Читать книгу Бочка лжи (сборник) - Сергей Юренгов - Страница 6

…Алексей, Юрий и Леонид ехали на встречу с бывшим хозяином нехорошей квартиры – бывшим офицером, отвоевавшим в Чечне, брошенным Министерством обороны и теперь служащим охранником на одной из многочисленных автостоянок.

Когда сыщики приехали на место, к ним вышел плотный коротко остриженный мужчина в форме охранника, примерно того же возраста, что и члены честной компании – около 40. При виде Алексея настроение у него как-то ухудшилось, он закурил и неуверенно пожал руки прибывшим. Гавря, прибывший вместе с Юрием, как верный телохранитель, важно хранил молчание.

– Что-то не так? У вас претензии? – он перешел к проблеме по-военному четко, сразу после приветствия.

Юрий взял беседу в свои руки. Предъявив корочку, он сам перешел к вопросам:

– Мы не можем раскрыть вам состояние дела в интересах следствия и не прибегли к официальному вызову для соблюдения… некоторой конспирации. Если можно, расскажите подробнее о том, почему вы свершили обмен.

Бывший хозяин нехорошей квартиры тяжело вздохнул и начал рассказ:

– Ну ладно… Я и так собирался менять эти хоромы… после того, как их получил… В принципе, пока я находился в части, семья – жена и два сына – оставалась во Владимире. Там у меня была квартира. Около года назад закончился контракт. Министерство обязано было предоставить мне квартиру в городе или рядом, но не чешется, и там такая очередь… И тут пришло сообщение о смерти дальней родственницы – тети Клавы, фактически двоюродной бабушки. Я оказался ближайшим наследником… Бабка была уже выжившая из ума… около 10 лет жила одна… за ней ухаживала какая-то соседка. Муж умер, дочь… хм… в сумасшедшем доме… тоже около того же. М-да… Около года назад тетя Клава умерла… искали наследников… нашли меня. Я как раз оббивал пороги в Министерстве. Взял сертификат. Собственно, так и решил: эту квартиру продать или обменять на меньшую с доплатой… а потом на большую – с сертификатом. Так и сделал: купил машину… квартиру во Владимире с трудом продал, купил там же дом как дачу для жены… Вот только… Когда в квартире ремонт делали – хохлы все время жаловались: то голова заболит, то плечо, то живот скрутит… Да и я пока в ней жил – прострелянное плечо все время ныло!

Юрий, Леонид и Алексей очень внимательно выслушали рассказ.

– Как звали… зовут дочь? – неожиданно вырвалось у Леонида.

Юрий, Алексей, бывший хозяин нехорошей квартиры и верный Гавря с изумлением уставились на него.

– Как… как… как-то звали, – протянул бывший хозяин. – Мы вообще редко общались… а после всех этих событий… меня еще и перевели… как-то звали… На «В»… то ли Валя… то ли Вика…

– Вера? – почти сомнамбулически спросил Леонид.

Юрий, Алексей и Гавря испуганно сжались, втянули головы в плечи и воззрились на небо, как будто ожидая, что сейчас грянет гром и сверкнет молния – причем именно в такой последовательности – и вообще стихия разверзнется… Но ничего такого почему-то не произошло, несмотря на тщательнейшие приготовления и сильнейшие ожидания, и наверху среди редких облаков только ярко алело солнышко, заходящее в вечерних сумерках за дальний лес.

– Да… действительно… Вера! Как вы узнали? – с удивлением посмотрел «допрашиваемый» на Леонида.

– Слово такое французское… интуиция… – невесело пошутил Леонид, вспомнив сцену из знаменитого спектакля. – Скажите, а от чего умер ее отец… муж?…

– Муж… тети Клавы?

– Да…

– Дядя Коля работал шофером в какой-то серьезной фирме… по тем временам… возил какого-то шишкаря, естественно, как все тогда, пил по-черному… У него, кажется, совпали инфаркт и кровоизлияние из-за язвы… Умер практически мгновенно!.. Деталей, извините, естественно, не помню!

Юрий на всякий случай записал имена прежних владельцев и возможные явки – обещал завтра по своим каналам навести справки. Они поблагодарили «за помощь секретному следствию» и отправились в нехорошую квартиру, молча думая по дороге, что делать дальше. Леонид поймал себя на мысли, что бывший хозяин нехорошей квартиры вел себя в разговоре с Алексеем и компанией как в ситуации, максимально приближенной к боевой. По пути заскочили в Макдональдс, чтобы не обременять холостяцкий быт. Приехав на место, для начала выпили чая, чтобы сохранить свежесть головы.

