Читать книгу Священная - Синтия Хэнд - Страница 4

Мистер Фиббс, учитель английского языка, моего последнего – и слава богу! – урока в этот день, сразу же заставил нас приступить к первому заданию из пособия «Английский для колледжей» – эссе о том, какими мы видим себя через десять лет.

Я достаю тетрадь и щелкаю ручкой.

А затем пялюсь на пустую страницу. И пялюсь. И пялюсь.

Какой я буду через десять лет?

– Попытайтесь представить себя в будущем, – говорит мистер Фиббс, словно заметив, как я страдаю в своем углу.

Он всегда мне нравился. В своих круглых проволочных очках и с длинным хвостом светлых волос, торчащим над воротником, он напоминает Гэндальфа, или Дамблдора, или еще кого-то, столь же крутого. Но сейчас он режет меня без ножа.

– Просто представьте, – повторяет он.

Я закрываю глаза.

И передо мной медленно всплывает лес под оранжевым небом. А затем холм. И ожидающий меня Кристиан.

Я распахиваю глаза от внезапно нахлынувшей злости.

«Нет, ни за что, – думаю я. – Это не мое будущее».

Это прошлое. Мое будущее с Такером.

И его нетрудно вообразить. Я снова закрываю глаза и старательно представляю большой красный амбар на ранчо «Ленивая собака» и чистое синее небо над головой. Вижу человека, выгуливающего коня в загоне. Конь похож на Мидаса и с такой же коричневой шкурой. А затем у меня перехватывает дыхание, потому что я замечаю в седле маленького хихикающего мальчика, пока Такер – а это точно он, ведь его задницу я узнаю где угодно – ведет его вдоль забора. Увидев меня, мальчик машет рукой. И я машу ему в ответ. Такер поворачивает и подходит ко мне.

– Посмотри на меня, посмотри на меня, – кричит мальчик.

– Конечно, смотрю! Привет, красавчик, – говорю я Такеру.

Он перегибается через ограду, чтобы поцеловать меня, и обхватывает мое лицо ладонью. И в этот момент я замечаю на его пальце простое золотое кольцо.

Мы женаты.

Это лучшая мечта всех времен. Где-то в глубине души я понимаю, что это всего лишь мечта, вызванная моим чересчур ярким воображением и принятием желаемого за действительное. К тому же это не видение. Не то будущее, которое мне уготовано. Но именно этот человек мне нужен.

Я открываю глаза, сжимаю в руке ручку и пишу:

«Через десять лет я буду замужем. У меня будет ребенок. И я буду счастлива».

Я щелкаю ручкой и перечитываю слова. Они меня удивляют. Я ведь никогда не мечтала о том, чтобы выйти замуж, не заставляла мальчиков на детской площадке читать со мной клятвы и не обматывалась простынями, изображая, как иду к алтарю. В детстве мы с Джеффри представляли, что палки – это наши мечи, и гонялись друг за другом с криками: «Сдавайся или умри!» Нет, я не была сорванцом. Мне, как и любой другой девочке, нравился фиолетовый цвет, красить ногти лаком, ночевать у подружек и выводить имя красивого парня на полях школьных тетрадей. Но я никогда не представляла, как выйду замуж. Как стану миссис Такая-то. Конечно, я понимала, что рано или поздно это случится. Просто мне всегда казалось, что до этого момента еще далеко и не стоит об этом волноваться.

Но, возможно, на самом деле я одна из таких девушек.

Я вновь опускаю взгляд на тетрадь. Мне удалось написать три предложения. Венди, скорее всего, сочинит целую книгу о том, какой потрясающей будет ее жизнь, а моя уместилась в три предложения. И почему-то мне кажется, что не их ожидает от учеников мистер Фиббс.

– Так, у вас еще пять минут, – говорит учитель. – И затем зачитаем ваши эссе.

Меня охватывает паника. Нужно что-то придумать. Кем я буду? Анджела станет поэтессой, Венди – ветеринаром, Кей Паттерсон возглавит сестринское общество и выйдет замуж за сенатора, Шон станет олимпийским чемпионом по сноуборду, а Джейсон – одним из тех компьютерных гениев, которые зарабатывают миллиарды долларов, придумывая какой-нибудь новый способ поиска информации. А я… я… я стану капитаном круизного лайнера. Или известной балериной Нью-Йоркского городского театра балета. Или кардиохирургом.

Я останавливаюсь на кардиохирурге. И моя ручка вновь летит по странице.

– Время вышло, – объявляет мистер Фиббс. – Заканчивайте предложение и давайте читать.

