Читать книгу Легко и даже изящно, или Пять сказок о любви, которой не было. Молодёжная мелодрама - Шери Ш. - Страница 4

Школьные годы – время, когда мы думаем исключительно о том, что бы обсудить с девочками в столовой, как бы незаметно списать контрольную работу и кого бы пригласить на выпускной бал. Правда, о последнем мне совершенно не пришлось думать, поскольку я решила уйти из школы после 9-го класса. Пару лет назад, когда я закончила музыкалку, моя преподавательница по фортепиано предложила мне поступить в музыкальный колледж. А я уже тогда понимала, что в стенах родной школы меня ничто не держит. У меня не было здесь людей, которых я могла бы назвать друзьями. Подружки? Может быть. Приятельницы? Допустим. Но быть ДРУЗЬЯМИ эти девчонки априори не способны. А ещё, меня совершенно не интересовали мальчишки, которых я видела в школе ежедневно. И проблема вся в том, что они были именно МАЛЬЧИШКАМИ. Юнцами, которые не способны ценить внимание девушки и готовы в любой момент переметнуться к любой, что наденет юбку короче твоей. Да, уже тогда я знала, какого мужчину я хочу видеть в своей жизни. Однако, я и не думала, что мои представления будут так сильно расходиться с реальностью…

В день моего выпуска из школы, мы с классом отправились в Царицыно, где решили отметить удачную сдачу ГИА и попрощаться с теми, кто решил уйти из школы после 9-го класса. Обычно любые школьные вечера проходят очень скучно и до обидного примитивно. К сожалению, и этот вечер не стал исключением. Однако, кое чем хорошим он смог для меня запомниться.

Мой одноклассник Дима Соколов привёз с собой гитару и мы начали петь песни. После череды русской попсы и типичных пацанских песен про «баньку, парилку, беспорядочные половые связи и горилку», я решила взять в свои руки гитару и начала наигрывать мою любимую песню Долорес О’Риордан «Pretty Eyes». Одноклассники реагировали по разному. Кто-то закатывал глаза и ворчал что-то вроде «Лучше б она про чумачечую весну спела, только тоску наводит», другие же наоборот – слушали, открыв рты. На миг, я заметила, как привлекла внимание молодого парня с полароидом в руках. Он пару раз прикоснулся к фотоаппарату, чтобы сделать, буквально, несколько кадров. Всё остальное время он слушал мою любимую песню. Наконец, когда песня закончилась, все мы разбрелись кто куда, а симпатичный фотограф решил подойти ко мне.

– Красиво поёшь, – сказал он и оценивающе взглянул на меня.

– Спасибо, приятно слышать, – ответила я и мило улыбнулась юноше.

– Меня, кстати, Михаил зовут. Можно просто Майк.

– А я – Николь. Можешь звать меня просто Ника.

– Николь? Как Николь Кидман? – пытался пошутить мой собеседник.

– Скорее, как Николь Шерзингер, – кокетливо произнесла я.

– Сильно, – ответил он с нескрываемым смехом, – А у тебя губа не дура.

Я даже не знала, что ему и ответить на это замечание.

– Кстати, а что у вас тут за праздник?

– Да так, выпускной празднуем.

– Погоди, ты закончила 11-ый класс?

– Не совсем. Я закончила девятый.

– Выходит, тебе сейчас…

– Шестнадцать лет, – как ни в чём не бывало, я назвала свой возраст, – А тебя что-то смущает?

– Я бы ни за что не подумал, что тебе шестнадцать, если честно.

– Даже не знаю, комплимент это или наоборот…

– Нет, Ника, я не об этом. Просто ты выглядишь такой взрослой. И, по сравнению с другими девчонками, что были на этом детском утреннике, ты единственная производишь впечатление той, которая знает, чего хочет от жизни.

– Вот что я называю лучшим комплиментом, – ответила я и посмотрела на него взглядом Моны Лизы.

– Может быть, оставишь мне свой телефончик? Как-нибудь пообщаемся, или кофе попьём вместе.

Я достала из своей сумочки блокнот и ручку, написала свой телефон и протянула Майку листок с номером.

– Буду ждать твоего звонка.

– До созвона, Ника, – произнёс он и подмигнул мне на прощание. Как только я отвернулась и отправилась в свою сторону, Майк окликнул меня.

Подойдя к нему, я увидела у него в руках фотографию из того самого полароида.

– Чуть не забыл, это тебе – произнёс Михаил и протянул мне фотографию, на которой была изображена я с гитарой в руках.

– Спасибо, – немного смущённо ответила я.

– Не за что, – сказал на прощание Майк и отправился восвояси. А я смотрела ему вслед и понимала, что хочу узнать этого мужчину как можно ближе…

На следующий день после выпускного, я поняла, что не хочу всё время до вступительных экзаменов провести за сидением на диване и шатанием по улицам. Поэтому, с самого утра я села за рояль и начала повторять программу, с которой собираюсь поступать. Каждый пианист, перед тем как начать играть произведения, «разогревает» руки, играя гаммы и арпеджио. Мне приходится уделять гаммам достаточно длительное время, чтобы не растерять беглость пальцев. Хорошенько разогревшись, я приступила к четвёртой части первой сонаты Людвига Ван Бетховена. Не успела я доиграть экспозицию и приступить к разработке, как тут же раздался телефонный звонок. Переведя взгляд на экран, я увидела незнакомый номер. Я взяла трубку с неохотой, потому как совершенно не люблю отвечать на незнакомые телефонные номера.

– Да, слушаю.

– Алло, привет! Это Ника? – спросил мужской голос на том конце провода.

– Да, а с кем я разговариваю?

– Это Майк, мы с тобой вчера виделись в парке.

От удивления, я чуть не выронила телефон из рук.

– О, привет, Майк! Прости, совершенно не ожидала тебя услышать.

– Очень зря, потому что я ждал целые вечер и ночь, чтобы наконец решиться набрать твой номер.

