Читать книгу Князь во все времена - Сержант Леший - Страница 4

Так бы я и мучился с восстановлением собственного «Я» и устаграммливанием прошлых воспоминаний, если бы вскоре не произошли события, напрочь перечеркнувшие всю прошлую жизнь тихо почившего в бозе князя и его вновь приобретенного партнера. Впрочем, о молодом князе можно было бы уже и забыть. За все прошедшие недели он в нашем общем тельце никак не проявился, а значит, это теперь уже я.

Второй шанс, однако. Необычный, но не сказал бы, что неприятный. Полученное тельце я потихонечку доведу до ума, чем заняться – найду, но то, что скучно никому не будет, это к гадалке не ходи.

В один прекрасный день, в тот самый момент, когда я уже заканчивал свою утреннюю тренировку, включавшую в себя в том числе и бой с тенью, во дворе моего флигеля вместе с Дашей нарисовались сразу два персонажа.

Первый – высокий красавец с пепельно-русыми волосами и начинающимися пробиваться усиками, щеголял легонькой повязкой на правой руке. Второй был ненамного ниже, но…

Сразу видна была порода, что ли? Блондинистый до белобрысости. Немного у́же первого в плечах, но явно сильный и хорошо тренированный молодой человек, слегка припадая на правую ногу, держался за щегольскую тросточку.

– О ля-ля, Александе́р! – услышал я за спиной до боли знакомый голос. Память подсказала: Степан Барбьер. Единственный наследник русско-французского фабриканта, ныне уверенно пребывающего на том свете.

Батюшка Степана, сведя в гроб матушку, пустился во все тяжкие и всего чуть более чем через год изволил скончаться на очередной актрисульке, оставив единственному сыну весьма нехилое состояние.

Сынок делом отца заниматься не пожелал, и знамя успешного бизнеса подхватил очень предприимчивый младшенький брательник покойного бизнесмена, отправивший родного племянника на юга́ – с глаз долой, от финансов подальше. Дядюшка трудится в поте лица, наполняя французскую армию мундирами, аксельбантами, ремнями да сапогами. Наследник трех заводов и десятка небольших полукустарных фабрик благополучно усваивает выделяемые не скупым родственником деньги.

– Вот оказывается, что бывает, когда благородный человек несвоевременно получает бутылкой шампанского по своей не менее благородной голове! – продолжил мальчик-мажор.

В голове моей очень неприятно щелкнуло, и под повязкой сразу же зачесалась уже почти зажившая рана.

Точно! Вот из-за этого увальня мы с набережной-то и слетели. Я сначала получил бутылкой по голове от этой пьяни, а уж потом мне добавилось чем-то еще.

«Убью урода!» – мелькнуло у меня в голове совершенно непроизвольно.

Спрыгнув с турника и разминая кисти, я направился в сторону весело трендящего, но не понимающего, что ему наступает неожиданный, но от этого не менее неминуемый конец его бестолковой жизни субчика.

– Князь! Что-то Дарья Никаноровна у вас совсем заскучала. Может, мне сто́ит обучить ее той самой новинке, в которой не было равных хорошо знакомой нами Ксении. Помнится мне, еще Моника Левински очень удачно выступила с этим прямо-таки непревзойденным номером.

Не дойдя пятка шагов до глумящегося парня, я как будто налетел на бетонную стену.

«Твою же мать!» Фраза, автоматом проскочившая у меня в голове, была несколько длиннее и намного непечатнее.

– Я тебе обучу! Испортишь мне девочку, я тебя такому обучу, что Боря Моисеев к тебе на мастер-класс запишется, а в «Голубой устрице» ты будешь звездой ежевечернего шоу. – Это стопудово Женька! Можно и не гадать.

Он всю жизнь пытается моих баб клеить. В шутку, конечно же – чувство меры у моего друга развито отменно, а после совместной горничной, которую как раз звали Ксения, у него башню больше не сносит. Мой друг прекрасно понимает, что горничных много, а жизнь одна, и прожить ее желательно не в инвалидной коляске. И вообще прожить – некоторые шутки я категорически отказываюсь понимать.

