Читать книгу Обещание Габриеля - Сильвейн Рейнард - Страница 19

Глава 16

Оглавление

– Отказаться от сейджевских лекций Габриель не может.

Профессор Кэтрин Пиктон, в настоящий момент работающая в колледже Всех Святых, взяла с серебряного подноса изящный фарфоровый чайник. Налила Джулии, Габриелю и затем себе.

Все трое сидели перед ревущим огнем в вестибюле отеля «Ленокс». Это была одна из любимых гостиниц Габриеля в этих местах, и Кэтрин его оценку разделяла.

Добавив себе в дарджилинг ломтик лимона, она отпила из чашки. Чай – оплот Британской империи, что подчинила Англии весь мир, в том числе и Бэк-Бэй[8]. И еще, подумала она, это напиток не только цивилизованный, но и укрепляющий.

Она показала на уставленный тарелочками журнальный столик:

– Вот сконы, угощайтесь. Они великолепны.

Джулия и Габриель переглянулись и сделали как было сказано.

Клэр мирно спала в автомобильной корзинке на диване рядом с Кэтрин – та настояла, чтобы девочку поставили рядом с ней.

– Сейджевские лекции – это знак особой чести, Габриель. Они откроют тебе невероятные возможности. Неужто ты собираешься всю жизнь торчать в Бостонском университете? Представить себе не могу.

Джулия разинула рот.

Габриель опустил глаза к чашке:

– Совместительство между романской филологией и религиоведением – не идеальная должность.

– Уж конечно. – Кэтрин отставила чай и намазала скон маслом, потом положила на него клубничный джем. – С другой стороны, Джулия, диссертацию вечно откладывать нельзя. Тебе придется над ней работать.

Джулия закрыла рот.

– Я так понимаю, что вы пришли за советом? – уточнила Кэтрин. – Предполагать мне не хотелось бы.

– Мы будем благодарны за любое твое предложение. Конечно, нам надо будет его потом обсудить.

Габриель ободряюще улыбнулся Джулии и повернулся к Кэтрин.

Искать совета у профессора Пиктон было непросто. (Примерно как просить совета у королевы Англии. Если человек не следовал предложенному совету, у Кэтрин это положительных эмоций не вызывало.)

– Ты мог бы просить Эдинбургский университет отложить твое назначение, чтобы Джулия могла закончить курсовую и сдать экзамены. И тогда вы бы поехали вместе.

Одной рукой Кэтрин уравновесила тарелку, а другой поправила одеяло на спящей девочке. И удовлетворенно кивнула ей.

– Идея хорошая, – с облегчением сказала Джулия.

– Но я бы не советовала так поступать.

Кэтрин снова откусила булочку.

– Но почему? – спросила Джулия.

– Теснота академического мира вошла в поговорку. А также его мелочность. – Кэтрин проницательно посмотрела на Габриеля. – Если Эдинбургский университет обидится, то вообще отзовет свое приглашение. И разойдется мнение, что с вами трудно иметь дело. Простите, что упоминаю, но обстоятельства, сопровождавшие ваш уход из Университета Торонто…

– Никого не касаются! – оборвал Габриель. – К тому же мы сейчас женаты.

– Я не защищаю тех старых сплетников, Габриель, а просто описываю положение дел. Ты – белый мужчина, а это значит, что патриархальность академии играет в твою пользу. Но в силу той же патриархальности Эдинбургский университет вряд ли благосклонно воспримет твое желание пожертвовать их драгоценным приглашением ради жизни дома в Америке, с женой и ребенком.

Габриель сделал глоток из чашки. Чай попал не в то горло, и Габриель закашлялся.

– Будь здоров, – сказала Кэтрин. – Прошло?

Габриель кивнул, поднял с колен полотняную салфетку и промокнул лицо. Окончательно придя в себя, он сказал:

– Это возмутительно. Для меня приоритет – быть с Джулией и Клэр. Они что, думают, что я готов просто взять и наплевать на такую возможность?

