Читать книгу С кратким визитом (сборник) - Сергей Высоцкий - Страница 2

Седиков не сразу сообразил, откуда идут настойчивые гудки: от телефонного аппарата, переговорного устройства подъезда? Или от звонка в квартиру? Чертыхнувшись, он несколько секунд стоял в нерешительности, пока наконец не понял, что названивают из подъезда. Сигнал переговорного устройства был чуть басовитее других. И с приятной хрипотцой. Как подсевший голос взволнованной женщины.

– Экспресс-доставка! Вам ценный пакет.

– Сейчас открою.

Седиков нажал на кнопку электронного звонка и услышал, как загудел зуммер открывающейся двери подъезда. Август Николаевич помчался в ванную, чтобы смыть с лица пену и надеть халат. Но с половины дороги вернулся – снизу опять перезвонили.

– Я же открыл дверь! – сердито сказал Седиков, сняв трубку.

– Август Николаевич, у меня запарка, – доложил курьер. – Я засунул конверт в почтовый ящик.

– А расписаться не надо?

Но вопрос повис в воздухе – курьер уже отключился. А Седиков наконец смыл с лица пену, торопливо натянул джинсы и пуловер и, не вызывая лифта – благо жил на третьем этаже, – спустился в вестибюль. К почтовым ящикам. Ценные письма, решил он, нельзя надолго оставлять без присмотра. Даже в таком респектабельном доме, в каком он обитал уже более тридцати лет.

В вестибюле не было ни души, а на будке вахтера висел замок. Седиков похвалил себя за расторопность – без дежурного какой-нибудь блудливый парнишка мог бы тут же опустошить почтовый ящик. И – прощай ценное послание. Если это действительно послание, а не пакет с рекламой стиральных порошков или приглашение заглянуть в автомагазин и выиграть новенькую тачку. «Рено» или «фольксваген».

Пакет оказался на месте. Обычный продолговатый конверт без почтовых штемпелей. Не слишком толстый, но увесистый. Поднимаясь на лифте, Август Николаевич внимательно рассмотрел его. Чистенький, не залапанный. Его имя, отчество и фамилия оттиснуты золотыми выпуклыми буквами. Словно адресата приглашали на званый обед и – из особого уважения – вложили в конверт меню и карту вин.

– Интересно, интересно, – пробормотал Седиков, не обнаружив обратного адреса. И перевернул конверт – с обратной стороны он был девственно-чист.

«Реклама, – подумал Август Николаевич. – Опять реклама. Мальчишка меня надул. Только зачем? Сунул бы молча конверт в почтовый ящик, как делают все рекламные ходоки, и отправился дальше. Ни номера дома, ни номера квартиры. И не стал бы перезванивать, предупреждать, что ценный – именно ценный! – пакет он положил в почтовый ящик. Ведь нет на конверте ни номера дома, ни номера квартиры! Да и пакет с рекламой не выглядел бы столь парадно. Золотое тиснение имени адресата – не слишком ли накладно для рекламы стиральных порошков?»

– Странно, странно…

Август Николаевич приблизил конверт к уху и осторожно потряс. Мысль о «порошке» вызвала в нем ассоциацию со зловещими конвертами, начиненными спорами сибирской язвы и повергшими в шок всю Америку. Но в его конверте ничего не шуршало и не пересыпалось. Непохоже, чтобы это был привет от неуловимого Бен Ладена или косящих под него американских фашистов, со спорами сибирской язвы. Напротив. Конверт наводил на мысли о чем-то нежном и интимном. От него исходил слабый аромат дорогих духов или туалетной воды.

Дома Седиков положил конверт на стол и еще раз изучил его. Но ничего нового не обнаружил.

Были случаи, вспомнил он, когда в почтовые отправления закладывали пластит. Кому-то из американских дипломатов оторвало руку. Или голову? Мысль об оторванной голове не прибавила Августу Николаевичу осторожности. «Да что я, в самом деле, тут рассусоливаю, – рассердился он и, взяв конверт в руки, попробовал его согнуть. – Скоро на работу, а я еще не побрился!»

Конверт не без усилий поддался. «И ладненько, значит, там не железяки, не бомба, – решил Седиков. – Не взорвется». И только когда отрезал ножницами узенькую боковую полоску, к нему пришла запоздалая мысль: а может, пластит сгибается так упруго?

Пластита, слава богу, в конверте не оказалось. Только еще один конверт, а в нем пачка новеньких стодолларовых купюр. Ровно сто штук. Август Николаевич, забыв о том, что может опоздать на собрание акционеров энергетического пула, где он имел полтора процента акций, дважды пересчитал деньги.

«Десять тысяч баксов, а какая маленькая пачка», – подумал он и сел на стул. Сел непроизвольно, не отдавая себе отчета в том, что колени у него стали мягкими. Он, не последний в Москве бизнесмен, никогда бы – даже под страхом жестокой кары – не признался себе, что при виде этих денег, не таких уж и больших, пережил мимолетную физическую слабость.

Август Николаевич еще раз внимательно оглядел конверты, но ничего нового не обнаружил. На первом – три слова: Августу Николаевичу Седикову. Второй конверт – без единого штришка. Ни обратного адреса, ни почтового штемпеля. И никакого сопроводительного письма. Наверняка произошла какая-то ошибка.

«Что ж, баксы весьма кстати, – подумал он. – Если бы предназначались мне. Что стоило отправителю написать на конверте еще и мой адрес? А так… Сколько в Москве Седиковых? – Он тут же успокоил себя: – Но Август, наверное, один».

