Читать книгу Варшавский договор - Шамиль Идиатуллин - Страница 5

Средиземноморская кухня является вершиной кулинарного искусства. Этот лозунг шефа Дуазье вряд ли увенчает список самых глупых изречений, но попытка неплоха, скажет вам всякий подкованный едок. Едока в резерве у Адама не было, подков тоже. Был шеф Дуазье, весь в шейном платке и образе европейского интеллектуала, и был сам Адам, со списком не изречений, но желаний. Потеря скидки в самом актуальном ресторане города (по версии окружной газеты) занимала в списке предпоследнее место. Поэтому Адам кивал, улыбался, не к месту вставлял евроинтеллектуальные цитаты – и в порядке компенсации за муки получил приглашение быть особым гостем самого актуального ресторана (по версии окружной газеты) в любое время и в любой компании. Видимо, дела у самого актуального ресторана (по версии окружной газеты) шли не слишком бойко. Или актуальные жители округа уже начали разъезжаться по бабушкам в связи с наступающим Днем благодарения.

У Адама бабушки, к сожалению, кончились в детстве, а любимый дедушка немногим позже. Родители были благодарны друг другу в основном за то, что вскоре после развода осели на разных побережьях и горизонт друг другу не омрачали. В юности Адам из-за этого почти комплексовал, теперь почти радовался. Можно было смело строить планы на послезавтрашний день. На завтрашний они были построены загодя и несокрушимо. А сегодня Адам твердо решил вытащить мастера к Дуазье. Чтобы за поздним завтраком спокойно обсудить презентацию, оценить еду и обстановку, прикинуть перспективу приема парней из Хантсвилла именно за столиком самого актуального ресторана (по версии окружной газеты). И просчитать смысл такого приема с учетом последних данных.

Адама данные перепугали. Источники Адама, в том числе подсказанные мастером, уверенно сообщали, что инженерный корпус армии США определенно склоняется к трехуровневой версии «Сумукана», которую независимо друг от друга продвигали UCC и Motorola. У обоих производителей были огромные ресурсы, огромные возможности и огромный опыт сотрудничества с военными. В эту огромность и прыгал, паруся штанишками, маленький Boro Security – как пуделек новоселов в отточенный годами спарринг соседских ротвейлеров. Порвать, быть может, и не порвут, но унизить могут сильно.

Мастер должен был разогнать опасения. Обычно он это делал тремя фразами за полминуты – когда хотел утешить. Иногда не хотел. Вернее, исходил из нечеловеческого подхода «Страдания облагораживают, а исправленная ошибка полезней несовершённой», вынесенного из каких-нибудь восточных экспедиций. Адам, к счастью, таким опытом не обладал и суть подхода разобрал методом невкусных проб.

Мастер от утешений или педагогического иезуитства уклонился, ограничившись извинением перед Адамом – а Адаму пришлось извиняться перед шефом Дуазье. Мастер умчался домой по звонку рыдающей жены: малец травмировал ногу. Мастер при всей его мягкой ироничности парень железный, но на семье повернут. Железно и до упора. Адам обычно это ценил и подозревал, что сам станет таким, когда наконец попадет в чей-нибудь хомут (не твой, Лора, отставить и расслабиться). Здесь и сейчас ценить было тяжко: готовность мастера обменять миллионный контракт на ритуальное исполнение отцовского долга раздражало и беспокоило. Адаму хотелось срочно утешить мастера, привести в рабочее состояние и все такое. Однако он с трудом представлял себе человека, способного утешить Расти Харриса. Представить последствия такого эксперимента было еще сложней, при всей любви Адама к мистическим триллерам и слэшерам.

Ладно, мастеру виднее. И времени в обрез, но хватало. Встреча назначена на пять, презентация готова, Адам шлифанет ее в одиночку – да и в дороге, считая перелет, пара часов для обсуждения есть. А мастер будет на подхвате. Так договорились – и мастер рванул домой.

Но не дай бог сорвется. Не дай бог всем.

Не сорвалось.

В самолете мастер послушно кивал в такт Адаму, елозил пальцами по подсунутому планшету и вроде даже откликался в лад, но пару раз тормознул с ответами. Адам прервался и спросил, все ли в порядке. Мастер встряхнулся, извинился и сказал, что да-да, теперь все. Вольно, солдат.