– Именно это они услышат. Они решат, что ты не всерьез, или спишут тебя в миллениалы, или еще что-нибудь.

Габриель чуть язык не проглотил.

– Я не миллениал! Слишком я стар для этого.

Джулия посмотрела на него недобрым взглядом с таким чувством, будто попала под микроскоп.

– Зрительное впечатление играет существенную роль, и глупо было бы это отрицать, – неумолимо возразила Кэтрин. Она кивнула в сторону Джулии. – Нет ничего плохого в том, чтобы быть миллениалом, если у человека есть внутренняя сила и трудолюбие, как у тебя.

Джулия не смягчилась.

Габриель оставил чашку.

– И что ты предлагаешь?

– Путь наименьшего сопротивления – Гарвард. Джулию поддерживает Сесилия, а я гарантирую, что ее поддержит и декан, Грег Мэтьюз. – Глаза Кэтрин чуть улыбнулись. – Моя поддержка у тебя тоже будет, Джулия, поскольку я в следующем году перехожу на ваш факультет…

– Не понимаю.

Джулия старалась принять какой угодно вид, лишь бы не испуганный.

– Тебе нужно прослушать курсы в осенний семестр и зимой сдать экзамены. Моя рекомендация такова: мы организуем для тебя слушание курсов в Эдинбурге осенью, а экзамены ты будешь сдавать после сейджевских лекций, зимой.

Эмерсоны переглянулись:

– А получится? – спросила Джулия с сомнением.

– Попробовать стоит. – Кэтрин отпила чаю. – Я знаю в Эдинбурге специалиста по Данте. Он учился у Дона Вудхауза. Кстати, он будет участвовать в симпозиуме, который Дон устраивает в колледже Магдалины в апреле.

– А как же Гарвард? – вмешался Габриель. – Нет гарантий, что в Эдинбурге есть курсы, необходимые Джулии в осеннем семестре.

– Надо будет узнать. И надо будет представить дело Сесилии и Грегу так, чтобы эта возможность выглядела солидно. Но есть одна вещь, которую вы должны помнить.

С этими словами Кэтрин подалась вперед и понизила голос:

– Тщеславие и самолюбие определенных институций невозможно переоценить. Гарвард, несомненно, высоко оценит твое назначение сейджевским лектором, Габриель. Ты у них будешь самым выдающимся выпускником среди гуманитариев за последние двадцать лет. Поддержать тебя и Джулию – в их интересах.

– А твое, Джулия, участие в симпозиуме Дона Вудхауза и возможность учиться за границей, в Эдинбурге, определенно ставит тебя в особое положение среди всех аспирантов. Гарварду желательно, чтобы его студенты завоевывали международную репутацию. – Глаза Кэтрин блеснули. – Меня подмывает войти в кабинет Грега Мэтьюза и потребовать признания за эту идею, но я не стану. Ты должна сперва поговорить с Сесилией.

– Эдинбург велел мне держать приглашение в тайне, – пояснил Габриель.

Кэтрин задумчиво припала к чашке.

– Смысл мне понятен. Мой совет: принять приглашение Эдинбурга. Как только объявят, что ты – сейджевский лектор, Гарвард тут же возьмет под козырек. – Она повела морщинистой рукой. – Можете мне поверить.

– Но мы к тебе пришли еще с одной просьбой.

Джулия подтолкнула Габриеля локтем. Он подался вперед:

– Кэтрин, мы с Джулией хотели бы просить тебя быть крестной матерью у Клэр.

– Согласна, – ответила профессор Пиктон настолько быстро, что Джулия едва успела перевести взгляд с Габриеля на нее.

– Тебе даже обдумывать не надо? – спросил Габриель с радостным удивлением.

– Не надо. Буду очень рада, раз мы никому при этом не наступаем на мозоли.

Кэтрин посмотрела на младенца и снова поправила одеяльце.