– И что же тебе могло помешать?

– Не хотел быть слишком настойчивым.

– Зря, внимание всегда ценится, – кокетливо ответила я.

– Буду иметь в виду. Чем сейчас занимаешься?

– Готовлюсь к вступительным экзаменам. Мне же в июле в музыкальный колледж поступать, так что расслабляться нельзя.

– Да ладно тебе, это же не экзамен в консерваторию.

– Зря ты так. В этот колледж поступающих не меньше, чем в институт. К тому же, моя преподавательница Алла Константиновна мне всегда говорила, что после этого колледжа ещё проще в институт будет поступить, ты уже из себя хоть что-то представлять будешь.

– А мне всегда казалось, что с «чистым листом» берутся работать гораздо охотнее.

– Может быть. Но никто никому не обещал, что будет легко… Кстати, а чем ты занимаешься, помимо фотографии?

– Да у меня и увлечений, кроме фотографии, как таковых нет. Разве что, в школьные годы в разных спектаклях играл, да и гитарой когда-то занимался…

– И ты будешь мне говорить, что у тебя нет никаких увлечений? – со смехом в голосе спросила я.

– Всё это осталось в прошлом. Я же после школы никуда поступить не успел, меня сразу забрали в армию. А после армии было не до поступления, нужно было на что-то жить, вот я и пошёл работать в фитнес-клуб тренером.

– Ого, так ты ещё и спортсмен?

– А ты, разве, не обратила внимание на мои бицепсы при встрече?

– Нет, знаешь ли, мой взгляд был прикован к твоему большому…

– Моему большому чему? – смущённо, и в то же время игриво, спросил Майк.

– Объективу, Мишу, объективу, – с иронией в голосе ответила я. И тут же на том конце провода раздался заливистый смех.

– Да, Николь, а ты с юмором. Нравятся мне такие девушки.

– Надеюсь, мой юмор, как и другие черты моего характера, тебя не разочаруют.

Ближайшие три часа мы с ним говорили обо всём подряд – и о моих школьных годах, и о его приключениях в армии, и о наших впечатлениях о жизни в столице… Так интересно познакомиться с человеком, который, так же, как и я, провёл большую часть своей жизни в Москве, хотя сам родился далеко от МКАДа. Правда, мне в этом плане повезло больше – если я умудрилась родиться в Тамбовской области, то Лёшина малая родина – Екатеринбург, опорный край нашей необъятной родины…

За эти несколько часов у меня сложилось ощущение, будто мы знаем друг друга всю жизнь. Иначе, он не стал бы мне с упоением рассказывать о том, как во времена службы в армии, находясь в «увале» (как он называл увольнение) он познакомился с девушкой и поехал к ней в гости, а она оказалась дочкой прапорщика. А я бы в свою очередь не стала говорить о том, как в 7-ом классе на 14 февраля мне подарил «валентинку» только ботаник Валя из параллельного класса. Да и это неудивительно, что мальчики на меня тогда особо не глядели. Я же целый год проходила с брекетами. Но когда мне их наконец-таки сняли, отбоя от ребят у меня не было. Однако, их внимание мне было абсолютно безразлично…

– Слушай, Ник, а ты же есть в интернете? – поинтересовался мой собеседник.

– Ты имеешь в виду, в соцсетях?

– Ну да, типа «контакта» и «одноклассников».

– Я особо не засиживаюсь в интернете. У меня нет на это ни времени, ни желания. Но в «вк» периодически заглядываю, чтобы отдохнуть от мыслей об экзаменах и взрослой жизни.

– А я без интернета жить просто не могу! Я же там и общаюсь, и работаю, и покупки делаю… Даже выходить никуда не надо, всё в компьютере.

– Миш, ну а как же реальная жизнь? Ты предпочтёшь встречам переписки в интернете? – недоумевала я.

– Смотря, с кем, – философски изрёк Майк и заставил меня задуматься. А вдруг, я и есть тот человек, с которым можно общаться только в социальных сетях, да по телефону? Стоп, подруга, ты с ума сошла?! Ты же только-только с ним познакомилась, как ты можешь делать такие выводы? Да и вообще, откуда в тебе эта мнительность? Хотя, я знаю откуда… Как ещё может размышлять та, у кого за 16 лет ни разу не было никаких отношений с мальчиками, кроме дружеских? Говорят, что 16 лет – это лучший возраст. Как бы не так! Тот, кто внушил вам это, либо самый страшный на свете лжец, либо у него с годами начисто отшибло память, раз он не помнит, каково быть шестнадцатилетним подростком.

16 лет – это чуть ли ни самый опасный возраст для психики. И если не для своей, так для родительской точно. Маленькие бунты, перерастающие в истерики и нервные срывы, ссоры с родителями без видимой причины, непринятие своей личности и вечное сравнение себя с другими… И это только верхушка айсберга. Как я только за это время не успела окончательно поехать головой, для меня до сих пор остаётся загадкой…

А тем временем, дни и месяцы шли. Я, не обращая внимания на внешние раздражители, вроде навязчивых сообщений в «контакте» и усиленно репетируя программу к колледжу, успешно сдала экзамены и поступила на 1 курс. Испытала ли я тогда восторг? Трудно сказать. Да, я наконец-то выполнила эту задачу, я поступила туда, где из маленькой девочки, перебирающей белые и чёрные клавиши, меня сделают настоящей пианисткой. Я шла к этой цели годами. Но как только я увидела своё имя в списке поступивших, почему-то я ощутила опустошение. Даже не знаю, с чем это можно сравнить… Хотя, нет, знаю. Представьте, что вы сейчас на лугу, а в ваших руках сачок и небольшая банка. Вокруг вас летает необыкновенной красоты бабочка. И вам не терпится поймать её, чтобы принести домой и с гордостью показать свою находку маме. Вы начинаете беспокойно носиться за этим несчастным созданием, пытаясь словить, но нет, оно постоянно пытается от вас улизнуть. Складывается ощущение, что ты никогда не поймаешь эту чёртову бабочку. И спустя потраченные на это часы, минуты и секунды ты-таки умудряешься поймать бабочку и быстренько-быстренько закручиваешь крышку от банки, в которой обитает твоя добыча. Ты со всех ног несёшься домой, чтоб показать маме, мол: «а посмотри, что я домой принесла!», но как только ты приходишь домой ты обнаруживаешь, что бедная бабочка уже не подаёт никаких признаков жизни… Вот и я в тот момент испытала нечто похожее. Но кое-что в моей истории отличалось – у меня-то всё только начинается!

