Читать книгу Однажды, в давние времена… - Сиратори Каору - Страница 4

Без минуты семь раздался стук в дверь.

– Кузнецов, ну что, готов уже?

– Входите, – Андрей захлопнул книжку и положил её на журнальный столик тыльной стороной вверх. – Давно уже. Сижу, вас жду.

– Ну как? – Екатерина Максимовна вышла на середину комнаты и стремительно крутанулась на каблуках.

На ней была розовая, без рукавов блузка с кучей рюшечек и переливающаяся зелёно-голубыми блёстками юбка до колен.

– Класс! А жемчуг это у вас настоящий?

– Речной. Бусы – бабушкины ещё, а серьги сама тем летом купила. Подходят, как считаешь?

– По-моему, да.

– Вот и мне так показалось. Так пошли? – она прикрыла дверь в свою комнату и направилась к выходу. – Нет, подожди. Подойди сюда, встань рядом.

Он остановился возле неё, и Екатерина Максимовна критически оглядела их отражение в большом, в полный рост зеркале.

– А знаешь, мы с тобой очень даже ничего вместе смотримся, – заключила она. – Вот теперь пошли.

Андрей пропустил её вперёд и запер за собой дверь.

– А предложить даме руку?

Он вопросительно взглянул на неё.

– Кошмар! И чему их сейчас только в школе учат, – Екатерина Максимовна картинно закатила глаза и схватила его под руку, увлекая к лестнице. – Ох, опаздываем, давай, скорей. Надо было тебе, как сам готов был, поторопить меня.

– Мне – вас?

– Ну да, конечно, – беззаботно ответила она, на удивление ловко цокая по мрамору босоножками на высоченной платформе.

Когда они вошли, все уже сидели за столами, две официантки заканчивали обносить публику шампанским. Выйдя на середину прохода, заведующая подняла свой бокал и произнесла длинный витиеватый тост, сводящийся, в конечном итоге, к «за знакомство». После чего столовая наполнилась невнятными отголосками разговоров и негромком стеклянным звяканьем. Андрей тоже чокнулся с Екатериной Максимовной и залпом выпил содержимое своего бокала. Пробовал он этот напиток в общей сложности третий раз в жизни, и опять он показался ему ужасной кислятиной. Зато учительница, похоже, была в полном восторге. Она отпила лишь маленький глоточек и блаженно прикрыла на секунду глаза ресницами. А открыв их опять, удивлённо взглянула на скривившегося Андрея.

– Тебе, что, шампанское не понравилось?

– Да кислое оно какое-то. Кислее даже, вроде, чем я раньше пил.

– Это потому, что раньше ты, наверное, полусухое пил. А это – брют.

– А что такое брют?

– Это значит, что сахара совсем почти нет.

– Оно и заметно…

– Так мне бы отдал, если не нравится.

– Так попросить надо было.

– И ты б опять решил, что это я тебя таким образом ущемить пытаюсь?

– Ну…

– Ладно, давай начинать, – взяла в руки нож и вилку Екатерина Максимовна. – Ты-то бездельничал, а я работала. И сейчас голодная, как волчица.

На ужин был бифштекс с яйцом и жареной картошкой. Андрей вспомнил, каких нервов стоило родителям заставить его научиться есть с ножом – «как положено культурному человеку». А так бы опять сел в лужу. Может, его сегодняшнее невезение наконец-то закончилось?

Некоторое время они сосредоточенно жевали, пока молчание не было нарушено довольно-таки неожиданным вопросом:

– Андрей, мы ведь с тобой помирились?

– Да, – он удивлённо посмотрел на учительницу. – А что случилось?

– Ничего. Просто мне хотелось бы поговорить с тобой. Спокойно, без обид обсудить наши с тобой разногласия. Я помню, ты сказал, что только в пику мне наговорил там всякого, не о том речь. Но ведь учишься-то ты всё равно из рук вон плохо – при том, что ты же умный парень, не двоечник какой. Вот и помоги мне понять, что я делаю не так, что не могу заинтересовать тебя?