Я быстро пробегаюсь по написанному. Это хорошее эссе. Да, в нем нет и капли правды, но оно хорошее. «Нет ничего более вдохновляющего, чем многогранность и красота человеческого сердца», – дописываю я последнее предложение. И почти верю в это. Вот только от мечты о Такере практически ничего не осталось.

– Кардиохирург, да? – спрашивает Анджела, когда мы вместе идем по набережной Бродвея в Джексоне.

Я пожимаю плечами.

– Ты написала, что станешь адвокатом. Ты действительно в это веришь?

– Из меня бы вышел отличный адвокат.

Мы заходим на сводчатое крыльцо с надписью «Розовая подвязка», и Анджела достает ключи, чтобы отпереть двери. Как и всегда в это время суток, театр выглядит совершенно пустым.

– Входи.

Подруга кладет руку мне на плечо и подталкивает в пустой вестибюль.

С минуту мы просто стоим в темноте, а затем Анджела куда-то исчезает. И через мгновение на сцене вспыхивает круг света, благодаря которому становится видно, что там все еще стоят декорации к мюзиклу «Оклахома!» – фермерский дом и искусственная кукуруза. Я неохотно бреду по проходу мимо красных бархатных кресел к столам с чистыми белыми скатертями, стоящим у оркестровой ямы. Именно там мы провели весь прошлый год, склонившись над записями Анджелы и многочисленными старинными книгами или разговаривая об ангелах, ангелах и еще раз ангелах. Порой мне даже начинало казаться, что у меня скоро расплавится мозг.

Анджела практически вприпрыжку несется к передней части театра, взбегает по ступенькам и замирает на краю сцены, где ей будет прекрасно видно всех, кто зайдет в зал. В свете прожектора ее черные волосы приобретают темно-синий оттенок, что выглядит совершенно неестественно. Подруга убирает челку за ухо и смотрит на меня сверху вниз с невероятно самодовольным выражением лица. Я сглатываю.

– Что случилось? – спрашиваю я, пытаясь сделать вид, будто мне неинтересен ответ на этот вопрос. – Прям умираю от любопытства.

– Терпение – лучшая добродетель, – шутит она.

– А я не настолько добродетельна.

Анджела загадочно улыбается.

– Думаешь, я еще не догадалась об этом?

В задней части театра появляется человек, и у меня все сжимается внутри от нарастающей паники. Но затем он выходит на свет, и теперь мое дыхание перехватывает совершенно по другой причине.

Это не Кристиан. Это мой брат.

Я перевожу взгляд на Анджелу, и она пожимает плечами.

– Тебе не кажется, что он заслуживает знать все, что знаем мы?

Я оборачиваюсь и смотрю на Джеффри. Он неловко переминается с ноги на ногу.

В последнее время мне все труднее понять его. С ним определенно что-то произошло. В ту ночь он выскочил из-за деревьев с крыльями цвета свинца, словно за ним гнался дьявол. Не знаю, означало ли это, что он изменил свое отношение к Богу, или случилось что-то еще, потому что в тот момент мои крылья тоже казались довольно темными из-за сажи. Брат сказал, что искал меня, но я не купилась на это. С уверенностью можно утверждать лишь одно – он был там. В лесу. Во время пожара. А на следующий день он не отрывался от экрана телевизора, перелистывая новостные каналы. Будто ждал чего-то. Чуть позже у нас состоялся такой разговор:

Я (после того, как рассказала ему сказку о том, что нашла Кристиана в лесу и тот оказался обладателем ангельской крови): «Поэтому не было ничего страшного в том, что я сначала спасла Такера».

Джеффри: «Ну а что ты будешь делать, если окажется, что твое предназначение было не в спасении Кристиана?»

Вопрос на миллион долларов.

Я (несчастным голосом): «Не знаю».

И тут Джеффри сделал нечто очень странное. Он засмеялся невероятно горьким и фальшивым смехом, от которого мне стало не по себе. Минуту назад я призналась, что напортачила с собственным предназначением, в котором состоит причина моего пребывания на земле, а брат посмеялся надо мной.

– Что? – рявкнула я. – Что тут смешного?

– Боже, – простонал он. – Это напоминает чертову греческую трагедию. – Он недоверчиво покачал головой. – Ты спасла Такера вместо него.

Я могла бы назвать его придурком или кем-то похуже. Но он продолжал смеяться, пока мне не захотелось ударить его. И именно в этот момент мама своим сверхъестественным родительским чутьем уловила флюиды надвигающегося насилия и сказала:

– Успокойтесь, оба.

Поэтому я ушла в свою комнату.

Но мне все еще хочется стукнуть Джеффри.

– Так что ты думаешь? – спрашивает Анджела. – Он может присоединиться к нам?

