Читать книгу Эклиптика - Серж Брусов - Страница 9

К середине августа Лана завершила обучение в автошколе и записалась на сдачу экзаменов. Она грезила об этом всё время, сколько помню наше знакомство, а уж после родительского подарка на день рождения два месяца назад – нового внедорожника BMW – вообще говорила о водительских правах дни и ночи напролет. Меня это не раздражало, но и должного отклика также не находило. Лана, естественно, в упор не понимала, как можно не любить автомобили, и поэтому частенько обижалась на мою непроизвольную зевоту, вызываемую данной темой.

Вообще, у нас была достаточно большая разница во взглядах. На что угодно – от жизненных приоритетов до того, какое время суток каждый из нас считал наиболее продуктивным, да и просто любимым. Лана обожала ночь, я – раннее утро. Ей нравились шумные бары и клубы, мне – тихие уединенные прогулки по старому центру. Одеваться девушка предпочитала в эксклюзивных бутиках известных брендов и брезговала огромными торговыми центрами, я же спокойно относился к «шопинг-моллам» и не разделял снобизм обеспеченных людей по отношению к массовым магазинам одежды.

Конечно, всё это, на первый взгляд, легко можно было объяснить разницей в социальном положении, но в этом случае возникал другой вопрос: как вообще могло случиться такое, что мы стали встречаться?

Наше знакомство произошло в интернете, что довольно типично на сегодняшний день. Хотя сам процесс несколько отличался от обычного «нашел в поиске – посмотрел фото и интересы – написал»: Лана связалась со мной по поводу рекламы в нашей группе в социальной сети. Она по просьбе мамы узнавала примерную стоимость и эффективность подобных услуг и сравнивала между собой разные «площадки». Почему Евгения Николаевна не поручила этого кому-то на работе, я так до конца и не понял, но догадки у меня были. Лана позже рассказывала, что мама иногда дает ей поручения, касающиеся своей деятельности, возможно, с целью постепенно ввести дочь в курс дела и передать ей бразды правления компанией, но саму девушку не особо интересовал строительный бизнес. Гораздо большую заинтересованность она проявила, когда узнала, что мы с Егором не входим ни в один медиа-холдинг, а управляем интернет-сообществом самостоятельно и только вдвоем. Лана сама предложила встретиться, чтобы подробнее узнать об этом. Так и произошло наше первое «свидание».

Трудно сказать, из-за чего именно и по каким конкретно причинам мы «сошлись», ведь Лана для меня была девушкой совсем из другого мира, пересекаться с которым мне доводилось до сих пор нечасто. Однако, не знаю, можно ли в случае симпатии (влюбленности, любви – не уверен, что могу точно сказать, что было между нами) говорить о каких-то конкретных причинах. Наверное, можно сказать, что в человеке тебе понравился характер или образ мышления, или внешность (совсем просто), но это лишь маленький кусочек большого паззла. В конечном итоге, единственным ответом, способным удовлетворить бесконечные вопросы, становится один – это просто происходит. Наше «сближение» с Ланой просто произошло, а всё остальное здесь, как мне кажется, не первостепенно важно.

Лана перешла на последний курс одного из многочисленных ВУЗов финансово-юридического толка. Изучала она там какое-то очень специфическое направление экономики, какое именно – не помню, хотя девушка наверняка говорила мне об этом не один раз. Первые несколько недель наших встреч я неизменно ожидал ее у выхода из университета. И в то время как одногруппники девушки рассаживались по своим автомобилям разной степени люксовости, мы с Ланой шли пешком сквозь осенние московские дворы. Мы бродили по старым скверам и узким улицам центра, бетонным набережным и широким бульварам, иногда заходя в кино и совсем редко – в кафе и рестораны. Я любил город. Мне нравилось ощущать его дыхание в завываниях ветра из-под темных арок домов, чувствовать его прикосновения в бодрящем холоде металлических перил над водой, испытывать трепет перед величием его исполинских высоток. Лане, вроде бы, нравилось гулять вместе со мной. Для нее, как мне казалось во время наших встреч, все это было очень «в диковинку». Как-то раз девушка призналась мне, что никогда не ходила пешком так много времени подряд:

– Серьезно, не могу вспомнить…

– Да л-а-а-а-дно, – протянул я и расплылся в улыбке, – что ж у тебя, совсем не было уличной романтики?

– Неа… Раньше всё как-то на авто больше…

Пару раз Лана приводила меня в свою компанию. К чести людей, ее составляющих, я никогда не чувствовал какого-либо снобизма или снисходительного отношения к себе с их стороны, к чему подсознательно готовился и даже не стал бы сильно обижаться. Общалась Лана в основном с ребятами своего социального положения – не знаю, специально или нет так выходило. В ее «тусовке» (так они сами себя называли) были дети членов правительства Москвы, владельцев крупнейших сетей розничных продуктовых магазинов, строительных компаний, крупных автомобильных фирм-перевозчиков и так далее, и так далее… Мы все легко перезнакомились и разговорились спустя несколько минут после первой встречи. Однако, несмотря на теплый прием и позитивный настрой, как-то само собой получилось так, что пересекались мы нечасто. Ровно то же самое произошло и с Ланой в кругу моих друзей – совершенно обычных парней и девушек. Она быстро нашла общие темы и непринужденно болтала. Никто никого не напрягал, но и полноценного «вливания» в компанию не происходило. Таким образом, мы, даже не обсуждая эту ситуацию специально, негласно решили не затаскивать друг друга насильно в свой мир и оставить общество каждого из нас для «личного пользования». Время от времени мы, конечно, встречались то с ее друзьями, то с моими, но чаще проводили время наедине.