В который раз за вечер своими словами она поставила Андрея в тупик. Никогда раньше он не рассматривал учителей под таким углом.

– Да всё так, по-моему… – не очень уверенно ответил он после небольшого раздумья. – И вы-то уж точно лучше всех других. Просто не нравится мне ваш предмет – и всё тут. Извините… сами ж спросили…

– Но ведь это как раз и есть моя задача: привить тебе интерес к литературе, – возразила Екатерина Максимовна. – Чтобы ты полюбил читать.

– Так я и люблю – просто не то, что вы задаёте.

– Ну а что ты любишь? Вот сегодня, пока меня ждал, ты читал что-то.

Андрей замялся:

– Да это так, не важно. А вообще я больше фантастику люблю – но вы ж её, наверно, вообще за литературу не считаете. Глупость, типа, пустая трата времени.

– С чего ты взял? Вовсе я так не считаю. Я вот даже прямо сейчас… Хотя нет, это не фантастика, конечно, но фантастику этот автор тоже пишет.

– А кто? Что за книга?

– Абэ Кобо. Там про одного человека, который решил жить в картонной коробке, не вылезая из неё никогда. Так и таскал её повсюду на себе как улитка ракушку.

– Странная книжка… А называется как?

Екатерина Максимовна на секунду задумалась.

– «Человек-коробка».

– Не попадалось. Я у Абэ Кобо только «Четвёртый ледниковый период» читал.

– Ну и как тебе?

– Понравилось.

– Мне тоже.

– А вы тоже читали?

– В школе ещё – у меня мама как раз тогда на БСФ подписалась. Второй том, кажется.

– Здорово. Мне б так…

– Можешь, как вернёмся, у меня брать – не теряй только.

– Спасибо. Вот если бы вы нам это на уроках давали…

– Ну, что поделаешь, не я ж программу составляю… Хотя, постой! – загорелась она вдруг. – А может, попытаться договориться с Кимой Родионовной и организовать факультатив по научной фантастике? Или даже ещё лучше, клуб – собираться раз в неделю после уроков, обсуждать, у кого какие мысли возникли… Если, конечно, желающие найдутся… Вот ты, например, записался бы?

– Про книжки трепаться? Так мы с пацанами и так… Нет, я не отказываюсь, конечно. Ясно, записался бы. И ещё человек четыре-пять сагитировал бы. Железно.

– Ну ладно, это всё у нас мечты прекраснодушные, – вернулась она к прежней теме. – А вот как нам, всё же, с программой-то быть? Я понимаю, Тургенев – не Гарри Гаррисон. Но ведь и совсем плохих произведений в ней тоже нет.

В ответ Андрей лишь молча взглянул на неё, скривив иронично губы.

– Хорошо, уговорил, – уступила собеседница, – почти нет. Но большая-то часть – вполне ведь ничего так.

– Ну, в принципе, да… – нехотя согласился он. – Вы знаете, на самом деле, я много чего из программы даже сам потом читал.

– Правда? А что именно?

– Да всё почти… Тургенева, вот, кстати. «Отцы и дети»… Грибоедова тоже… Лермонтова…

– Так а что ж тогда вовремя не читал?

Андрей опять задумался. А действительно, почему?

– Ну как… – неуверенно протянул он, – от нас ведь даже и не хотели особо, чтоб мы все эти книжки читали. Только положенные отрывки из хрестоматии – и как их надо понимать. А я читаю медленно и всё равно в срок не успевал, даже пока пытался. Ну и чего тогда вообще стараться?

– Андрей, – обескуражено отозвалась Екатерина Максимовна, – но ведь я всё совсем не так делала. Сразу на весь год список вывесила, что когда проходить будем. И всегда, прежде чем из учебника задавать и объяснять, открытую дискуссию устраивала. Специально, чтоб… – она не договорила и с расстроенным видом отвернулась к окну в парк.