Леонид подошел к телефону и набрал номер:

– Матушка Наталья! Храни Господь! Это Леонид Сергеевич! Узнали? Да-да! Сколько лет, сколько зим! Да-да! Как здоровьице? Как детишки? Балуют, но в меру? Ну-у… это у них работа такая… Храни Господь! Во-во… Как батюшка Петр Кириллович? Матушка, очень нужен! Батюшка Петр Кириллович? Храни Господь! Это Леонид Сергеевич! Узнали? Да-да! Сколько лет, сколько зим! Да-да! Как здоровьице? Батюшка! Примите молитву смиренную! Очень нужна ваша помощь! Да-да! Нехорошая квартира! Может, вы с вашими Святыми молитвами и Божьим Благословением?… Что? Адрес? Автозаводская… Сейчас… Алексей! Адрес гони! Вот… Что? Часам к одиннадцати будете? Благодарствуйте! Храни Господь!

Леонид повесил трубку и повернулся к собеседникам:

– Ждем! Сколько еще тикать? Так… сейчас около девяти… Часа через два приедет Батюшка Петр Кириллович Казанцев, священник, когда-то преподававший вместе со мной… около 10 лет назад… хм… и напасти в квартире начались лет 10 назад! Какое совпадение! Так! Ладно… это в сторону. Я думаю, Батюшка не обидится, ежели мы его того… кагорчиком… так сказать, для укрепления духа… в борьбе за Божье дело! Мужики! Сколько у нас денег? Батюшке бы заплатить… за труды… на пожертвования… что ли…

Мужики скинулись и наскребли общими усилиями что-то чуть больше тысячи – для Батюшки и на магазинчик…

Алексей слетал по ближайшим мини-маркетам за кагором для батюшки и по бутылочке пивка для остальных, в ожидании его же. Юрий названивал кому-то по телефону, что-то выяснял, что-то объяснял, о чем-то договаривался, что-то планировал…

Леонид вылез на балкон, где по причине духоты уже расположился Гавря, который при его виде несколько недовольно повернулся, всем своим видом показывая, что балкон – это его добыча. Леонид выкурил сигарету, махнул Гавре рукой: «Ну и оставайся, а я пошел», – нашел и включил привезенный Алексеем переносной телевизор – единственное удовольствие в благоустраиваемой новой нехорошей квартире. Тут появился хозяин с найденным кагором и пивом…

Без чего-то одиннадцать Леонид выразительно посмотрел на дверь:

– Может быть, пойти встретить Батюшку?

Но он не успел выполнить своего благого намерения, потому что в дверь уверенно позвонили. Мужики по понятным причинам вздрогнули. Гавря подошел к двери и вопросительно на нее уставился. Звонок между тем повторился. Леонид отпер дверь. В квартиру вошел высокий мужчина в темном костюме с широкой, как выяснилось чуть позже, положенной по сану бородой. В руке он держал увесистый дипломат.

Леонид протянул сложенные крест-накрест пригоршней ладони:

– Благословите, Батюшка Петр Кириллович!

Батюшка Петр Кириллович перекрестил протянутые ему ладони, Леонид поцеловал благословившую правую руку. Батюшка Петр Кириллович тут же повернул голову, вздрогнул и произнес:

– Храни Господь, отрок! Ну и ну! Нехорошая квартира!.. А сколько ж лет я здесь не был?

– Вы были раньше в этой квартире?

– Был когда-то мой приход… Нехорошая квартира!

– Засим и просим вашей помощи, Отче!

Алексей, Юрий и Гавря с изумлением уставились на вошедшего мужчину.

Леонид представил их вошедшему. Алексей и Юрий изобразили легкие поклоны, после чего Алексей рассказал о событиях двух последних ночей. Батюшка Петр Кириллович выслушал все с великим вниманием. Леонид уже открывал припасенный кагорчик. Батюшка Петр Кириллович от угощения отказываться не стал. Разлили по стопочкам, Батюшка благословил, выпили. Батюшка между тем думал думу. Выпили по второй… стопочки-то были маленькие, а пили ведь не водку… Наконец Батюшка произнес весомо:

– Первое. Квартиру сейчас окропим. Второе. Над дверью повесим икону Спасителя. Третье. Перед порогом насыплем соли. Четвертое. Будем ждать!

– Батюшка! А соль-то зачем? – изумился Юрий.

– Соль – она соль земли! – наставительно ответствовал Батюшка. – Ее предки наши почитали как великую силу… против всякой нечестии!

– Ну я понимаю… икона… осветить квартиру… но соль?… Это же какое-то язычество! – не унимался Юрий.

– А ты… отрок, не вмешивайся! Мы и сами с усами… и с бородой!.. Сами разберемся! – укоризненно повернулся к нему Батюшка Петр Кириллович. – Ты лучше ответствуй, ты вообще в церкву святую часто ли ходишь? Давно ли на исповеди был? А ты, хозяин? – он повернулся уже к Алексею.