Седиков начал перебирать в памяти возможные источники, из которых могли поступить деньги, но все ограничилось разорившимся в 1998 году «Инкомбанком». Там у Седикова хранились пять тысяч долларов. Но в девяносто девятом Август Николаевич с трудом выцарапал оттуда смешную сумму в рублях, менее одной трети вклада. Ни родственникам, ни знакомым он денег не одалживал, за ссудами в банки не обращался. Лихорадочно пытаясь найти правдоподобное объяснение появлению конверта с баксами, Седиков одновременно прикидывал, на какие цели мог бы употребить нежданный-негаданный «презент». Например, пригласить на дачу приличного садовода-дизайнера. Съездить наконец с женой на Лазурный Берег, а не на опостылевший Кипр.

«Тьфу! – попытался он остановить разыгравшееся воображение. – Тьфу-тьфу-тьфу! Разинул рот, на чужой каравай. В любую минуту зазвонит телефон и какой-нибудь клерк из „почтовой рассылки“ заявит, что произошла ошибка – перепутали имя, вложили деньги не в тот конверт… Мало ли причин для путаницы?»

Разглядывая конверт, Август Николаевич обратил внимание еще на одну деталь: никаких четких указаний на то, что его переслали через экспресс-доставку, не было. Совсем недавно Седиков получил солидный конверт от Общества с ограниченной ответственностью, которое именовало себя «Служба почтовой рассылки» и предлагало «любые почтовые услуги». Может быть, ее имел в виду посыльный?

Фирма новая, подумал Август Николаевич, пока они там всё наладят, любые сбои возможны. И даже присылка чужих баксов? Он усмехнулся и покачал головой. Вряд ли, вряд ли.

Седиков решил взять деньги с собой в офис. Зачем тревожить жену и дочь? Еще начнут строить планы, куда пристроить «залётные» баксы. Пускай они полежат в сейфе, пока все не разъяснится.

Приняв такое решение, он положил пакет в карман пиджака и отправился в ванную комнату заканчивать бритье.

Процесс бритья всегда помогал Августу Николаевичу расслабиться и приобрести прекрасное расположение духа, даже – хотя он и не признавался себе в этом – самоутвердиться. Он испытывал удовольствие, когда, размягчив суточную щетину горячим компрессом, наносил на нее толстый слой душистого геля, ощущал первое прикосновение жиллетовской «козьей ножки» к лицу – сначала к верхней губе, всегда справа. Это была его маленькая дань суевериям. Примета удачи. Закончив бритье, Седиков обязательно проводил ладонью по одной щеке, потом по другой, шутливо сдвигал брови, подмигивал своему отражению.

Закончив с туалетом, Седиков позвонил в офис. Предупредил секретаршу, что задержится минут на двадцать, а потом с удовольствием позавтракал. Две чашки крепкого ароматного кофе, яйцо в «мешочек» и бутерброд с сыром. О полученных деньгах Седиков теперь думал спокойно, даже чуть отстраненно. Дескать, забавная история приключилась. Но когда надел пиджак и ощутил во внутреннем кармане, напротив сердца, плотный, упругий пакет, снова забеспокоился. Ему вдруг пришла в голову мысль: а если это провокация? Какой-то недоброжелатель прислал баксы ему, а в прокуратуру – письмо о том, что Седиков взяточник. Деньги помечены несмываемой, невидимой краской – Август Николаевич не раз видел по телику, как в инфракрасных лучах начинают светиться загребущие руки хапуг. А его руки? Он же несколько раз пересчитал эту чертову «капусту».

Седиков несколько минут столбом стоял в прихожей, не зная, на что решиться. Нет, на службу тащиться с баксами нельзя. Спрятать дома? Засунуть куда-нибудь на антресоли в коробку с елочными игрушками или в связку старых обоев? Смешно. Найдут и там. И скажут – прячешь, значит, есть причины.

Седиков вернулся в гостиную, выложил пакет на стол. Потом достал справочник «Вся Москва», нашел фирму «Служба почтовой рассылки» и стал названивать по указанным телефонам. По одному номеру ответил вежливый мужской голос и объяснил, что фирма экспресс-доставкой пока не занимается, курьеров по городу не посылает. И больше ориентируется на организации и рекламные агентства, а не на частных лиц.

«Остается только звонить в милицию, – подумал Седиков, положив трубку. – Или пойти в прокуратуру и показать пакет». Ни то ни другое Августу Николаевичу делать не хотелось. Свяжись с ментовкой, этих баксов уже не видать как своих ушей. А ведь чем черт не шутит… Показывать деньги прокурору тоже опасно – на конверте указаны его фамилия, имя и отчество, и что ни рассказывай, у чиновника останутся сомнения. Подумает, если это и не взятка за какие-то услуги, то прелюдия к ней. Седиков так и оставил пакет на столе. Жена с дочкой на даче, в город в ближайшее время не собирались, нагрянут с обыском из прокуратуры – проще объясняться: утром пакет принесли, вскрыл, увидел деньги. Решил, что произошла ошибка. Разбираться было некогда. Торопился на работу. Ну а если нагрянут воры, и того лучше. Заберут баксы – снимут камень с души. Если нет – со временем все образуется.

Не образовалось.

Через две недели, когда Седиков с большой пользой для себя вложил нежданно-негаданно свалившееся на него богатство в дело, ему принесли новый пакет. С пятьюдесятью тысячами долларов.

«Денежка к денежке, – радостно подумал Август, пересчитав купюры – пятьсот новеньких, один к одному, гринов. – Вот только…» Это «только» испортило ему настроение. Всю ночь Седиков промучился в поисках верного решения.