интересного, что Анна довольно улыбалась. Скучные правила, которые ей долгие годы навязывались в Зоне Воспитания здесь, в Зоне Жизни, не работали.

И ей нравился этот пьянящий вкус свободы.

Яркие лучи солнца пробивались сквозь широкие окна, в помещении сонно ворочались ночные обитатели города. Анна мягко и бесшумно поднялась и, спустившись на этаж ниже, унюхала запах еды. В крошечной комнатке слева от лифта стояло в ряд три холодильника и там находились Кириш и еще двое ночных жителей. Одна из ночных меланхолично чистила мандарины и тут же ела, бросая шкурки прямо на пол. Кириш вполголоса что-то объяснял сидящему на подоконнике очень высокому парню, он кивал головой в такт его словам.

Анна шире расправила плечи и стремительно вошла, сразу направившись к одному из холодильников. В нем увидев знакомую по Зоне Воспитания банку с само разогревающимся завтраком, сцапала добычу. Не успела нажать кнопку активации на днище, как раздался возглас.

– Эй, ты что хватаешь без спросу, мелкая?!

Ночная, перестав есть фрукты, пристально смотрела в упор и с явно выраженной угрозой. Анна молча и демонстративно вдавила с силой кнопку на банке.

– Ах ты, биомусор! – ночная набросилась на Анну и мир превратился в мелькание верха и низа. Девушки вцепились друг в друга, банка покатилась по полу. Раздался резкий шипящий звук и все в глазах у Анны заволокло белым.

– Хватит.

Вкрадчивый голос Кириша и пара залпов из огнетушителя быстро охладили обстановку. Растрепанные соперницы прожигали друг друга взглядами.

– Уймись, Хала, – проговорил второй парень с подоконника.

Анна фыркнула и пнула на полу банку загнав ее в угол. Вытащив другую, невозмутимо начала есть, не обращая более ни на кого внимания. Ночные ушли и в комнатке остался один Кириш. Именно он вчера и встретил ее первым, когда кары только приехали в Сибериат, выгрузив свежеиспеченных граждан на одной из площадей города. Там бывших детей уже поджидали зазывалы на черную работу, вербовщики в гвардию ГМП, сутенеры и банды ночных жителей. Последние две группы держались на почтительном расстоянии от гвардейцев и, как только на площади появлялся полицейский патруль города-государства, прятались. Гвардии ГМП было наплевать на преступный сброд, а городская полиция хватала за любую провинность. Пока Анна осматривалась, полиция и гвардия вдруг заволновались и умчались в сторону воздушного порта, где что-то произошло. К Анне подошел один из сутенеров и начал рассказывать сказки о красивой жизни, от чего девушка отмахнулась и ударила мужчину в пах, когда он схватил ее за плечо. Отбежав, Анна нырнула в переулок. В нем стоял Кириш. Поговорив с парнем, Анна выяснила, куда обычно направляются бывшие дети. Девушка сразу прикинула перспективы и когда Кириш предложил вступить в ряды ночных, пошла вместе с ним. Вечером они вышли на охоту, ограбив шестерых вдвоем, причем первый был смутно знаком Анне, но с него ничего не взяли, спугнула полиция.

Кириш много рассказал ей за эту ночь. Он был кем-то вроде Наставника и оценивал новеньких в деле. В городе производилась сборка потребительских товаров, которые потом шли в торговлю, ночные промышляли грабежом граждан, работавших на этих предприятиях. На первое время Анну это устраивало, позволяло выиграть время и осмотреться, перед тем как двигаться дальше.

Интуиция и чутье помогли ей выбрать лучшее общество в новом идеальном мире. И теперь оставалось пробиться на самый его верх.

Сейчас Кириш молчал и смотрел на нее, растрепанную и расцарапанную Халой.

– Что уставился? – закончив есть, дерзко бросила парню Анна.

– А ты молодец, такое оскорбление нельзя спускать.

– Почему?

– Потому что это самое унижающее ругательство здесь. Означает, что ты настолько бесполезна, что не годишься даже в переработку для компьютеров. Я знаю, что вам это в зоне воспитания не рассказывали. По крайней мере, нам нет.

– Сколько ты уже здесь? – спросила Анна, сполоснув пустую банку водой и налив в нее жидкости из стоявшей на столе бутылки.

– Три года.

Анна отпила и, подавившись, начала отплевываться. Во рту стало резко приторно от сладкого вкуса алкоголя.

– Это вермут. Хорошо, что не водка, – уточнил Кириш.

– М-мерзость какая, – продолжая отплевываться, протянула Анна, поставив банку на стол. – Лицо расцарапаю, если засмеешься.

Кириш не повел и бровью, заставив Анну почувствовать себя глупо. В комнатку зашли еще ночные и Кириш увел девушку наверх, где уже почти никого не было. Там он принялся разбирать сумки. Анна мялась рядом, не желая помогать. Лишь вздрогнула, когда Кириш лязгнул затвором оружия. Небольшой угловатый кусок из матовой стали в его руках плавно перекочевал из сумки за пазуху куртки.

– Ты красивая, тебе нужно быть осторожной.

– Спасибо, я уже заметила, что меня каждый второй положить пытается.

