Читать книгу Последняя запись - Сицилия Морэ - Страница 2

Адела наконец-то увидела всех хозяев замка. За длинным столом уже сидела миссис Резерфорд, напротив нее – маленький пухлый мужчина с густыми черными усами. Он, улыбаясь, поднялся и представился. Как Адела и думала, это был отец Арлен – Альберт IV Резерфорд. По правую руку от него сидел еще один Альберт, старший сын, с молодой белокурой особой, статно державшей спину. Звали ее Александра, она же жена Альберта.

Возле Александры сидел Алан, второй брат Арлен. Он выглядел изнуренным и слегка потерянным. Адела не была сильно в психологии, но могла предположить, что именно так и выглядят типичные обладатели меланхолического темперамента.

Напротив него располагался кудрявый Адриан, с нетерпением ждавший окончания трапезы. Он постоянно поглядывал на часы и стучал тонкими длинными пальцами по столу.

Адела еще раз окинула взглядом присутствующих, а они в свою очередь смотрели на нее. Молчание прервала миссис Резерфорд, сказав, что чай скоро остынет, если они будут так медлить.

– Как вам наш дом? – спросила миссис Резерфорд, намазывая масло на булочку.

– У вас очень красиво и необычно, – призналась Адела.

– Да, – согласился Альберт, – у нас достаточно странный дом, по сравнению с остальными. Не считая того, что мы отрезаны от ближайшего населенного пункта на несколько миль.

– Я думала, что рядом с вами тоже живут люди, – протянула Адела. Ей показалось, что люди, окружающие ее, чего-то не договаривают или просто пугают ее.

– Нет, милочка, – ответил мистер Резерфорд, – мы одни среди леса. Ближайший город далековат от нас. Однако это нас ничуть не смущает. Продукты мы заказываем по телефону, иногда ребята ездят за покупками в город. Главное, что здесь тихо и спокойно.

– Ваш дом очень старый, не так ли? – Адела отпила чай и потянулась за конфетой.

– Да. Наша семья живет здесь уже четвертое поколение. А где вы живете? Кто ваши родители?

Адела прекратила развертывать конфету и неуверенно заерзала на стуле.

– Ну, моя семья не была идеальной, – спокойно ответила Адела, слегка дернув плечом. – Отец вечно мотался по командировкам, и мама от него не отставала. Я росла с бабушкой. К сожалению, она умерла незадолго до моего поступления в университет. Дома я оставаться не захотела, поэтому выбрала учебное заведение в другом городе.

– Занятно, – улыбнулась миссис Резерфорд. Сразу было видно, что эта информация была не важна. Ее спросили просто ради вежливости. – Ладно… Девочки, что вы собираетесь делать до ужина?

– Я помогу Аделе распаковать вещи, – ответила Арлен. Однако у Аделы были другие планы, и она осмелилась предложить:

– Может быть, прогуляемся по вашему саду?

– По саду? – в один голос спросили Алан и Альберт.

– Ну, или по парку, – поправилась девушка, допивая чай. – В любом случае, мне хочется выйти на улицу.

– Деточка, – обратилась миссис Резерфорд к молчавшей дочери. – Я так поняла, что ты еще ничего не говорила Аделаиде, так ведь?

– Да, мама, – тихо ответила Арлен, отводя взгляд.

– Не говорила о чем? – снова полюбопытствовала Адела.

– Это будет для тебя сюрприз! – в глазах Алана заиграли недобрые искорки.

– Алан! – прикрикнул на сына отец, а потом обратился к гостье: – Прости, мы не обсуждаем эту тему за столом.

Адела понимающе кивнула и еле дотерпела до конца чаепития: ей безумно хотелось узнать, что за сюрприз ждет ее на заднем дворе.

Как только все вышли из-за стола, Арлен позвала подругу в библиотеку и подошла к тяжелой портьере.

– Я специально ее закрыла, – призналась девушка. – Я хотела как можно дольше держать тебя в неведении. Боялась, что ты уедешь, как большинство, кто к нам попадает.

– Арлен, – Адела лукаво улыбнулась и, прижала руку к сердцу: – Клянусь, я ни за что не уеду! Я обещала тебе, что проведу лето у тебя. Я жила с этими мыслями последнее время, и ты теперь думаешь, что заваленный мусором двор меня испугает?

