Читать книгу Тайна тамплиеров. Вторая часть - Серж Арденн - Страница 4

ФРАНЦИЯ. ЗАМОК ТРУАМБЕР.

Разговор с ночным гостем, неким бароном д'Эстерне, не на шутку встревожил падре Локрэ. После недолгих раздумий, он счел необходимым поделиться своими опасениями с господином де Шиллу, пожелав предупредить кастеляна о приезде в замок Труамбер подозрительного дворянина из Шампани. На этот случай у них был предусмотрен обмен депешами посредством голубиной почты.

В одной из башен Труамбера, под самой крышей, куда добрый десяток лет не ступала нога никого из обитателей замка, капеллан держал почтовых голубей. Две просторные, сплетенные из лозы клети, были подвешены к трухлявым стропилам, служа временным пристанищем для двух дюжин пернатых почтальонов. В одной из них содержались голуби, предназначенные для доставки посланий из Труамбера в Блонди-ле-Тур, в другой – птицы, принесшие весточку от виконта и ожидавшие своего часа, что бы вновь быть переправленными в голубятни соседнего замка.

И вот ранним утром, когда дневное светило ещё только собиралось явить из-за горизонта свою сияющую «макушку», священник тяжелой поступью преодолел множество каменных, стесанных временем и подошвами, ступеней, прежде чем оказался в верхнем зале сторожевой башни. Пол помещения был усеян осколками битых керамических сосудов и покрыт ворохом соломы, таившей в своих дебрях вековую пыль. Шаркающей походкой, приблизившись к клетке, он выбрал птицу, которую извлек наружу. При этом Локрэ несколько раз чихнул, тем расплатившись за нарушение покоя в сем царстве пыли и голубиного помета. Привязав к лапке голубя контейнер с запиской, капеллан подошел к одной из бойниц и подбросил вверх пернатого почтальона. Птица, взмахнув крыльями, сделала круг над шпилем островерхой крыши и, взмыв в небо под пристальным взглядом капеллана, растворилась в лучах восходящего солнца.

* * *

Виконт де Шиллу, после того как на днях был оповещен о скоропостижной кончине соседа, графа де Бризе, пребывал в отменном настроении. Его одолевало предчувствие скорой победы и легкой наживы, поэтому он отправился в Труамбер тем же утром на рассвете, после роковой ночи, когда труп графа ещё не остыл, для того, что бы засвидетельствовать своё почтение и принести соболезнования молодой графине. Он вел себя так, как будто их взаимному решению – сочетаться браком, мешало единственное обстоятельство в лице старого графа, но теперь это препятствие устранено, поэтому вопрос о свадьбе лишь дело времени. Де Шиллу с трудом удавалось скрыть свою радость и удовлетворение, ведь осталось сделать всего один шаг, чтобы овладеть столь желанным кушем. Всё шло как нельзя лучше. А, что до желаний самой графини, то это его вовсе не беспокоило, так как справиться с «глупой девчонкой» не представляло для него ни малейших трудностей. По крайней мере, он так полагал.

И вот, с момента смерти де Бризе, как и со времени последней встречи шателена с прекрасной Шарлоттой, прошло два дня. Де Шиллу проснулся ранним утром в прекрасном расположении духа. Он приказал подать легкий завтрак прямо в опочивальню и заложить экипаж, так как намеревался вновь посетить Труамбер. Лакей, прислуживавший за завтраком, положил на столик рядом с серебреным блюдом, где остывала снедь, маленькую записку, прибывшую с голубиной почтой. Виконт, не в состоянии оторваться от небольшого круглого зеркальца, в котором вот уже второй день созерцал неотразимую физиономию, улыбавшуюся в ответ хозяину, краем глаза заметил послание. Не переставая светиться от счастья, он развернул крошечный свиток, предварительно освободив от кожаного футляра. На клочке бумаги, оказавшейся в руках де Шиллу, было всего три слова, которые стерли без остатка счастье с напудренного лица дворянина. Он в растерянности уставился в пустоту распахнутого окна, откуда доносилось фырканье лошадей и звон сбруи. Виконт прочертил глазами невидимую линию от окна до двери и тихо повторил только что прочитанные слова:

– Явился опасный гость.

Швырнув зеркальце на стол, растревоженный кастелян в истерике завопил:

– Кювье, одеваться!

* * *

Уже через четверть часа карета виконта, выпорхнув из ворот Бланди-ле-Тур, устремилась в сторону Труамбера. Кучер нещадно хлестал четверку лошадей, пустившихся в галоп, предугадав нетерпение хозяина. Де Шиллу безрадостно глазел в окно, созерцая хорошо знакомый пейзаж. Вдруг его взор, устремленный вдаль, наткнулся на нечто, встревожившее вельможу. Он отодвинул бархатную занавеску и выглянул из окна, желая удостовериться, не померещилось ли ему. Но нет, глаза не подводили. На холме, откуда прекрасно просматривались ворота замка, стоял всадник, наблюдавший за всем происходящим на дороге, что вела в Бланди-ле-Тур. Де Шиллу откинулся на спинку стеганого дивана, стараясь справиться с ужасом, поселившимся в его душе, и найти ответы на внезапно появившиеся многочисленные вопросы: «Кто это? Что ему нужно? Не связано ли это с человеком, о котором предупреждает Локрэ?» Раздираемый волнениями, он, наконец, достиг Труамбера, как будто здесь его ожидало спасение и решение всех проблем. Так отчего-то казалось виконту, пока карета мчалась по пыльной дороге. Но как только экипаж вкатил во двор замка, его иллюзии рассеялись, и он, обеспокоенный утренними невзгодами, поднялся в большой зал для гостей.