– Князь! – Белобрысый притворно закрылся от меня тросточкой, выставив ее горизонтально на вытянутых в мою сторону руках.

Вес своего тела при этом он перенес на левую ногу. Видимо, правая подставка у него все же повреждена значительно больше, чем он пытается всем показать.

– Мы и не знали, что вы настолько разносторонне испорчены. Может, все же ограничимся девочками? Помнится мне, в уютном гнездышке под названием «Волчье логово» вы не были столь распущены.

«Ой, ё! Еще один!» – опять мелькнуло в моей ошарашенной происходящим голове.

«Волчьим логовом» Славка называл родительскую квартиру на улице космонавта Волкова в Москве у метро «Войковская».

– Посмотрим на ваше поведение. В дом заходите, – буркнул я, моментально успокоившись.

– Дарья Никаноровна! Будьте так любезны. Распорядитесь насчет кофе, пожалуйста, – попросил я настороженно прислушивающуюся к нашему безмятежному разговору Дашу.

Вроде невинный наш разговор был пропитан недосказанными фразами, а как я заметил, люди этого времени здорово отличают недосказанные слова во вроде бы невинном разговоре, пытаясь понять, что имел в виду собеседник. Вот и сейчас девушка не понимает смысла недосказанных слов и фраз в нашем разговоре, и это ее сильно напрягает.

Поглядим. Славка кофе вообще не пьет, а чай предпочитает только с молоком. Связано это с какими-то детскими воспоминаниями. Славка никогда об этом не говорил, а я не докапывался.

– Дарья Никаноровна! После удара по и так не слишком умной голове у моего друга что-то с памятью. Мне, если вас не затруднит, чай с молоком! – Издевка в голосе белобрысого просто зашкаливала. Точно Славка.

Так. А где же Яшка? Неужели погиб? По информации Дарьи, четвертого нашего покатушечника откачать так и не смогли, и уже давно и без особых почестей закопали на кладбище его юную тушку. Жаль, если это Яшка. Без него наша команда не команда.

* * *

Услав Дашу в город на дневной променад, я принялся расспрашивать своих вновь обретенных друзей, но никакой путной информацией они не владели, хотя нашли друг друга уже достаточно давно.

В отличие от Степана – так сказать, плода русско-французской дружбы, Славка плод дружбы русско-немецкой. Мама́ у него русская дворянка, папа́ – немецкий барон. Живут, как это ни странно, во Франции – мама́ постоянно в Париже, папа́ мечется между Марселем и Парижем, периодически зависая у сыночка – есть у стремительно стареющего барона здесь своя пассия. Впрочем, сильно подозреваю, что и в Марселе он не одинок и, судя по местной малышке, его марсельская любовь совсем недавно закончила школу. О времена! О нравы!

– Рассказывайте. А то я здесь в полнейшей изоляции – только охрана, горничная и Даша. В первую очередь меня интересует, как вы со своими головами сдружились? Я, если честно, в самые первые дни чуть башней не съехал. Пока не сообразил все писать или думать «громко» и прокручивать в голове события и знания.

Женька вдруг заржал, согнувшись и хлопая себя по коленям. Рядом с ним хохотал Славка.

– Ты не поверишь! – чуть продышавшись и утирая слезы, заговорил бывший химико-геолог. Вид при этом он имел донельзя довольный. – Я пока три учебника по химии по-новой не создал и пять десятков тетрадей не исписал, не успокоился. Саня! Ты только представь! Я по памяти написал двухтомный школьный учебник по химии для седьмого тире одиннадцатого класса и химию для вузов Никольского и Суворова! Я гений! Я даже не помнил, что все это читал, а написал так, как будто книги перед глазами лежали. И сейчас еще пишу. Из меня лезет все, как дрожжевое тесто.

Однажды ночью вскочил и принялся писать состав всех антибиотиков, которые знаю. Думал, откуда у меня такие знания по фармакологии? А потом вспомнил. В две тысячи третьем приятель у меня заболел в экспедиции, а там мало того, что до ближайшего жилья километров четыреста, так и вызвать туда «левый» вертолет это автоматически себе лет пятнадцать навесить. Но мы на ту заимку несколько лет таскали лекарства, вот и принялся читать, что и от чего помогает. Прикинь! Почти четверо суток писал то, что по жизни никогда не понимал.

