Читать книгу Утраченная планета и панк-мастер ржавых отходов - Снайпер Майора13 - Страница 5

Глава 5. Гетерохромия.

Оглавление

Время шло медленно. Весь следующий день я посвятил книгам с описаниями имен. Я прочитал их вдоль и поперек, но никак не мог найти подходящее тому человеку имя. Ему не подходило обычное имя, как и слишком вычурное ему тоже не подходило. Ему не подходило длинное имя, но и короткое было слишком простым для него. Ему вообще никакое как будто бы не подходило. Я словно стал понимать, почему у него нет имени. Очень странно, еще вчера мне было совершенно по боку, как его назвать, но вот, я уже сутки мучаюсь с выбором. Почему мне вдруг стало это так важно? Я не знаю. Может потому, что этот незнакомец вдохновил меня. Или потому, что я вспоминал прошедший день с грустинкой в душе не из-за того, что пережил страх, а из-за того, что почувствовал себя живым. Здесь, в этой коморке было безопасно, да. Но ведь безопасность – еще не все, что нужно человеку. Если бы человеку для счастья хватало лишь крыши над головой – никто бы не совершал самоубийства. Черт его знает, что нужно человеку. Я, комнатный мальчишка, уж тем более не могу сказать.

– Отец, а что для тебя счастье? – неожиданно даже для себя, спросил я.

– Счастье? С чего вдруг такие вопросы?

– Ну просто. Думаю вот обо всем.

– Счастье… – отец задумался, а после паузы и вовсе ничего не ответил.

Наверное, несчастный человек даже не знает, как должно выглядеть счастье, поэтому не может ответить на такой вопрос.

Что же касается имени для незнакомца… сложно.

«Мирослав – прославляющий мир, прославленный миролюбием» – как-то не подходит человеку, вот так запросто убившему группу людей.

«Остап – стойкий» – ну, возможно.

«Фёдор – дарованный Богом» – это уж точно, тот подарок небес. Не знаешь, что ждать от него, смерти или спасения.

«Даниил – Бог мой судья» – не знаю, но имя красивое. И где-то я его уже слышал… наверное поэтому обратил на это имя внимания.

«Александр – защитник». Ну, это имя благородное. Так моего отца зовут. Наверное, оно подойдет безымянному лучше всего. Хотел он того или нет, но он спас меня от панков, в каком-то смысле «защитил». Да, наверное так и назову его.

Как только я определился с именем, я сразу улегся спать, чем удивил папу. А мне лишь хотелось, чтобы день вылазки на поверхность наступил как можно скорее.

Проснулся я рано, но валялся, не желая вставать.

Весь день я скучающе бродил по маленькой комнате: то там книжку почитаю, то тут полочку подобью. Проверил даже запасы еды. После катастрофы с провизией дела обстоят не очень ладно. Людям, живущим в Нижнем городе, приносят раз в неделю минимальный паек, который обычно состоит из хлеба, зерна (гречки или риса), консервов, молока и воды. Те, кто работают, могут достать себе более разнообразной еды. В оборот введена система талонов, которые ты можешь обменять на что-то: на еду, мебель, просмотр фильма или какую-то музыкальную пластинку. Мы с отцом живем исключительно на выдаваемый прожиточный паек, ведь никто из нас не работает. Это не потому, что мы тунеядцы, просто папа не может по состоянию здоровья, а для меня не наступил еще возраст приема на работу, который начинается с 20 лет. Работы крайне мало, и вся она тяжелая, поэтому существуют жесткие ограничения по найму. И выбрать профессию нет возможности – тебя просто распределяют по рабочим ячейкам. Но что странно, я не знаю никого, кто относился бы к общепиту или тем самым фермам, где выращивают зерна, птиц, либо производят сухое молоко и соевое мясо. Это странно, но думать об этом и задавать лишние вопросы тут непринято.

В итоге, чтобы уж совершенно не спускать время в пустую, я аккуратно снял крышку часов, обнажая их внутренности. Было как-то волнительно, ведь завтра человек, который разбирается в часовых механизмах, будет смотреть мои часы. Я собрал их из говна и палок, как говорится. Даже не знаю, может они чудом каким-то работают, я же самоучка. Поэтому, решил еще раз посмотреть, подготовиться, так сказать.

– Ты чего? Опять сломалось что-то? – спросил отец.

Вот. Это еще одно обстоятельство, не дающее мне покоя. Как сказать папе, что завтра я вновь собираюсь подняться на поверхность?