Анна ночью уже успела покалечить одного из ночных. Когда возвращалась из туалета, он пристал к ней в коридоре. Девушке пришлось схватить его за ценные причиндалы и на его вой выбежали несколько ночных, отчего он не решился ударить Анну, опустив приготовленную для замаха руку. Девушка его тоже отпустила и отправилась спать, перебравшись поближе к Киришу.

– А с тобой я не против поваляться.

Кириш внимательно на нее посмотрел. Взглядом оценщика.

– Посмотрим.

Анна удивилась, и даже на какую-то долю секунды смутилась, но не подала виду.

Кириш продолжил заниматься сумками. Девушка действительно была очень красивая, с ладной фигурой. Густые черные волосы обрамляли красивое лицо с полными губами и выразительными зелеными глазами. Кириш уже спал ранее с женщинами, но нутром чувствовал, что с этой красоткой стоило быть осторожным. Было в Анне что-то хищное, какая-то неуловимая опасность, которую можно было учуять только шестым чувством.

Да и не до нее было сейчас Киришу. Альбирео собирала команду для отправления в Труэ, где планировалось разграбление крупного склада с техникой, необходимой преступному миру. Альбирео обещала Киришу после этой операции отдать под контроль весь Сибериат.

– Пойдем наружу.

Анна задумалась и не сразу отреагировала на слова Кириша. Девушка перебирала в уме стили поведения, вспоминая прошлые годы, в Зоне Воспитания. Ей вспомнился ее первый мужчина, Наставник. Печальный случай первого сексуального опыта по ее инициативе, закончившийся самоубийством мужчины и ее переводом в другую Зону Воспитания.

В планы Анны не входило, чтобы с Киришем сейчас что-то произошло из-за нее. Это могло нанести ей вред в этом городе, где у нее еще не было способов себя эффективно защитить.

***

Совместный урок.

Новый учебный год начался как всегда неожиданно для ребят. Последний учебный год для неуклюжих, нескладных четырнадцатилетних подростков. Поэтому первый учебный год начинался с совместного урока для трехсот учеников и учениц.

Алекс с интересом оглядывал много новых лиц. Были переводы с других зон обучения, уже с учетом способностей детей. Сложно было выделить в царящем в аудитории хаосе отдельных личностей, и поэтому взгляд не задерживался надолго.

Трое Наставников – мужчина и две женщины пытались навести порядок среди беспрестанно галдящей толпы. Точнее пытались женщины, а Наставник сидел на кафедре и что-то набирал на планшете.

Айван, сидевший рядом ткнул Алекса локтем под ребро.

– Много новеньких.

– Всего семнадцать – я уже посчитал, – заметил Алекс.

– Пара точно у нас будут, надеюсь, это будут красивые девчонки, – усмехнулся Айван.

Алекс не ответил, потому что в этот момент Наставник оторвался от планшета и встал, отчего затихла вся аудитория.

– Добрый день, дети. Я – старший Наставник Шестой Зоны Воспитания. Сегодня я проведу ваш совместный урок, как вводный курс к последнему году обучения, после чего вас ожидает переход во взрослую жизнь. Этот год будет для вас самым важным, потому что от него зависит, насколько быстро вы адаптируетесь к новому для вас месту обитания. Итак, начнем с основного, ведь знание – это сила…

Прошел час.

Дети внимательно слушали, Наставникам даже почти не приходилось успокаивать расшумевшихся, что странно для толпы из трехсот ребят. Сыграл свою роль авторитет Старшего Наставника, действительно профессионально проведшего совместный урок.

Выйдя на получасовой перерыв, Алекс направился на площадку за основным корпусом. Там уже собрались Айван, Артур и еще один парень. Причем сверстники Алекса задирали незнакомца, пока что на уровне разговора, но уже с толкотней. Алекс заметил, что парень не сильно реагирует ни на первое, ни на второе.

Подойдя ближе, Алекс узнал парня и в голос рассмеялся. Все трое повернулись.

– Что смеешься? – хмыкнул Айван.

– Да я вот думаю постоять в стороне, понаблюдать, как вас двоих Николас по во-он тем деревьям развесит. Кстати, привет.

– Привет, Алекс. Зачем предупредил, мы только начали, – улыбнулся Николас.

– Да ладно, не обижайся, даже если бы их было четверо, куда им до тебя.

Тем временем Айван и Артур уже были метрах в пяти, сосредоточенно делая вид, что они уже час как беседуют о чем-то своем.

Алекс присел на качели игровой площадки и слегка оттолкнулся ногой, раскачиваясь. Николас бесшумно стоял рядом.

– Значит, теперь у нас?

– В параллельном, но лучше бы был у вас.

Алекс недоуменно поднял голову.

– Почему?

– Не хочу быть в одном классе с.... Хотя, забудь, тебе это вообще знать не нужно.

– Знание – сила, – проговорил Алекс, вспомнив слова Старшего Наставника. – Но, если не хочешь, не рассказывай. Я рад, что ты у нас, может, потренируешь в свободное время.

– Я закончил с боевыми искусствами. Навсегда.

– Жа-аль, – удивленно протянул Алекс, уже совершенно ничего не понимая. Да и Николас не торопился объяснять. Алекс рывком поднялся с качелей, кивнул головой на прощание и пошел к входу.

