Читать книгу Бочка лжи (сборник) - Сергей Юренгов - Страница 4

Настроение было фиговое – фиговей некуда!

Не помогало даже хорошее пиво!

Раз не помогало даже хорошее пиво – фигово, фиговей некуда!

Леонид с некоторым напряжением косился на ворочающегося Гаврю. Вообще-то они знакомы уже довольно давно, и пиво рядом с Гаврей они с Юрием выпили уже немало, но в основном это было на улице, и не так пахло. А сейчас в комнате. Правда, окна по причине жары открыты, но, по причине этой же жары, ветра почти не было, или наоборот – жара стояла по причине отсутствия ветра. Какая разница, мало ли в Бразилии донов Педро! То ли дело попугаи!.. На елках!.. Потому что все точно знают, что, как доказал известный в определенных кругах математик и вообще просветитель Г. Остер, их всегда ровно 38! Так что запах стоит, и пес ворочается. А у Леонида, после того как его покусал стаффорд возле дома матери, нога практически все время ноет. К тому же и мужикам, и собаке не по себе от рассказа Алексея.

Гавря – тот вообще как с Юрием вошел в квартиру – сел у порога на задние лапы и завыл! Еле втащили на кухню! У Алексея уже и так настроение было фиговое, а как Гавря завыл – так вообще! Хотя он и позвал двоюродного брата Юрия, следователя по особо важным делам, для того, чтобы разобраться! А Юрий прихватил с собой Гаврю… и Леонида – тоже понятно!

Гавря – трехлеток ризеншнауцер Гедемин. Здоровый как теленок. Спокойный, воспитанный, слегка без царя в башке, но когда он идет рядом, даже если он улыбается, открывая пасть и демонстрируя миру сверхдружелюбные клыки, – встречные обходят стороной. И кто ж его знает, че у него в его кобельей башке – возьмет и тяпнет так дружелюбно в знак протеста против выпивона! Со стаффордом же была такая же история! Там под шафе был сосед, к которому Леониду приспичило подойти! Но жена Цезаря вне подозрений! А уж муж и хозяин – тем более! Получай теперь за соседа привет из 40 уколов от бешенства! Не считая других удовольствий, начиная с несгибаемой ноги! Тоже нам, Железный Дровосек!

То, что рядом с Юрием вместе с Гаврей оказался Леонид, – тоже понятно! После приснопамятной истории о пуговице по частному расследованию убийства Вальки следователь по особо важным делам Юрий Григорьевич оценил интуицию Леонида. Хотя Валька и сыграла в жизни Леонида роковую роль – смерть ее оказалась глупой и нелепой, и, в принципе, ее не пожелаешь ни одной дуре! А Леонид и Юрий Григорьевич после окончания получастного расследования и придания ему законного характера вообще скорешились: иногда встречались за пивом и на бильярде и после перешли на «ты» – тоже мне, Пуаро и капитан Гастингс… Шерлок Холмс и доктор Ватсон! И когда Юрию позвонил двоюродный брат Алексей и попросил о помощи в очень необычном деле – тот прихватил Леонида, и теперь они сидели втроем на кухне Алексея и слушали сбивчивый рассказ хозяина, к тому же сопровождаемый недовольным ворочанием и ворчанием Гаври.

История началась банально. Компьютерщик Алексей решил улучшить жилищные условия и поменять крохотную квартиру на большую. К его изумлению, быстро нашелся вариант, в который он даже не поверил до самого обмена: Автозаводская, сталинский дом, с минимальной приплатой – штук то ли 10, то ли 15! Когда он вошел в квартиру – его настроение еще больше ухудшилось, потому что уже был сделан хоть и не евро, но все-таки очень приличный ремонт. И все оказалось вроде бы так, как обговаривалось предварительно. Алексей из вежливости не стал уточнять причины таких льгот и теперь страшно в этом раскаивался.

– Счастье мое, что жена и дочка у тещи на даче! – уже который раз сокрушенно бросал хозяин, тряся головой.

В то, что он рассказал, в принципе, поверить было нелегко, хотя сейчас с распространением всяких мистических явлений и их признанием во что только не поверишь!

Итак, накануне Алексей приехал в квартиру, чертыхнулся по поводу того, что вот жена с дочкой у тещи на даче, а он в жару должен сидеть на Автозаводской, потому что завтра с утра надо быть в офисе, и только одно утешение – холодное пиво. Принял это самое утешение и завалился спать. А нечистую, как сказал классик, только помяни!.. Тем более что классик, по-видимому, испытал это самое на собственной шкуре… Алексея поднял с холостяцкого дивана тихий, но уверенный стук в дверь. Хозяин опять же чертыхнулся, в чем теперь он шибко раскаивался, сонный поплелся к двери, по дороге на автомате отметив, что часы показывают что-то куда-то около полуночи. У двери он вежливо поинтересовался, какого фига надо, и услышал в ответ тихое, но настойчивое:

– Вера! Это я!

Алексей, в принципе, обратил внимание на то, что голос был достаточно молодой и интеллигентный, но при этом какой-то тусклый, и все же особенно размышлять не хотелось – он буркнул, что никакой Веры он ни в кровати, ни под кроватью не прячет, короче, шли бы вы спать, товарисч! Однако стук повторился. И голос тоже:

– Это же я! Я вернулся! Пусти же!

У говорящего появились интонации мольбы. Алексею на свою беду стало жалко бедолагу, который перепутал то ли дом, то ли подъезд, то ли бабу, то ли то, не знаем, чаво исчо – и он открыл… Мама дорогая! Лучше бы он никогда этого не делал! Лучше бы он… Мало ли че…

Короче, дальше дело было так.