А между тем, мы с Мишей продолжали общаться. Но в наших отношениях не проскальзывало ни капли романтики. По выходным мы ходили в кино, а каждое утро понедельника мы сидели в летнем кафе, наблюдая за грустными лицами людей, идущих на работу в такую прекрасную, солнечную погоду. И, что самое жуткое, этот человек «подсадил» меня на виртуальное общение. Я никогда не проводила столько времени в интернете, сколько тогда. А что я там делала? Переписывалась с Мишей, когда не было возможности видеться. Но, вот что странно: я общалась с ним на протяжении нескольких месяцев, но толком его не знала. Мне было известно о его армейском времени, он рассказывал мне о своем детстве, но я не знала, что он из себя представляет здесь и сейчас. Я не знала, кем он работает, я ничего не знала о его родителях, кроме того, что они живут в Екатеринбурге, а самое главное, я не знала, что же он чувствует ко мне. Кто я для него? Подружка, с которой весело проводить время, или человек, с которым не стыдно провести всю жизнь?

В последний летний день мы решили провести время в летнем кафе и отметить наконец-таки моё поступление в колледж. Мы с улыбкой на лицах потягивали из трубочки безалкогольные коктейли и ели мороженое.

– Знаешь, Ника, у меня такое ощущение, что ты на миг вернула меня в юность.

– А чем твоя юность отличается от того, что у тебя сейчас?

– Например, тем, что тогда я пил кока-колу и ел мороженое, а сейчас пью пиво и поглощаю пачками чипсы. Кстати, такое юное и нежное создание не смущают мужчины, которые пьют и едят, что попало?

– Расслабься, для меня главное, чтобы это не перерастало в зависимость. Если ты можешь себя контролировать, то я не вижу никаких проблем.

– Звучит мудро, – задумчиво произнёс Михаил и устремил свой взгляд вдаль, наблюдая за проезжающими мимо машинами.

– Миш, а можно задать тебе вопрос?

– По-моему, ты уже его задала, – сказал Майк и улыбнулся.

– Миша, тебе не кажется, что мы с тобой совершенно друг друга не знаем?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты много рассказывал мне о своём детстве, я знаю, как ты проводил время в армии, я даже знаю, как звали твою бывшую девушку, но я совершенно не представляю, кто ты сейчас. Где ты работаешь, чем занимаешься, помимо фотографии, ты ничего не рассказывал мне о своих родителях…

– Стоп! – оборвал меня Майк, – Я сейчас вообще не понимаю твоих претензий. Что именно ты хочешь узнать? Мои родители – простые люди, мама – бухгалтер, папа – инженер. Я люблю фотографию, а помимо этого хожу в спортзал и играю с друзьями в футбол раз в месяц. А работаю я… Хотя, нет. Этого тебе знать совсем не стоит.

– Почему же? – удивилась я.

– Потому что это может оттолкнуть тебя от меня. Ты совсем юная девочка и многие вещи можешь воспринять слишком близко к сердцу…

– Миша, чёрт возьми, да сколько можно считать меня ребёнком?! Я с 14-ти лет одна живу, сама себе готовлю, сама убираю двухкомнатную квартиру, в то время, как моя мама устраивает свою собственную жизнь со своим новым мужем! К слову, его тоже зовут Миша… И если ты думаешь, что я на неё за это в обиде, то ты ошибаешься. Я рада, что моя мама нашла любимого человека, что она перестала грустить после смерти моего отца. Я сама, без мамы раз в месяц приезжаю к бабушке в Рассказово. Я, чёрт возьми, сама поступила в музыкальный колледж! И да, об отце – мой папа умер от рака, когда мне было 7 лет. Я видела, как он уходит от нас… Это было больно. Это было тяжело. Я не хотела, чтобы он покидал меня так рано, я проклинала небеса за то, что они отняли у меня родного человека! Но всё же я нашла в себе силы отпустить его. И когда моя мама спросила меня, не сержусь ли я на неё за то, что она полюбила дядю Мишу, я отвечаю: «Мама, если ты счастлива с ним, то я счастлива за тебя вдвойне». Для меня это не было шоком, я приняла это абсолютно спокойно, ведь я понимала, что моя мама – тоже человек. Все мы обычные, живые люди, понимаешь? И ничто человеческое нам не чуждо… Ну что, ты всё ещё уверен, что я маленькая девочка?

Но он не мог ответить ничего. Он просто смотрел на меня ошарашенным взглядом и не смог произнести ни слова.

– Что-нибудь будете заказывать? – прервала неловкую паузу внезапно подошедшая к нам официантка.

Не обратив на неё внимание и тяжело вздохнув, Майк ответил мне:

– Я играю в онлайн-покер. И этим зарабатываю на жизнь.

И тут уже замолчала я.

– Поняла, позже подойду, – пробурчала официантка и направилась к соседним столикам.

– Я же говорил, что тебя это смутит.

– А я разве смущена? – невозмутимо ответила я, – Если это приносит тебе доход и не приносит лишних убытков и приступов головной боли, я только рада за тебя.