Со всем остальным полный атас! Только систематизирую химию, лезет геология. Справился с геологией, полезла геологоразведка, затем все месторождения, что знаю, а я их много знаю – специально же ездил по закрытым и давно заброшенным. Да ладно бы только месторождения, все детали вижу, как на цветной картинке. Даже самые мелкие подробности помню. Вот на кой мне маршрут до ручья, где мы с Яшкой в середине девяностых золото ковыряли? Так нет же. Все камни в этом ручье помню, как таблицу умножения. – Славка обескураженно замолчал.

– А ты думаешь, чего мы у тебя так поздно появились? Сами писали как проклятые. Я пока не утряс все воспоминания, из дома выйти не смог. Тоже десятка четыре тетрадей получилось, – добавил проржавшийся и посерьезневший Женька.

Я его понимал, как никто другой – знания у нас с ним ну очень специфические. Женька капитан спецназа ГРУ, да и после войны он у меня совсем не фиалки выращивал и девочек выгуливал.

То, что мой друг в своих тетрадях понаписал, сейчас даже в теории ни в одной армии мира не практикуется. Самбо недавно создано. Осназ в зачаточном состоянии. А уж о действиях разведывательно-диверсионных отрядов в глубоком тылу противника или совместно с армейскими подразделениями и говорить не приходится.

– Ладно бы только по профилю. Ты мне лучше скажи, откуда я устройство тампакса с аппликатором знаю? И ведь пока его со всеми подробностями не нарисовал, не успокоился! – обескураженно выдал мой друг.

Теперь мы ржали уже втроем. И ведь правда. Откуда я знаю устройство того же унитаза или принцип работы микроволновки? А ведь тщательно зарисовал и расписал.

– Дело ясное, что дело темное. Голова прибор нежный, а по нему автомобилем да со всей дури. Значится так – пару дней вам на утрясание записей, а потом тащите свое творчество ко мне. У меня сейф большой. Думаю, все поместится. Что со всем этим делать, потом будем думать, – подвел я черту под началом нашего непростого разговора.

Не скажу, что у нас что-то могут украсть, но предосторожность не лишняя. Да и мне так проще соблюдать режим секретности – прежняя моя профессия и весь образ нашей жизни конца двадцатого – начала двадцать первого века не давали мне сегодняшнему покоя.

– Теперь следующий вопрос. Как погиб четвертый? Кто нас вытащил из машины? Что было дальше? Меня интересует полная хронология событий. Короче – все, что знаете, а то Дашка не мычит, не телится. Похоже, получила жесткие инструкции от управляющего имением. Сильно подозреваю, что зарплату она получает у него не только как медсестра – слишком странно себя ведет. – Я прервался.

Пусть ребята мне пока эту информацию расскажут. Сразу много вопросов задавать нельзя – запутаемся.

– Четвертого зажало смявшейся крышей машины, и вытащили его только с автомобилем. Был мертвее мертвого – при падении в воду сломал себе шею. Второй сын генерала от инфантерии^[4]. Русский. Двадцать четыре года. Похоронили через три дня без нас на общественном кладбище. На могилу мы ездили, но больше ничего не выясняли, – докладывал Женька четко, но не забывал и про детали, зная, как я к ним отношусь.

– Нас всех вытащил какой-то пацан. Славка тоже башкой отоварился и уже захлебывался. Сначала пацан его утащил к берегу – там было где-то по пояс. Прислонил Славку спиной к набережной и к нам. Вытащил меня – я к тому времени тоже уже уехал, дотащил меня до Славки – он в процессе успел проплеваться. Мальчишка скинул меня ему на руки и к тебе, но машина уже сползала на глубину, и за тобой пацан нырял. Судя по всему, ты выжил только потому, что каким-то чудом оказался в воздушном пузыре и пацан тебя все же умудрился достать. Как он сподобился твою тушу дотащить до поверхности, где вас обоих перехватили охранники парка, одному богу известно. Еще минута и звездец – не откачали бы обоих.

