Читать книгу Настоящие сказки Шарля Перро - Шарль Перро - Страница 10

Жил-был некогда дворянин, который женился вторым браком на женщине, да столь гордой, что другой такой никогда и не видали. У неё были две дочери, обладавшие таким же характером и во всем на неё похожие. А у мужа была своя дочка, такая добрая и нежная, что и не расскажешь, – это она унаследовала от своей матери, лучше которой не было никого на свете.

Не успели сыграть свадьбу, как мачеха уже показала свой злой характер, потому что она не могла выносить доброту этой девочки, из-за которой её-то дочерей ещё больше ненавидели все. Она заставила падчерицу заниматься самыми тяжелыми работами по дому: ей приходилось мыть посуду и лестницы, она убирала комнату госпожи и барышень, её дочерей; спала она наверху, на чердаке, на скверном соломенном тюфяке, в то время как её сёстры жили в комнатах с паркетными полами, где у них были самые модные кровати и зеркала, в которых они видели себя с головы до ног. Бедная девочка терпеливо всё сносила и не смела жаловаться отцу, который бы её выбранил, так как он во всём слушался своей жены.

Окончив работу, она забиралась в уголок у камина и садилась на золу, отчего все в доме звали её Черногузкой. Младшая сестра, которая не была такой злой, как старшая, звала её Золушкой. И в то же время Золушка в своих жалких одеждах была во сто раз красивее сестёр, несмотря на их роскошные платья.

Случилось раз, что сын короля давал бал и позвал на него всех знатных людей. Наши барышни также были приглашены, так как они слыли важными особами в той стране. И вот, очень довольные, занялись они выбором нарядов и причёсок, которые бы им больше всего пошли. Новая забота для Золушки, так как ей ведь пришлось гладить сёстрам бельё и крахмалить их воротнички. Они только о том и говорили, как бы понаряднее приодеться.

– Я, – говорила старшая, – надену платье из красного бархата и украшения, которые мне привезли из Англии.

– А я, – говорила младшая, – надену свою обычную юбку, но зато у меня будет накидка с золотыми цветами и бриллиантовый пояс – такой не у всякой есть.

Послали за лучшей парикмахершей, чтобы приготовить им чепчики в две складочки, и купили мушек у лучшей мастерицы. Они позвали и Золушку, чтобы спросить её совета, так как у неё был хороший вкус. Золушка им посоветовала так хорошо, как вряд ли мог сделать кто другой, и предложила даже их причесать, на что те с удовольствием согласились.

Пока она их причесывала, те говорили ей:

– Золушка, а тебе хотелось бы поехать на бал?

– Ах, барышни, вы надо мной смеётесь. Разве мне там годится быть?

– Это верно, все бы только посмеялись, коли бы увидали, что Черногузка тащится на бал.

Другая на месте Золушки причесала бы их криво, но она была добрая и причесала их так, что лучше и желать было невозможно.

Почти два дня они даже ничего и не ели, в такой пришли восторг. Больше дюжины шнурков разорвали, стараясь их затянуть, чтобы талия выглядела потоньше. И всё время вертелись перед зеркалом.

Пришёл наконец счастливый день, и они поехали, а Золушка провожала их взглядом так далеко, как только могла. А когда они скрылись с глаз, Золушка заплакала.

Её крёстная, увидев её в слезах, спросила, что с ней.

– Мне очень хочется… мне очень хочется…

Она так плакала, что не могла договорить. А крёстная, которая была феей, сказала:

– Тебе хочется поехать на бал, так ведь?

– Увы, – сказала Золушка, вздыхая, – да…

– Что ж, коли будешь хорошо себя вести, – сказала крёстная, – я устрою так, что ты поедешь туда.

Она увела её к себе в комнату и сказала:

– Сходи-ка в сад и принеси мне оттуда тыкву.

– Золушка сейчас же пошла, выбрала самую лучшую и принесла крёстной, но никак не могла догадаться, как это при помощи тыквы можно отправиться на бал. Крёстная разрезала тыкву, вычистила так, что осталась одна корка, тронула её своей волшебной палочкой, – и в тот же миг тыква обратилась в прекрасную карету, всю золочёную.