Это непростое решение. Может, я и сошла с ума, но мне очень интересно, что именно ему известно. А поскольку мы не очень хорошо общаемся в последнее время, это, возможно, самый лучший способ. Я поворачиваюсь к Анджеле и пожимаю плечами.

– Конечно. Почему бы и нет?

– Тогда давайте поторопимся, – говорит Джеффри, бросая рюкзак на один из стульев. – У меня еще тренировка.

– Без проблем. – Анджела подавляет очередную улыбку. – Мы ждем лишь…

– Я здесь.

Кристиан шагает по проходу, засунув руки в карманы. Его взгляд скользит по театру, сцене, креслам, столам, прожекторам и оснастке на стропилах, будто он оценивает это место. А затем останавливается на мне.

– Давайте начнем, – говорит он. – Что бы это ни было.

– Идите сюда, – не теряя времени, тут же зовет нас Анджела.

Мы медленно поднимаемся на сцену и становимся в круг.

– Добро пожаловать в Клуб Ангелов, – мелодраматично произносит она.

Кристиан усмехается в до боли знакомой манере.

– Первое правило Клуба Ангелов, – продолжает она, – никому не рассказывать о Клубе Ангелов.

– Второе правило Клуба Ангелов: никогда никому не рассказывать о Клубе Ангелов[2], – вставляет Джеффри.

О боже. Началось.

– Смешно. И остроумно, – говорит Анджела, но в ее голосе нет и капли веселья. – Давайте посерьезнее. Думаю, у нас должны быть некоторые правила.

– Зачем? – спрашивает Джеффри. Мой милый младший брат всегда стремится знать все. – Почему нужны эти правила?

– Может, если вы расскажете, в чем смысл клуба, то нам будет понятнее, – добавляет Кристиан.

Глаза Анджелы вспыхивают. Мне знакомо это выражение. Видимо, все идет не по ее тщательно выстроенному плану.

– Мы хотим узнать все, что только можно, об обладателях ангельской крови, – четко выговаривая каждое слово, объясняет она. – Потому что нам не очень хочется, ну, знаете, умереть.

Опять эта мелодрама.

Анджела громко хлопает в ладоши.

– Хорошо, давайте я вам расскажу о последних событиях. На прошлой неделе наша малышка Клара наткнулась на Чернокрылого в горах.

– Скорее уж свалилась на него с неба, – бормочу я.

Она кивает.

– Верно. Свалилась с неба. Потому что этот парень излучает что-то вроде разъедающей скорби, которая из-за эмоциональной восприимчивости Клары лишила ее легкости, необходимой для полета. И поэтому она упала с неба прямо на него.

Джеффри и Кристиан поворачиваются ко мне.

– Ты упала с неба? – спрашивает брат.

Каюсь, я упустила эту часть истории, когда рассказывала ее дома.

– Эмоциональная восприимчивость? – переспрашивает Кристиан.

– Кстати, у меня возникла теория, что Чернокрылые не способны летать, – продолжает Анджела. Очевидно, она не собирается отвечать на вопросы парней. – Их скорбь так сильно давит на них, что они не могут подняться в воздух. На данный момент – это лишь теория, но уж очень она мне нравится. А значит, если вы когда-нибудь столкнетесь с Чернокрылым, то сможете улететь от него, потому что он не сможет вас преследовать.

Кажется, ей не хватает только школьной доски, чтобы окончательно вжиться в роль.

– Но, как вы уже поняли, Клара выбывает из строя просто из-за присутствия рядом Чернокрылого, – говорит она. – И мы должны узнать, можно ли что-то с этим сделать и как-нибудь блокировать эту скорбь.

А вот эта идея мне нравится.

– Поскольку Клара с ее мамой победили Чернокрылого с помощью венца, думаю, это и есть наш ключ к успеху.

– Дядя говорит, нужны годы, чтобы научиться управлять венцом, – вмешивается Кристиан.

Анна пожимает плечами.

– У Клары это получилось, хотя она всего лишь Квартариус. А какой у тебя уровень?

– Всего лишь Квартариус, – отвечает он с нотками сарказма в голосе.

В глазах Анджелы вновь мелькает самодовольство. Ведь это означает, что она единственный Димидиус среди нас. В ней самая высокая концентрация ангельской крови. Думаю, это делает ее нашим лидером.

– Итак, на чем я остановилась? Цель номер один: найти способ блокировать скорбь, – говорит она, загибая первый палец. – Это ложится на плечи Клары, так как она, судя по всему, очень чувствительна к ней. Когда мы столкнулись с Чернокрылым в торговом центре, у меня лишь мурашки пробежали по телу, а вот ей действительно стало плохо.