Каким образом мальчишка оказался в частном парке и на частной набережной – никто не знает. Его даже полиция в больнице допрашивала. Вытаскивая нас, он сильно простудился и, по информации из газет, уже умер. По национальности то ли португалец, то ли испанец, то ли вообще еврей. Выяснить не представлялось возможным – в газетах его имя вообще не упоминалось. Сам я этого пацана плохо запомнил – мальчишка лет пятнадцати. Худой, жилистый, но очень упорный. За тобой нырял до последнего. Вытаскивая тебя, сам наглотался воды и потерял сознание. Охранники его еле откачали и отправили в больничку для бедных.

– Еврей, говоришь? – Я наливался бешеной злобой.

У меня такое иногда бывает. Особенно когда собеседник и по совместительству мой лучший друг тупит, как мутант осла и барана.

– А Яшка у нас кто? Китаец?

Женька остолбенел – такое ему в голову не пришло.

– Значит так. Берешь ноги в руки, а в горсть «бабла» и мухой в полицейский участок, в больничку и в редакцию газеты, что писала об этом пацане. И чтобы завтра, самое позднее послезавтра мальчишка был здесь. Если плох, наймешь лучших врачей, но Яшка выжить должен.

* * *

Мальчишку мы нашли на четвертый день поисков, да и то совершенно случайно – через охрану усадьбы. Ни в полиции, ни в редакции газеты, ни в больничке для бедных слоев населения, здорово смахивающей на ночлежку, никакой подробной информацией о нем не располагали.

Как оказалось, в нашей усадьбе пацан не был посторонним, а был сыном прачки, обстирывающей еще и охранников нашей усадьбы. Вот только конкретного адреса его проживания никто не знал или нам специально не говорил.

В тот памятный для всех нас вечер мальчишка как раз возвращался от одного из охранников, притащив тому тючок постиранной одежды. Воспаления легких, к счастью, пацан не заработал, но сильно простыл и валялся в состоянии полного нестояния в закутке, который они на двоих снимали с матерью.

Почему к счастью? Сейчас это почти смертный приговор – антибиотиков в этом времени пока не придумали и воспаление легких это гарантированная смерть для бедняков, рыбаков, портовых грузчиков и нищих. Да и для большинства остальных тоже. За редким исключением. Почти в такое же исключение попал и Яшка, на тот период еще не бывший таковым.

Нашла пацана Даша. Уже тогда, когда мы поставили всех на уши и, не найдя искомое, почти опустили руки, моя содержанка слила мне наводку на пацана. Поняв, что мы ищем мальчишку, чтобы отблагодарить его за собственное спасение, она просто выдала всю информацию о нем. С-с-самка собаки.

Вообще-то Дарья Никаноровна подобным поведением меня уже достала – информацию она мне сливает весьма дозированно, хотя и достаточно своевременно. Похоже, ее действительно перекупили. Кто я, пока не поняла, а князек не понял бы вообще, а так как ни умом, ни житейским опытом к своим годам он еще не обзавелся, то Даша особенно и не скрывается. Меня пока такое положение вещей устраивает, но серьезный разговор с любовницей совсем не за горами – оставлять рядом с собой мутного стукача смысла не имеет.

Обнаружив пацана, Женька попробовал его с ходу умыкнуть с собой, попутно объясняя его матери, что князь, которого ее отпрыск спас от смерти, хочет лично поблагодарить спасителя, но не тут-то было. Объяснения вроде прокатили, но уперся сам мальчишка. К тому же он был не сильно транспортабелен – то есть ходил по стеночке до туалета, но не более того, так как за время болезни сильно ослаб.

Тогда Женька притащил дорогого врача, засветил неслабые деньги и вывез мальчишку якобы в частную больницу, а на самом деле ко мне домой. Флигель у меня только называется флигелем. На самом деле это отдельный дом в глубине обширного парка на шесть комнат плюс гостиная, кухня и прочие хозяйственные помещения, так что поместить мальчишку с максимальным комфортом мы смогли влегкую.