В этот момент я говорила одно, но думала совсем другое. Голос разума внушал мне, что от него нужно бежать, куда глаза глядят. Вы всё ещё считаете, что БДСМ и фетиш – это извращения? Нет, самое большое извращение – это отношения с азартным человеком. Это тот же БДСМ, но только без бандажа, дисциплины и, самое главное, без УДОВОЛЬСТВИЯ. Абсолютный садомазохизм, перерастающий в созависимость. Вероника, ну что ты сидишь? Беги, беги от него подальше! Именно это я хотела бы сказать сама себе, но так и не сказала. И осталась в этом уличном кафе рядом с ним, доедая последние ложечки шоколадного мороженого…

Шёл месяц за месяцем, я вовсю грызла гранит музыкальной науки и продолжала общаться с мужчиной, которому стоило дать от ворот поворот ещё в день нашего знакомства. И дело не в том, что он был увлечён азартными играми больше, чем мной. Нет, вся соль была в том – что Миша стал воспринимать меня и моё внимание как нечто само собой разумеющееся. Когда он звонил или писал мне, чтобы выговориться или пожаловаться на то, с какими кончеными людьми ему приходится играть (к сведению, кончеными он считал всех, кто хоть раз его обыгрывал), я всегда была на связи и выслушивала всё, что он выливал целыми ушатами в мои уши. А когда же мне хотелось поговорить о своих делах и поделиться с ним своими новостями, этот человек только и делал, что отмораживался и отвечал мне предложениями из разряда «я занят». С момента нашей последней встречи прошло почти три месяца. И я бы уже успела забыть, как он выглядит, если бы не его фотографии, которые Майк время от времени выкладывал на свою страницу.

Я думала, что пора со всем этим завязывать. Пора вычеркнуть навсегда из своей жизни человека, для которого я всегда буду только жилёткой для слёз и свободными ушами. Я готова была бросить его, несмотря на то, что у нас с ним ничего и не было. И это даже к лучшему. Будет не так больно. Но один из дней в моей жизни перевернул моё отношение к Майку с ног на голову. В одну из пятниц, предупредив однокурсников, что меня не будет в колледже, я поехала в гости к моей бабуле в Рассказово. Я давно обещалась заехать к ней в гости, и наконец-то прошла пора зачётов по музыкальным дисциплинам и контрольных работ по общеобразовательным предметам, которая у нас зовётся межсессионным контролем.

Приехав в Рассказово и переступив порог квартирки, в которой я провела десять лет своей жизни, я вновь ощутила это ощущение счастливой детской беззаботности, которое меня не посещало со дня смерти папы. Бабуля, как обычно, встретила меня радушно и чуть ли ни с порога готова была накормить меня всеми вкусностями мира. В итоге, мы остановились на вкусностях, не представляющих особой опасности для фигуры – зефирки и чёрный чай без сахара. За чашкой чая мы принялись говорить обо всём, что у нас происходило за это время. За что я люблю общение с бабушкой, так это за то, что от неё не надо ничего скрывать. Если мама может в каких-то моментах не понять меня, то бабуля поймёт всегда. Я уверена, такое происходит во всех семьях: мама – «плохой» коп, представляющий из себя авторитет и эталон непогрешимости, а бабушка – «хороший» коп, готовый понять и простить, руководствуясь верной мудростью: «знаем, плавали».

– Как твоя учёба в колледже, Никуль? – спросила бабуля, наливая в наши кружки чай, – Справляешься?

– Всё хорошо, бабуль! Наконец-то я смогла позволить себе заниматься любимым делом.

– Внучка, я так тобой горжусь! Глядишь, скоро будешь сольные концерты в нашем ДК давать.

Услышав о местном ДК, меня вмиг сразил приступ неописуемого хохота.

– Бабуль, ну какой дом культуры? У нас только звёзд радио «Шансон» могут принимать, а на классику сейчас никто не ходит. Вспомни, как я ходила в мае на концерт пианистов из Ярославля? Половина зала пустовала, при всём при том, что концерт был бесплатным. Бесплатным, бабуль, понимаешь?! А те, кто пришли, в этот момент зевали, трепались и сидели в телефоне. Согласись, не к таким успехам я хотела бы идти.

– Ну, милая моя, не всем «Олимпийский» собирать.

– А при чём тут «Олимпийский»? Я говорю о том, что мне хочется выступать для заинтересованной публики, а не для тех, кто пришёл на мой концерт от скуки.

– Ничего, ты у меня умница, и своего слушателя обязательно найдёшь.

– Спасибо, бабуль, – с улыбкой ответила я.

– Кстати, а как там твой мальчик поживает? Если не ошибаюсь, его Гришей зовут?

– Вообще-то, Мишей… А что Миша? Сидит, как обычно, дома, сутками торчит на сайте с онлайн-покером, говорит, что зашибает себе состояние, мечтая переехать за границу…

– А ты-то в его планы входишь?

– Ну какие планы, ба? У нас с ним и отношений-то пока быть не может. Мне всего шестнадцать, не забывай об этом.

– И что? Твоя мама встретила твоего папу в семнадцать. В девятнадцать они поженились, а в двадцать у них родилась ты.

– Да уж, недаром мою маму порой принимают за старшую сестру.

– Так и меня когда-то принимали за Анькину старшую сестру. Я-то её в 21 родила.

– Ну значит, мне пора уже в 19 рожать, чтоб от старшего поколения не отставать, – в шутку сказала я.

Моя бабуля чуть не поперхнулась остатками чая из кружки.

– Я тебе дам, рожать она собралась! Станешь виртуозной пианисткой – рожай хоть пятерых.

– Да ладно тебе, я ж шучу. Я вообще пока детей не хочу заводить в ближайшие пять лет. Для меня важнее сформироваться как личность, добиться чего-то в жизни, а уж потом детей рожать.

– Никуль, ты гораздо умнее нас, раз сама приходишь к таким выводам. В наше-то время нам никто это не объяснил.

