Читать книгу Тихие прикосновения - Сергей Валентинович Каштальянов - Страница 4

За завтраком папа сказал, что сегодня будет прекрасный день для поездки на море всей семьей:

– Предлагаю до обеда погулять по пляжу залива. На обед заехать в гости к нашим знакомым. Дом у них стоит в соснах и имеет смотровую площадку. С нее они говорили, прекрасный вид на залив.

Мет смутно помнил как они купались летом в заливе и потому не испытывал бурного восторга. Залив был не глубоким у берега, берег вонял гнилыми водорослями, и не было настоящих морских волн, так ожидаемых Метом.

Когда они поехали, оказалось, что это они едут именно в ту сторону, куда убегала тётка-злючка, он вообще загрустил, а с ним, почувствовав его настроение и Вари. Так они и приехали на пляж обрамленный по берегу холмами поросшими сосновым лесом. Родители радовались "как дети", а дети были тихими и серьезными "как взрослые". Но на длинном и почти пустынном пляже согретым теплым солнцем и напоенным чистым солоноватым воздухом, бриз очистил их и сдул всю хмурь с них. Песок был теплым, море приветливым, камешки были интересными и блестящими, а чайки что-то им громко кричали. Они весело поиграли с родителями в бадминтон, побегали в догонялки и покидались сосновыми шишками, совсем забыв и о злючке и о внезапном утреннем заморозке.

Солнце было в зените и хорошо припекало, когда они, отъехав совсем немного по пляжу, приехали к угловатому дому, возвышавшемуся на песчаном холме над рощицей сосен. Этот и был дом знакомых их родителей. Дом был похож на стеклянный треугольный корабль с острым угловатым носом, стремящимся в море, как будто хотел уплыть за горизонт волн в океан, но только сосны его держали его на берегу.

Обед им накрыли на втором стеклянном этаже в "носу дома-корабля», откуда были хорошо видны за верхушками сосен волны залива. Папа хвалил удачное расположение дома и красивые виды с его стеклянного "капитанского мостика"– гостиной. Знакомые, соглашались, но сказали, что с крыши виды еще лучше, но сегодня ночью внезапно подул очень холодный ветер с побережья и сейчас на верху очень холодно для просмотра, особенно для детей. И добавили, что странно, что их дом внутри весь как-то сразу заиндевел. Отопление почему-то с утра не включается и если бы не солнечный день, то и тут на втором «солнечном этаже, было бы холодновато. Они вызвали специалистов, но из-за выходного они пообещали приехать починить энергоустановку только завтра к вечеру. Мет и Вари переглянулись и Вари прошептала:

–Злюська!

После красивого и вкусного обеда, им разрешили побродить и даже побегать по дому. У знакомых не было детей и внутри дома было просторно для беготни и игр. В пустом и гулком пространстве этажей, где теперь гуляли холодные сквозняки, они сбегали на крышу, побывали на втором и первым этажах и пробежав через гараж, встали у двери в подвал с энергоустановкой. Здесь было намного холоднее, чем в остальном доме. Ко всему от самой двери почему-то несло холодной вымораживающей опасностью. Они стояли и не могли решиться идти им в подвал или вернуться на второй этаж, где много солнца и тепла. Но в этот момент в узкие прорези гаражных окон заглянул мощный луч заката, пробившийся между серыми облаками над заливом. Вари вскинула ладошки и подняв руки и встав на цыпочки, блаженно улыбаясь, впитывала тепло. Мет просто смотрел и смотрел на солнце, не мигая, как будто хотел дать ему согреть себя изнутри. Солнце насытило их обоих светом до "краев" и они, ощутив в себе его непобедимое тепло, одновременно потянули холодные ручки двери подвала на себя.

Внутри было пусто, темно и еще холоднее, чем в гараже. Пара блеклых как замерзших настенных светильников едва освещали грани лестницы, ведущей вниз к котлу отопления. На пульте управления котла, ярко и тревожно моргал красный символ. Мет уже знал от папы, что это система управления указывала, что нужно коснуться этого знака на сенсорной панели для устранения неисправности и активации включения системы отопления. Поминутно оглядываясь, они спустились к пульту и Мет тапнул на "указанный" системой символ. В установке зажужжали сервоприводы, лязгнули заслонки и раздался длинный вздох. Символ снова покраснел и заморгал призывно. Мет еще раз тапнул по нему, помня, как папа говорил, что «иногда с первого раза не запускается». Жужжание, скрежет и вздох. Резко потянуло холодом сзади из-за угла установки. Они выглянули и оцепенели от холода и колючих леденящих глаз тетки-злючки, висевшей в воздухе как привидение и закрывающей обледенелую воздушную заслонку установки. Замерзшие куски ледяных глаз на покрытом обгорелом черепе, это все что напоминало в ней о человеке. Вместо тела висели обмерзшие сосульками ошметки кожи и черного тряпья. Остатки кривых сосулек-зубов в пасти "рта" дробно постукивали. Злючка раскрыла свою пасть и жадно потянула их тепло из детей в себя. Стало просто больно от холодна! Вари схватилась за руку Мета и сказала:

– Грей сердце!