– Подожди-ка, – перебивает Джеффри. – Вы видели Чернокрылого в торговом центре? Когда?

– Когда поехали покупать платья для выпускного вечера. – Анджела многозначительно смотрит на Кристиана, будто все это случилось по его вине только из-за того, что он был моим кавалером.

– И почему я об этом ничего не знал? – поворачиваясь ко мне, спрашивает Джеффри.

– Ваша мама сказала, что стоит тебе узнать о них, как ты подвергнешься опасности. По ее словам, как только узнаешь о Чернокрылых, ты сразу попадаешь на их радар, – отвечает за меня Анджела.

Он недоверчиво смотрит на меня.

– Но, видимо, она решила, что ты уже достаточно взрослый, раз сама рассказала тебе об этом, – любезно добавляет подруга.

Я вспоминаю, с каким каменным выражением лица мама рассказывала Джеффри о Семъйязе на следующее утро после пожара.

– Или она решила, что Джеффри стоит знать о Чернокрылых на тот случай, если один из них появится у нас дома, желая отомстить, – добавляю я.

– Что подводит нас к цели номер два, – вновь переключает на себя внимание Анджела. А затем поворачивается ко мне: – Ты прочитала книгу, которую я тебе дала?

– Энджи, ты же отдала мне ее на обеде.

Она смотрит на меня так, будто я полная дилетантка, и тяжко вздыхает.

– Достань ее, пожалуйста.

Я спрыгиваю со сцены и достаю книгу из рюкзака. Видимо, Анджела решает, что за столом нам будет удобнее обсуждать ее изыскания, поэтому спускается вслед за мной. И как только мы садимся за стол, подруга забирает у меня «Книгу Еноха» и принимается перелистывать страницы.

– Вот, послушайте. – Она прочищает горло. – После того, как сыновья человеческие помножились, у них родились изящные и прекрасные дочери. И когда сыны неба увидели их, то тут же воспылали любовью и сказали друг другу: «Давайте выберем себе жен из потомства человеческого, и подарят они нам детей».

– Ну, тут говорится о появлении обладателей ангельской крови, – комментирую я.

– Не перебивай. Я как раз перешла к самому интересному… И тогда их предводитель Семъйяза сказал им: «Я боюсь, что вы не сможете решиться на столь смелый поступок, и тогда мне придется одному страдать за столь тяжкое преступление». Вам не показалось это имя знакомым?

По моему позвоночнику пробегает дрожь.

– Это тот самый Семъйяза, который напал на маму и Клару? – спрашивает Джеффри.

– Думаю, да, – отвечает Анджела, откинувшись на спинку стула. – Там дальше еще рассказывается о том, как они женились на человеческих женщинах и научили людей создавать оружие и зеркала, а также показали им магию и все, что раньше было запретно. У них появилось множество детей, которые в книге описываются как злые гиганты – Нефилимы, – которых Бог считал настолько гадкими, что, когда они расплодились и наполнили землю злостью, он устроил потоп, чтобы уничтожить их всех.

– Так, значит, мы злые гиганты, – говорит Джеффри. – Эй, но мы не такие уж и высокие.

– Люди тогда были ниже ростом, – объясняет Анджела. – Из-за плохого питания.

– Но это же какая-то бессмыслица, – возражаю я. – Как Бог мог считать нас гадкими? Разве мы виноваты в том, что родились с ангельской кровью в венах? Мне казалось, что в Библии Нефилимы описаны как герои.

– Так и есть, – отвечает подруга. – Но Книга Еноха не входит в Библию. Я думаю, она скорее что-то вроде противоангельской пропаганды. Но ведь от этого она становится интереснее, верно? К ней стоит присмотреться, потому что этот мужик, Семъйяза, по сути, ее главный герой. Именно он возглавлял группу Чернокрылых, которых звали хранителями и которые, согласно другим источникам, впоследствии стали падшими ангелами, стремившимися соблазнить человеческих женщин и произвести как можно больше обладателей ангельской крови.

Превосходно.

– Итак, наша цель номер два: побольше узнать о Семъйязе, – подытоживаю я. – Понятно. Это все?

– Нет, еще кое-что, – беспечно отвечает Анджела. – Я подумала, что участники Клуба Ангелов должны помочь друг другу определить предназначение. Ведь у вас обоих оно было, и вы его не выполнили. Вы не задумывались, что это означает? – спрашивает она, глядя на нас с Кристианом. – А мы с Джеффри все еще не поняли своих предназначений. Может, если мы объединимся, то нам удастся во всем разобраться.