– А, ну… что-то мне не нравится, как они работают… слышишь треск этот? – я соврал. Ничего не трещало, все приемлемо работало.

Отец прислушался. Естественно, он ничего не услышал, но кивнул. Я-то, по его мнению, знаю лучше.

– Завтра придется подняться… – сказал я.

– Куда? Да зачем? Неужели и впрямь надо?

– Да, отец, надо. Пока не сломались. Не волнуйся только.


Наконец, настало утро следующего дня.

Отец все пытался отговорить меня, а я лишь сказал на прощанье то, чем еще больше обеспокоил его:

– Я вернусь. Даже если пройдет много времени. Не волнуйся за меня. Все будет хорошо.

После этого, я крепко обнял его и вышел за дверь, прихватив с собой часы-рыбы.

Бесконечные коридоры нижнего города будто смеялись надо мной. Я торопился как мог, ведь я уже опаздывал, совершенно не рассчитав время. Да и как я вообще мог это сделать, если единственным ориентиром для меня была старая отцовская карта города, по которой невозможно понять, сколько займет путь. Наконец, я добрался до нужного сектора. Чем дальше я уходил из своего района, тем чаще на меня с недоверием смотрели люди. К чужакам в Нижнем городе всегда так относятся, ведь было много случаев, когда вышедшие на Поверхность погибали от рук панков, а те пробирались в Нижний город, убивая и мародерствуя у нас на территории.

Я поднялся на Поверхность с неким волнением. Снаружи было светло. И безлюдно. Я огляделся по сторонам в поисках знакомого незнакомца – никого. Мне стало немного не по себе. Стрелки показывали нужный час, с учетом того, что я немного опоздал. «Что делать?» – пронеслось у меня в голове. Мне было максимально некомфортно: я стиснул покрепче часы-рыбы. Что ж, я решил подождать своего панка еще десять минут прямо здесь, у люка. Ничего не происходило какое-то время, и я даже думал уже уходить, как позади меня раздались шаги. Я напрягся еще сильнее, дергано разворачиваясь. Издали, приближался знакомый силуэт в плаще. Я облегченно выдохнул, ослабив хватку на часах.

– Опаздываешь! – крикнул я мужчине, когда он уже почти был возле меня.

Вообще говоря, я ждал его на машине, мне казалось, что так было бы быстрее передвигаться. И да, мне просто понравилось на ней кататься.

– У меня нет часов, – услышал я в ответ.

Я немного удивился, ведь часы были у всех. Без них – никуда. Ты просто сойдешь с ума, потерявшись во времени.

– Как так? Совсем?

– Ну дома есть, и были карманные, но дома я уже давно не был, а карманные – потерял.

У него был очень усталый вид, будто он, прямо стоя передо мной, мог уснуть.

– Часы? – кивнул он мне на мой груз.

– Ага.

– Дай глянуть.

Не дожидаясь разрешения, панк выхватил у меня смастеренные мной часы-рыбы. Покрутив их в руках, он присел на корточки, кладя на землю. Я опустился рядом, с интересом наблюдая, что будет дальше. Панк молча достал из кармана некогда моего плаща свои странные очки-гогглы. Небрежно нахлобучив их на глаза, выдвинув три линзы из пяти, мужчина подцепил ногтями крышку часов, аккуратно обнажая внутренности.

– И как меня зовут.

Это вопрос, заданный без вопроса, был каким-то неожиданным, заставшим меня врасплох.

– М-да, сам говоришь часы делал? Ну, это, все понятно, – разочарованно сказал он, будто забыв о своем предыдущем вопросе, – понятно, почему у тебя они постоянно останавливаются.

Он вернул заднюю крышку часов на место, быстро поднялся на ноги, параллельно снимая и отправляя в карман очки. Я же подобрал с земли свое горе-изобретение. Мужчина оживился. Сейчас было очевидно, что тело его устало, но вот внутренний огонь в нем загорелся. Он молча куда-то пошел, а я лишь поспешил следом.

– Знаю я тут одну свалку, там найти можно вообще все. Главное на столкнуться с Бельмом. Не то, чтобы это стало проблемой… просто я устал очень. Нет желания махаться с ним. В прошлый раз я чуть руки не лишился… так как зовут-то меня?

Я еле поспевал за его мыслями и действиями и на каком-то автомате ответил:

– Хмм? Данила.

Он резко остановился, что я даже врезался в него. Снова, как тогда, в первый день знакомства.

– Да нила? – почти по слогам произнес он.

