Читать книгу Петербург 19-21 - Сказочник - Страница 4

Прол молча смотрел в лицо Алексея и от этого он все больше чувствовал к нему ненависть. Надежда еще теплилась крошечным огоньком где-то внутри него. Он понял, что пойдет на все, чтобы найти то, что ему нужно. Если надо будет убить его, он это сделает. Алексей потрогал свой револьвер, лежащий в кармане.

– Прол Викентьевич! Назовите цену, только не молчите, умоляю вас. – Коврову не хотелось унижаться перед этим разбойником с большой дороги, но иного пути он сейчас не видел. Да и унижением это было назвать сложно.

– Мне не нужны ваши деньги, – сказал Прол, и у князя моментально все внутри похолодело, на лбу выступил влажный пот.

– Позвольте, что же вам угодно в таком случае? – несмело спросил Алексей.

– Я извещу вас, когда все будет готово, и скажу, что мне нужно за эту машину, – ответил Прол, давая понять, что разговор окончен.

Они поднялись с кресел. Ковров находился в сильнейшем нервном возбуждении. Он не мог стоять на ногах, ему казалось, что все вокруг потемнело.

– Вам помочь? С вами все хорошо? – обеспокоено спросил Прол, заметив состояние Алексея.

– Да, да. Хорошо,– князь облизнул горячие губы, – Вызовите извозчика.

Ковров смутно помнил дорогу до дома. Перед глазами проплывали образы маленьких детей, просивших возле церкви подаяние, детей сменила картина дворника с метлой, изгоняющего из парадной собаку. Собака говорила голосом Прола. Она стояла на ступенях его квартиры и не хотела уходить. Дворник замахнулся на нее своей метлой, и у собаки выросла вторая голова.

Алексея сильно лихорадило. Зубы стучали как на морозе. Он изо всех сил кутался в свой осенний тонкий плащ и никак не мог согреться. Извозчик, молодой парень в смешном сером картузе, несколько раз оглянулся на своего попутчика, но ничего не сказал.

С трудом Ковров поднялся в квартиру на втором этаже. Афанасий, его старый и преданный слуга, подхватил его подмышки и дотащил до кровати. С трудом стащил с непослушных ног сапоги и стянул с барина штаны. Он тут же крикнул кухарке, чтоб ставила хозяину чаю с малиной. В квартире началась беспокойная беготня.

Алексей чувствовал, как ему поднимали голову, вливали в рот сладкую жидкость и растирали его тело водкой. Его переворачивали как тряпичную куклу, и он не сопротивлялся. Озноб бил его не утихая, волны жара сменялись морозным холодом. Он поминутно проваливался в кошмарные видения.

Старуха в грязном пальто с меховым воротником склонилась над ним. В руке блестел кривой цыганский нож. Алексей с ужасом расширил глаза и попытался уползти от старухи назад. Тогда она схватила его одной рукой, а вторую руку с ножом поднесла к его подбородку. Открыв рот с гнилыми черными зубами, она начала смеяться. Ее припадок продолжался невыносимо долго, и невозможно было никуда от нее укрыться.

Старуха превратилась в черную кошку и выгнула спину. Она мягко забралась ему на грудь и начала быстро перебирать коготками. Ковров ощущал холодные маленькие лезвия, впивающиеся в кожу, но у него не было сил согнать ее с себя. Кошка, насладившись пыткой, подошла к лицу и начала тереться об его щеку.

Алексей почувствовал холодное дыхание. Мельчайшие волоски забивались в нос и не давали дышать. Он хватал ртом воздух как рыба, не имея сил вздохнуть.

– Я сообщу тебе, когда все будет готово, и ты принесешь мне свою душу, – сказала кошка и расправила черные крылья. Замахав ими, она обдала ледяным воздухом князя и взлетела. Подлетев к окну, она оглянулась на него и каркнула, задребезжало в рамах стекло, и она растворилась в осеннем Петербурге. По стене ползли мелкие капли моросящего дождя. Большой кленовый лист, кружась, шлепнулся Коврову на лицо, и он провалился в глубокий сон.