Читать книгу Ледяной урожай - Скотт Филлипс - Страница 3

В «Сладкой клетке» было немноголюдно: офисные клерки, которые обычно собирались здесь после пяти, сегодня сидели по домам с семьями или пили в обществе коллег. Компанию Чарли составляли несколько угрюмых студентов и отставной почтальон по фамилии Каллиган. Все они явились, дабы оценить артистизм пышнотелой Расти, рыжеволосой девушки двадцати одного года с подбитым глазом. На левой груди танцовщицы синела грубая татуировка в виде птицы, а правый сосок окружала надпись под стать: «Свободна как птица».

Она двигалась, по своему обыкновению, вяло и медленно, будто не слыша быстрой, энергичной музыки, звучавшей из музыкального автомата. Ее согнутые по бокам локти ползали вперед-назад, бедра вращались в противоположные стороны, голова судорожно вздрагивала, взгляд был безучастным.

Однажды Чарли спросил ее, отчего у нее во время выступления такой странный взгляд, и она объяснила, что, как только трусики и бюстгальтер падают с нее на сцену, то есть в момент наивысшего напряжения, она погружается в транс, обретая способность общаться с мертвыми и утрачивая способность слышать музыку, – вот и танцует невпопад. Чарли тогда мрачно кивнул, вежливо отклонив ее предложение вступить в контакт со своими умершими близкими.

Один из студентов, парень в дубленке и горных ботинках, наблюдал за ее выкрутасами на крохотной круглой сцене с выражением такой неизбывной печали, что казалось, вот-вот расплачется.

Чарли, сидевший у стойки, принял его за отвергнутого поклонника. Бармен, большой лохматый брюнет, тоже не сводил с парня карих навыкате глаз.

– Кто ей фингал поставил, Сидни? – спросил его Чарли.

– Ее бойфренд, редкий мерзавец. Это случилось пару дней назад. Если б не она, я бы ему все руки переломал. Но она стала клясться, что у них любовь и что он, мол, больше не будет.

– Ну и дела!

– Клянусь, Чарли, я все-таки переломаю ему руки.

– Это не тот тип, что таращится на нее?

– Нет, это какой-то студентишка, бывший одноклассник. А ее бойфренд – этакий мелкий прыщ, восходящая рок-звезда – по его собственному мнению, конечно. – Сидни забренчал на воображаемой гитаре.

– Ах, вот почему ты решил искалечить ему руки, а не ноги, например.

– Верно. Знаешь, сколько костей в человеческой руке?

– Понятия не имею.

– Я тоже, но переломаю ему все до единой.

Дверь позади бара открылась, и вошла женщина в темно-сером костюме и черных туфлях на шпильках. У нее были черные волосы с проседью, собранные в тугой пучок, а на лице – ни единой морщинки. О том, сколько ей лет и откуда она родом, можно было только догадываться. Ей могло быть и тридцать пять и пятьдесят пять, а легкий, почти неразличимый акцент едва ли выдавал ее национальность. Чарли доводилось слышать, что она, мол, из Французской Канады, из Греции, Чехословакии, Бразилии, России и Португалии, и все это были лишь случайные догадки.

Увидев, что народу в зале негусто, она покачала головой.

– Отчего-то считается, что раз Рождество, то нельзя смотреть стриптиз.

– Глупости это, ведь даже Бог с Сантой смотрят, – кивнул Сидни.

Женщина вышла из-за стойки и, сев на стул рядом с Чарли, разложила перед собой какие-то деловые бумаги. Сидни открыл для нее бутылку пива.

– Привет, Чарли.

– Привет, Рената, как дела?

– Паршивые у нас дела, – ответила Рената, не отрывая взгляда от бумаг. – Придется, наверное, переезжать за город. – Она сжала губы и прищурилась.

– Да ну?

– Уезжать, либо надеть на девочек трусы, либо не продавать спиртное. Других вариантов я пока не вижу, поскольку власти хотят запретить стрип-бары в черте города.

– Вот суки! – Сидни грохнул кулаком о стойку, и все в зале подскочили, только невозмутимая Расти не прервала своего адажио, исполняемого под песню Beyond.

Рената сочувственно потрепала бармена по плечу, однако во взгляде ее не было ни тени сочувствия.