«Данила?» – так же повторил про себя я, сам не понимая, почему именно это имя вырвалось у меня на бессознательном уровне.

– У… угу…

– Да ни лааа – задумчиво пробормотал он, – а что оно значит?

– «Бог мне судья».

Он хмыкнул и пошел дальше. Я же мог видеть, как уголки его губ потянулись вверх в легкой улыбке.

И тут-то я вспомнил, откуда я знал это имя и почему именно его я выбрал.

Как-то давно, будучи мальчишкой, когда еще в Нижнем городе показывали старое кино для всех желающих, я видел один боевик. Сам по себе фильм я не понял: ни смысла, ни сюжета, но помню, какое впечатление на меня произвел главный герой. Я смотрел на него, как на что-то великолепное, он надолго врезался в мою память своей честностью и благородством. Имя того героя как раз и было «Данила».

«Бог тебе судья» – такая фраза звучала в том самом фильме.

И вот сейчас, мое подсознание выдало именно это имя. Наверное, именно так я и вижу своего нового знакомого.

– А это, откуда ты научился собрать механизмы? – поток моих мыслей прервал Данила. Если конечно его можно уже так называть.

– Мне повезло, у меня дома очень много различных книг. Когда-то читал одну про часы и часовые механизмы. Вот и получилось собрать.

– Хмммм… самоучка значит… интересно…

– А ты?

– Я просто умный.

– Ну а если серьезно?

– Да не помню. Был один мужик, он меня многому научил.

– Родитель твой?

– Нет. Просто отец.

– Это как? Получается, родитель твой?

– Отец значит отец. Это вообще не твоего ума дела. Не лезь туда, куда не надо.

Данила явно ощетинился, мне даже как-то неуютно стало рядом с ним.

– Ладно. Извини. А долго нам еще идти до места? – я попытался как-то перевести тему.

– Если бы ты не был комнатным мальчиком и знал, где что находится, мы бы там и встретились. Но нет… топаем туда с дальнего выхода как два дурака… поэтому не люблю людей из Нижнего города. Сидят там у себя в подвальчике и думают о том, какие же они бедненькие, как же их притесняют. А знаешь, кого н самом деле притесняют? «Верхних» людей, вынужденных существовать с отморозками.

Сменил тему, блин.

– Ты, наверное, это, вообще даже ничего не знаешь, я прав?

– Знаю о чем?

– О том, как устроено нынешнее общество. О том, откуда вообще на поверхности люди, о том, как они сюда попадают? Кто всем этим заправляет?

– Ну…

Он был прав, я как-то мало об этом задумывался, принимая все как должное.

– Ну вот. Что и требовалось доказать. Тьфу, – он раздраженно плюнул себе под ноги и замолчал.

– Я думал, ты расскажешь мне, нет?

– Нет. Поспрашивай там у себя внизу, а затем мне поведаешь. Интересно будет послушать. Вот потом расскажу. А пока, это, молча топай и не утомляй меня еще больше. Была уже одна особа, проехавшая мне по мозгам, на сегодня достаточно. Поэтому сделай одолжение – помолчи… как там тебя… а, не важно. Помолчи, шкет.

– Я – Богдан.

– Сказал же – неважно мне. Хоть Богдан, хоть Буддадан.

– Это очень нехорошая шутка. Не тактичная.

– Ой, скажи еще, что на Поверхность за нее сошлют, – усмехнулся он.

Я замолчал. Было видно, что сегодня он был в плохом настроении. Кто вообще знает, что от него ожидать, я ведь его вижу всего второй раз в жизни. Поэтому, лучше замолчать. Не рисковать.

Дорога, по которой мы шли, была совершенно безлюдной. Я думал, точнее, слышал сплетни «внизу», что на Поверхности кругом одни панки, но пока не видел никого. Я хотел было спросить об этом Данилу, но он был тут единственным тем самым панком. Да и время неудачное. Спрошу, когда он будет посговорчивее.

Мой спутник резко свернул в какие-то развалины, я чуть было не потерял его из виду. Он начал проворно капаться в груде металла и каких-то железяк.

– Мне помочь? – неуверенно спросил я, получив в ответ какое-то бурчание, явно не носившее положительный характер.

Наконец, он вынырнул обратно, весь вспотев и держа в руках кучу разных деталей:

– Вот. Неси. Я устал. – Все, что он сказал, всучив мне найденные детали.

Обратно мы тоже шли молча.