Те почему-то потупились, и даже Гавря, почуяв в священнике неведомо откуда поднимающуюся силу, присмирел под столом.

Дальше споро, пока не наступила злокозненная полночь, выполняли распоряжения Батюшки Петра Кирилловича. Сам он достал из дипломата все, что было нужно, кроме соли, за которой Алексей снова слетал по ближайшим мини-маркетам. Батюшка Петр Кирилловича между тем окропил нехорошую квартиру святой водой, обнес ладанкой и распоряжался насчет размещения маленькой иконки над дверью, поминутно творя почти шепотом молитвы.

Вернулся Алексей, перед дверью насыпали соли. Во время кутерьмы Алексей неловко попытался подсунуть Батюшке Петру Кирилловичу наскребанные деньги, но тот цыкнул на него, бросив, что вот когда незваный гость проявится, тогда, дескать, и поговорим насчет расчета. Время приближалось, но кое-что еще оставалось. Сели на кухне, пропустили еще по стопочке церковного вина, капнули для храбрости Гавре под стол.

Юрий выразительно смотрел на Батюшку Петра Кирилловича:

– Батюшка! И все-таки я не разумею…

– Не дано – вот и не разумеешь! – перебил Батюшка сорокалетнего отрока. – Мир должен жить в мире и согласии! А ты как думал? Что ж ты думаешь! Христос на землю пришел! Как учитель! А на этой земле уже люди жили – творения Его же Отца! Посему все люди – братья!.. Ну и сестры! Все произошли от Адама и Евы… и Матерь Его!.. И вкусили первородный грех! Все грешны!.. И всех ждет раскаяние! И Страшный Суд! И Он на нем будет Грозный Судия! От имени Отца Своего! И не нам судить, но токмо Ему!.. Нас!.. За дела наши! Так и с традициями! Наши предки почитали соль за особый Дар Божий! Она после Святых Икон первой на столе почиталась! А мы сейчас!.. А она была первый оберег ото всякой нечисти! А мы на земле живем – не в Раю! И надо еще разобраться, что за ночной гость у тебя, – он повернулся к Алексею, – объявился! Может, то кикимора какая… али домовой… кто-то из русалок! Наши предки с ними в мире жили! Требу давали – как в церкву! А мы чуть что – всех метлой! Вот они и шалят! А миряне чуть что – поп! Спаси! А в церкву не ходят! Вот ты, коллега! – и он повернулся теперь уже к курящему в окно Леониду. – Что смрад напускаешь!

Леонид усмехнулся:

– Да, Батюшка Петр Кириллович! Если что-то и изменилось, то уж во всяком случае не вы! Вы еще преподаете?

Батюшка Петр Кириллович криво усмехнулся в свою очередь:

– Искуситель! Искуситель был – искуситель и остался! А сам?

Леонид грустно покачал головой:

– Служу… Ушло мое время! Студенты не те… да и деньги не те. Странная система… ничто не связано: чему учат в школе-чему учат в институте-что делают потом. Профессионализм падает… протекционизм процветает!

Батюшка Петр Кириллович с сочувствием посмотрел на Леонида и грустно потянул:

– Да… веры нет… и смирения… всюду одни деньги!

Леонид закусил губу:

– Но ведь и в церкви нет смирения, Батюшка Петр Кириллович! Одни ваши бабки из двадцатки чего стоят! Священников снимают!

Батюшка Петр Кириллович насупился:

– Ты в наши дела не лезь!..

Но Леонида было уже не остановить:

– Я вспоминаю наши с вами споры в университете… о том, сколько Богов на небе, или же он един и различается только разными именами и почитаниями… Я вспоминаю наши с вами рассуждения о специфике православия и католичества и их расхождение в понимании Символа веры… Две Природы Иисуса Христа: Божественная и человеческая и Ипостась – Сын Божий… Триединая нераздельная Божественная Троица и источник Духа Святого – только ли Бог-Отец, как в православии, или и Бог-Сын, как в католичестве… Приподнятие этим рода человеческого и закономерная в католичестве активность и деловитость! Указание на это Петра Яковлевича Чаадаева и объявление его сумасшедшим! А ведь православной общиной легче управлять! Посмотрите, у нас и сейчас никому ничего не надо! Отшумел рубеж 80-х-90-х – и все затихло! Как при Брежневе: провинция спилась на корню!

Простите!.. Не всякий священник придет преподавать в светский университет, не всякий священник вступит в такие разговоры, наконец, приедет среди ночи освещать нехорошую квартиру… Я за все это вам чрезвычайно благодарен! Но в чем-то мы остаемся на прежних позициях… просто я, вероятно, четче осознал свою… Вероятно, это нужно сформулировать так: я верю в Бога! Но все-таки остается слишком много вопросов!.. Души не хватает!