Надо сказать, что Изя энд Яша оказался натуральным иудеем и не сразу нам открылся. В лоб мы его, разумеется, ни о чем не спрашивали, но постоянно в разговоре упоминали о событиях нашей прежней жизни. В свою очередь хитрый мальчишка изображал полнейшее непонимание процесса.

Похоже, пацан просто наслаждался новой для него жизнью. Мы окружили его максимальной заботой, а лечение, уход и калорийное питание были к ней приятным бонусом. Доктор после внушительного пистона от меня и приятной стопки купюр от Степана почти неделю отходил от мальчишки только за лекарствами и переночевать.

В качестве альтернативы, в случае летального исхода пациента, я на полном серьезе пообещал доктору жуткую кастрацию тупым ножом. Так что местный пилюлькин проникся по самое не могу и, по-моему, впервые в жизни пожалел, что выбрал такую непредсказуемо опасную стезю врача.

Кстати, ухаживала за новым пациентом та же Даша, заботясь о нем как о младшем братишке, а так как выдающиеся стати моей содержанки так никуда и не делись, то мальчишка просто пожирал ее глазами. Не скажу, что меня это расстраивало – скорее забавляло, но отсутствие в нашей жизни Яшки здорово огорчало и серьезно напрягало всю нашу компанию.

Так прошло еще четыре дня, и я уже практически пал духом. Нет. Выгонять мальчишку из своего дома я и не собирался. Его матери мы собрали достаточно большую сумму денег, чтобы она год ни в чем себе не отказывала, и устроили на постоянную работу в имение, слегонца урезав права управляющего. Просто я своей властью рассчитал горничную, убиравшую мой флигель, и взял на работу мать мальчишки, поселив ее в комнате, где лежал сам пацан. По сравнению с грязным углом, который они перед этим снимали, эта комната была для них дворцом падишаха. И, как оказалось впоследствии, я не прогадал.

Однажды за завтраком, увидев выходящую из моей спальни Дашу, мой хитровырожденный друг просто сказал мне:

– Вот что такое не везет и как с ним бороться? Ты, Саня, второй раз в своей жизни князь, а я как был иудеем, так и здесь ни хрена не изменилось. Как имел ты королев, так и в этой жизни не останавливаешься. – Самое забавное заключалось в том, что Даша уже подошла к нашему столу и стояла прямо за спиной этого засранца, уронив челюсть на пол. Тон и слова пятнадцатилетнего щенка никак не соответствовали обращению к аристократу и хозяину дома.

– И что мне теперь с ней делать? В парке закопать или в море утопить? – Я глазами показал Яшке на застывшую как изваяние девушку, но он, лишь слегка скосив взгляд, так же безмятежно ответил:

– Да ладно, Сань. Тебе ли ее опасаться? Ну, стучит девочка управляющему, а тот докладывает главе семьи, но это, так сказать, норма поведения. Тебя же все уже мысленно похоронили, а ты мало того, что выжил, так и разительно изменился, и всем интересно, во что это безобразие выльется. Управляющий уже ремонт здесь собрался делать, подготавливаясь к приезду княгини на летний сезон. Виды он имел на этот флигелек весьма конкретные, да и на Дашу тоже. Главное – это то, что Дарья Никаноровна собирает информацию о тебе и окружающих тебя людях для бывшего штабскапитана Отдельного корпуса жандармов, ныне являющегося одним из руководителей Русского общевоинского союза во Франции барона Германа фон Винзборга. – Яшка сделал паузу.

Из уст малолетнего мальчишки все это прозвучало настолько дико, что мгновенно побагровевшая Даша, не успев произнести ни звука и закатив глаза, рухнула в обморок.

Вот за что я люблю благородных девиц, так это за такое проявление чувств! Чуть что, сразу в бессознанку и ну шикарной шевелюрой паркет полировать. Женщин в моем времени подобным пассажем смутить просто нереально. За редкими исключениями, но те исключения в шпиёнские игрища и не играются.

– Ты-то откуда все это знаешь? – спросил я Яшку, подобрав девушку с пола и пристраивая ее на небольшой диванчик, стоящий в гостиной. То, что это Яшка, я ни секунды не сомневался – он любит такие эффектные выходки.