К слову о местности, где мы шли. Я никогда ничего подобного не видел. Скорее всего, мы находились совсем близко к окраине живой территории нашей планеты, ведь все почти было не тронуто, и тут было в разы холоднее, даже дышалось тяжелее. То и дело встречались почти целые дома с выбитыми стеклами. Слегка покосившиеся, но еще весьма приличные дома. Меня интересовало, почему же в них никто не живет, раз тут буквально есть крыша над головой. Странно.

Мы вернулись к панку домой. Он грузно, с тяжелым вздохом, упал на кресло, словно растворяясь в нем. Его кот тут же высунулся из огромной коробки в углу комнаты, услышав наши шаги. Он, мяукнув, прыгнул на колени к хозяину, трясь мордой о его живот. Данила положил свою ладонь коту на голову, устало поглаживая.

– Я посплю буквально час. Это были тяжелые два дня… как только проснусь – посмотрю твои часы. Можешь пока… не знаю, тоже поспать.

Мужчина запрокинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, кот же потоптался на его коленях, а потом плюхнулся на них же, сворачиваясь клубочком.

– Если сопрешь чего и скроешься – найду и убью, – тихо, почти нечленораздельно, пробурчал Данила прежде, чем провалиться в сон.

Я остался один в чужом доме. Странно все это. И неловко. О чем думает этот чудаковатый парень? Неужели, он так доверяет мне, что вот так вот лег спать? Я могу запросто убить его, а потом обокрасть. Или же он настолько ни во что меня не ставит, что даже не боится? Или же он просто так уверен в себе? Может, все люди такие странные, как он? Одно я знаю точно – мне он нравится. Занятный очень.

Я начал ходить по его дому, рассматривая все подряд. На столе был полный хаос – обрывки каких-то книг валялись вперемешку с деталями механизмов, исписанными непонятным почерком листами, даже кое-где я видел еду. Я хотел было взять в руки одну из любопытных деталей, но вовремя одумался. То, как все плотно друг на друге держалось и каким-то странным образом балансировало – остановило меня от нарушения хрупкого равновесия. Тронь я что-то лишнее – и эта гора рассыплется к чертям собачьим. Поэтому, я просто разглядывал все как в музее, сцепив руки за спиной. Засмотревшись на очередное непонятное нечто, я не заметил и задел ногой какой-то медный прут. Это неаккуратное действие повлекло за собой обвал стеллажа. Я еле успел отбежать в сторону.

Грохот разбудил Данилу. Он тревожно встрепенулся, отчего кот тоже испугался, выгнулся дугой и бросился куда-то в угол, соскакивая с груди хозяина.

– Что за… – сиплым, еще не отошедшим ото сна голосом, спросил хозяин квартиры.

– Прости… – как можно невиннее сказал я, ожидая его реакции.

Но ее не последовало. Панк скорее всего не понял, что стряслось. Он лишь потер ладонями лицо, после чего лениво потянулся за пачкой сигарет, прикуривая одну.

– Так говоришь Бог мне судья? – спросил он, выдыхая дым.

Я сначала даже не понял, о чем это он, а он молча ждал ответа. Наконец, до меня дошло.

– А, ну да.

– То есть, из всех имен, именно это мне подошло? Хех, – он усмехнулся, – интересно. А какие еще были варианты?

– Александр. «Защитник».

Он посмотрел на меня пронизывающим взглядом и чуть скривил уголок губ в кривой усмешке.

– Ладно, – внезапно, Данила вскочил с кресла, – давай сюда часы свои. Горе ты инженерское.

– Так на столе лежат.

Мужчина зажал почти скуренную сигарету в зубах, снимая с себя плащ и оставаясь в молочного цвета льняной рубахе с подтяжками. Надев очки, он недолго поковырялся в «рыбе», потом задумчиво вздохнул и позвал меня.

– Вот это ты неверно прикрутил. Та пружина тоже не подходит.

Он долго и подробно начал мне объяснять, что к чему, параллельно убирая и добавляя нужные механизмы. Я слушал его с огромным интересом, пытаясь все «впитать». Когда эта спонтанная лекция была окончена, Данила вернул заднюю крышку на место, торжественно вручив мне полностью исправленные часы:

– Держи. Теперь, это, не остановятся еще лет двести.

– Спасибо, – я даже немного загрустил. Я не хотел уходить, поэтому неожиданно для себя выпалил, – научи меня еще чему-нибудь. Ты очень интересно рассказывал, я хочу знать больше о механике.

Мой собеседник удивленно вскинул брови:

– С чего это мне учить комнатного пацана с Нижнего города? Живете там в своих теплицах. Вот и живите. Не люблю я вас и учить не буду.