Обширный двор перед главным входом был с солнечной стороны и на нем бесились порядка пяти шести групп детей. Малышня, побросав сумки, устроила чехарду прямо возле крыльца, под негодующие писки роботов-уборщиков, которым итак было сложно двигаться по лестнице, несмотря на обойденный уже давно парадокс Моравека. Просто кибернетики, изобретая, собирая и программируя роботов, не принимали во внимание ситуацию, где на лестнице будет беситься десяток десятилетних хаотически движущихся сорванцов.

Чуть подальше стояла компания девчонок. Алекс увидел Риту, Агату, Соню и новенькую. Отметив про себя, что вроде не страшная, направился к стоявшей поодаль Кристил.

– Не была на совместном уроке? – подражая суровому голосу Наставника-куратора, осведомился у девочки.

– Плохо было утром.

– Эти дни? – схохмил Алекс.

– Да, – как ни в чем ни бывало, ответила Кристил.

Алекс смутился и быстренько перевел тему.

– Николаса к нам перевели. В параллельный. Мой соперник, о котором я тебе рассказывал. Он какой-то странный стал.

Кристил поежилась, как будто было холодно.

– Все меняется. – взгляд ее был направлен на группу девочек, весело воркующих у ограждения под деревьями.

– Почему не идешь к ним? – проследив взгляд девочки, спросил Алекс.

– Наблюдаю за Анной. Ее из-за странного и непонятного случая перевели в нашу зону, в параллельный. Никто ничего не знает, но я чувствую в ней нехорошую ауру, – девушка продолжала задумчиво наблюдать за подругами и новенькой.

– Опять ты. – Алекс выразительно поводил двумя пальцами рук над головой. – Колдуешь. Вот не прогуляла бы совместный урок и знала бы, что знание – сила.

Кристил улыбнулась.

Перерыв кончился, и подростки нехотя потянулись в аудитории познавать последний учебный год в Зоне Воспитания.

***

Просыпаться не на мягкой кровати, а на жестком стандартном диване было довольно неуютно. Поежившись от холода, Алекс открыл глаза. Было темно, а значит, он проснулся довольно рано. Это его вполне устраивало и, чтобы окончательно проснуться, он направился в санузел умываться.

Пискнул мягкий звонок уведомителя и голос произнес: «Вам пришла почта». Алекс наскоро оделся и, выбежав в коридор, забрал в этажном распределителе сверток. Притащив добычу в комнату, развернул и улыбнулся. На первом листе размашистым почерком Кристил было выведено: – «Нашла время распечатать и прислать тебе руководство. Почитай на досуге».

– Спасибо, – произнес Алекс в пустоту.

Совершив набег на кухню, мальчик разочарованно вернулся со стаканом воды – продуктов не было вообще, кроме пары упаковок концентратов. Покопавшись у окна, зажмурился от яркого света, сняв ночной режим. Оказывается, было не раннее утро, а день.

Алекс принялся за руководство. Полтора часа спустя, перевернув последнюю страницу, глубоко задумался. Продолжить спокойное обучение, судя по записям, будет сложно, ведь необходимо добывать средства на жизнь, зарабатывая. Пособие было, но мизерным, с трудом покрывавшее лишь необходимые расходы. Существовали курсы, посетив которые, можно было за неделю подготовиться к работе помощником специалистов. Но, судя по руководству, такие места было найти сложно – их занимали мгновенно, ведь новичков в мир взрослых прибывало с каждым днем очень много.

В любом случае, просто так сидеть и бесцельно пролистывать уже перечитанную информацию не имело смысла и Алекс, одевшись в соответствии с погодой, направился на выход.

Центр соцобеспечения оказался неподалеку, и Алекс потратил на него два часа, получив необходимое. Зашел в магазин и приобрел коммуникатор, по совету подруги. Пошарив в системе, нашел несколько вакантных мест и зашел в каждое из них, но везде по различным причинам получил отказ, а от одного отказался сам, проанализировав соотношение требуемого времени и получаемой оплаты.

День пролетел незаметно, и начинало вечереть, Алекс зашел в магазин, купив необходимых продуктов, вздохнул над сильно оскудевшим персональным счетом и направился домой. Наскоро перекусив, настроил коммуникатор и, покопавшись в системе, нашел, как связаться с Кристил.

Девушка ответила быстро.

– Привет, это Алекс.

Кристил засмеялась.

– Я узнала! Ну как прошел твой новый день?

– Довольно вяло.

– Весьма прискорбно! – в динамике вновь послышался смех.

– Не пойму я наш новый мир, если честно. Мы еще столько всего не знаем, а продолжать учиться дальше я пока не вижу ни одной перспективы. Да и работу или подработку найти не получилось.

– Бороться и искать, найти и перепрятать! – весело ответила девушка.

– Что ты ржешь постоянно? – слегка повысил голос Алекс.

– Знаешь…. Я завтра исчезну. Не могу сказать куда. Так получилось.

Кристил отключилась.

Алекс в сердцах швырнул коммуникатор на диван, совершенно ничего не понимая. Новый день прошел ужасно. Знание вместе с сопутствующей ей силой казались недостижимыми, как звезды.