– Если б тебе это кто-то объяснил лет эдак 40 назад, ни меня, ни мамы сейчас бы не было.

– Да уж, это точно… А я и рада, что мне этого никто не объяснил. Я вообще счастлива, что у меня есть ты, Анечка, даже Михал Михалычу стала рада, несмотря на то, что сначала на дух его не переносила… Я, может быть, только сейчас научилась ценить то, что у меня есть.

И тут я поняла, что мне тоже нужно ценить то, что у меня есть. Моё время, мою юность и мою независимость. Я не должна позволять токсичным людям отравлять меня и мою жизнь. И я приняла решение раз и навсегда порвать с Майком. Как только бабушка ушла спать, я отправилась в свою старую комнатку, достала из рюкзака ноутбук и открыла «контакт». Я хотела написать Михаилу всё, что я думаю о наших с ним «отношениях». Но зайдя на сайт, я обнаружила, что он не появлялся в сети со вчерашнего вечера. И меня это обеспокоило. Недолго думая, я взяла в руки телефон и набрала его номер. Но ответа так и не последовало – абонент был недоступен. И тут в мою голову начали лезть самые страшные мысли. Я не смогла придумать ничего умнее, кроме как выключить компьютер, «отключить» голову и хорошенько выспаться. А впрочем, это самое умное, что я могла тогда сделать.

Проснувшись наутро, я снова погрузилась в мысли о Майке. Может быть, я всё себе надумала? Ну мало ли, вдруг у него просто отключили электричество, ни с того, ни с сего, и ему теперь ни телефон не зарядить, ни компьютер не включить. Но ведь он же зарабатывает деньги в интернете, значит в любом случае он мог бы зайти в сеть с компьютера у кого-нибудь из друзей… Да уж, что спала, что не спала, ничего другого, кроме Миши в голову не лезет.

Я включила свой ноутбук и залезла в «контакт». Зайдя на страницу к Майку, я увидела, что ничего не поменялось: пользователь был в сети 3 ноября в 13:39. Выключив ноутбук и отложив его в сторону, я взяла в руки телефон и принялась ему звонить. Но слышала я в трубке то же самое, что и вчера: «абонент временно недоступен, пожалуйста, позвоните позднее». Беспокойство овладевало мной с новой силой. И я не придумала ничего другого, кроме как написать одному из его друзей, поинтересовавшись, как Миша и что с ним. Я очень долго думала, кому же именно написать. Но в итоге, подошла к выбору получателя с умом – просмотрела список его друзей, записи и комментарии на «стенках» друг друга, а так же наличие общих друзей. И, самое главное, в одном ли они городе находятся. Я остановила свой выбор на парне, которого звали довольно многообещающе – Андрей Козел.

Сдержанно и без эмоций я пыталась набирать сообщение Андрею, но каждый раз всё стирала и начинала печатать заново. Ровно пятнадцать минут я набирала эти несколько предложений:

«Привет! Я Ника, я одна из близких друзей Майка. Скажи, пожалуйста, что с ним? Его не было в сети несколько дней, а телефон не отвечает. Я очень за него волнуюсь, ты не знаешь, что произошло?».

Около часа я ждала его ответ, не выходя из комнаты, ни с кем не разговаривая и глядя в одну точку. И только услышав звук уведомления о новом сообщении, я вышла из состояния транса.

«Детка, тут такое дело…

Майк в больнице в критическом состоянии.

Буквально, на пороге смерти»

Я ощутила холодок, пробегающий по всему телу. Ещё вчера я готова была бросить его ко всем чертям, а сегодня я даже представить боюсь, что навсегда могу потерять своего любимого мужчину… МИНУТОЧКУ. Любимого? Подруга, ты что, реально его полюбила?!

Я пыталась найти хоть одну причину, как я только могла прийти к мысли, что люблю Майка. Но у меня не было времени думать. Жизнь Миши может оборваться в любой момент.

«В какой больнице он находится? И пропустят ли меня?» – написала я так быстро, как не писала никому и никогда. Однако, Андрей отвечать не торопился. Только спустя 15 минут пришёл ответ.

«Я договорюсь, и тебя обязательно пропустят. Адрес сейчас скину»

В этот же момент я получила сообщение с адресом больницы. Быстренько одевшись и собрав сумку, я подбежала к бабуле и сообщила, что мне срочно нужно уехать в Москву…

Спустя восемь часов автобус Рассказово – Москва вернул меня обратно в привычную суматоху. Как подорванная, я побежала в сторону метро и спустя пять станций я на маршрутке добиралась по Крымскому мосту туда, где располагалась больница, в которой лежал Майк. Перед тем, как войти внутрь, я позвонила Андрею и сообщила, что уже приехала. Он ответил мне, что сейчас спустится и проведёт меня внутрь. И не обманул. Он помог мне пройти, не оставшись замеченной работницей регистратуры. Впрочем, она и так бы меня не заметила, потому как в это время она смотрела очередную политическую программу на «России-1». Мы поднялись на третий этаж, где находилась палата Миши. Перед тем, как зайти в палату, Андрей остановился, развернулся в мою сторону и подошёл чуть ближе.

– Ника, то, что ты увидишь, может повергнуть тебя в шок. Ты точно хочешь его увидеть таким? – с настораживающим тоном спросил он.

Не задумываясь, я ответила ему:

– Да. Я должна его увидеть. Иначе, я себе этого не прощу.

– Что ж, ты сделала свой выбор. Проходи.

Открыв дверь и зайдя в палату, я увидела толпу, бросающую вверх конфетти и кричащую «СЮРПРИЗ!». А на больничной койке лежал удивлённый и глупо улыбающийся Майк с перебинтованной ногой.

– Привет, – немного растерянно произнёс он.

А я же в этот момент не знала, что и думать. Неужели он просто меня обманул? Он что, хотел посмеяться над моими чувствами.

– Значит, ты здесь со сломанной ногой? – без эмоций спросила я.