– Может хватит уже? Заладил, тепличный да комнатный. Не виноват я, что вырос в Нижнем городе в сравнительном комфорте, а ты – здесь, среди бешенных этих. Никто не выбирает судьбу, знаешь ли.

Панк как-то странно хмыкнул, посмотрев на меня исподлобья. Уж что-то, а прожигать людей пристальным взглядом он умел и активно это практиковал.

– Ты пил когда-нибудь, Борис? – внезапно спросил он.

– Меня Богдан зовут. И что значит – пил? – немного сердито буркнул я, не поняв вопроса.

Вместо ответа, Данила молча нагнулся исчезая где-то под захламленным столом. Покопавшись там с минуту, он вынырнул оттуда, держа бутылку с чем-то коричневым в одном руке и два граненных стакана в другой.

– Ну, знакомься. Мой давний друг Джек.

Он со звоном спихнул какую-то груду папок и деталей на пол, расчищая место на столе, и с грохотом поставил стаканы, тут же наливая в них содержимое бутылки.

– Это… алкоголь? – спросил я, не скрывая удивления.

Данила звонко рассмеялся, закручивая крышку на горлышке и ставя бутылку рядом со стаканами.

– А ты чего же, боишься? У вас, там, в теплице, сухой закон, я слышал?

– Ну не то, чтобы закон, – обижено отрицал я, – просто непринято.

– Ну-ну. Как знаешь. И что, это, получается ты выпивал раньше?

Как-то нахально, с вызовом, смотрел он на меня, протягивая стакан.

– Н… нет, – почему-то краснея, словно от стыда, ответил я. Хотя вроде бы стыдиться мне было нечего.

– Ну, стало быть, с почином.

Он кивнул на алкоголь в своей руке. Я неуверенно потянулся. С одной стороны я понимал, что это плохая идея, с другой – было ну очень любопытно. Дух бунтарства все же кипятил мне кровь изнутри.

– Это – виски. Достаточно крепкий алкоголь. Не стоит тебе, это, его резко хлебать. Хотя, я бы на это посмотрел, – хмыкнул он.

Я понюхал содержимое и отдернул голову. В нос ударило чем-то резким, такого запаха я еще не слышал раньше. Данилу же очень забавляла моя реакция.

– Ну, выпьем за нашу прекрасную планету, – саркастически изрек он и почти ударил своим стаканом о мой, но резко остановился, – это, так не пойдет. Что мы, в тишине-то. Не траур же, слава Богу живы все, как говорится.

Он снова устремился куда-то в глубь своей квартиры. Опять что-то заскрежетало и загромыхало, а потом щелкнуло.

Раздалась музыка. Тихая, с помехами.

Он вернулся, протягивая руку с напитком и словно ждал чего-то от меня.

– Чокнуться нам надо, Булат, – пояснил он, видя мое недоумение.

– Богдан я, что ж не запомнишь… а чокнуться – это как?

– Ну, можно по-разному. Головой, например. Но сейчас, я хочу, чтобы мы легонько ударили наши стаканы друг о друга, после чего – выпили. Это называется «чокнуться». Традиция такая, когда, это, с кем-то выпиваешь.

Я кивнул, вытягивая руку. После легкого «звеньк», я поднес стакан к губам, ощущая бешенное сердцебиение у себя в груди. Запах все еще едко оседал в легких, я старался задержать дыхание, поднимая глаза на панка. Тот осушил все содержимое, громко выдохнул и чуть скривил губы. Я зажмурился, собрался с духом и резко повторил его движение – сделал огромный глоток.

И тут же закашлялся. Горло словно обдало огнем. Губы, глотка – все горело. Воздух весь будто вышибли. Я кашлял, а в голову словно молотком ударяли. Ноги начали подкашиваться, я почувствовал, как меня подхватили за руки, таща к креслу, попутно убирая стакан из рук. Когда гул в ушах прекратился, я услышал громкий смех. Придя, наконец, в себя, я увидел, как Данила чуть ли не пополам сложился от собственного смеха.

– Аааа, говорил же тебе, не глотай так резко, это тебе не чай, – он снова засмеялся.

– Есть чем запить? – просипел я.

Отсмеявшись, панк ответил:

– Ну ты чего, не мужик? Какие еще запивки, всего небольшой глоточек сделал. Никаких запивок на моих попойках.

Утраченная планета и панк-мастер ржавых отходов

Подняться наверх