И тут же лихо и быстро, в редко используемой манере парашютного диверсанта объяснил Адаму, что инженерный корпус остро нуждается не просто в работающей системе безопасности, но в системе, во-первых, универсальной, во-вторых, инновационной, в-третьих, испытанной практикой, в идеале – как в Штатах, так и в максимально отличающихся условиях, например, ближневосточных. А такой системы нет ни у кого, кроме Boro. Мы предлагаем заказчику пятиуровневое обеспечение безопасности, проверенное хоть и гражданскими пользователями, но в довольно боевой обстановке. Мы готовы, не выходя за рамки «Сумукана», подключить и шестой уровень, химическое производство для этого у нас разработано и подготовлено. Любого конкурента вырубим и проблеваться дадим, да еще и в ультразвуковой трип отправим, так? И мы, Адам, ставим цену, перед которой устоит разве что материально заинтересованный конкурентами заказчик – а мы с тобой не верим, что в инженерном корпусе есть такие. Так даже если и есть – что нам мешает разбудить в них встречный интерес?

Адам чуть было не принялся громить и давить, да вовремя заметил чугунность фаса и вылезший акцент мастера. Понятно. Любимая маска: «Деревенщина учит жизни столичных придурков». Она, надо сказать, мастеру удивительно шла. Многие знакомые Адама считали чугунный прикус естественным свойством главы Boro Security, в связи с чем заместителю главы изо всех сил сочувствовали.

– Запугаешь там всех, – буркнул Адам недовольно.

Расти снова сменил акцент, в которых, кажется, давно запутался сам, и сказал тоном мелкого сутенера:

– Дета, соски вверх, гусак обопрется – не слезет.

Вернувшись к привычному и почти уже не странному говору и тону, деловито закончил: наши козыри – качество, уникальность и эффективность, наш стиль – честность и обаяние. Сегодня мы должны их зацепить – чтобы они нас запомнили, заинтересовались и согласились как-нибудь посмотреть в действии. Мы даже не будем напоминать, что Motorola по ноздри в слияниях-поглощениях, а UCC, ну, это они лучше нас знают. Мы четко скажем, что в нынешней версии цена вот такая, а интеграция всех систем безопасности и апгрейд до реального шестиуровневого «Сумукана» сделает цену совсем другой. Впрочем, про деньги говорю я и в крайнем случае, как старый неприятный человек. Первый номер работаешь ты – уверенно и с блеском, помнишь?

Адам помнил, конечно. Сразу так договорились. Во-первых, потому, что пока инженерный корпус формально искал поставщиков не для ближневосточных, а для восточноевропейских баз – а за Восточную Европу в Boro отвечал Адам. Мастер, который знал всё про всё, к Восточной Европе был абсолютно равнодушен и полностью полагался на младшего партнера. Во-вторых, решающий голос в группе заказчиков был у женщины. За женщин Адам отвечал по умолчанию.

Поэтому переговоры катились как по маслу. Выделение масла адамовой роговицей происходило почти натурально и почти непроизвольно – и не по вине дикой алабамской жары. Пэм Райерсон была пригожа, фигуриста и смугла. Адам на таких западал без дополнительного принуждения. Отдельным его пунктиком была шея – а в шею начальницы департамента закупок инженерного корпуса армии США хотелось пасть лицом и делать что-нибудь медленно и чутко. Строгий костюм с неожиданно крупной сиреневой брошкой на неожиданно крупной и, хочется верить, не сиреневой, груди убивал окончательно. И колец на пальцах Райерсон не было. Адам пару раз терял мысль – на речи это не сказывалось, спасибо картинкам, но бархатистость в голосовых связках превысила разумный уровень.

Райерсон выглядела вполне тефлоновой, но Адам понимал, что ей внимание такого красавчика, даже утрированное, должно льстить. А сдерживаемый изо всех сил интерес не красавчика, но солидного мужчины – тем более. Такими соображениями, не исключено, вдохновлялся уже мастер. Не подраться бы, кстати, подумал Адам почти всерьез.

И тут Райерсон неожиданно спросила:

– Хорошо, а как быть со средствами подавления?

Адам, рассказ которого про тройную страховку устойчивости связи был оборван на самом высокотехнологичном термине, хлопнул губами и глазами, прищурился и посмотрел на начальницу департамента как старшеклассник на эффектную мамашу лучшего друга. И спросил почти томно:

– Подавления живой силой?

Вот тут-то и пригодится снимок блюющей живой силы, пытавшейся подавить прообраз «Сумукана» на первых полевых испытаниях. Добровольцам пришлось доплатить по полтиннику сверх обещанного, но удовольствие стоило дороже.

Страшно хотелось похвастаться еще и LastMinuteCleaner, но клинические проверки спрея, вызывающего короткую фиксационную амнезию, еще не завершились, да и мастер велел придерживать этот козырь до последнего.