– Да, бывает и такое, – ответил Михаил, пытаясь казаться невозмутимым. И у него это получалось. Причём, настолько реалистично, что мне хотелось ему треснуть промеж глаз.

– Выздоравливай, – ответила я и пулей выбежала из палаты.

– Ника, ты куда? – кричал мне вслед Майк, но его слова пронеслись мимо моих ушей. Я бежала, куда глаза глядят, и не замечала никого и ничего на своём пути. Мне хотелось скрыться от посторонних глаз. Добежав до первой попавшейся берёзки, я села под деревом и горько заплакала. Неужели этот человек захотел всего лишь поиздеваться над моими чувствами? Я искренне не понимала, чем заслужила подобное отношение к себе. И вдруг, до меня, наконец, дошло: я была слишком открытой для него. Чуть что – я и жилетка для слёз, и поддержка перед тяжёлой игрой, а теперь ещё и бесплатный клоун. Хотя, нет, не бесплатный. Я заплатила за это самым дорогим, что у меня было – своим доверием к этому человеку…

Когда я поднялась с завядшей осенней травы, я заметила, что потеряла свою сумку в больнице. А у меня там было всё – телефон, документы, кошелёк… Повезло ещё, что я ключи от квартиры я не додумалась туда положить. Только вот, на какие шиши я теперь доберусь до дома? Деньги-то в кошельке, а кошелёк-то в той злосчастной сумочке. Но мне и тут повезло. Обшарив карманы, я нашла там 50 рублей. Вот хотелось бы мне сказать на это, что где-то убыло, а где-то прибыло, но этот несчастный полтос не заменит мне разбитого сердца…

Этим вечером я закрылась в своей комнате и горько плакала. Я не просто плакала. Я ревела белугой, я хотела рвать и метать. Мне совершенно не хотелось ни с кем разговаривать, поэтому я отключила домашний телефон и не прикасалась к компьютеру. Пошло всё к чертям собачьим, никого не желаю видеть. Никого не хочу слышать. Единственное, в чём я нуждаюсь – это в том, чтобы меня оставили в покое. Однако, в один момент чувство обиды пересилило другое чувство – голода. Я была не в состоянии что-либо готовить, поэтому я позвонила в службу доставки одного из суши-баров и заказала себе большой сет суши и роллов, которыми можно было накормить целый подъезд. Как только я отзвонилась в суши-бар, тут же раздался дверной звонок.

«Ну ни фига себе сервис», – подумала я и отправилась открывать дверь. Впрочем, не стоило мне этого делать. Потому как на пороге стоял не курьер с моим заказом, а Андрей и Миша, сидящий в коляске.

– Твоя пропажа? – немного виновато спросил друг Майка и протянул мне мою сумочку, которую я равнодушно взяла в руки.

– Спасибо за сумку. Пока, – ответила я и развернулась, чтобы уйти обратно в комнату.

– Подожди, – окликнул меня Майк.

Я встала как вкопанная и пыталась изо всех сил сдерживать свои слёзы и свой гнев, чтобы не влепить ему звонкую пощёчину и не разрыдаться в этот же миг.

– Ребят, вам нужно поговорить наедине, – сказал Андрей и подкатил Михаила ближе ко мне, – Поэтому я сейчас уйду, а вы спокойно и БЕЗ ЛИШНИХ ЭМОЦИЙ, НИКА, всё обсудите. Мих, если что, я буду у подъезда, чтоб тебя до больницы докатить.

– Хорошо.

Как только Андрей вышел из моей квартиры, я равнодушно предложила Майку чаю.

– Нет, спасибо, не нужно.

– Что ж, тогда говори, я слушаю.

Но не успел Майк и рта раскрыть, как тут же в квартиру снова ворвался Андрей.

– Ник, не сердись на Мишку, это я во всём виноват.

– Да твою же… – закатив глаза, прошептал Майк.

– Прости, что?! – шокировано спросила я.

– Ника, Мишка не знал ничего о нашей с тобой переписке. Это была моя идея сказать тебе про критическое состояние, про «Миша на пороге смерти, приезжай»… И я подумал, что если сказать тебе про то, что он просто сломал ногу на футболе, ты вряд ли бы даже подумала о том, чтобы приехать к нему в больницу.

– То есть, ты именно так обо мне думаешь, да?

– Ника, да послушай ты меня! Я сделал это только потому, что хотел для Майка как лучше. Ты не думай, я себя сейчас не оправдываю, это и вправду было глупо… Но я действительно хотел понять, что за девушка с ним – обычная бездушная кукла на одну ночь, или любящий человек, готовый идти за ним и в огонь, и в воду…

– Андрей, мы не встречаемся, – отрезала я.

– Я не знаю, встречаетесь вы или нет, но он про тебя все уши прожужжал! Ника то, Ника сё, Ника тут-то помогла, Ника после игры поддержала…

– Андрюх, хватит! Поехали отсюда, – резко вскрикнул Майк.

– Миш, ты чего?

– Да ничего! Ты что, не понимаешь, что Ника на меня смотреть нормально не может, я не хочу делать ей больно!

– Да ты-то тут при чём? Что ты ерунду-то городишь? – перешёл на крик Андрей.

– Достаточно, – громко произнесла я, давая понять, что не могу и не желаю больше это слышать, – Андрей, оставь нас наедине. Нам и вправду есть о чём поговорить.

Переглянувшись с нами взглядами, Андрей ушёл прочь и оставил меня и Майка наедине.

– Значит, ты здесь ни при чём? – со слабой ноткой надежды в голосе спросила я.

– Я действительно не знал обо всей этой истории, я даже не думал, что ты перепугаешься за меня настолько, что будешь писать моим друзьям… Это дорогого стоит.

– А что это было в больнице? Выглядело так, как будто ты знал об этом с самого начала.

– Вышло так, что и меня тоже обманули.

– Как это?