Батюшка Петр Кириллович страшно разозлился, хлопнул кулаком по столу так, что было слышно, как Гавря под столом поджал хвост, а недопитая бутылка на столе жалобно звякнула, и, казалось, уже был готов придать Леонида анафеме, однако ему не дал выполнить этого благого намерения Юрий, предостерегающе поднявший руку и указавший на Гаврю.

Гавря вылез из-под стола: он был взлохмачен и взволнован, но не испуган, сел на задние лапы и несколько раз повернул голову, к чему-то прислушиваясь. Жалобного протяжного и тоскливо воя на этот раз не наблюдалось или, точнее, слыхом не слыхивалось. Это уже показалось добрым предзнаменованием.

Наконец раздался ожидавшийся уверенный протяжный и тоскливый стук в дверь. Мужики посмотрели друг на друга, поднялись, включая Гаврю, смотревшего на хозяина преданно, напряженно, но, в общем, не так тоскливо, как вчера, уже более уверенно прошли в прихожую и подошли к двери. За дверью снова раздалось тихое, но настойчивое:

– Вера! Это я!

И тут произошло невероятное! Голос буквально взвыл:

– Вера! Что это! Пустите же! Пустите!

Алексей резко повернул ключ в двери и распахнул ее.

Даже по сравнению с минувшей ночью на площадке творилось что-то невообразимое! Свет от горевшей лампочки снова поглощала какая-то кромешная тьма, но часть площадки перед дверью была буквально залита падающим сверху светом! Мужики вновь почувствовали невообразимый холод, который пронизывал до костей. На этот раз он, как ураган, метался по площадке, по-видимому, не имея возможности, власти и силы проникнуть в нехорошую квартиру, которая таким образом уже утрачивала свою «нехорошесть»!

Алексей почему-то сделал шаг вперед. Гавря рыкнул ему вслед, словно хотел предупредить о чем-то, но не смог и не успел: Алексей с воем отскочил назад, чуть не свалив ничего не понимающих Юрия и Леонида и даже буквально протискивающегося через них Батюшку Петра Кирилловича, о котором в силу абсолютно неожиданного развития событий все, кажется, даже позабыли!

Леонид наклонился и стал смотреть, куда же наступил Алексей. Он поднес руку к порогу и буквально отдернул ее! От соли, на которую падал сверху свет, поднимался еле заметный пар! Леонид засунул горящий палец в рот! Как же пришлось бедолаге Алексею! Леонид повернул голову – на него из глубины прихожей укоризненно смотрел Гавря! А вперед уже торжественно выступал Батюшка Петр Кириллович в парадном белом священническом облачении, с огромным серебряным крестом, как на подушке плавно покачивающемся на дородной груди. Не обращая внимания на присевшего над порогом Леонида, Батюшка Петр Кириллович перекрыл площадку огромным – насколько хватило размаха рук – крестным благословением и громогласно объявил:

– Во имя Господа Отца, Сына и Святого духа! Дух мятежный! Покоя не имеющий! Оставь нас! И не ищи покоя среди нас!

На площадке усилились бурные метания урагана и стоны, затем внезапно все стихло!

Леонид обернулся. Батюшка Петр Кириллович застыл над ним в оцепенении, но явно не от страха, а от переживания той силы, которую он противопоставил неведомому духу в крестном знаменье! Леонид не без некоторых усилий поднялся: ему, видно, все-таки досталось от бушевавшего на лестнице духа, а к Батюшке Петру Кирилловичу подошли Юрий и Алексей, державший в руках прожженный ботинок. Ботинок полетел в угол и чуть не угодил в степенно молчавшего, наблюдавшего и не мешавшегося под ногами, как какая-нибудь мочалка-болонка, Гаврю, который обиделся на такое обращение и рявкнул, но не сильно, понимая ответственность момента. Мужики под руки отвели Батюшку Петра Кирилловича на кухню, усадили и разлили остатки кагорчика: Батюшке стопку, себе по чуть-чуть, Гавре под стол – каплю. Батюшка Петр Кириллович залпом опорожнил стопку и с укоризной посмотрел сначала на пустую бутылку, потом на Алексея.

– Может, Батюшка, чайку? – замялся тот.

– Ироды! Кто пьет чай – тот отчаянный! А… фиг с вами! Христопродавцы!

Выпили чаю.

– А в церкву ходить надо! – рявкнул Батюшка Петр Кириллович, выпивая самую большую чашку, какую только нашли в доме.

После всего произошедшего, в принципе, никто не взялся бы с ним спорить, и даже Гавря согласно наклонил голову.

Завели будильники, завалились спать.