Лэнгдон, помощник Райерсон, придавил веками толпы чертиков, прыгавших в глазах. Пэм, шевельнув округлостями, объяснила:

– Вы готовы к подавлению «Сумукана» комплексным механическим, термическим, волновым и электронным воздействием?

– Тип «Морриган»? – так же томно уточнил Адам. Чертики в глазах Лэнгдона раздвинули веки и застыли. Райерсон сказала:

– Например.

– Тип «Морриган» разрабатывается в России, Китае и Израиле. Промышленно не освоен, в интересующий нас сектор не поставляется и в обозримом будущем поставляться не будет.

Пэм наконец улыбнулась, откинулась на спинку кресла и сообщила:

– Устаревшие данные.

Адам осведомился:

– Израиль вписался в конфликт на стороне арабских повстанцев? Или Китай открывает свой филиал на Ближнем Востоке?

– Еще одна попытка, – предложил Лэнгдон.

Адам серьезно сказал:

– Ерунда. В России велась разработка под эгидой тамошней нацгвардии или как она там называется, разработка давно заморожена, производство перешло в частные руки, военные и специальные разработки перестали финансироваться, завод спокойненько шлепает бытовые медиаплееры.

– Устаревшие данные, – повторила Пэм с удовольствием, и Адам подобрался. Мастер, кажется, тоже.

Стимулировать беседу не потребовалось. Лэнгдон сказал:

– Месяц назад русский завод «Потребтехника» отдан в управление Объединенной машиностроительной группе – откровенно государственному концерну откровенно военной направленности.

– Это меняет дело, – озадаченно сказал Адам и посмотрел на мастера.

Мастер откашлялся и, не педалируя тон английского профессора, объяснил, что устойчивость к комбинированному воздействию предусмотрена даже действующей системой, не говоря уж про то, что мы, в отличие от уважаемых конкурентов, называем реальным «Сумуканом», но против инновационных форм воздействия нужны, безусловно, дополнительные уровни защиты – и мы их надстроим, когда и если это потребуется.

Лэнгдон одобрительно кивал, а Райерсон безмятежно сказала:

– Хорошо, но хотелось бы посмотреть на эту устойчивость в полевых условиях. Это возможно?

– В любое время, – сообщил мастер, совершенно не сияя.

Адам снова ему позавидовал и решил, что отдавать всю инициативу глупо. А то получится, что он тут попка, который презентации декламирует да голосом играет. Дождавшись, пока мастер обсудит с Райерсон возможные даты и сойдется на семнадцатом декабря, Адам вполголоса сказал:

– Очень странно.

И с удовлетворением отметил, что Райерсон повернулась к нему всем корпусом и коленками, красиво и продуманно. Не зря я масло источал. И она не зря в гости собирается. Поклевка пошла, теперь главное вести, не спугивая. Адам продолжал вполголоса, интимно так:

– Мы имели дело с «Потребтехникой», еще при моем предшественнике, да покоится он с миром. Он лично вел переговоры о возможности сотрудничества – ну, надо было узнать обстановку и перспективы русских по нашим направлениям. Он выяснил – так, мистер Харрис? – подробности заморозки наступательных проектов, а заодно укрепился в убеждении, что шеф предприятия – он и генеральный директор там, и совет директоров, и владелец, если не ошибаюсь – что этот парень не собирается уступать контроль кому бы то ни было ни на гран. Поэтому парень шарахался от государственной поддержки, от сотрудничества с нами тоже отказался довольно резко. И Колин, мой предшественник, в меморандуме указал, что такой человек не передумает. Ошибся, получается.

Райерсон кивнула и хотела объяснить, но Лэнгдон, дурачок, ее опередил:

– Не ошибся. Этого человека выкинули с завода и сейчас судят.

– За что? – удивился Адам.

Теперь Райерсон успела первой:

– Очевидно, за упрямство и резкость. Не отдал завод корпорации – получай уголовное расследование. Обычная история для России, не знаете разве? Но там, кажется, и криминальные дела, домашнее насилие или даже убийство – я не вникала. Это неважно, важны последствия, не так ли?

– В причинно-следственных связях мы не уверены, – влез все-таки Лэнгдон. – Может, поводом для смены собственника стало криминальное событие, может, наоборот. Государственные концерны в России сейчас активно набирают активы, в том числе разбойничьими методами. Им можно. Не зря корпорация называется ОМГ.

– Характерно, что по-русски аббревиатура «О мой бог» будет такой же, – авторитетно сообщил Адам.

– Вы знаете русский? – уточнила Райерсон.

Адам кивнул, с ужасом сообразив, что по-русски аббревиатура будет все-таки другой.

– Но ведь «Бог» по-русски – он на букву b, – сказала Райерсон.

