Читать книгу Отвлекающий маневр - Сергей Зверев - Страница 2

Дорога, ведущая к штаб-квартире ЦРУ, утопала в зелени. Казалось, шикарный серебристый «Линкольн» Джорджа Хемптона мчится сквозь девственный лес Вирджинии, но иллюзия быстро заканчивалась изящным, хотя несколько угловатым сооружением собственной полиции ЦРУ, контролирующей въезд на территорию штаб-квартиры. Оно напоминало огромную светлую букву «Е», лежащую на правом боку. Благополучно миновав полицейский кордон, Джордж выехал на аллею, ведущую на служебную автостоянку. Автостоянка занимала значительную, едва ли не большую часть всей территории цэрэушного городка, плавно обтекая с запада и севера комплекс из двух светлых зданий, в которых и находилась штаб-квартира.

Джордж оставил машину на северной стоянке и направился к центральному входу старого корпуса. Проходя мимо одной из двух шестиэтажных башен нового здания, он вспомнил, с какой помпезностью в 1985 году начиналось строительство, первый камень в фундамент заложил сам Буш (отец нынешнего президента).

Вход в старое здание прикрывал огромный бетонный навес, немного напоминавший крыло самолета, поддерживаемый тремя внешними колоннами в виде четырехугольных усеченных пирамид, тонкими концами упиравшимися в землю. Джордж легко поднялся по ступенькам и, толкнув одну из стеклянных дверей, оказался в просторном холле, отделанном светлым мрамором. На полу холла красовалось панно с символикой ЦРУ – орлом, восседающим над розой ветров. Он пересек холл, направляясь к турникетам, через которые осуществлялся проход в само здание.

Вопреки голливудским фильмам, никаких сканирований сетчатки глаза, никаких голосовых кодов и хитроумных паролей и двойных замков в ЦРУ никогда не применялось. На проходной установлены самые что ни на есть обычные турникеты, через которые сотрудники проходят с помощью личной карточки. За процедурой прохождения внимательно наблюдали бдительные полицейские. Джордж оставил свой портфель в камере хранения, находящейся здесь же, в холле (портфели и сумки проносить в здание было запрещено), и поднялся в свой кабинет.

Джорджу было немногим за пятьдесят. Одет он был в безупречный светло-серый костюм и белоснежную рубашку, выгодно оттенявшую загар его породистого лица. Начинающие седеть темные густые волосы, зачесанные назад, и тонкий с горбинкой нос придавали его профилю сходство с хищной птицей, красующейся на гербе его родной организации. Роста он был среднего, но благородная осанка и изысканность манер делали его выше. Джордж Хемптон больше походил на английского лорда, чем на чиновника разведки. Но он не был отпрыском знатного рода, а похожесть эта являлась благоприобретением, стоившим ему многих трудов.

В кабинете Хемптон опустился в кресло перед одним из компьютеров. Вставив свою карточку в сканер и набрав личный код, запросил кучу информации с центрального компьютера, который моментально зафиксировал в своих электронных мозгах, кто, когда и что именно запрашивал. Через несколько секунд Джордж получил доступ к требуемой информации. Первыми он просмотрел биржевые сводки. Котировки, интересующие его, не умещались на экране дисплея, приходилось двигать страницу, из-за этого терялась целостность, трудно было отследить тенденцию, и он распечатал несколько страниц. Взяв страницы, бесшумно появившиеся из принтера, Хемптон уселся за соседний стол, стоявший ближе к входной двери, и принялся внимательно изучать распечатку. Он несколько раз согласно кивал головой, выделяя некоторые строчки желтым маркером. Закончив просмотр котировок, Джордж вновь направился к компьютеру, выражение его лица говорило: «Да, именно это я и ожидал увидеть».

Он вызвал на монитор отчет аналитического отдела о возможных фигурантах, претендующих на роль «теневого лидера» в Ираке. Кто-то ведь руководит происходящими провокациями и кто-то их финансирует.

На заглавной странице отчета значилось «Top secret». Джордж уже изучал материал, но сейчас, перед встречей с агентом Алексом Бэром, который должен был появиться менее чем через пятнадцать минут, хотел освежить некоторые моменты. Просмотрев отчет, он задумался, походил по комнате, вновь сел за стол, барабаня пальцами по его полированной поверхности, что-то явно не нравилось ему в этом отчете. Раздумья его прервал появившийся в точно назначенное время агент Алекс.

– Доброе утро, шеф. Надеюсь, я вовремя, – поздоровался улыбающийся молодой человек.

Алекс Бэр – высокий, широкоплечий красавец лет тридцати, с ясными голубыми глазами, длинными чуть вьющимися темными, почти черными волосами, мужественным, немного грубоватым лицом. Грубоватым ровно настолько, чтобы не быть приторно-смазливым, был одним из самых успешных и талантливых агентов Оперативного директората ЦРУ.

– Вовремя, Алекс, вовремя. Присаживайся, – сказал Хемптон, указывая рукой на одно из кресел рядом с собой.