– Ну да, всё так… – Андрей почувствовал себя полной скотиной. Она ж и правда – классная училка, даром что по русскому. А сейчас будто оправдывается перед ним за то, что он – лодырь… – Наверно, я просто привык уже… Но вот честно скажите, – сделал он последнюю попытку оправдаться перед самим собой, – вот, допустим, прочёл бы я всю книгу в срок и как есть написал в сочинении, что я о ней на самом деле думаю. Так вы б мне за это сто процентов банан вкатили – что, нет, что ли? В конце-то концов вы ж от нас всё равно учебник своими словами пересказать требуете…

Екатерина Максимовна не сразу нашлась, что ответить и на какое-то время за столом опять воцарилось молчание. Наконец, она проговорила погрустневшим голосом:

– Мне кажется, ты пытаешься сказать, что я вас лицемерить учу… Ну да, ты прав, так оно, наверное, и есть… Но если ты думаешь, мне это удовольствие доставляет… А сам бы ты что, интересно, на моём месте делал? И взгляни на это с другой стороны: ну не научу я тебя, что в сочинениях писать надо – а в результате пролетишь ты мимо института белым лебедем. Считаешь, лучше будет?

Довод показался Андрею настолько очевидным, что даже непонятно, как он ему самому в голову ни разу не приходил.

– Нет, конечно, кто ж спорит… – он тоже помрачнел. – Выходит, я сам – осёл…

– Прости, я не хотела тебя обидеть…

– Да чего там, какие обиды. Всё ж правильно…

Оба снова уткнулись в свои тарелки…

– И это же нетрудно совсем – для тебя, по крайней мере, – возобновила разговор Екатерина Максимовна. – Вот ты сказал, вы с мальчиками книги обсуждаете. Ведь не всегда же вы друг с другом согласны?

– Не то слово…

– И если бы я тебя попросила, ну, к примеру, точку зрения Чижова изложить?

Но вместо ответа Андрей неожиданно сам задал вопрос:

– Катерина Максимовна, а вы Сэлинджера читали?

– «Над пропастью во ржи»? Конечно. А к чему ты это?

– Я что думал в последнее время… Вот у них всё по-другому, ясно, чем у нас. Но как я смотрю… У нас ведь, если разобраться, тоже ничуть не лучше. Ну да, понятно, вызубрить и оттарабанить, что положено – невелика трудность. Но кому надо, что б мы ещё и вид при этом делали? А вы сейчас говорите, сами тоже не по своей воле лабуду всю эту с нас требуете…

– Ну ты, Кузнецов, и выдал, – со смешком фыркнула она. – Ты б ещё у меня спросил, зачем на комсомольские собрания ходить.

Опять она говорила вещи, какие ни от одной другой училки не услышишь…

– Вы знаете, вы правда какая-то совсем не такая… Не как все. Даже в классе. А сейчас и вообще…

– Ты тоже… Может, это просто потому, что оба мы сейчас – не в классе?

– Может… Не знаю, вам говорили или нет… Вот у вас я ни одного урока не просачковал… ну, если перед олимпиадой не считать. А у Таньки постоянно…

– Таньки? – тут же встрепенулась Екатерина Максимовна. – Это кто ж такая эта Танька? Уж не Татьяна ли свет Ивановна?

– Извините, я случайно, – смутился Андрей.

– Да ничего-ничего, забавно даже. Но, – победоносно глянула она на него, – этот грех тебе придётся искупить. Признавайся, как вы меня за глаза называете.

– А вот не стану, – откинулся на спинку стула Андрей, скрестив руки. – Это нечестное требование.

– Почему нечестное?

– Потому за один грех вы требуете совершить другой – и точно так же, заметьте.

– А за второй я тебе уже заранее индульгенцию выписала, – рассмеялась учительница. – Так что всё честно. Говори как на духу. Катькой?

Андрей посмотрел на неё с деланым неодобрением и нехотя ответил:

– Ну, и так тоже… Но вообще, по-разному, кто как.

– А вот ты, например?

– А это уже следующий вопрос.

– И вовсе даже нет.

– Ну вот зачем это вам?

– Интересно, – с невозмутимым лицом пожала плечами Екатерина Максимовна.