– Андрей, когда уезжал, сказал, что поехал за кубком, который после игры остался у него дома. И я думал, что сюрприз – это кубок. Но я даже предположить не мог, что сюрпризом будет твой приезд ко мне.

Я опустилась на холодный пол, обхватив голову руками.

– То есть, получается, что одурачили не только тебя, но и меня?

– Получается так, – растерянно ответил Миша.

В этот момент мы просто сидели друг напротив друга и молчали, думая, что всё это происходит не с нами. И вдруг, это молчание прервал внезапно вошедший в квартиру курьер из суши-бара.

– Добрый вечер! У вас тут дверь была открыта… Вы Вероника Шарова?

– Мы, – ответила я, не переводя взгляд на курьера.

– Ваш заказ – королевский сет. С вас 900 рублей..

– Да, конечно, – ответила я и потянулась за кошельком.

– Ника, не надо, я заплачу, – ответил Майк и достал из своей куртки тысячу рублей, – Сдачу оставьте себе на чай.

– Спасибо большое, приятного аппетита, – любезно ответил довольный курьер и вышел из квартиры.

– Спасибо тебе, конечно, но не стоило так тратиться, – с улыбкой на лице ответила я.

– Да ладно, перестань, для близкого человека не жалко, – мило ответил Миша и почему-то виновато опустил глаза…

А я смотрела на него и чувствовала себя самой большой дурой на свете. Я убежала в слезах из его палаты и обвинила его во всех смертных грехах, даже не разобравшись в ситуации.

– Ладно, я поеду, пожалуй. Меня там Андрей ждёт возле подъезда…

– Ну уж нет, дорогой мой, сегодня ты ночь проведёшь в тепле и уюте, – сказала я и, встав сзади, нежно приобняла его.

– И ты не побоишься оставлять меня в одном доме с собой, таким юным и хрупким созданием? – шутя спросил Майк.

– Миша, ты наверное, забыл, что я уже давно не маленькая девочка, – шёпотом ответила я и поцеловала ещё в щёчку. Однако, этим поцелуем дело не ограничилось. Как только наши лица соприкоснулись, я понимала, что хочу подарить свой первый нежный поцелуй именно ему. И я поцеловала его так, что если бы в одной комнате с нами находился совет киноакадемии, они бы точно дали нам премию за самый страстный поцелуй, который был в разы красивее, нежнее, а главное, естественнее, чем в любом кино. Однако, на большее мы тем вечером так и не решились. Правда, по одной простой причине – не захотели торопить события. Но эту ночь мы провели не менее приятно – мы ели суши, говорили о всякой ерунде, а самое важное – признались друг к другу в том самом нежном и животрепещущем чувстве, которое называется ЛЮБОВЬЮ. Впрочем, тогда я не понимала, что любовь – это продукт скоропортящийся. Это мне предстояло узнать позднее…

На протяжении двух месяцев мы напоминали самую обычную влюблённую парочку – прогулки в парке, походы в кино, то он встречает меня у ворот колледжа, то я заглядываю к нему в гости. А за две недели до Нового Года мы даже договорились нарядить ёлки в его и моей квартирах вместе. Что уж говорить, на первый взгляд – романтика да и только. Но меня смущало то, что он воспринимал меня не как свою девушку, а как сестру. Я была для него родным человеком, но Миша даже не думал о чём-то большем. И если поначалу мне казалось, что он просто бережёт меня, то спустя несколько месяцев я убедилась, что он просто не видит во мне женщину. То ли дело в моём юном возрасте, то ли в том, что я его в принципе не привлекала.

Со временем наши отношения становились всё хуже и хуже. У нас возникали ссоры из-за ерунды! Ну как из-за ерунды… Из-за нехватки его внимания ко мне. Вышло так, что после Нового Года Майк с головой ушёл в покер и отодвинул меня на второй план, а то и на пятый. Естественно, как у любой женщины, во мне взыграла девичья обида. Казалось бы, у меня есть парень, а на деле выходило так, что у меня его и нет вовсе. У меня есть только его «потом», «подожди» и «позже» – три «П», которые я люто ненавидела. И если раньше он звонил и писал мне, чтобы выговориться и отвести душу после неудачных игр, то сейчас он не делает и этого.

Наступило 25 июня, а вместе с ним и годовщина нашего знакомства. Даже не думала, что когда-нибудь начну запоминать подобные даты. Я дни рождения-то не всегда могу вспомнить, а тут такое – дата знакомства с парнем… Мне хотелось устроить для него что-то особенное. И в этот день я пригласила его к себе в гости. Миша сказал, что обязательно заскочит ко мне вечером. А тем временем, я готовилась к этому так же, как к сессии в колледже. Нет, не спустя рукава, как ты можешь подумать. Я готовлюсь к этому так, чтобы весь остаток дня человек вспоминал только обо мне.

Этим вечером я приготовила для него лёгкий, но вместе с тем изысканный ужин: брускетта с помидорами, запечённый карп с лимоном и овощами и чизкейк с ягодами. Да и о напитках я позаботилась – попросила свою 19-летнюю однокурсницу прикупить бутылочку белого вина. Однако, себе я взяла виноградный сок, потому как совершенно не горю желанием пить алкоголь. На том самом выпускном мои одноклассники хлестали белое вино как компот, пока наша классная руководительница была далеко от нас. Поэтому даже хороший алкоголь после этого случая для меня совершенно обесценился.

Наконец, наступил вечер. Майк говорил, что скоро приедет ко мне, а я ждала его. И ждала. И ждала. И ждала… И так длилось больше часа. Я чуть сама не начала от скуки есть свой ужин, как вдруг раздался звонок в дверь.

– Ну наконец-то, – подумала я, закатив глаза и вышла в коридор, чтобы открыть дверь. Майк зашёл и небрежно чмокнул меня в щёчку.

– Прости, чуток задержался – произнёс он с невозмутимым видом.