Посидев пару минут в тишине, мальчик понял, что находится одному и в тишине невозможно. Наскоро одевшись, выбежал в коридор. Не став дожидаться лифта нырнул в проход к лестнице и столкнулся в сумраке с кем-то.

– Полегче. Куда бежишь, малой? – раздался грубый мужской бас. Алекс поднял голову, пробормотал «Простите» и, прыгая через три ступеньки, выбежал на улицу. По щекам хлынула предательская влага, и мальчик побежал вокруг жилого комплекса, набирая скорость и залихватски срезая углы. Запыхавшись через два круга, прислонился к здоровенному стволу тополя спиной. В жилом комплексе хлопнула дверь, и послышались шаги.

Тяжело дыша, Алекс повернулся. Незнакомец остановился рядом. Светлая куртка с капюшоном, накинутым на голову и большой рюкзак за спиной. На голову выше мальчика, совсем взрослый. Густая борода делала его лицо еще более массивным.

– Не похоже на обычную вечернюю пробежку.

Алекс шумно выдохнул, выравнивая сбитое дыхание.

– Случайность.

– Ты прибыл недавно. Мне знаком этот взгляд. Когда-то давно у меня тоже был такой же.

Мальчик прищурился. Незнакомец вытащил из кармана куртки продолговатую трубочку и поднес ее к губам. Сильно вдохнул, отчего индикатор на предмете засветился и выдохнул облачко пара. На удивленный взгляд паренька, мужчина усмехнулся.

– Электронная сигарета, настоящего табака нигде не достать, когда я переехал с южного полушария сюда, это стало самой большой утратой.

– А мир везде такой, или можно переехать в более лучшее место?

Незнакомец снова затянулся.

– Везде одинаково. Стандартизация и глобализм. Все зависит от тебя.

– Ничего от меня не зависит. Все движется помимо воли и здравого смысла, в какую-то пустоту. Ничего не понятно.

– Верю. Ищи выход, может, повезет, и найдешь и не закончишь жить в тридцать.

– А что будет после тридцати? Об этом никто не говорит.

– Об этом не принято говорить, но знают все. – незнакомец снова затянулся и посмотрел на догорающий среди высоток закат. – Кто-то переезжает жить в старшие зоны или на орбиту, это элита человечества, самый цвет и интеллект цивилизации. Кто-то идет в наставники и воспитывает детей. Грамотные специалисты переезжают работать в технозоны, обслуживать планетарную и космическую индустрию. Кто-то бежит в глушь, спасаясь от системы, но получается редко. А кто-то заканчивает жить и становится частью суперкомпьютеров.

– Чем-чем? – поперхнулся вопросом мальчик.

– Современные киборгизированные биомеханические системы. На основе нервных тканей разумных обитателей этой планеты. Такая судьба с каждым годом потребляет все больший процент обитателей зон жизни. Говорят, это безболезненно, но кто его знает – самим киборгам этот вопрос не задать. – мужчина вздохнул. – Даже страшно представить, какого уровня достигла техническая биология.

– Я не могу это представить. – сдавленно прошептал Алекс.

– Я тоже. – усмехнулся незнакомец. Взглянул на прикрепленный к запястью браслет. Алекс удивился – на истории им рассказывали про древние часы, в настоящее время они уже вышли из употребления. – Мне уже пора, меня ждут. Если хочешь, пойдем ко мне.

– Да, спасибо большое! – искренне выразил радость Алекс. – Не хочу сейчас быть один.

Поднялись они на лифте.

– Меня зовут Алекс. – вспомнил о вежливости мальчик.

– Виктор.

У него был такой же стандартный жилой блок, как и Алекса, только совершенно неузнаваемый внутри. Казалось, обитатель, переделал все стандартное под свой стиль. Жесткий пол был заменен мягким и пушистым покрытием, стены везде завешаны картинками различных форм и размеров. Громадный диван у окна и такой же у стены напротив. В середине комнаты мобильный стол с барной стойкой на механическом приводе, складывающийся на потолке. Играла тихая музыка. Все было заставлено, завалено различными предметами – после простора своего блока Алекс даже слегка потерялся среди такого обилия вещей.

В приглушенном свете в комнате копошились трое. Раздался звонкий девичий голос:

– Мы тебя уже потеряли!

– Не сразу все нашел, где купить. Вот забирайте заблудшую душу, а я пойду варить. За чаем или кофе подходите сами. – Виктор утащил свой рюкзак на кухню и загремел там. Алекс прошел в комнату и опустился на краешек дивана. Напротив сидели двое – высокий крепкий парень в темно-синей футболке и красивая светловолосая девушка. В полумраке в глубине дивана копошился кто-то еще.

Из кухни выглянула вихрастая голова Виктора.

– Его зовут Алекс, знакомьтесь.

Парень напротив слез с дивана и протянул руку, улыбнувшись.

– Льошь.

– Соня.

Шевеление позади Алекса сменилось боевым кличем и на него напрыгнули.

– Кимберли! Мы с тобой были в параллельных! Я тебя узнала.

Алекс освободился от объятий и обернулся.

– Да, точно, помню тебя.

– Меня полтора месяца назад направили по распределению сюда, в Сибериат. Но я скоро уеду в южное полушарие – мне Вик много рассказал про него!