– Круто. Послушайте, мне пора идти, – внезапно говорит Джеффри. – Тренировка началась еще десять минут назад. Тренер заставит меня бегать кругами, пока я не свалюсь от усталости.

– Подожди, мы еще не обсудили правила, – кричит ему вслед Анджела, когда брат направляется к двери.

– Клара мне расскажет их вечером, – бросает он через плечо. – Или выбейте их на каменных табличках или чем-то подобном. Десять заповедей Клуба Ангелов.

А затем Джеффри уходит.

Вот я и выяснила, что он знает.

– А он забавный, – говорит Анджела, посмотрев на меня.

– Да просто лопнешь со смеху.

– Итак, правила, – напоминает она.

Я вздыхаю.

– Давай уже, выкладывай.

– Ну, первое, и самое очевидное, никто никому не говорит о Клубе. Мы единственные, кто должен об этом знать, ясно?

– Не говорить о Клубе Ангелов, – с ухмылкой повторяет Кристиан.

– Я не шучу. Не вздумай рассказать о нем своему дяде. – Анджела поворачивается ко мне. – А ты не говори маме. И своему парню. Поняла? Второе правило: Клуб Ангелов – это тайна от всех остальных, но мы не должны ничего утаивать друг от друга. Эта зона без секретов. Мы обязаны все друг другу рассказывать.

– Хорошо… – соглашаюсь я. – Еще будут правила?

– Нет, это все, – отвечает она.

– Ох, круто. По одному на каменную дощечку, – шучу я.

– Ха-ха. – Анджела вновь поворачивается к Кристиану. – А ты что скажешь? Ты почти все время молчал. Тебе нужно поклясться соблюдать правила.

– Нет уж, спасибо, – вежливо говорит он.

Она удивленно откидывается на спинку стула.

– Нет уж, спасибо?

– Насчет правил. Я не стану болтать о клубе со своими приятелями из горнолыжной команды. Но не стану утаивать это от дяди и буду ему все рассказывать. – Он поворачивается ко мне, и наши взгляды встречаются. – Глупо утаивать от взрослых то, что нам известно. Ведь они просто пытаются защитить нас. Что же касается «зоны без секретов» – я еще не так хорошо вас знаю, чтобы демонстрировать все скелеты из своего шкафа. Даже не ждите.

Анджела явно потеряла дар речи. И мне кажется это забавным.

– Ты прав, – говорю я. – Предлагаю отказаться от правил. Никаких правил в Клубе.

– Мне нравится сама идея Клуба, – продолжает он, чтобы успокоить Анджелу. – Что мы будем встречаться и пытаться разобраться с тем, что с нами происходит. Так что я в деле. И пока не выпадет снег, готов приходить в любое время. Но потом у меня начнутся тренировки в горнолыжной команде, и, возможно, нам придется перенести наши встречи на воскресенье, потому что остальное время у меня будет занято.

Анджела приходит в себя. И даже выдавливает улыбку.

– Конечно. Думаю, и для Джеффри так будет лучше. Встречаемся по воскресеньям. Договорились.

На мгновение над столом воцаряется неловкое молчание.

– Ну что ж, – наконец говорит Анджела. – Думаю, на этом можно закончить нашу первую встречу.

Когда я выхожу из театра, улицу уже окутали сумерки. Грозовые тучи сгущаются над головой, бурча, как голодный желудок. Наверное, мне следует радоваться дождю, потому что он смог потушить пожары и, вероятно, спасти множество людей и их дома. «Это всего лишь погода», – напоминаю себе я, но все же иногда задаюсь вопросом, не послана ли она, чтобы позлить лично меня, как наказание за невыполненную мной работу и за неудачу с предназначением. Или как какой-то зловещий знак.

Я пытаюсь быстро и небрежно попрощаться с Кристианом на перекрестке, но он касается моей руки.

– Мы так и не поговорили, – тихо произносит он.

– Мне пора идти, – выдавливаю я. – Мама будет волноваться. Позвони мне, хорошо? Или я позвоню тебе. Один из нас обязательно должен позвонить другому.

– Верно. – Он опускает руку. – Я позвоню тебе.

– Мне пора бежать. Я опаздываю.

И я ухожу подальше от него.

«Трусиха, – говорит ворчливый голос у меня в голове. – Ты должна поговорить с ним. Узнать, что он хочет сказать».

«А если он скажет, что мы должны быть вместе?»

«Ну, тогда тебе придется с этим смириться. Но ты хотя бы перестанешь убегать».

«Думаю, я скорее быстро ухожу».

«Это сути не меняет».

Я спорила с самой собой. И проиграла. Что тоже не очень хороший знак.