Агент уселся в предложенное ему кресло, шеф пододвинул ему коробку настоящих кубинских сигар, пепельницу и изящную гильотину. Появление сигар на столе означало серьезность и длительность предстоящего разговора. Алекс сигар не любил, в особенности кубинских, но не отказываться же от угощения шефа.

– Это ж контрабанда, шеф, – проговорил он, отсекая гильотиной кончик сигары. – Как же вы их сюда пронесли?

– Подкупил полицейских, – подмигнул Алексу Джордж.

Мужчины раскурили сигары, и, только когда комнату заволокли облака вонючего голубоватого дыма, шеф начал разговор. Начал издалека.

– Ты ведь знаком с последними событиями в Багдаде?

– Смотря что вы имеете в виду, шеф.

– Я имею в виду общее положение и инцидент на рынке Ат-Тахри, в частности.

– Да, я в курсе событий на Ат-Тахри, явная провокация, и шумиха вокруг нее отлично организована.

– Вот об этом-то и речь. Провокации подобного рода участились последнее время. В конфликте мы увязли по уши. Кому выгодно существующее положение дел, ясно…

– Всем производителям нефти, конфликт поддерживает рост цен. Саудовская Аравия, Кувейт, Йемен и прочие аравийские страны, да и про Россию не надо забывать, она вообще живет исключительно на нефтедоллары, – продолжил за начальника Алекс. – Это азбука, шеф.

– Вот именно – азбука. Эти выводы лежат на поверхности, но они крайне далеки от конкретики, – продолжал Хемптон. – Существующее положение дел крайне выгодно производителям нефти и крайне невыгодно всему мировому сообществу, а в особенности, нашей стране. Затягивание иракского конфликта приводит к эскалации мирового терроризма, к росту цен на бензин, дестабилизации экономики ряда стран, включая и нашу собственную. Ситуация сложилась парадоксальная – конфликт нам невыгоден, но войска вывести мы не можем, это приведет к тому, что Ирак станет столицей мирового терроризма. Но и оставлять положение прежним мы тоже не можем, на нас и так весь мир косо смотрит, не говоря уж о том, сколько стоит один день конфликта.

– Ну, этот гордиев узел одним махом не разрубишь. Его, думается мне, следует распутывать постепенно, ухватившись за одну из ниточек. В данном случае это может быть финансирование – откуда уходит, куда приходит, – вставил агент.

– Правильно мыслишь, сынок. Абсолютно правильно. Вот это и будет целью твоей командировки в Ирак, – радостно подхватил шеф, крайне довольный направлением мысли своего агента. – Твоей задачей будет раскрытие источников и механизмов финансирования. Откуда уходят денежки – нам более или менее ясно, а вот кому они приходят – это будет выяснить непросто. Контрагент, руководящий и организующий провокации, не будет «светиться», глупо рассчитывать, что это кто-то из открытых лидеров вроде малограмотного вождя шиитов Муктада Ас-Садра, хотя его огромное влияние в Ираке нельзя отрицать. Он нам мешает сам по себе, но это ненадолго. На нем висит убийство соплеменника Абдель-Маджида аль-Хои, после которого у нас и пошло все наперекосяк. Наши аналитики уже просчитали кандидатуры возможных «теневых лидеров» и «финансистов». Смотри… – говоря это, Хемптон кликом мыши вызвал на экран монитора первую кандидатуру.

– Сергей Круглов. Российский специалист из «Госнефти», технический советник, два высших образования: техническое и востоковедческое. В совершенстве владеет арабским, курдским, а про европейские языки я даже не говорю. Умный, волевой, умеет, когда надо, быть малозаметным, прекрасно знает страну, ориентируется в религиозных течениях как рыба в воде. Контактирует с шиитским движением. Занимается всем, чем угодно, кроме означенной работы технического советника. В данный момент отозван в Москву, вероятно, ненадолго. Полномасштабная разработка в настоящее время, думаю, не представляется возможной. Во-первых, живет на территории российского посольства, значит, МИД опекает его ежесекундно, а что такое российский МИД, надеюсь, тебе не надо объяснять, почище нашей конторы будет, во-вторых, дипломатический иммунитет и, в-третьих, в стране бардак. Задачка у тебя не из легких.

Алекс сидел в кресле, закинув ногу на ногу, потягивал сигару и внимательно слушал шефа. От его внимания не ускользало ни то, что говорит Хемптон, ни то, как он это говорит. Из курса психологии и из своего личного опыта Алекс хорошо знал, что иногда малозначительные, едва уловимые непроизвольные жесты – движение глаз, рук, поворот головы, взаиморасположение ступней ног, могут рассказать о человеке, о его мыслях, об отношении его к предмету обсуждения гораздо больше, чем произносимые им в данный момент слова. Сейчас он непроизвольно, частично повинуясь профессиональной привычке, частично от скуки, ведь отчет аналитического отдела был ему хорошо известен, анализировал скупую жестикуляцию шефа. Впрочем, не находя особых несоответствий. Между тем, пока Алекс занимался психологическими этюдами, Хемптон закончил рассказ о русском и перешел ко второй кандидатуре – имаму из Тикрита Хузайме ибн Бадлилу.