– Еще есть «господь» – как раз на g, – лениво пояснил Адам, молясь всем алфавитам мира.

Пронесло. Райерсон кивнула, встала и отправилась пожимать гостям руки. Походкой богини.

Процедура Адама завела настолько, что он едва не пригласил Пэм в ресторан немедленно. Не исключено, что Райерсон этого и ждала – и не исключено, что согласилась бы. Адам сдержался совершенно невероятным усилием воли. Сопоставимого усилия потребовало размыкание рук и отрывание взгляда от глаз Пэм. Глаза были прекрасны – как он раньше-то…

Прекрасные глаза обещали лазурные вспышки вполнеба, ледяную свежесть, шоколадное тепло и прочие восторги. Матерь божья, вспыхнула в голове почти незнакомая фраза – гены зашевелились, не иначе.

Адам уже не обращал внимания ни на внезапную сумрачность мастера, ни на гипсовую морду Лэнгдона, изо всех сил старавшегося сохранять невозмутимость. Дисциплинка у них в корпусе была та еще. Плевать.

Недельку подождем. А сегодня, например, можно к Лоре съездить, с бутылочкой и без приглашения. Иначе лопну.

Мысли по этому поводу и трудный выбор между шампанским и белым вином занимали Адама на пути через точки безопасности инженерного корпуса – слабенькими они тут были, а с другой стороны, чего охранять-то. Миссис Райерсон разве что. Эта мысль была лишней – Адам снова разгорелся. Климат способствовал. Адам поспешно стащил надетую было куртку. Мастер жары не замечал – как обычно. Он, похоже, ничего вокруг не замечал – и это было уже необычно. Но Адам обратил внимание, лишь когда сопровождавший сержант напомнил, что останавливаться запрещено, извините. А кто останавливается-то, удивленно подумал Адам, оглядываясь на мастера. Мастер застыл, разглядывая тень. Его всегдашний загар, обновленный латинской поездкой, выглядел удивительно нездоровым – как тень примерно. Мастер посмотрел на сержанта странно и тут же нагнал Адама.

Они послушно сели на заднее сиденье вполне гражданского джипа GM, подтвердили сержанту, что арсенал «Редстоун», музеи космоса и искусств, а также ботанический сад осматривать категорически не намерены, а желают в аэропорт. Сержант веско повторил инструкции юному водителю, козырнул, хлопнул дверью. Машина тронулась – и мастер сразу сказал Адаму:

– Доставай планшет.

– Зачем? – удивился Адам, собиравшийся говорить и, может, петь совсем о другом.

– Опозорились сейчас с этим заводом, надо понять, о чем речь.

Мастер был неоправданно возбужден – как будто не он минуту назад болтал носом в районе солнечного сплетения. Раньше Адам таких перепадов настроения за руководством не замечал.

– Разве опозорились? – удивился он. – По-моему, наоборот, позволили людям блеснуть эрудицией – всем приятно. На самом деле, какая…

– Адам, не сейчас, – сказал мастер и кивнул на водителя, которому было жутко интересно. – Просто посмотрим.

– Да без проблем, – сказал Адам, снисходя к мельтешению начальника, вытащил планшет и отдался поисковому рикошету.

Мастер молча косился, потом не выдержал:

– Правозащитные сайты смотри.

Адам знал, что такое правозащитные сайты и почему на них можно найти профильные данные – но удивился тому, что про это знает мастер. Или это Адам его в свое время просветил? Если так, ничего странного: память у мастера была как юг Луизианы, увяз – не выберешься.

– «Потребтехника», да, – продолжал инструктировать мастер, и акцент у него был неопознаваемый. – Есть? Большой резонанс вызвало силовое и сомнительное с юридической точки зрения изъятие бизнеса у владельца завода «Потребтехника»… Все, что ли? Так. Русскую версию открой.

– Зачем?

– Ты же русский учил.

– Учил… – убито согласился Адам и открыл русскую версию, неслышно бормоча все известные с детства польские слова – и все были к месту.

– Ссылки тоже открой, – велел мастер.

Он несколько секунд рассматривал экран, потом откинулся на сиденье и закрыл глаза. Адам так и не понял, слушает ли мастер, как несчастный подмастерье бьется с невозможным этим языком, запинаясь и перевирая все что можно. Мастер не проронил ни звука, пока Адам не закончил кривой пересказ стандартной, видимо, для современной России рейдерской истории с участием государственного холдинга и строптивого нувориша, разыгравшего стандартный, видимо, для всякой России сюжет с толстовско-достоевским истреблением жены и любовницы. И в самолете мастер тоже не проронил ни звука, потому что заснул до взлета. А на следующий день позвонил уже из Канады.