На площадке горела лампочка, но свет от нее поглощала какая-то буквально кромешная тьма, так что лестничные пролеты, стены и двери соседских квартир угадывались совершенно смутно. Но еще, прежде чем это увидеть и понять, Алексей почувствовал невообразимый холод, который пронизывал до костей. Самое страшное было то, что этот холод двигался как живой; он проник в квартиру, и Алексей, который буквально потерял способность двигаться, скорее слышал, как, в отличие от него, двигается что-то из предметов сзади: кажется, упала и разбилась чашка… Через какое-то время холод, кажется, выдворился из квартиры, а Алексей наоборот – водворился в нее, совершенно не представляя – как! В квартире царила такая же непроглядная тьма, он рухнул на первый попавшийся стул и просидел на нем до рассвета. С появлением первых лучей солнца Алексей смог кое-как двигаться. Подойдя к зеркалу, он увидел здоровенную седую прядь. Немного придя в себя, он сворил крепкого кофе, принял душ, поехал в офис и уже оттуда, кое-как стянув в узелок скудные после безумной ночи мысли, позвонил брату Юрию, следователю по особо важным делам.

– Ну, я вас который раз спрашиваю: и че теперь?! – Алексей сердито смотрел на Юрия и Леонида, и те не сразу поняли, что рассказ давно закончен, а они все сжимают пустые бутылки.

Пауза затянулась.

Мужики посмотрели на часы: до полуночи оставалось еще часа два. Гавря кое-как успокоился и тихо сидел под столом. Они покурили, дрябнули еще по пивку, потравили анекдотов, обсудили футбол, Леонид и Юрий вяло потянули о том, что хорошо бы найти тройку веселых соседок, благо огромная жилплощадь позволяет… Неожиданно Гавря под столом заворочался и заскулил. Мужики посмотрели на часы уже мрачно, с нехорошим предчувствием: при минимальном расхождении в ту и другую сторону в несколько минут все часы болтались около полуночи.

Дождались!..

Гавря вылез из-под стола, сел на задние лапы и буквально взвыл жалобно, протяжно и тоскливо, и тут же раздался уверенный, но такой же протяжный и тоскливый стук в дверь. Мужики посмотрели друг на друга и поняли, что всем, включая Гаврю, страшно. Но делать было нечего. Они поднялись, включая Гаврю, смотревшего на хозяина преданно, но невероятно тоскливо, абсолютно безо всякого желания прошли в здоровенную сталинскую прихожую, которой совсем недавно восхищались, увидев ее впервые, и подошли к двери. У Алексея тряслись руки. За дверью раздалось тихое, но настойчивое:

– Вера! Это я!

Голос действительно был достаточно молодой и интеллигентный, но при этом какой-то тусклый. Мужики застыли. Стук повторился. Голос произнес с интонациями мольбы:

– Вера! Это же я! Я вернулся! Пусти же!

Юрий на минуточку прикрыл глаза, открыл их, резко повернул ключ в двери и распахнул ее.

В принципе, ничего нового они не узнали. Они просто пережили рассказ Алексея. Лично. На площадке горела лампочка, свет от которой действительно поглощала какая-то кромешная тьма, так что пролеты лестницы, стены площадки и двери соседских квартир только еле виднелись. Мужики почувствовали невообразимый холод, который пронизывал до костей и двигался как живой. Мужики остолбенели и буквально потеряли способность двигаться. Они действительно скорее слышали, что кто-то проник в квартиру, сзади них что-то из предметов двигается… Через какое-то время холод, кажется, выдворился из квартиры…

Мужики не понимали и не могли впоследствии вспомнить, как они вернулись в квартиру, в которой царила такая же непроглядная тьма, как и на площадке, и снова оказались на кухне, рухнули на первые попавшиеся табуреты и снова застыли в оцепенении.

Правда, на этот раз они начали оживать раньше рассвета. Возможно, сказалось то, что на этот раз с полтергейстом столкнулся не один хозяин нехорошей квартиры, а трое мужиков – соответственно увеличились энергообмен и энергоподдержка воздействуемых, и сократилась концентрация воздействующего.

Первым из оцепенения начал выходить Юрий. Возможно, у него, как у следователя по особо важным делам, просто выработалась определенная если не привычка, то подготовка к вылезающим из-за угла и хватающим за шиворот гадостям. Он первым попробовал повернуть голову. Голова повернулась. Он попробовал двинуть рукой. Двинул. Он попробовал что-то сказать. Раздался хрип. Юрий мутными глазами посмотрел на сидящих рядом Леонида и Алексея, с трудом поднялся, подошел к шкафу, открыл его, скорее интуитивно почувствовал, чем увидел, бутылку коньяка и так же достал ее, открыл, отглотнул и с невероятными усилиями поднес горлышко ко рту Леонида. Тот в свою очередь отглотнул, неожиданно резко подскочил и рванул в ванную, откуда раздались характерные выразительные звуки, смешивающиеся со звоном потекшей струи воды. Алексей изумленно посмотрел вслед Леониду, дрожащими руками взял у Юрия коньяк и в свою очередь отхлебнул из горла. Под столом заворочался и заскулил Гавря. Юрий налил несколько капель коньяка под стол. Гавря совершенно не свойственно громадному ризеншнауцеру пискнул, слизал коньяк и, кажется, успокоился. Юрий молча поставил чайник. Говорить не хотелось, да и было непонятно – о чем.

Из ванны вышел голый, обернутый в полотенце Леонид: дрожащий и держащий в руках мокрую рубашку, он прошел на балкон и повесил рубашку сохнуть на ветерке.

Чайник закипел. Леонид выпил крепкого чая. Алексей сварил себе и Юрию крепкого кофе. Алексей и Юрий, в свою очередь, приняли душ, и все трое завалились хотя бы на пару часов…