– Я почти половину приврал, – хохоча, снова вылезла из кухни голова.

Кимберли запустила одной из подушек. Голова благоразумно скрылась, и импровизированный снаряд возмездия бесцельно шлепнулся об стену. Льошь прошел на кухню, и Алекс отлепился от дивана и тоже сменил локацию. На кухне бурлило две емкости и еще пыхтел какой-то аппарат.

– Скоро? – спросил Льошь, затягиваясь электронной сигаретой. – А то меня уже покидает это чудесное состояние.

– Да, полчаса, – буркнул Виктор, возясь с кухонной техникой.

– Можно кофе? – поинтересовался Алекс.

– Да, подожди, вода вскипит, дам тебе попробовать настоящий кофе. Я с собой привез пару кило настоящей арабики, а местные на юге научили меня его грамотно варить. Не то, что покупная гадость, – с гордостью сказал Виктор.

– Кстати, ты будешь пить алкоголь? – обратился к Алексу Льошь.

– Да, – сразу же согласился Алекс. – Меня уже не пугают запреты после сегодняшнего ужасного дня.

– Новый мир тебя пнул, – утвердительно улыбнулся Льошь. – Мы тут все – немного побитые. Вик пятнадцать лет катался по планете, не думая о будущем, я полгода уже безработный, живу на пособие, Соня бесперспективно пашет за гроши, и мечтает обучиться на что-нибудь посолиднее. А ты?

– Я только позавчера прилетел. На меня сразу чуть транспортник не свалился, потом меня пытались ограбить, а единственный друг исчезла. Работы нет, денег нет. Кошмар, в общем, – сокрушенно произнес Алекс.

– Не унывай, за пару дней новый мир не изучить. Еще найдешь свое место.

Виктор сунул Алексу в руки дымящуюся чашку с густым ароматным кофе.

– Валите в комнату, не мешайте. – вытолкал их из кухни хозяин.

– Протестую против экстрадиции, требую компенсаций! – воспротивился Льошь.

– Облезешь, жди.

Девушки в комнате увлеченно рубились в игру, на выгнутом экране почти под потолком два боевых робота мочили друг друга из всего наличного боезапаса.

– Ух ты, Мехкиллер шесть! Мы следующие.

Соня повернулась и показала Льошу фигу.

– Не судьба-а… – обиженно протянул Льошь и повернулся к Алексу. – Ну, рассказывай, чему сейчас учат в зонах воспитания? От Кимберли мало толку, ничего не знает совершенно.

Алекс планомерно поведал о последних годах учебы, не упуская деталей, казавшихся важными. Льошь внимательно слушал и кивал, изредка спрашивая некоторые особенности. Вскоре вернулся Виктор и в руках у всех оказались высокие стаканы с темного цвета напитком. Отпив в процессе разговора, Алекс зажмурился с непривычки – был очень терпкий и резкий вкус. Льошь быстро расправился с первой порцией и менее торопливо тянул вторую, переключившись на давний спор с Виктором.

Алекс прислушался – речь шла о ненужном, по мнению Льоша, обучении. Видимо, парня эта тема сильно занимала. Стакан Алекса опустел.

– Ты безнадежен, – резюмировал Виктор. Льошь энергично махнул руками.

– Как и ты. Сплошные иллюзии.

– Школьная учебная программа показалась мне адекватной, – проговорил Алекс.

– А ты любишь использовать анахронизмы, – усмехнулся Льошь. – Мысли шире – базовый кус обучения включает в себя расширенный курс физики, химии, биологии и математики. Из нас готовят ходячие мозги для резерва биопланирования. Сколько развлекательных книг ты прочел по программе и сам, для себя.

– По программе, эмм…. Двадцать вроде, литературный курс. Я не ходил на допы по литре.

– А для себя? – почти прокричал разгоряченный спором парень.

– Три.

Льошь расслабился и откинулся на спинку дивана. Соня осторожно положила голову ему на плечо.

– Я прочел порядка сотни. Вик – тысячи. Это мы анахронизм. По сравнению с вами, молодые, мы кладезь бесполезной информации, не способные занять место в идеальном мире. У вас есть все – великолепные знания, отточенные рефлексы, востребованные способности. Если вы не пройдете отбор, вы все равно сослужите роль в действующей машине цивилизации. Как и мы.

Про рефлексы Льошь не слукавил. Алекс уже почти физически чувствовал напряжение, особенно, когда парень чеканил последние слова. Соня отклонилась от Льоша и потихоньку уползала с дивана.

Но незаметно подошедший Виктор опустил Льошу на плечо руку.

– Ты не прав.

Алекс почувствовал, что голова сейчас взорвется. Что-то схватило его, закрутило и вынесло в коридор. Там его шумно вырвало. С трудом продрав глаза и шатаясь, мальчик впихнул непослушное тело в санузел, где продолжил экзекуцию. Шумело везде – в голове, в квартире, во всем мире. Кое-как приведя себя в порядок, Алекс, шатаясь, прошел обратно в комнату.

Льошь, насупившись, сидел на диване. Под глазом у парня наливался роскошный синяк. Соня пыталась наложить компресс, но парень ловко уворачивался. Виктор невозмутимо сидел посередине на полу, потягивая ядовито-коричневую жидкость из высокого стакана. Кимберли не было.