– Это просто задница какая-то, а не город. Нет, я здесь не останусь. Пора отсюда сматываться! – со злостью и обидой воскликнул Сидни, скрещивая мясистые руки на груди.

– За городом тоже неплохо, – заметил Чарли, чтобы его подбодрить.

– Да, но люди не поедут туда после работы, верно? – сказала Рената. – А это мой хлеб. О каких чаевых там можно мечтать? Девочкам хватит разве что оплатить аренду сцены. Черт, хоть и правда трусы на них надевай.

– Дерьмо! – кипятился Сидни. – Людям нужны голые девки и пиво, вот что им нужно! А мы им трусы и газировку, чтоб я сдох!

– Верно, – передернула плечами Рената и вздохнула, глядя в бумаги, – голые девки.

– Не уверен, но мне кажется, за вас два решающих голоса в городском совете, – сказал Чарли. – Дело пока не проиграно.

– Нет, проиграно. Уж поверь, эти голоса не на нашей стороне. Я выясняла.

– Что ж, может, и так. – Его все это ничуть не волновало, просто жаль было видеть Ренату загнанной в угол.

– Чарли, а не уступил бы ты мне тот снимок?

– Какой снимок?

– Ты прекрасно знаешь какой. Хочу проучить эту паршивую овцу Билла Джерарда.

– Я бы многое отдал, чтобы увидеть такую фотографию в утренних газетах, – фыркнул Сидни, – на первой полосе!

Чарли облокотился на стойку и задумался. Он уезжает, и плевать, что станет с пленкой. По сути, это еще один способ насолить Дикону, Биллу Джерарду и всей их шайке. Пусть они проснутся завтра утром и обнаружат, что пленка исчезла, а заодно Чарли, Вик и еще кое-что.

– Сидни, я сегодня угощаю адвоката, – сказала Рената.

Поднявшись, она встала позади и положила руки ему на плечи. Он почувствовал, как ее длинные красные ногти пронзают его пальто и рубашку. Кровь бросилась ему в пах, голова покрылась мурашками, щеки жарко вспыхнули. Она пару раз нежно его обняла, будто прочитав его мысли.

– Пока, Чарли, увидимся. – С этими словами Рената направилась к выходу. – Вернусь через пару часов! – крикнула она Сидни, не оборачиваясь.

Все мужчины, за исключением несчастного одноклассника Расти, повернулись, завороженные движениями ее стройных бедер. Стриптизершам, что выступали в «Сладкой клетке», было до нее далеко. Причем никто и никогда не видел, чтобы Рената раздевалась, – она могла разве что снять пиджак.

Когда дверь за Ренатой закрылась, глухо стукнув, мужчины вновь переключили внимание на Расти и пиво, но с таким видом, будто недавно пробудились от приятного сна и потихоньку осознавали его несбыточность. Старый пьяница Каллиган очнулся первым. Он бешено зааплодировал, когда песня закончилась и Расти вернулась в мир живых.

– Давайте отблагодарим ее, ребятки, она славно выступила, – радостно заскрипел Каллиган и полез в нагрудный карман за бумажником. Взяв протянутую ей десятидолларовую бумажку, Расти опустила деньги в бокал для виски, стоявший на краю сцены. – Не скупитесь, ребятки, ведь она чертовски хороша.

Пара студентов неохотно зашелестели наличными, подсчитывая свои капиталы. Печальный парень в дубленке уставился на Каллигана.

– А волосы какие, видите? – продолжал тот. – Эта рыжая щетка, да ведь она натуральная! Не какая-нибудь крашеная подделка. У Расти все натуральное.

Выступление любой стриптизерши сопровождалось подобным отзывом, и сегодня был вариант для рыжеволосых. Расти, казалось, не слышит, но выражение любовной тоски на лице парня сменилось гримасой смертельной ярости. Каллиган облизнулся и похотливо причмокнул:

– Готов поспорить, что не знаете, какова такая щетка на вкус, ребятки. – Его водянистые глазки блестели, как у слабоумного.

Парень вскочил, издав не то всхлип, не то боевой клич, и бросился на Каллигана. Стул под стариком не выдержал и громко затрещал.

– Заткнись, заткнись, заткнись, – выкрикивал студент.

Сидни с проклятиями схватил бейсбольную биту, которую держали на всякий случай, перемахнул через стойку и направился к скандалисту, постукивая себя битой по левой руке.