– Заваленный мусором двор? – переспросил Адриан. Он все это время стоял в дверях и слушал их разговор. Теперь он подошел к ним и изумленно посмотрел на сестру, которая вжала голову в плечи и смотрела в пол. – Арлен, хватит ломаться. Чего ты ломаешься?

– Так там помойка? – Адела непонимающе смотрела на брата и сестру.

– Помойка? – взвыл Адриан. – Это место своего рода склад. Это место помогает мне писать, творить. Это спокойствие и тишина.

– Так что же там?

Адела не выдержала и тонкой рукой отодвинула тяжелую портьеру, скрывавшую узенькую стеклянную дверь и окно, выходящие на задний двор. Любопытство в глазах девушки мгновенно сменили страх и изумление, когда вместо ожидаемого фруктового сада или красивого двора с фонтаном, Адела увидела среди яблонь, вишен и белых, розовых розарий могильные плиты, памятники и склепы, образующие огромный мрачный город, в котором не было места живым.

– Это что? – удивленно произнесла Адела, заворожено глядя через стекло, но потом она наконец-то оторвала взгляд от окна и теперь непонимающе смотрела на красивое лицо подруги. – Надо было предупреждать, что у тебя дом стоит на кладбище! Боже, как вы можете жить здесь?

– Для нашей семьи это не просто кладбище, – ответил ей Адриан. – Наша семья является его хранителем уже четвертое поколение. Как не ужасно бы это звучало, но это наш бизнес.

– Странно, но я согласна с братом, – подала голос Арлен, отводя подругу от окна. Она усадила ее в кресло, а сама встала перед ней. Тоже самое сделал и Адриан. Они стояли перед перепуганной девушкой как грозные стражи.

– Очень давно наш пращур приобрел достаточно большой участок земли. Он хотел завести коз и продавать молоко. Однако когда он подписывал договор, то по какой-то причине не увидел, что покупает землю среди леса. Когда он приехал на место, – продолжила Арлен, – то понял, что кроме деревьев и маленькой лачужки здесь ничего не было. Поначалу он расстроился, но решил, что на дом сможет нарубить лес, выкорчевать корни, перекопать землю и подготовить ее для посадки. О козах он уже тогда, наверное, не думал!

– В итоге, – оборвал сестру Адриан, – во время строительных работ он обнаружил десяток старых поросших мягким зеленым мхом захоронений, а чуть дальше от них живописные развалины маленькой церкви. Со временем наша семья выкупила еще часть территории вместе с руинами. Часовню восстановили и теперь в ней проходят погребальные службы.

– Вы так спокойно об этом говорите! – проговорила Адела, не веря своим ушам.

– Для нас это вполне нормально, – пожала плечами Арлен, вертя в руках ручку, взятую со стола. – Большинство родственников тех, кто покоится здесь, не имеют возможности часто приезжать на могилы, так что в наши услуги входит присмотр и уход за могилами. За символическую плату.

– К тому же, – продолжила Арлен, – наш дорогой Адриан является одним из самых лучших скульпторов этой местности, я сейчас говорю обо всех близлежащих населенных пунктах.

– И большинство моих работ выставлены здесь! – гордо ответил он.

Адела внимательно смотрела на Арлен и ее брата. В голову приходили мысли, что они парочка сумасшедших, на ходу сочинивших эту историю. Но зная Арлен вот уже три года, Адела с ужасом понимала, что девушка говорит ей правду.

– А я-то все время думала, почему ты такая циничная? – произнесла Адела.

– Я здесь выросла. Для меня похороны были нормальным явлением.

– Так кто же ваш отец? Он просто хозяин? Хранитель? Сторож?

– Он – судебный медик, – спокойно ответила Арлен.

– Понятно…

Адела встала и словно в тумане направилась к двери.

– Ты куда? – в голосе Арлен слышалось волнение.

– Распакую вещи, а потом спущусь, – пообещала девушка и скрылась за дверью.

Еще полчаса назад Адела считала этот дом настолько светлым и чистым, что готова была чуть ли не танцевать от счастья, что ее пригласили сюда на летние каникулы. Но сейчас темные краски окутали комнаты и коридоры, солнечные стены превратились в мрачные, и откуда-то вдруг повеяло холодом. Даже в своей уютной комнате, Адела съежилась, как от озноба, и почувствовала себя очень одинокой.

Сама не зная почему, девушка подошла к узким окнам, отодвинула шторы и выглянула на улицу. Ее комната тоже выходила на кладбище. От мрачных монументов по спине побежал холодок. Неуютная комната общежития теперь казалась не такой ужасной, как эта, чьи окна выходили на старый погост.