Потом крёстная пошла заглянуть в мышеловку и обнаружила там шесть мышей, которые были живы-живёхоньки. Она велела Золушке приподнять крышку мышеловки, и как только оттуда выбегала мышь, фея касалась её своей волшебной палочкой, и мышь сейчас же превращалась в прекрасного коня, так что в конце концов у них оказалась великолепная упряжка в шесть лошадей, мышино-серых, в яблоках.

Тут она задумалась, из чего бы ей сделать кучера.

– Я пойду посмотрю, – предложила Золушка, – не попалась ли крыса в крысоловку; тогда мы из неё сделаем кучера.

– Очень хорошо, – сказала крёстная, – сходи посмотри.

Золушка принесла ей крысоловку, где сидели три толстые крысы. Крёстная выбрала из них одну за её важную бороду и, прикоснувшись волшебной палочкой, превратила её в толстого кучера, у которого были такие замечательные усы, каких никто никогда не видал.

Потом крёстная ей сказала:

– Поди-ка в сад, там за лейкой ты найдёшь шесть ящериц Принеси их мне.

И не успела она их принести, как крёстная превратила ящериц в шесть лакеев, которые в своих пёстро разукрашенных ливреях сейчас же вскочили на задник кареты и вытянулись там так, будто только этим всю жизнь и занимались.

Тогда фея сказала Золушке:

– Ну вот, теперь тебе есть в чём ехать на бал. Ты довольна?

– Да, но разве я так поеду, в моём гадком платье?

Тогда крёстная слегка прикоснулась к ней волшебной палочкой, и в тот же миг её старая одежда обратилась в прекрасное платье, расшитое золотом и серебром, всё сплошь украшенное драгоценными камнями. Затем она дала Золушке пару хрустальных туфелек, таких красивых, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

В новом своём наряде она села в карету, и тогда крёстная строго-настрого наказала ей не оставаться на балу позже полуночи, предупредив, что если она останется там хоть минуту лишнюю, её карета вновь обратится в тыкву, лошади – в мышей, лакеи – в ящериц, а её старая одежда примет свой прежний вид.

Золушка обещала крёстной, что непременно покинет бал раньше полуночи. И вот она едет на бал и не помнит себя от радости.

Королевич, которому доложили, что приехала какая-то знатная принцесса, которую никто не знает, бросился её встречать. Он подал Золушке руку, когда она выходила из кареты, и повел в залу, где собралось всё общество. Наступило полное молчание, танцы прекратились, а скрипачи перестали играть, так всех поразила замечательная красота незнакомки. Слышен был только смущенный шепот:

– Ах, какая она красавица!

Даже сам король, который ·был совсем уже стар, и тот посмотрел на неё и сказал потихоньку королеве, что давно не видал такой красивой и милой особы. Все дамы с большим вниманием рассматривали её прическу и платье, чтобы завтра же заказать себе такие же – только нашлись бы столь же красивые материи и столь же искусные мастера.

Королевич усадил её на самое почётное место, а затем подошёл к ней и пригласил на танец. Она танцевала с такой грацией, что ею ещё больше залюбовались. Подали прекрасное угощение, но молодой принц ничего не отведал, так он был занят своею дамой. А она подсела к сёстрам, осыпала их любезностями и поделилась с ними апельсинами и лимонами, которыми угостил её принц. Это их очень удивило, потому что они эту даму совсем не знали.

Тут Золушка услыхала, что пробило без четверти двенадцать; она сейчас же сделала глубокий поклон всему обществу и исчезла как можно скорее. Как только она вернулась домой, то пошла к своей крёстной и, поблагодарив её, сказала, что ей очень хотелось бы завтра снова поехать на бал, потому что королевич приглашал её. Покуда она рассказывала крёстной обо всём, что видела на балу, раздался стук в дверь – это приехали сёстры, – и Золушка пошла отворять.

– Ну и долго же вы не возвращались, – сказала она им, зевая, протирая глаза и потягиваясь, словно только что проснулась. Спать же ей совсем не хотелось с той минуты, как они расстались.

– Если бы ты была на балу, ты бы там не соскучилась: туда приехала самая красивая принцесса, красивей не сыскать; она была так любезна с нами, угощала нас апельсинами и лимонами.