– Ничего себе «чуток», на целый час…

– Да ладно тебе, не бузи. Кстати, а по какому поводу ужин? – спросил он и присел за стол.

И тут у меня чуть глаза из орбит не вылезли от такого сказочного свинства.

– Ты серьёзно не понимаешь, к чему этот ужин?

– Вообще-то, да.

С ошарашенным видом, я повернулась к своему компьютерному столу и взяла в руки стоящую на нём рамочку с фотографией, которую сделал Майк на моём выпускном.

– Даю подсказку, – голосом матёрого следователя строго отрезала я и протянула ему рамку.

Он непонимающе взглянул на неё и спросил:

– Ты захотела вместе со мной отметить год, как выпустилась из школы?

– Да, Миш, тебе явно не стоит отбивать мячики головой… Сегодня год, как мы с тобой познакомились.

– Ой, а я и забыл совсем, – виновато ответил Майк и вышел из-за стола, чтобы меня приобнять, – Никусь, прости меня, я даже забыл тебе подарок какой-то сделать…

– Можешь расслабиться, я и не ждала, – грустно констатировала я, – Ладно, садись за стол, а то еда остынет.

– Да, конечно, – ответил он и присел.

Где-то полчаса мы просто сидели, ели и молчали. Да уж, явно не такой я себе представляла нашу годовщину знакомства. Я смотрела на него, а он странно косился на мой ноутбук.

– Дорогой, я на минутку отскочу за десертом, скоро вернусь, – с вымученной улыбкой сказала я.

– Можешь не торопиться, – тоже с улыбкой, но весьма глуповатой, ответил он.

Его ответ меня насторожил. И как оказалось, не зря. Как только я вышла к нему с чизкейком, в этот момент он сидел за моим компьютером и торчал на сайте с онлайн-покером.

– Миш, это что? – возмущённо спросила я.

– Ник, прости, я буквально пять минут посижу за твоим компом и всё закрою. Сегодня очень важная игра, она может принести мне целое состояние.

– Ты мне так про каждую свою игру говоришь.

Но на мою реплику он не ответил мне ничего. Его поведение меня окончательно вышибло. Во мне всё кипело от гнева и возмущения. Как будто кто-то нашёптывал мне: «Покажи ему, что так с тобой поступать нельзя». И я молча вышла на кухню, взяла в руки стакан и наполнила его ледяной водой. Придя в свою комнату, я вылила эту воду ему прямо в лицо.

– Ты чё творишь?! – прокричал он, отпрянув в сторону.

– Пошёл на хрен из моего дома, – произнесла я, отчеканив каждое слово, чтобы до него чётче доходил смысл моих слов.

– Да что с тобой такое?!

– ЧТО СО МНОЙ? Это что с тобой, дорогой мой? Какого чёрта ты приходишь в мой дом и вместо того, чтобы проводить время со мной, ты только и думаешь о покере?

– А тебе не приходило в голову, что это моя работа? Покер даёт мне хлеб, одежду и крышу над головой. И если одни на этом проигрывают состояние, то я его зарабатываю.

– Ты сейчас реально не понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать?

– Да, Ника, не понимаю!

Не желая больше продолжать этот бессмысленный разговор, я вышла в коридор и открыла дверь.

– Видишь открытую дверь? Тебе туда. Прошу.

Ни сказав ни слова, он закрыл браузер на моём компьютере и вышел из дома. Что ж, спасибо, что хоть закрыл за собой – я сейчас и про браузер, и про дверь.

Тем временем прошла целая неделя, но за это время мы ни сказали друг другу ни слова. Ни звонка, ни сообщения, НИ-ЧЕ-ГО. Что ж, кто-то из нас должен поставить точку. И это решила сделать я. Но мне хочется сделать это красиво. Поэтому, я решила написать Майку письмо, в которое вложила всю свою любовь. Любовь, которой больше не суждено жить.

«Здравствуй

Если ты читаешь это письмо, значит её больше нет в живых. Нет, я сейчас не о себе, со мной всё хорошо и даже отлично. Я говорю о моей любви к тебе. Ты был первым мужчиной, которому я не побоялась открыть сердце и впустить в свою жизнь. Я любила тебя. Но есть одно «но» – это была однобокая любовь. Или, чтобы тебе было понятно, переведу: это была любовь в одни ворота. Ты футболист и это сравнение должно быть тебе понятно.

Я не хочу тебя ни в чём обвинять. Я хочу сказать тебе спасибо. Спасибо, что был в моей жизни. Спасибо, что научил меня испытывать сильные и нежные чувства. И, конечно же, спасибо, что научил меня самому главному – не позволять никому и ничему отравлять свою жизнь.

А теперь, прости и прощай».

Достав из письменного стола конверт, в графе «кому» я написала «тебе», а в графе «от кого» я поставила одну единственную букву Н. Надев своё любимое маленькое чёрное платье и тёмные очки, я отправилась к его подъезду, чтобы положить это письмо в его почтовый ящик. Когда я опустила туда конверт, я почувствовала облегчение. С одной стороны, что-то во мне оборвалось, а с другой – я снова почувствовала вкус к жизни. Так что, если чем-то и прекрасна жизнь в 16 лет, так это тем, что это самое лучшее время для того, чтобы получать самые ценные и важные уроки. Может быть тогда мы будем делать меньше ошибок во взрослой жизни?

Как только я отправила ему прощальное письмо, я удалила свою страницу в «VK» и сменила номер телефона. Однако, спустя некоторое время сорока по имени Андрей чисто случайно принесла мне на своём хвосте (или что там у него), что у Майка всё хорошо, он уехал жить в Испанию и строит новые отношения. Что я испытала в этот момент? Обиду? Гнев? Ни в коем разе. Я была рада за него. Рада, что у него всё хорошо, как и у меня. Он может жить без меня, я могу жить без него. Разве это плохо?

Конец первой тетради