Читать книгу Парфюм стихов - Шарль Бодлер - Страница 18

Муравьиный город, мечтаний полный,

прохожий на рассвете призрак встречает!

Тайны повсюду, сок течёт, который

в узких венах великого людоеда играет.

Однажды на унылой улице, рано утром,

здания стояли в холоде пассивно.

Берега реки приветствовали вздутым обрывом

и отражали душу актёра декоративно.

Грязно-жёлтый туман затянул пространство,

отправилась утомлённая душа на ночлег,

напрягая нервы, я шёл словно герой по царству,

сотрясаемый барабанной дробью телег.

Старик в лохмотьях продолжал хромать,

отражая цвет дождевого плеска.

Его взгляд побуждал милостыню подать

глазам его из злого блеска.

Можно подумать, что его глазные зрачки

пропитаны желчью, взор находился в холоде.

Его длинная борода жёсткая, похожая на клочки,

торчала, как у Иуды в древнем городе.

Он не сгибался, был сломан его позвоночник.

Сделав резкий прямой угол ногами,

он фиксировал свою линию, тренируя копчик,

принимая неуклюжую форму, перемещаясь шагами.

Треногий ростовщик, или четвероногий больной,

давил ногами мертвецов обезличенных,

пробираясь по снегу и грязи, шёл домой,

враждебный миру и совсем безразличный.

Затем его двойник, тряпки, спина, палка, борода,

никакая черта не отличала его столетнего близнеца.

Они шли в ногу, будто два призрака из барокко,

возникнув из одного ада, бредут до неизвестного конца.

Был ли я участником печально известной игры,

или то был злой шанс, который унижал тебя!

С минуты на минуту я насчитал семерых —

размножений этого зловещего старика!

Кто улыбнётся моей тревоге,

упираясь в неброскую дрожь,

несмотря на их дряхлость в итоге,

каждый из семи монстров был хорош.

Мог бы я дожить до восьмого, ещё одного,

более фатального, неумолимого повторения.

Феникс жуткий с собственным отцом и сыном его.

Я был спиной к этой одержимой процессии исступления.

Пьяный видит вещи удвоенными.

Я ковылял домой, хлопнув дверью, был в ужасе,

больной, лихорадочно обеспокоенный,

израненный тайной, абсурдом снаружи!

Напрасно я пытался взять в руки командование,

все усилия бесполезны, режим бури был таков.

Моя душа, безмачтовая баржа, плясала отчаянно

над каким-то чудовищным морем без берегов!