Золушка была вне себя от счастья, она спросила их, как зовут ту принцессу, но они ей ответили, что она никому не знакома, что королевич очень тем огорчён и отдаст всё что угодно, лишь бы узнать, кто она такая. Золушка улыбнулась и сказала:

– А она очень красивая? Боже мой, какие вы счастливые! Хоть бы разок взглянуть на неё! Ах, милая Жавотта, дайте мне ваше жёлтое платье, которое вы надеваете каждый день.

– Вот уж действительно, – сказала Жавотта, – я и сама так думаю! Но чтобы я отдала своё платье грязной Черногузке! Да что я, сумасшедшая?!

Золушка ожидала, что та ей откажет, и была этим очень довольна, потому что оказалась бы в большом затруднении, если бы сестра одолжила ей своё платье.

На другой день сёстры поехали на бал, и Золушка тоже, но на этот раз она была одета ещё лучше. Королевич не отходил от неё и всё время говорил разные нежности. Молодая девушка была так счастлива, что забыла о наставлении крёстной и услыхала первый удар полуночи в то время, как она думала, что ещё нет одиннадцати часов. Она вскочила и ускользнула с быстротой лани. Принц бросился за ней, но не мог её догнать. По дороге она обронила одну из своих хрустальных туфелек, и принц с величайшей бережностью её подобрал.

Золушка прибежала домой, запыхавшись, без кареты, без лакеев и в своём жалком платье. Ничего у неё не осталось от великолепного наряда, кроме одной маленькой туфельки – такой же, какую она потеряла.

Королевич опросил привратников, не видали ли они, как из дворца выходила принцесса, но те ответили, что никого не видали, кроме одной очень плохо одетой девушки, больше похожей на крестьянку, чем на знатную даму.

Когда обе сестры вернулись с бала, Золушка спросила их, хорошо ли они веселились, и была ли опять та красавица. Они ответили, что – да, но что она исчезла, как только пробило полночь, так поспешно, что обронила свою хрустальную туфельку, такую красивую, что ни в сказке сказать, ни пером описать; что королевич её подобрал, что он всё остальное время только и делал, что смотрел на эту туфельку, и что, конечно, он очень влюбился в красавицу, которой принадлежала хрустальная туфелька.

Они говорили правду, потому что прошло немного дней, и королевич объявил во всеуслышание, что возьмёт себе в жены ту, которой придётся впору эта туфелька.

Начали примерять: принцессам, потом герцогиням и всем придворным дамам, но никому туфелька не была впору. Принесли туфельку и двум сёстрам, которые как ни старались надеть её, но так ничего и не вышло. Золушка, которая была при этом и узнала свою туфельку, сказала, смеясь:

– А ведь, пожалуй, она мне как раз впору.

Сёстры принялись хохотать и издеваться над ней. Но кавалер, который примерял всем туфельку, посмотрев внимательно на Золушку и заметив её красоту, сказал, что было бы справедливо примерить туфельку и ей, так как он получил приказ примерить её всем девушкам. Он усадил Золушку и, надевая туфельку на её ножку, увидел, что ножка входит в туфельку безо всякого труда, и туфелька точь-в-точь впору, словно влитая. Сёстры страшно удивились, но ещё больше удивились они, когда Золушка вынула из кармана другую такую же туфельку и надела её на другую ногу. В этот миг появилась крестная, тронула Золушкино платье волшебной палочкой, и оно сделалось ещё роскошнее, чем бывало раньше.

Тогда сёстры узнали в ней ту красавицу, которую видели на балу. Они бросились к её ногам, прося прощения за всё дурное обращение, которое они заставили её терпеть. Золушка подняла их и сказала, обнимая, что прощает их от всего сердца и просит всегда её любить.

Золушку отвезли к молодому принцу в этой самой одежде, и он нашёл, что никогда ещё не была она так красива. А через несколько дней сыграли свадьбу. Золушка, которая была так же красива, как и добра, поместила своих сестёр во дворце и выдала их в тот же день замуж за двух именитых придворных вельмож.

Нравоучение

Другое нравоучение