– Ой! Прям секрет Полишинеля. Ты не представляешь, князь, как ты всех уже здесь достал. О твоих похождениях кухарки да охранники анекдоты рассказывают. После аварии ты кардинально изменился, а это непонятно и непривычно. Все непонятное пугает, а вокруг твоей семьи, а главное вокруг денег твоей семьи, крутится достаточно много шакалов из РОВС, местной охранки и подобных им проходимцев. На тебя не стучит только ленивый, а я просто умею слушать. Кто на сына прачки внимание-то обращает? Я сопротивлялся, как мог, но Евгений мою обессиленную тушку к тебе все же перетащил, и теперь от меня толку чуть. Подождал бы немножечко, я бы сам нарисовался. Завербовать ни меня, ни мать еще не пытались, но думаю, у нас все еще впереди. Единственный плюс – я встречу Винзборга с Дашкой отследил. Он прямо в парк приперся и принимал доклад не только от твоей любовницы, но и от парочки охранников. Ну, а я его соответственно выпас и выяснил все, что возможно.

При этих словах Даша встрепенулась.

Пожалуй, насчет обморока я погорячился. Моя красавишна так время тянула и собирала дополнительную информацию. Ничего страшного. Сейчас я тебя огорчу до последней крайности.

– Не изображайте обморок, Даша. Мы уже давно поняли, что вы пришли в себя. Присаживайтесь к столу, но можете остаться и там. Просто не хотелось бы орать на весь дом, рассказывая мамочке нашего юного друга излишнюю для нее информацию.

Даша молча встала и так же молча села за стол.

Красивая все же деваха! Я прямо залюбовался. Жаль будет потерять такое приобретение.

– Так и есть, Дарья Никаноровна! Мы с молодым человеком знакомы уже достаточно давно, и так же давно я использую этого мальчика как своего ключевого информатора. Отношения у нас не только дружеские, а скорее даже приятельские, но это, пожалуй, и все, что вас касается напрямую. К нашим личным отношениям подобный пассаж никакого отношения не имеет, а помочь вам я с удовольствием помогу. Думаю, что вы не откажетесь стать независимой и со временем очень богатой женщиной? – небрежно и достаточно спокойно сказал я.

Сказал и сам начал прокручивать, как, не сильно ее подставляя, я смогу использовать девочку. Самому Дашу расспрашивать нельзя – сразу уйдет в глухую оборону, и дальше ее только пытать. С непредсказуемым результатом.

– Независимой от кого, князь? – Голос девушки звучал глухо и невыразительно.

– В первую очередь от барона фон Винзборга. Он уже давно зажился на белом свете. Пора ему на покой – я не сильно люблю, когда за мной беззастенчиво следят, используя для этого близких мне людей. Вы пока таковой остаетесь, но дальнейшее будет зависеть только от вашего поведения. Скажу сразу, что особого выбора у вас нет. Равно, как и времени на принятие решения. И либо вы с нами до конца, какой бы он ни был, либо с бароном на кладбище. Причем именно погоста я никому из вас не обещаю – море рядом и утопить труп не проблема, – говорил я специально жестко, не оставляя девушке ни единого шанса.

Такого она от меня не ожидала, и девчонка под моим взглядом просто сжалась от ужаса. Мне же крайне необходимо было сразу сломать Дашу, а уж детали Яшка из нее в приватном разговоре вытащит все без остатка. Опыт «деловых» переговоров девяностых годов конца двадцатого века не пропьешь, как ни старайся. К тому же у Яшки в той жизни было четыре дочки, жена и теща, и как в непринужденном доверительном разговоре выдаивать полезную информацию из «слабого» пола, он знает превосходно.

– Разумеется, до решения всех ваших проблем вы поживете у меня в доме, а пока пройдите в комнату к этому молодому человеку и расскажите ему обо всех своих проблемах. Не скрывайте ничего – считайте, что вы на исповеди. Молодой человек умеет слушать и вовремя молчать, а я умею решать чужие проблемы, какими бы они ни казались запущенными.