– Простите, – собрав остатки вежливости, извинился Алекс.

– Падай. – кивнул Виктор перед собой. Мальчик плюхнулся на мягкое покрытие. Синтетика и пластик. Запахи обострились, и Алекс чувствовал все.

Сзади зашуршало и затихло, Алекс не обернулся. Виктор допил до половины стакан.

– У тебя впереди вся жизнь. Путь выберешь сам. Знание – сила.

Алекс вздрогнул от этой фразы.

***

Орбитальный комплекс был огромен – две тысячи кубометров обитаемого пространства. И в полтора раза больше технических помещений, надстроек и систем. Космическая среда, плохо приспособленная для жизни человека, здесь была островком биологически комфортной зоны, сделанной людьми. Сосредоточение самых передовых технологий было маленькой победой кислородной жизни над жестоким холодным безжизненным космосом.

Организм пробудился от сна. Тело освободилось от фиксирующих захватов и кульбитом улетело в герметичный водный отсек. Сильные, но небольшие струи воды в невесомости, превращенные в легкую водянистую взвесь, приятно освежили кожу с восемнадцати точек. Автоматика выключила воду через две с половиной минуты и шипящие насосы убрали воду в перерабатывающие системы.

Перебравшись обратно в отсек, приникло к стеклу крошечного иллюминатора. За ним виднелся край планеты. Великолепное зрелище, которое наблюдалось уже одиннадцать лет. Попутно руки тщательно вычистили уши от небольшого количества серы.

Когда открылась дверь отсека, обитающая там персона находилось у терминала, зависнув вниз головой в невесомости. Учитель внимательно оглядел помещение и вплыл, автоматика тут же заблокировала герметичные двери.

– Добрый день, Мерцери.

– Добрый, Учитель, хотя на восточной части материка сейчас ночь.

Мужчина поежился, не от холода – климат орбитального комплекса держался на уровне двадцати одного градуса.

– «Единый мир» живет по своему собственному времени.

– Да, я знаю, – улыбнулось существо. – Хотите есть?

– Нет. А ты?

– Тоже нет. Тогда приступим к обучению сейчас.

Для Мерцери все задания были легкими. Это пугало Учителя. Да не было на станции ни одного человека, кто бы не боялся Мерцери до усрачки. Кроме Доктора. И Правителя. Даже Адмирал держался подальше. Учитель был опытным педагогом и очень хорошо знал людей и не любил работать не на земле. Ведь главное не технологии и не амбиции, а люди – именно они могут совершать невозможное, когда пасует автоматика. Учитель не любил космос, но в ГМП ценили его навыки. Если бы он знал, что его ждет, он бы отказался, даже не смотря на весь последующий вред его карьере.

Учитель вздохнул и посмотрел на ребенка. Угловатые, но правильные черты лица Мерцери… Странно, но только Доктор воспринимал существо как человека.

Выходя из отсека, Учитель именно с ним столкнулся в шлюзе.

– Удачи, – кисло произнес Учитель и удалился в сектор с гравитацией, мягко приземлившись ногами на метапластиковый пол станции. Доктор вплыл в отсек и улыбнулся Мерцери. Быстро проведя все медицинские операции, Доктор восхитился отменным здоровьем ребенка и вернулся в сектор с гравитацией.

Не заметив отсутствия охраны из флотских офицеров у шлюза, ведущего в отсек с Мерцери.

Руки Мерцери порхали над сенсорной клавиатурой. Вытащенный у Доктора терминал прекрасно подходил для поставленной цели. Подключения и взломы, проводимые Мерцери, могли вызвать слезы зависти у современных хакеров и ночные кошмары – у безопасников. Алгоритмы машинных языков были ясны и понятны, даже при условии того, что ни один программный язык не был известен Мерцери. Все познавалось на ходу, интуитивно. Шлюзы на пути открывались, взломанная система наблюдения комплекса позволяла не встретить случайного свидетеля. Оставалось самое сложное.

Когда раздался сигнал тревоги, самым первым прибыл как раз Доктор. Добрый человек не был для Мерцери проблемой.

Перешагнув порог в воздушный стыковочный шлюз, Мерцери в любом случае пришлось обернуться, чтобы заняться системой управления шлюзом. Доктор протянул руку, но затвор уже захлопнулся с мягким чавканьем.

– За шлюзом открытый космос, ты не выживешь! – закричал Доктор. – Вернись, пока не поздно!

– У меня в запасе девяносто секунд до клинической смерти и шестьдесят до тяжелых последствий. Технически, если за это время меня подберет что-либо с пригодной атмосферой, пролетающее мимо, то шансы очень даже велики! – веселый голос Мерцери звучал в передатчике, слегка искаженный помехами. Руки работали – защита убрана, процесс шлюзования начат. Слишком медленно. Мерцери пришлось снять блокираторы со створок шлюза и, отойдя к противоположной стене, пружиной стремительно рвануться к последней преграде ногами вперед, выбив створку шлюза, не сдерживаемую более блокираторами.

