Читать книгу Библиотека на Обугленной горе - Скотт Хокинс - Страница 8

Когда Стив умер, Кэролин взяла себя в руки. Крепко зажмурилась и с силой выдохнула.

– Вы арестованы, – повторил детектив Майнер. Он снова начал бродить по комнате. Теперь он стоял в углу, спиной к Кэролин. Шагнул вперед и врезался в стену. Кэролин подошла к нему, мягко развернула, забрала дробовик. Детектив не сопротивлялся.

Она умело передернула затвор, отправив в гнездо новый патрон, затем положила дробовик на обеденный стол. Она старалась не смотреть на тело Стива. Потом взяла детектива Майнера за плечи и завела в проем, соединявший столовую с кухней.

– Стой здесь, – велела она.

Мгновение он таращился на нее, потом его глаза вновь начали суматошно вращаться в глазницах.

– Вы арестованы, – сказал он. Но не двинулся с места.

Кэролин подошла к Стиву справа. Взяла дробовик и положила мертвые пальцы левой руки Стива на цевье, удерживая их своей рукой. Поместила его правый указательный палец на спусковой крючок. Прицелилась в детектива Майнера.

Майнер следил за этим без особого интереса.

– Не двигайтесь, или я буду стрелять.

Она дернула за крючок. Пуля попала Майнеру в грудь, разорвав сердце и легкие и пробив в спине дыру размером с кулак. Детектив рухнул на пол.

Выпустив дробовик, Кэролин направилась к выключателю на стене. Сняла правую перчатку и прижала большой палец к латунной пластинке, стараясь не размазать отпечаток. Закончив, снова надела перчатку.

Вот теперь все. Дробовик Кэролин оставила у Стива. Она повернулась к нему. Даже сейчас она не позволила себе заплакать. Вместо этого, с печальной нежностью, наклонилась и закрыла ему глаза.

– Dui bu chi, – сказала она, касаясь его щеки. – U kamakutu nu, – сказала она. – Je suis désolé. – И «ek het jou lief», и «Lo siento», и «Tá brón orm», и «Het spijt me», и «Je mi líto», и «ik hald fan di», и «Özür dilerim», и «A tahn nagara», снова, и снова, и снова.

Она сидела рядом с телом Стива, покачиваясь взад-вперед, обхватив себя руками. Она положила его голову себе на колени. Серебряный лунный свет озарял комнату, битком набитую сломанными вещами. Оставшись в одиночестве, она могла обойтись без лжи. Всю ночь она обнимала его, гладила по волосам, шептала, говорила: «Мне очень жаль», говорила: «Прости меня», говорила: «Я все исправлю» и «Все будет хорошо, обещаю», – снова, и снова, и снова, на всех когда-либо существовавших языках.