– Я ведь могу и соврать.

– Можешь, – согласилась она. – Но тебе тогда стыдно будет.

– А откуда вы знаете, может мне как раз стыдно будет, если не совру?

Екатерина Максимовна отстранилась в притворном ужасе.

– Никогда не поверю, что ты меня настолько плохо называешь. Даже за глаза.

– Ну ладно, вот же ж прицепились… – вздохнул Андрей. – Русалкой. Училкой по русскому, в смысле. Учительницей, хотел сказать…

Но Екатерина Максимовна этим объяснением не удовлетворилась.

– Неправда, – возразила она. – Училка по русскому будет русачка. Это все знают – я ведь тоже в школе училась. И у той же самой Таньки, между прочим.

Видя, что отступать дальше некуда, Андрей вздохнул совсем горестно и со смущённым видом начал:

– Первого сентября… нет, второго: первое – воскресенье было… И вы тогда были совсем как сейчас… – он запнулся.

– И что?

– И мне показалось, что вы очень похожи на русалку. А потом ещё выяснилось, вы у нас вместо Татьяны Ивановны будете…

* * *

Катя с интересом оглядела себя.

– Как сейчас, говоришь? Так значит, я и сейчас на неё похожа – на русалку?

– Ну да…

– Ты думаешь? Хм… Пожалуй, и правда что-то есть. Но я ведь с тех пор ни разу так больше не одевалась. Вот уж не предполагала, что кто-то запомнит.

За этот наряд она получила тогда свой первый – и последний пока – выговор. Ну, не то чтобы совсем уж выговор, но в конце дня Кикимора отозвала её в сторону и достаточно строго указала, что хотя для первого звонка и допустимы, конечно, определённые послабления, впредь ей следует являться на работу в чём-нибудь поскромнее…

– Почему, ни разу? На Новый год ещё.

– Новый год?

– Ну, во Дворце культуры.

– Так ты там был? А что ж не подошёл?

– Ну а чего б я подходить стал? Сказать: «С Новым годом, Катерина Максимовна»?

– Хотя бы. Для начала.

– Так я и сказал… Но вы не расслышали. Ещё с кем-то разговаривали…

– Ой, извини. Но там, правда, так шумно было…

– Да нет, понятно же… И я за вас проголосовал…

– Правда?! Не врёшь? – она с улыбкой помотала чуть-чуть головой. – Так вот, оказывается, кому я спасибо сказать должна.

На вечер этот Катю – не без коварного умысла – затащила всё та же Света. Пять лет назад она, практичная деревенская девушка, окрутила на таком же балу своего будущего супруга – на одиннадцать лет старше её, «но зато с квартирой, машиной, дачей». И с тех пор считала это мероприятие большим подспорьем в деле обустройства личной жизни незамужних подруг. Так билет её мужа достался Кате – но тот не очень-то и расстроился, высаживая их у Дворца культуры, шепнул ей, чтоб не чувствовала себя виноватой: танцам он обычно преферанс предпочитал.

Гвоздём праздничной программы был конкурс на титул Снежной королевы – серебряная корона из папье-маше до сих пор пылилась где-то на шкафу. Когда подсчитали голоса во втором туре, у Кати оказалось ровно на один больше, чем у жгуче-цыганистой соперницы…

– А почему именно за меня? – поинтересовалась она, кокетливо склонив голову набок.

– Ну а за кого? Не за ту же выдру.

– Да какая же она выдра, когда за неё, считай, столько же проголосовало?

– Так это у некоторых людей просто вкуса нет.

– А по-моему, это просто у некоторых льстецов стыда нет.

– И ничего подобного. Правду говорить легко и приятно.

От таких откровенных похвал Катя почувствовала себя слегка неловко и, опустив взгляд в тарелку, поспешила перевести разговор на подвернувшуюся кстати тему:

– Так ты, выходит, и это читал?

– Не, ну тоже ж фантастика. В своём роде… А вам там кто больше всех нравится?

– Маргарита, естественно. А тебе? Нет, постой, не говори. Я сама догадаюсь.