– Тогда договорились. Спасибо, Кэтрин!

Габриель стиснул плечи Джулии.

– Это я должна благодарить – быть крестной у ребенка, рожденного у таких выдающихся людей. Я от тебя жду великих дел, Габриель. И от тебя, Джулия. В двадцать шесть лет уже сделала себе имя. Дон Вудхауз твою статью назвал мотивом для своих симпозиумов по Улиссу и Гвидо. Ты критиковала его чтения по эпизоду с Гвидо, и он никак об этом забыть не может. – Она улыбнулась. – Очень мало кто бросал ему вызов успешно. Его неуступчивость – притча во языцех.

Джулия порозовела:

– Спасибо.

– Время открыть подарок. Давай, а то мы тут сидим, а я старею.

Кэтрин кивнула Джулии.

Джулия осторожно развязала пакет, отстегнула ленту и просунула палец под заклеенный край крышки. Под ней была резная деревянная шкатулка. Ее Джулия поставила на журнальный столик, подняла крышку – и ахнула.

Габриель недоверчиво посмотрел на Кэтрин.

– Возьми и посмотри, – весело засмеялась Джулия.

Габриель медленно приподнял кожаную обложку этого предмета. Прочитав титульный лист и последующий инципит, он сел неподвижно, пораженный.

– Как видите, это манускрипт La vita nuova пятнадцатого века, – объявила Кэтрин. Он также включает некоторые мелкие поэтические произведения. Копия одного из манускриптов Симоне Сердини.

Габриель в ошеломлении перелистал манускрипт.

– Как эта штука вообще к тебе попала?

Кэтрин перестала улыбаться:

– От старика Хата.

На глазах у Джулии радость на лице Кэтрин сменилась сожалением. Она любила профессора Хаттона, своего руководителя в Оксфорде, а он был женат. Как однажды призналась Кэтрин Джулии, он был любовью всей ее жизни.

Но потом ее лицо прояснилось.

– Много лет назад старик Хат нашел эту рукопись в одной оксфордской книжной лавке.

– Правда? – приподнял брови Габриель.

– Замечательная была находка. Подлинность подтвердил частный музей в Швейцарии, где есть другие подобные рукописи.

Габриель кашлянул:

– Название музея помнишь?

– Музей фонда Кассирера. Возле Женевы.

Габриель и Джулия переглянулись.

– Манускрипт принадлежал Галеаццо Малатеста, – продолжала Кэтрин. – Галеаццо был женат на Баттисте де Монтефельтро. Ее прапрадед, Федерико Первый, наследовал Урбино после смерти Гвидо.

Джулия потянулась к манускрипту, но не дотронулась.

– Не могу поверить, – сказала она.

– Баттиста после смерти мужа стала монахиней-францисканкой. Она была замечательным ученым – на свой лад, – и бабкой Констанцы Варано, одной из самых почитаемых женщин середины пятнадцатого века. – Кэтрин кивнула Джулии. – Твой интерес к Гвидо и францисканцам меня убедил, что этот манускрипт должен быть в твоем доме. Дарю эту книгу моей крестнице, но не возражаю против того, чтобы ее читали и родители.

Рассмеявшись своей шутке, Кэтрин откинулась на спинку кресла, с колоссальным удовольствием глядя, как Джулия с Габриелем благоговейно склонились над подарком.

– Здесь интересные маргиналии и несколько цветных рисунков. Тебе, Джулия, это может помочь в работе.

– Спасибо!

Джулия встала и обняла Кэтрин. Габриель последовал ее примеру.

– Повезло старой деве, – сказала Кэтрин предательски хриплым голосом.

Пытаясь скрыть растроганность, она оттолкнула Эмерсонов и показала на какие-то еще интересные особенности рукописи. Джулия и Габриель сделали вид, что не заметили ее мокрых щек.

8

Фешенебельный район Бостона. (Прим. ред.)

Обещание Габриеля

Подняться наверх