Читать книгу Служение нации. 10 мировых примеров управления Государством - Сейдахмет Куттыкадам - Страница 32

До правления Рузвельта президент, возглавляющий исполнительную власть, играл примерно такую же роль, как две другие ветви власти – законодательная и судебная. Рузвельт занялся усиленным перетягиванием канатов: он отобрал у Конгресса многие его законодательные прерогативы и расширил законодательную функцию института президентства. Для этого он использовал самые разные методы: обхаживание влиятельных депутатов и сенаторов, давление на Конгресс через общественное мнение и свое право «вето». Он установил абсолютный рекорд, наложив вето 635 раз.

Более «крепким орешком» оказался Верховный суд, в котором заседали 9 судей, избираемых пожизненно и не зависящих от исполнительной власти. Избранные при прежних республиканских администрациях, они почти все законодательные инициативы Рузвельта принимали в штыки. Если за первые сто сорок лет своей истории Верховный суд Соединенных Штатов признал неконституционными шестьдесят законов, то лишь за один год правления Рузвельта – одиннадцать его законодательных инициатив (но следует признать, что подобного «фонтана» законопроектов тоже не было в истории). Коса нашла на камень.

Тогда Рузвельт обратился к Конгрессу, в обеих палатах которого большинство принадлежало демократам, предоставить ему право назначать дополнительных членов Верховного суда по достижении судьями 70-летнего возраста. Так как шестеро из девяти судей были преклонного возраста, он мог бы назначить еще шестерых новых судей и получить необходимое лояльное большинство в суде. Однако обе палаты отвергли законопроект, посчитав опасной чрезмерную зависимость судебной ветви от исполнительной власти. Между тем самый непреклонный из судей сам подал в отставку, и Верховный суд, испугавшись, что рано или поздно Рузвельт может заставить своих однопартийцев в Конгрессе принять его поправку, смягчил свою позицию и перестал отменять важнейшие рузвельтовские законы.

До Рузвельта многие прерогативы власти были в штатах, которые вели себя как вольные феоды. Он намного усилил роль федерального центра, увеличил количество чиновников в сети структур федерального правительства с 600 000 до 920 000 человек, и аппарат работал как единая слаженная машина.

У Рузвельта был тонкий нюх на таланты, он находил их повсеместно и каждому из них находил достойное дело. В своей команде он давал возможность высказаться всем, но решения принимал сам, и они уже носили характер приказа, требующего безукоснительного выполнения.