Она задумалась… Единственное, пожалуй, что сомнений не вызывает, покой ему и даром не нужен…

– Бегемот?

– А как вы угадали?

– Ну а кто ещё? Слишком уж вы, молодой человек, характером на него похожи…

* * *

К этому времени все уже покончили со своими бифштексами и официантки подали десерт – кофе с тортом. А ещё через минуту в дверях опять появилась заведующая, на этот раз в сопровождении какого-то молодого парня с видавшей виды «Яузой» в руках.

– Товарищи! – объявила она, пока её помощник налаживал магнитофон на сервировочном столике. – Начинаем нашу танцевальную программу. Кавалеры приглашают дам, дамы приглашают кавалеров. Никто не скучает!

Андрей подумал, что раз уж его привели сюда в качестве «кавалера», то надо бы пригласить Катерину Максимовну. Вот только когда, прямо сейчас или лучше подождать, пока она кофе допьёт… А может, он чего-то не так понял, и она зазвала его сюда просто из одной вежливости – и тогда не стоит высовываться вообще?.. Но сомнения его разрешились буквально через секунду. Отпив из чашки всего пару глотков, Екатерина Максимовна вернула её на блюдце и с весёлой искоркой в глазах взглянула на Андрея.

– Не желаете ли развлечь вашу даму? А то что-то заскучала она у вас…

– Да, конечно! – поспешно вскочил он на ноги, чуть не опрокинув свой стул.

– Ну тогда помоги мне выйти из-за стола и подай руку.

Андрей слегка поклонился и произнёс фразу, которую слышал в каком-то фильме «из прежней жизни»:

– Позвольте пригласить вас на танец, мадемуазель?

Екатерина Максимовна томно улыбнулась и слегка склонила голову. Андрей отставил её стул и протянул руку, которую она взяла, едва ощутимо сжав его пальцы…

Под первые аккорды они вышли в свободный от столиков проход – и тут Андрей вдруг с ужасом сообразил, что танцевать он совершенно не умеет. На всех их школьных вечерах – включая недовыпускной после восьмого класса – танцев на выбор было ровно два: быстрый и медленный. Правда, на том, взрослом балу в ДК многие их именно и танцевали, но чего от него ждут сейчас? Что, если вальса какого или чего там ещё бывает…

Очевидно, Екатерина Максимовна почувствовала его затруднения – потому что поспешила взять дело в свои руки. В самом буквальном смысле слова, сомкнув их вокруг его шеи.

– Ну что же ты, Кузнецов? – шёпотом подбодрила она его. – Смелее, ты же не на утреннике для младших классов.

Андрей нерешительно положил руки ей на талию и немного успокоился: в конце концов это получился примерно тот же медленный танец. Если не считать, что вряд ли хоть одна из его знакомых девчонок стала бы танцевать с ним на таком расстоянии… Да он бы и пытаться не стал…

– Вот и хорошо. Видишь, я совсем даже не страшная. Можешь сейчас тоже шепнуть мне что-нибудь на ушко.

– Что-нибудь, что?

– Что хочешь. Что к случаю подходит.

Андрей подумал, но в голову ничего не приходило.

– Я не знаю, что подходит к случаю, – честно признался он.

– Ну, например, можешь похвалить, как я танцую.

– Катерина Максимовна, вы очень хорошо танцуете.

– Спасибо. Ты тоже.

– Издеваетесь?

Ему показалось, он пожалел об этом невольно вырвавшемся слове ещё до того, как успел закончить его. Вот уж точно к случаю абсолютно не подходит…

– Вовсе нет. Ну не думаешь же ты, что этому танцу и правда учиться надо. Тут важно не как, а с кем.

– А вам правда нравится со мной танцевать?

– Ну а с чего бы я тебе врала?

– Не знаю… Чтоб сделать мне приятное, например…

– Тогда, может, и ты мне наврал – про конкурс и вообще всё?

– Нет. Зачем вы так говорите? Вы же знаете, что нет.

– А почему тогда ты мне не веришь?

– Я верю…