Читать книгу С кратким визитом (сборник) - Сергей Высоцкий - Страница 11

Больше всего он нуждался сейчас в общении. В дружеском разговоре без опасения быть непонятым. Телефон Женьки Рамодина, деловое сотрудничество с которым постепенно переросло в дружбу, не отвечал. Берта, бывшая любовница, с которой они несколько лет прожили единой семьей, давно перекочевала в Швейцарию. Фризе считал годы, проведенные вместе с Бертой, самыми счастливыми.

Почему они не родили ребенка? Ребенка с таким же нежным голосом, как у только что сказавшего «Але» в телефонную трубку. Неважно, мальчик это был бы или девочка.

Время от времени Фризе получал от Берты приглашения и отправлялся погостить у нее недели на две, на месяц. И опять вставал вопрос о женитьбе – за эти несколько лет они не утратили интереса друг к другу. И нежное чувство. Но камнем преткновения всегда оставался вопрос, где жить. Владимир ни за какие коврижки не собирался покидать Россию, а Берта не желала возвращаться.

Оставалась еще новая приятельница Дюймовочка, следователь прокуратуры. С ней Фризе всегда было хорошо и уютно. И журналистке Свете он, несмотря на ее профессию, мог доверить любые секреты и поплакаться на одиночество. Правда, это заканчивалось всегда одинаково. Светка предлагала: «Выход один – жениться на мне».

Фризе позвонил Дюймовочке и по голосу почувствовал, как она рада звонку. Но на предложение приехать Дюймовочка с сожалением ответила:

– Не могу. У меня трали-вали. – На ее сленге, оставшемся от деревенского детства, это означало: «У меня месячные». Следовательша никогда не старалась приукрашивать действительность. Грубоватая прямота была одним из ее достоинств. Или недостатков? Фризе никак не мог решить, чем именно.

Были у Дюймовочки и другие достоинства. Скрытые. Но о них знал – пока – только Фризе.

Мысль о том, чтобы встретиться и просто поболтать, выпить вина, послушать так любимый обоими джаз, Дюймовочке и в голову не приходила. Владимир предпочел списать ее отказ на сильное недомогание. Бывает же.

Подходящего претендента, на которого можно было бы «нагрузить» часть своих проблем, не нашлось.

И в это время зазвонил мобильный телефон. Его номер знали всего несколько человек. Наиболее близких. Фризе подумал, что звонит Дюймовочка. Обрадовался: «Победила дружба». Но услышал голос Августина Николаевича.

– Владимир Петрович, я вас не разбудил? Простите, что так поздно.

– Не разбудили, – сердито ответил Фризе. Ему было обидно, что он ошибся и вместо скороговорки приятельницы услышал вальяжный басок. И еще он вспомнил о том, что номер мобильника Седикову не давал. Не было его и на визитке. Выходило, что и Августин Николаевич обладал базой данных МТС. Вполне возможно, что покупал ее там же, где и Фризе.

– Я решил позвонить по мобильнику, – продолжал Седиков. – Так, мне кажется, надежнее.

– Ну-ну, – пробормотал сыщик.

– Вам так не кажется?

– Я вас слушаю.

– Понял. Буду краток. Вы, конечно, обо всем догадались. – Он не спрашивал, он констатировал. – Я навел справки. Вас, оказывается, хорошо знают даже некоторые олигархи.

– Сэр… – Фризе не хотел называть ни имя, ни фамилию собеседника и произнес первое пришедшее в голову обращение. – Сэр, предлагаю продолжить разговор при личной встрече.

– Сегодня?

– Решение за вами. Можем встретиться и через месяц.

Августин Николаевич хихикнул. Месяц явно его не устраивал.

– Приезжайте ко мне сейчас.

– Завтра утром. В девять. На смотровой площадке перед университетом. Знаете?

– Вы же сказали – решение за мной. А теперь идете на попятный.

– Не могу я сегодня. Не могу! У вас небось еще и лужа не просохла? – Что-то не понравилось сыщику в предложении организатора неспешных передвижений по Европе. Может быть, внезапная спешка? Хотя он и понимал: ковать железо надо, пока горячо.

– Понял, – с ехидцей произнес Седиков. Наверное, подумал, что его собеседник тоже «не просох», как и лужа в переулке. – Завтра так завтра. Прощайте.

– Привет.

Смотровая площадка на Ленинских горах была любимым местом встреч Владимира со своими клиентами. Там такой простор, столько возможностей выбрать укромный уголок для разговора и не опасаться, что тебя подслушают. А назначил он встречу на завтра потому, что хотел получить инструкции от Августа Николаевича.

Трубку взяла Маргарита.

– Маргарита Августовна, я вас не разбудил? – так же, как пять минут назад Августин Николаевич, поинтересовался Фризе.

– Нет. А кто это? – спросила дочь клиента и тут же возвестила радостным голосом: – Сыщик! Здрасьте, Фризе, частный детектив!

– У вас прекрасный слух. Мы ни разу не разговаривали с вами по телефону.

– Вы-то мой голос узнали. А папа не спит. Мы оба совы. Хотите с ним поговорить?

– Очень.

Несмотря на поздний час – стрелки приближались к двенадцати, – Седиков сразу согласился встретиться. А у Фризе не было возражений против того, чтобы эта встреча состоялась на квартире клиента. И сегодня. Обстоятельства диктовали.

Владимир уже вышел в прихожую, когда снова раздался звонок На мобильник. Дюймовочка все-таки решилась приехать.

– Только учтите, – сказала она почему-то очень строго, – у меня же…

– Учту! Молодчина, – теплея, отозвался Владимир. – Когда тебя ждать?

– Завтра после работы заскочу в общежитие и приеду. Подходит?

– Хорошо бы сегодня.

– Вла-ди-мир Петрович! Сегодня я не готова. Ночь на дворе. А завтра я постараюсь пораньше.

– Как скажешь. Я отлучусь на пару часов по делу. Квартиру на охрану ставить не буду.

Ключи от квартиры Фризе вручил Дюймовочке еще год назад. Следовательша училась в заочной аспирантуре, а готовить диссертацию в общежитии, где она жила, не было никакой возможности. К тому же у Владимира имелась огромная библиотека по юриспруденции. Когда Дюймовочка занималась в его квартире, Фризе чувствовал себя почти семейным человеком: она успевала готовить обеды, убирать огромную квартиру. И у них еще оставалось время на более приятные вещи. К тому же девушка была чрезвычайно щепетильна: никогда не приезжала без предварительной договоренности, не брала без разрешения даже шампунь в ванной. И не имела привычки залезать к нему в письменный стол.

Но с такой же радостью, как при «вселении» Дюймовочки в квартиру, он провожал ее назад в общежитие недели через две. Трех не выдерживал. Начинал откровенно тяготиться ее присутствием.