Шлюз открылся. Насосы не успели убрать воздух, но и вылететь из шлюза пробкой не получилось. Легкое ускорение, когда дыхательная смесь полностью утекла и тело плавно выплыло в безвоздушное пространство. Эластичный костюм предотвратил раздутие биологического тела, частота сердцебиения постепенно возрастала. На языке было легкое покалывание, испарялась влага. Ледяной холод космоса начал убивать Мерцери.

Не задерживая дыхание, чтобы легкие не получили разрывы, Мерцери огляделось. Глаза уже двигались с трудом, угол зрения неумолимо снижался. Двенадцать секунд, неужели ошибка в расчетах? Нет. Из-за массивного изгиба корпуса орбитального комплекса вынырнул суборбитальный модуль доставки и, моргнув струйками маневровых двигателей, понесся к планете. Два воздушных баллончика в руках Мерцери заработали, и струйки газа, подчиняясь безупречно выверенным движениям, исчезали в бескрайней пустоте, создавая напоследок траекторию движения. Модули доставки имели двойное назначение и могли быть использованы, как спасательные капсулы, имея в носовом отсеке крошечную кабину для одного человека с всегда раскрытым шлюзом. До потери сознания оставались считанные секунды. Тело с трудом сгруппировалось в комок – двигаться уже становилось трудновато. Сердечный ритм и артериальное давление начинали падать. Ледяной холод все глубже проникал в тело, защищенное лишь эластичным костюмом. Перепрограммированный суборбитальный модуль забрал груз и последним неточным движением, со второго раза у Мерцери получилось ударить по кнопке активации захватов, бережно утащивших тело в кресло. Умная система уже осознала наличие пассажира внутри и носовой отсек начал наполняться воздухом. Зрение и способность двигаться почти исчезли. Сознание угасло на несколько секунд и рывком вернулось. Кожа постепенно отходила от цианоза. Улыбка тронула губы Мерцери – авантюра удалась.

Суборбитальный модуль доставки уверенно двигался по направлению к планете, неся в себе Мерцери.

***

Сибериат засыпало снегом. Белизна скрасила матовый серый цвет зданий, город блестел, одетый в белую бахрому.

За месяц Алекс все же смог найти более-менее приличную работу на производстве, поправив свое положение. С обучением все было так же плохо, компьютерные терминалы имели обширную информационную базу, но многого Алекс просто не мог найти, например, художественную литературу или исторические данные. Детали ускользали, не позволяя создать полную картину на основе скудных имеющихся в сети общих обзорах. И не было доступа к информации о жизни людей после тридцати лет.

Люди в городе жили по принципу «живи сейчас». Или вербовались в гвардию в надежде заполучить полноценное гражданство после тридцати.

Алекс приютил у себя Кимберли. Как объяснила девушка, она нашла способ заработать немного денег, отдав кому-то квартиру на время. Алекс с радостью согласился, уже несколько устав от жизни в одиночестве за три недели, и неделю уже Кимберли жила у него, помогая приводить жилище в порядок.

На третью ночь они переспали. Алекс перед сном потянулся к девушке, и она легко скользнула к нему в объятья. Неуверенный поцелуй перешел в страстный и они избавились от лишней одежды. Проснувшись утром, минут пять молчали, а потом синхронно рассмеялись. Алекс слышал о том, что люди бывают вместе, но пытался не задумываться о совместной жизни с Кимберли. А девушка не поднимала этот вопрос в разговорах. И каждая ночь теперь приносила новые открытия.

Дни понеслись один за другим, и просыпаться вместе им нравилось все больше. Алекс пил кофе и улыбался, наблюдая за спящей Кимберли. Девушка была тренированной, занималась гимнастикой и на ее теле красиво и рельефно выделялись изящные мускулы.

– Опять проснулся рано.

– Скоро уходить.

– Будь осторожней.

– Я сильный и быстрый, не беспокойся.

– Докажи, слабак! – весело и воинственно вскрикнула Кимберли и взмахнула руками, приняв защитную позицию и зарывшись в постельное.

– Ну держись! – Алекс отставил кофе и бросился в ворох одеял и подушек, весело барахтаясь со смеющейся Кимберли.

В это солнечное, почти зимнее утро, Алекс увидел в городе Николаса. Парень был далеко от него, и Алекс не хотел пропустить свой наземный транспорт, поэтому с сожалением запрыгнул в теплый салон, потеряв Николаса из виду.

Городские предприятия по сборке несли убытки, не хватало людей. Рабочих, возвращавшихся вечером и ночью, грабили ночные жители. Правление города объявило набор в полицейский департамент, но опять же не было кадров. Поданный запрос в ГМП был одобрен, и Сибериат ожидал прибытия большего количества новых воспитанников к концу года.

Анна покинула Сибериат через сутки после вступления в ряды ночных жителей. Перебравшись в северный Тронхейм, девушка занялась поисками по слухам иногда обитавшей там Альбирео, дергавшей за ниточки весь преступный мир на континенте. Вытянуть информацию из Кириша получилось случайно, подслушав его разговор со старшим в городе. Анна покинула Кириша без какого-либо сожаления.