Дворецкий Мартен руководил сервировкой стола. Увидев де Шиллу, он, как и два других лакея, поклонились вельможе. Не заставив себя ждать, показалась хозяйка в сопровождении молодого черноволосого дворянина. По блеску глаз графини, виконт понял, что рослый стройный незнакомец увлек Шарлотту своими разговорами, сумев вырвать из цепких когтей скорби. Это обстоятельство вызвало бурю негодования в душе вельможи, что незамедлительно отразилось на его лице. Увидев виконта, графиня побледнела, обнаружив в себе необъяснимый испуг и острое нежелание встречаться с человеком столь для неё неприятным. Она предприняла усилие над собой и, поприветствовав нежданного гостя, представила дворян:

– Господин барон, познакомьтесь, наш сосед, виконт де Шиллу, шателен замка Бланди-ле-Тур.

Затем обратив взгляд к черноволосому красавцу, произнесла:

– Господин де Шиллу, а это барон д'Эстерне, из Шампани.

На учтивый поклон барона виконт ответил небрежным кивком, коим приветствуют бастардов, либо людей, не имеющих возможности довести блеск собственного происхождения. Не откладывая в долгий ящик неприятных объяснений, де Шиллу, даже не принимая во внимание присутствие малознакомой персоны, обрушился на графиню с упреками:

– Я полагаю, графиня, Вам следовало бы быть более разборчивой в выборе друзей. К Вам в замок, ночью, является неизвестно кто, а Вы обращаетесь с ним, как с дорогим гостем, выказывая всё своё радушие и, я бы сказал, расположение! Это непозволительно, принимая во внимание наши с Вами отношения!

Шарлотта замерла, не в силах справиться с возмущением, вызванным дерзостью и самоуверенностью виконта.

– Это неслыханно! Что вы себе позволяете! О каких отношениях Вы изволите намекать, и какое право имеете на подобные упреки? – взволнованно произнесла она, тщетно намереваясь придать твердости своему голосу.

Барон, с интересом наблюдая за ссорой соседей, иронично улыбнулся и посчитал невозможным для себя находиться в роли стороннего наблюдателя.

– Позвольте, виконт, я нахожу Ваше поведение не просто дерзким и непозволительным, Вы попросту не оставляете мне выбора.

Де Шиллу как будто ожидал подобного поворота событий. Он надменным взглядом смерил наглеца, дерзнувшего вмешаться в его дела, к тому же одним своим присутствием нарушая планы коварного кастеляна, и, не без удовольствия, ответил:

– В отличие от Вас, месье, я, пока Вы окончательно не разозлили меня, оставляю Вам право выбора. Сие право позволяет Вам убраться отсюда! Поэтому настоятельно рекомендую Вам воспользоваться этой милостью и немедленно удалиться, что бы ни лишиться головы. Я Вас не знаю и знать не желаю. Лишь это обстоятельство позволяет мне проявить благодушие и не разделаться Вами тотчас же!

Грозный взор виконта наткнулся на ироничную улыбку д'Эстерне. Де Шиллу, благодаря могущественному покровителю в лице графа де Суассона, был грозой здешних мест, пользовавшийся непререкаемой репутацией. Он не привык в «своих» владениях встречать сопротивления и неповиновения, все вопросы решая потоком высокомерия, вызванного властью, данной ему принцем крови, занимающим высокое положение при Дворе. Главный распорядитель королевского двора Его Величества Людовика Тринадцатого, монсеньор де Суассон, являл собой незримый щит и одновременно карающий меч, вверенный в руки своего фаворита мессира де Шиллу, позволявший последнему вершить правосудие на близлежащих территориях. Наглость гостя вызвала недоумение и раздражение виконта, ввергнув его в оцепенение, чем воспользовался дерзкий оппонент.

– Если Вам так не терпится, месье, я готов немедленно предоставить Вам удовлетворение. Вы, виконт, оскорбили не только меня, что вполне предсказуемо, принимая в счет Ваш вздорный нрав. Вы позволили себе посягнуть на честь женщины в моем присутствии, а этого я не могу оставить безнаказанным. Извольте, я к Вашим услугам.

Де Шиллу не отличался бесстрашием, когда дело доходило до открытого конфликта. Удостоверившись в том, что шампанец не из робкого десятка, виконт переменил тактику. Он, пытаясь сохранить лицо, приосанился, желая перевести разговор в иное, приемлемое для него русло.