Одну из главных черт Ланы, не позволившую мне окончательно с ней сблизится, я обнаружил довольно быстро. Девушка была абсолютным, закоренелым представителем пресловутого общества потребления. Отношение к людям для нее определялось их материальной обеспеченностью. Мне каким-то образом удалось попасть в категорию не особо вписывающихся в ее картину мира, но, тем не менее, входящих в ближний круг общения. Кроме себя самого я со временем заметил, по крайней мере, еще одного человека совсем не «голубых кровей», с которым Лана встречалась довольно часто. Это была ее подруга детства Катя, с которой девушка выросла в одном дворе. В девяностых, когда семья Ланы еще не добилась нынешних «высот», девочки жили в соседних подъездах и каждый день играли вместе. Дружба, на удивление, выдержала все перипетии, связанные с переездами и переходами Ланы в частные школы, и осталась так же крепка, как и раньше, несмотря на то, что подруга детства стала обычным менеджером по рекламе. Мы пересеклись с Катей лишь однажды, но этого хватило, чтобы у меня сложилось о ней впечатление как о человеке открытом и добром.

Лана также казалась мне достаточно доброй, но, в то же время, в некоторой степени высокомерной и слегка заносчивой. Любимой формой досуга у нее была комбинация шопинга в элитных бутиках и пары бокалов красного полусухого в каком-нибудь пафосном винном баре сразу после покупок. Исходя из социального положения и дохода человека, которые определялись «на глаз», по внешнем виду, Лана решала, как ей с этим человеком общаться. Такое отношение к людям, как я понял из случайно оброненной однажды фразы, ей привила мама. Я же (не знаю, к счастью или к сожалению) оказался за рамками «простых смертных», хотя ни коим образом к этому не стремился. Однако, рамки, невольно обойденные мной в случае с Ланой, никуда не делись в общении с Евгенией Николаевной. Начиная с нашей первой встречи, мама девушки смотрела на меня как на муравья, как бы случайно останавливая на мне скользящий взгляд не более чем на пару секунд, а всё наше общение, происходившее, в основном, когда я заходил за Ланой и ждал на диване в прихожей, сводилось к ее едким комментариям вроде:

– О, интернетчик наш появился. Ну, как анекдоты, травятся?

Обычно я натянуто улыбался и отвечал:

– Ага, спасибо за интерес.

На этом беседа, как правило, заканчивалась – девушка не заставляла себя ждать дольше, чем две-три минуты.

Наши с Ланой разговоры всегда упирались в тему важности/неважности материального обеспечения человека. Она никак не могла понять, как можно быть счастливым без кучи денег, в то время как я не понимал, как может счастье заключаться в обладании вещами или купюрами. В ходе одного из споров на эту тему мы зашли слишком далеко: настолько, что твердо и непоколебимо решили разойтись раз и навсегда. Саму ссору и ее причину сейчас даже вспомнить сложно, таких мелких конфликтов – всегда по одному и тому же поводу – у нас возникало очень много. Лане могло, к примеру, до степени крайнего раздражения не понравится то, что я легко соглашался подать пару рублей какому-нибудь малоимущему человеку на улице в случае обращения последнего с соответствующей просьбой.

– Зачем ты вообще на него внимание обращаешь? – в такие моменты она говорила нервно и как-то резко. – Не надо даже замечать их! Для тебя их не должно существовать!

– У меня есть деньги, у него их нет, – отвечал я спокойно. – Для меня эта мелочь ничего не значит, ему она, может быть, поможет выжить. Не вижу проблемы.

– Проблема как раз в этом «может быть»! Такие люди не знают цены деньгам, он пойдет и пропьет их сейчас! Сто процентов – пропьет!

– Пропьет 9 рублей? Не говори ерунды. – Я начинал заводиться. – Может, пропьет, а может и не пропьет. Я не знаю, что будет там, где меня нет. Я не вижу будущее, зато у тебя это, похоже, очень хорошо получается, да?

Дальше обычно начиналась перепалка без каких-либо конкретных доводов и аргументов. И вот, после одной из подобных сцен (возможно, даже именно после этой с подаянием бездомному), примерно через полгода наших отношений, мы окончательно убедились в слишком большой разнице во взглядах на некоторые фундаментальные вещи. Около двух месяцев между нами не было абсолютно никаких контактов.

Потом Лана вдруг позвонила мне и сухо предложила встретиться, сразу оповестив, что это не свидание, а деловая встреча по поводу рекламы в нашей группе. Вначале мы действительно говорили строго по делу, но к концу беседы ушли совсем далеко от темы и, поддавшись внезапно возникшему чувству, решили увидеться вновь – «просто погулять где-нибудь»… И снова стали встречаться. Теперь мы намерено старались не поднимать острых вопросов, опасаясь рецидива старых конфликтов на этой почве, но в глубине души меня не покидало ощущение недолговечности такого «второго шанса» – слишком уж острыми были наши противоречия. Но покуда все шло хорошо, намерено ставить нам палки в колеса я не собирался, и Лана, насколько мне удавалось ее понять, придерживалась аналогичного мнения.