Тронхейм был меньше Сибериата по размеру и населению, но технически более продвинутым и в нем была даже зона жизни для людей после тридцати, поэтому город был разделен на закрытые сектора, надежно охраняемые гвардией ГМП. Анна наблюдала и выживала, промышляя мошенничеством, не занимаясь грабежом, опасаясь попасться в одиночку. Лишиться свободы не входило в ее планы. После встречи с Альбирео, Анна хотела извлечь как можно больше выгоды от неуловимой владычицы преступного мира. С наступлением зимы до Анны дошли слухи, что ее ищут. Девушка стала осторожней, но продолжала обманывать людей и искать Альбирео.

А за две тысячи километров от Тронхейма разворачивалось беспрецедентное событие в Труэ.

Кириш включил голографическую установку на прием, предварительно активировав систему экранирования сигнала. Гвардейцы ГМП отслеживали сигналы, используя совершенные биокомпьютеры, доступа к которым у ночных обитателей не было. Но по слухам, Альбирео использовала надежные технологии и миллисекундный сигнал сложная техника приняла без красного кода перехвата.

Сияющая голография показывала схему складов Труэ, с условными обозначениями охранных систем. Преобразованный до неузнаваемости голос Альбирео звучал металлом.

– Перед вами план операции. Действуйте по инструкции, все пути следования просчитаны по минутам, – на голограмме засияли пунктирные линии, с обозначениями, кому из ночных чем нужно заниматься. – Контроль осуществляют Кириш и Мархин. Старайтесь не шуметь. В любом случае на нас потом ощутимо насядут полиция и гвардия. Попадаться строго нежелательно, за это вас отправят в биорезерв. Но это для вас будет лучше, чем те условия, в которые отправлю вас я, если завалите операцию.

Голограмма погасла, голос утих. Подтверждения отправлять не требовалось. Ночные Сибериата и Белграда ждали установленного времени. Два старших и двадцать отрядов по пять человек в каждом, молча готовились к самому крупному разграблению десятилетия.

Мархин, сливающийся темной кожей с сумерками ночи, сверкнул белками глаз на Кириша.

– Придумал уже, как будешь выбираться, когда схватят?

Кириш осуждающе покачал головой. Мархину было двадцать девять, через год он в любом случае станет историей, а Кириш не собирался в свои девятнадцать попадаться в лапы гвардии или полиции.

Время пришло, отряды двинулись на позиции. Сверкнули плазменные резаки, зашипели вскрываемые стены. Кириш сжал ребристую рукоятку пистолета и, дождавшись своей очереди, нырнул в вырезанный плазмой проем. Ночное освещение на складе было тусклым, но казалось очень ярким после непроглядного сумрака снаружи. Отряды, как тараканы, начали расползаться по проходам, Кириш с Мархином направились на центральный.

Там их ждал сюрприз. Навстречу двигалась ощетинившаяся несколькими стволами и металлическими прутьями толпа. Мархин передернул затвор плазменного метателя, и батарея подала энергию на готовый к выстрелу ускоритель.

– Южники. Это плохо, – произнес Кириш озабоченно.

– Разберем на куски.

Кириш снова покачал головой. Он знал Мархина не так долго, но его нетерпение и прямой подход уже начинали раздражать Кириша.

Навстречу им из толпы ночных жителей южных территорий вышел высокий парень в защитном комбинезоне.

– Северные, вы какой бездны сюда притащились? – сказал парень.

– Тот же вопрос тебе, Тимин, – ответил Мархин.

– Тимин, здесь на всех хватит, давай разделимся, берите тут сторону, мы эту, – проговорил Кириш, примирительно вскинув руку.

– Ну уж нет, Альбирео меня тогда спишет. Вали биомусор! – заорал Мархин.

Началась схватка. В основном рукопашная, никто не хотел умирать. Мархин стрелял прицельно, с третьего выстрела попав в Тимина, но тот лишь спрятался – плазма не пробила комбинезон.

– Остановитесь! – заорал Кириш и открыл заградительный огонь поверх голов. Грохот выстрелов пистолета перекрывал крики и звуки ударов. Сражающиеся ночные обитатели обоих сторон начали искать укрытие. Рядом с Киришем зашипела плазма, и он спрятался за один из ящиков, перезарядившись. Потом не глядя выпустил почти всю обойму, стараясь стрелять повыше.

Пробежав в проход, Кириш рванулся к выходу, но на углу на него выскочила тень. От неожиданности парень вскинул оружие и выстрелил. Сверкнула яркая вспышка и по всему складу загорелся свет. На руки Киришу рухнуло тело девушки, из пулевого отверстия в груди толчками вытекала кровь. Очень много крови из такого маленького и тощего тельца. Парень осел на пол, не в силах отвести взгляд от умирающей, что-то шептавшей девушки. Одежда Кириша мгновенно пропиталась ее кровью, ее металлический запах кружил голову.

– Зачем? – разобрал он наконец ее шепот. Спазм ужаса сдавил горло Кириша. Девушка умерла.

В распахнувшиеся ворота склада ворвались гелиодроны. Кириш осторожно положил легкое тело девушки на пол и, спотыкаясь, побежал в сделанный ночными проем. Разодрав одежду о края дыры, не чувствуя боли, рванулся в темноту, стараясь убежать как можно дальше. Кириш бежал все быстрее, пытаясь скоростью выбить все мысли из головы.

Но ее лицо стояло перед глазами.