– Донни! – взвизгнула Расти, с ужасом наблюдавшая за этой сценой. – Прекрати!

Донни будто не слышал. Его товарищи нервно вскочили, готовые прийти ему на помощь, но одного взгляда в сторону Сидни им было достаточно, чтобы передумать.

– Я калека! Я калека! – завывал старик.

Донни навалился на него и не давал пошевелиться.

– Не бей меня!

– А-а! – вдруг вскрикнул студент.

Это Сидни врезал ему битой по колену, после чего тот бросил Каллигана и шлепнулся на пол, держась за ногу и тяжело дыша. А Каллиган, осознав, что остался цел и невредим, поскорее пересел на другой стул.

– Сидни, хватит! Прекрати! – надрывалась Расти.

Донни, ободренный столь бурным сопереживанием возлюбленной, поднял голову, и тут на него обрушился второй удар – на этот раз по голени. Расти, увидев это, бросилась к нему со сцены и запричитала:

– Донни, Донни, он сделал тебе больно?

– Да, очень больно! – заверил ее Сидни. Теперь он отдувался, опираясь о биту, точно это была клюшка для гольфа.

Трое студентов, которые до той поры боялись пошевелиться, стали пятиться к двери.

– Эй, вы! – гаркнул Сидни, властно протягивая в их сторону свое орудие. Они в ужасе замерли. Бармен указал битой на сцену, где в бокале для виски лежала одинокая десятидолларовая бумажка. – Отблагодарите даму.

Те покорно приблизились, обогнув своего поверженного товарища, и каждый сунул в бокал по паре долларов, после чего компания снова потянулась к выходу.

– Эй, ребята, куда же вы? – окликнул их Каллиган, который успел позабыть о недавнем происшествии по причине склероза. – Останьтесь посмотреть номер Эми Сью – эта крошка заводит что надо!

– Оставайтесь, чего уж там, – смягчился Сидни. – Вот только ваш приятель подождет вас за дверью.

Лежащий на полу бузотер плакал в объятиях Расти.

– Донни, Донни… – ворковала она, ласково гладя его по волосам. – Бедненький ты мой. – Донни пробормотал что-то неразборчивое. – Что? Что ты говоришь? Я не слышу.

– Ронни, – повторил он громче. – Меня зовут Ронни.

Эми Сью, худощавая брюнетка в блестящем мини-бикини синего цвета, щелкала кнопками на музыкальном автомате, выбирая песни. Малочисленность публики ее не смущала. Под звуки первой композиции она поднялась на сцену, и выступление началось.

– Вставай, Ронни. – Сидни легонько стукнул битой о подошву его ботинка. – Тебе пора.

– Да, идем, Ронни, – позвала Расти. – Посидим у меня в машине, пока твои друзья будут смотреть номер Эми Сью.

Она помогла ему встать, потом накинула халат Эми Сью, а сверху надела дубленку своего героя, который все всхлипывал и шатался. Казалось, он и не заметил, как его раздели, ошеломленный болью в ногах и неожиданным вниманием своей богини.

Когда они вышли, его приятели, пожав плечами, уселись досматривать шоу. В конце концов, у них еще оставался почти полный кувшин пива.

Сидни вернулся за стойку и поставил новое пиво для Чарли.

– Господи, – вздохнул бармен, – что-то будет дальше?

Каллиган, еще недавно полный энтузиазма, вдруг охладел к Эми Сью и решил поболтать с Чарли. Доковыляв до стойки, он с трудом взобрался на высокий стул и спросил:

– А ты, случайно, не собираешься сегодня в «Раму», Чарли?

Час назад у него не было таких планов, но теперь появились: он хотел изъять у Билла Джерарда фотографию, чтобы передать ее Ренате.

– Ну да, собираюсь. Тебя подвезти?

Голова Каллигана дернулась сверху вниз, как у деревянного болванчика.

– Конечно.

Чарли осушил свой бокал до пенистого дна и поднялся.

– Я еще вернусь, – сказал он бармену.

– Приводи друзей, – ответил Сидни, – а то сегодня выручки кот наплакал.

– Обязательно.

Эми Сью проводила их обиженным взглядом – они уходили, не дождавшись конца выступления. Впрочем, они о ней совершенно забыли.