Распаковывать вещи Адела не спешила, она мысленно продумывала причины, по которым могла бы уехать отсюда пораньше. Например, можно было бы сказать, что позвонили из университета и просили срочно приехать. Но Арлен с легкостью могла узнать правду, ведь они учились вместе. Вариант с работой тоже накрылся – Адела два месяца назад как уволилась.

Размышления девушки прервала тихая красивая музыка, доносившаяся из соседней комнаты. Адела напряглась всем телом. Арлен говорила, что здесь только комнаты для редких гостей. Тем не менее, на этаже сейчас она была явно не одна.

Девушка подошла к двери ванной комнаты. Медленно она повернула ручку и распахнула дверь. Она быстро включила свет, осветивший белые кафельные стены и темный пол, и убедилась, что тут никого нет.

Зайдя в ванную, Адела прислушалась: музыка стала еще громче – следовательно, в соседней комнате кто-то был, и девушка молила Бога, чтобы там оказался живой человек.

Собравшись духом, Адела резко отворила тяжелую дубовую дверь, ведущую в соседнюю комнату. Сердце радостно забилось, когда она увидела Алана, игравшего на виолончели. Он полностью был погружен в музыку. Глаза были закрыты, а длинное тело покачивалось в такт музыки.

Закончив играть, Алан отложил смычок на табуретку, стоявшую рядом с ним, откинул упавшую на лоб челку и только тогда заметил удивленную девушку.

– А… – протянул он, – это ты.

– Мне сказали, что я одна на этом этаже, – пролепетала Адела.

– Просто моя младшая сестренка забывает, что для моей музыки нужно изолированное ото всех помещение. Поэтому я часто играю здесь.

– Мне кажется, что твою музыку должны слышать многие. Она очень красивая и печальная. Ты автор?

– Да.

Алан поднялся и прислонил виолончель к стене.

– Моя музыка не для всех, – тихо произнес он. – Ты сама сказала, что она печальная.

– Когда я услышала ее, то мне стало грустно и немного страшно, – призналась девушка.

– Страшно? – Алан вопросительно посмотрел на девушку и указал рукой на кресло возле окна.

– Это все после рассказов Арлен.

– Ты действительно не знала, куда едешь? – Алан подошел к маленькому столику и плеснул из стоявшей на нем бутылки виски в пару стаканов. Один из них он протянул Аделе. – Льда нет.

– Честно, если бы знала, то, скорее всего, не поехала бы! – Адела приняла стакан и зажала между ладонями.

Алан присел на подоконник и печально посмотрел на девушку.

– Как жаль, что у меня нет выбора. Иначе бы я точно отсюда уехал.

– И что же тебя держит?

– Знаешь! – вдруг неожиданно радостно заговорил Алан. – Я сегодня днем плохо себя повел. Прошел мимо и даже не поздоровался!

– Вообще-то поздоровался, – поправила его девушка. Она была немного ошарашена быстрой сменой разговора. – Вернемся к музыке…

– Ты любишь музыку? – Алан отвернулся от девушки, его взгляд был направлен вниз, на улицу.

– Да, я в детстве училась играть на флейте.

– И что было потом?

– Мне жаль флейту. Она «случайно» упала в реку.

– А я закончил музыкальную школу по классу органа.

– И поэтому ты играешь на кантробасе?

– Виолончели, – поправил ее Алан, смутив тем самым. – После такого инструмента, как орган, можно научиться играть на любом инструменте.

– Первый раз об этом слышу, – Адела поставила нетронутый стакан на пол и подошла к Алану. Бросив взгляд на кладбище, она тоже присела на подоконник и посмотрела на грустное лицо Алана. У него был прямой нос, темно-зеленые глаза, густые брови и тонкий рот, – прям вылитый Монтгомери Клифт! Смуглокожий, впрочем, как и все Резерфорды. Ведь даже кожа рыжеволосой Арлен и ее мамы казалась загорелой.

– Мне кажется, или написание музыки помогает тебе с твоими внутренними переживаниями? – тихо спросила Адела. Ей казалось, что Алан вот-вот заплачет. Он вызывал у нее смешенные чувства: чувства жалости и сострадания. – Ты всегда такой грустный?

– Нет, – он засмеялся, хотя даже это не делало его веселым. – Только по пятницам.