Мет, сопротивляясь высасыванию тепла из своего тела, в порыве возродившейся ярости, закрыл глаза и "проник" сознанием внутрь обледенело тела ледяной тетки. Внутри теплым не было ничего и он "пошел" дальше к ее сердцу. Он увидел кусок льда внутри где должно было быть ее сердце, в котором едва ощущалась жизнь. Там дул промозглый ветер вместо горячего биения крови. "Он вошел" в него и увидел злючку совсем маленькой. Он увидел как ее мама, похоронившая мужа, озлобилась на весь мир, наказывая за то, что ей не досталось галстука в школе, запирает ее голую в холодный сарай. В сарае было морозно, грязно и воняло гнилой картошкой. Дворовые дети сквозь щели досок смотрели на нее и смялись, показывая пальцами. Еще Мет увидел как злючку с сестрой и старшим братом мать, отчаявшись найти работу и питание, ведет к реке, собираясь топить их как малых щенят. На берегу им встретились люди и отговорили мать, дав им хлеба. Он "видит" как старший брат, оставшись без материнского внимания, научился "пить" тепло людей, начав со своих сестер, не желая умирать в голодную послевоенную зиму. Среднею сестру брат "пил" всю ее жизнь, просто испытывая "холод и голод", а она младшая, убегала от них и так и стала жить одна как могла, без любви и живого тепла.

Ему стало до боли жалко ее, но он уже почти не ощущает в себе тепла, чтобы помочь ей. Он стал искать тепло и почувствовал его от Вари, через ладонь. Из ее ладони в него потек обжигающий поток тепла и света. Наполняя и согревая его изнутри, свет выплеснулся и мощным потоком ударил во льдину, внутри которой серым вымороженным сухим куском мяса умирало сердце злючки. Свет протопив в ледяной корке отверстие, устремился внутрь. Сухая вымороженная серость стала светиться изнутри и розоветь. Поток тепла протопил отверстие еще шире и потек внутрь мощнее. Серый кусок сердца злючки порозовел и вздрогнул. По ледяной корке от удара разбежались трещинки. Сердце вздрогнуло еще, и раздался первый, еще слабый дребезжащий удар "заржавевшего колокола". Свет наполнил сердце захлестывая его изнутри.

– Дум-цццц! – "ударил колокол" еще раз и сильнее, звонче, раскалывая корку раскидывая куски льда!

– Ааааа! – страшно закричала злючка и выдохнула пар из своей гнилой пасти.

– АААаа-ааааа!! – снова закричала еще страшнее она и копна ее смерзшегося тела свалилась на пол, треснув пополам от этого выдоха.

– Думмм-цц!! Думцц! Думц! Ду-ммм! Думм-думм! Думм-думм! … – стало биться ее сердце все сильнее и мягче.

– Аааа-ааа! – начала хрипеть злючка, вся содрогаясь и исходя волнами сырого пара. Весело по-весеннему закапало с ее сосулек. Копна "тела" стала размываться талой водой растекаться по полу грязными потеками. Хрустнула заслонка на установке и внутри ее в такт биения отогревающегося сердца, запыхтели, раскручиваемые потоками воздуха пламя форсунок. Кучка серых тряпок и кусков льда таяла и растекалась лужицами на полу. Злючка исчезала, оставив после себя, только мокрую кучку грязных тряпок. В установке торжествующе загудело пламя, распространяя вокруг себя горячие волны жара и света.

Мет прежде чем "выпал" из "смотрения" в физическую реальность, "услышал и увидел" как злючка улыбается остатками десен шепча- "Спасибо..! Я согрелась…" и истончаясь превратилась в быстро рассеивающееся белое облачко пара.

Теперь он ощущал не только появившееся тепло установки, но и жар "присутствия" дедушки с ними и еще кроме него чье-то совсем слабое "прикосновение". Дедушка всегда ощущался как волны накатывающегося жара, накрывающие их при болезнях и проблемах, а вот новое другое присутствие, ему не было знакомым и он едва его отделял от мощности дедушкиного тепла. Он не стал искать от кого оно идет и зачем оно "прикоснулось" к нему.

– Побезалии-иии! – весело крикнула Вари и устремилась на выход из подвала.

Они успели еще насмотреться со смотровой площадки крыши дома-корабля на перекатывания красного заката на длинных волнах залива, когда их, наконец «нашли» родители и хозяева дома. Они постояли на крыше вместе с ними, пока солнце не "нырнуло" в залив и небо не стало темнеть, высвечиваясь звездами. Потом их везли в темноте домой. Родители говорили о капризах искусственного интеллекта теплоустановки, а Мет и Вари подпевали песне по радио:

– "…И все, что им нужно, это только любовь! И все что им нужно это только любовь!!! И я говорю ему- я люблю тебя-яяя ....".