– Фундаменталист, религиозный фанатик или хочет казаться таковым. Образование получил в бывшем Советском Союзе. Во время правления Хусейна был, так сказать, при дворе, они ведь земляки, росли вместе. Ввод наших войск ему все испортил, так что повод ненавидеть нас у него есть, и достаточно основательный. Хотя он и до этого, сам понимаешь, к нам особой любви не питал. Идейный вдохновитель и вождь суннитских террористов, он из тех, с кем переговоры вести бессмысленно и невозможно. Обсуждалось его физическое уничтожение, но из-за опасения восстания суннитов решили пока не трогать. Вот те кандидаты, которым, на мой взгляд, тебе следует уделить основное внимание.

Алекс удивленно посмотрел на шефа.

– Да, да, знаю, в отчете фигурирует еще одна кандидатура, – сказал Хемптон, отвечая на немой вопрос агента. – Это полоумный археолог из Лондона, Чарльз Бенсон… Двадцать лет назад принял мусульманство. На Востоке живет уже давно. Сейчас копает в Междуречье, ищет подтверждение своей доморощенной теории зарождения там цивилизации, а заодно надеется раскопать остатки Вавилонской башни. Богатый сумасброд.

У Алекса было несколько иное мнение о «богатом сумасброде». Помощники англичанина, так называемые землекопы, нанятые им для археологических изысканий, ни дать ни взять шайка головорезов, вооруженная до зубов. Да и сам Бенсон не производил впечатления хрупкого ученого-недотепы, помешанного на поисках родины цивилизации. Однако вслух ничего говорить не стал, благоразумно решив разобраться во всем на месте. К тому же он обратил внимание на то, что во время своей тирады о Чарльзе Бенсоне Хемптон неоднократно касался пальцами то носа, то подбородка. Эти непроизвольные жесты могли свидетельствовать о недостаточной откровенности собеседника, о желании что-либо скрыть или недоговорить. Впрочем, он мог и ошибаться, шеф не хуже его знаком с языком жестов.

– Ладно, с фигурантами мы определились, теперь о твоей командировке, – продолжал Хемптон. – В Ирак отправишься, как ты уже знаешь, под легендой боснийского стрингера. Язык-то еще не забыл?

Последнюю фразу шеф, улыбаясь, произнес на сербском.

– Обижаете, начальник, – так же по-сербски ответил агент.

Весь последующий разговор происходил на разных языках – русском, арабском, курдском, французском, которые Хемптон менял произвольно, часто на середине фразы.

Это был своеобразный экзамен для Алекса, да и шеф тряхнул стариной. Такой абракадабры цэрэушные стены давно не слышали. В конце-концов Хемптон сбился, и они оба рассмеялись.

– Ну, ладно, хорошо, филологический экзамен ты выдержал, – все еще продолжая смеяться, сказал шеф. – А теперь давай легенду во всех подробностях, можно на английском.

– Зовут меня Николо Младович, я… – и Алекс повторил свою легенду слово в слово.

– Молодец, Николо, отлично, пожалуй, все, – сказал Хемптон. – Камеру, документы, одежду, деньги и все прочее получишь в техническом отделе, как обычно. Все согласовано. Да, вот еще что: как бы ни сложились обстоятельства, ни в коем случае не называй себя. Ты боснийский стрингер, даже для наших военных, даже для армейской контрразведки. А в Ираке тебя будут прикрывать, – как-то странно улыбаясь, проговорил шеф.

– Кто он? Мы знакомы?

– Всему свое время. Насколько я тебя знаю, вы сработаетесь, – все так же загадочно улыбаясь, сказал Хемптон. – Ах да, совсем забыл, вот номер спутникового телефона для экстренной связи, если, конечно, понадобится. – И Хемптон быстро набрал номер на дисплее.

Едва Алекс успел взглянуть на экран, как шеф уже нажал на клавишу «Delete», это тоже был своеобразный экзамен.

– Запомнил? – спросил он агента.

Алекс только улыбнулся в ответ, зрительная память у него была просто идеальная.

– Только я не понял, шеф, зачем такие сложности. Сеть-то чем не устраивает?

– Я же сказал, на всякий случай. Удачи тебе, Николо, – добавил Хемптон, пожимая руку новоявленного стрингера.

– Спасибо, шеф, – поблагодарил Алекс и, считая встречу оконченной, направился к двери.

Проходя мимо стола, он обратил внимание на свежую биржевую распечатку, строки с котировками нефти марки «Brent» были выделены желтым маркером. Нефть этой марки добывалась на Аравийском полуострове.

– С каких это пор старика интересуют котировки на аравийскую нефть? – недоумевал Николо-Алекс, выходя из кабинета.