Читать книгу Соблазненный граф - Софи Барнс - Страница 2

По дороге на бал к герцогине Кингсборо, 1817 год

– Ты думаешь, с ней будет все в порядке?

– С кем? С Софией? – спросил Люсьен. – С ней будет все хорошо. Она ведь с няней, в конце концов.

Они ехали по проселочной дороге, откинувшись на мягкие спинки сидений экипажа. Оба пассажира были одеты в вечерние наряды. Люсьен взглянул на спутницу, сидевшую напротив. Ему казалось, что он знал леди Кросби целую вечность. Когда-то ее мать позволила Люсьену взять Кэтрин на руки во время обряда крещения. Тогда Люсьену было семь лет, и он страшно боялся, что уронит малютку в воду и та утонет. Поэтому мальчик крепко прижимал ее к себе, чувствуя неуверенность, до тех пор пока его собственная мать не взяла у него Кэтрин и не позволила сыну идти играть.

– Да, ты, конечно, прав, – промолвила Кэтрин, выводя Люсьена из задумчивости. – Я волнуюсь из-за того, что впервые оставляю ее одну… Вот и все. – Она отвернулась к окну и помолчала, а затем снова тихо заговорила: – Я чувствую огромную ответственность за нее. Этот груз давит мне на плечи.

Люсьен не сразу ответил. Кэтрин находилась в непростой ситуации. Недавно овдовев, она осталась с ребенком на руках и теперь должна была в одиночку растить и воспитывать его. Люсьен всегда считал, что Кэтрин достойна лучшего мужа, нежели Чарльз Лэнгдон, виконт Кросби. Он никогда не уважал этого человека. Виконт женился на Кэтрин всего лишь за год до своей ранней кончины. По мнению Люсьена, это был трусливый ублюдок. Во всяком случае, Кросби уволился с армейской службы по болезни, которую явно симулировал. Кроме того, он отличался скверным характером.

Люсьен, который вырос в местечке, расположенном всего лишь в получасе езды от Крест-Хейвена, на протяжении многих лет имел возможность наблюдать за Кросби. В юности они даже вместе учились в Итоне. Однако Люсьен не считал Кросби своим приятелем. Высокомерный и претенциозный, виконт всегда кичился своим титулом. И одновременно он старался во всем превзойти Люсьена. Ради этого Кросби порой шел на обман. Люсьен подозревал, что виконт неспроста женился на Кэтрин. Видимо, он заметил, что Люсьен питает к ней глубокие нежные чувства, хотя и старается скрывать это. Только соперничество могло подвигнуть виконта на брак с Кэтрин. А вот причины, заставившие ее выйти замуж за Кросби, были Люсьену совершенно непонятны.

Он знал, что матери Кэтрин и Чарльза были дружны и регулярно ездили друг к другу на чай. И хотя поместья обеих семей не имели общих границ, Кросби жили в относительной близости от усадьбы родителей Кэтрин. Возможно, именно эта дружба и привела молодых людей к супружеству. Как бы то ни было, но Люсьен до сих пор продолжал теряться в догадках относительно подоплеки этого странного брака.

Вытянув ноги, он вздохнул, решив, что нет никакого смысла оглядываться на прошлое. Воспоминания об усопшем супруге Кэтрин могли омрачить чудесный вечер, который Люсьен намеревался провести с ней. Впервые за время своего вдовства она выехала в свет, и Люсьен был полон решимости сделать этот вечер для нее незабываемым.

– У тебя много друзей, которые, я уверен, будут рады помочь тебе заботиться о ребенке, – сказал Люсьен и, помолчав, добавил: – В том числе и я.

Кэтрин, которая почти всю дорогу смотрела в окно, наконец, повернулась к нему, и их взгляды встретились. Она слегка наклонилась вперед, и Люсьен вгляделся в ее огромные зеленые глаза. Губы Кэтрин скривились в легкой улыбке.

– В самом деле?

Люсьен знал, что последует за этим вопросом, но не отвел взгляд, поскольку не хотел казаться трусом.

– Я сомневаюсь в твоей искренности, – продолжала Кэтрин, – потому что настоящий друг не исчезает из твоей жизни на два года, не сказав ни слова. Если бы не доброта твоих мамы и бабушки, я решила бы, что тебя уже нет в живых!

Люсьен поморщился. Нельзя было отрицать, что он повел себя дурно по отношению к Кэтрин.

– Но я ведь уже извинился! – воскликнул Люсьен, как будто простое извинение могло залатать брешь в их дружбе, возникшую по его вине. Он должен был возблагодарить судьбу за то, что Кэтрин не только изъявила готовность поговорить с ним, но и согласилась ехать на бал в одной карете. Скрестив руки на груди, Люсьен тяжело вздохнул. – Ты же знаешь, я всегда мечтал о дальних странствиях, поэтому, как только война закончилась, я уволился с военной службы и отправился путешествовать по миру. Честно говоря, я не думал, что так долго не увижу родные края.

– Но ты даже ни разу не написал мне, – прошептала Кэтрин с горечью в голосе.

Она откинулась на спинку сиденья, пряча лицо в густой тени.

– Я полагал, что все мои письма будут пустой тратой времени. Вернувшись после сражения при Ватерлоо, я узнал, что ты недавно вышла замуж и отправилась в свадебное путешествие. Поэтому и решил, что ты, пожалуй, и не заметила бы, в Англии я или нет.

– Ты прав, конечно. Чарльз – именно тот мужчина, о котором я мечтала. И я была счастлива стать его женой. Тот день, когда он сделал мне предложение, стал самым счастливым в моей жизни.

От ее слов у Люсьена все сжалось внутри.

– Я знаю, – промолвил он. – Я был несказанно рад за тебя.

Люсьен не понимал, как ему удалось произнести эту фразу, да еще так убедительно. Пожалуй, с таким актерским талантом следовало попробовать себя на сцене!

– Хм… значит, ты решил, что больше не нужен мне как друг? Что я не буду рада твоему возвращению с войны? – В ее голосе слышался не упрек, а боль. Люсьен замешкался с ответом, и Кэтрин сжала его руку. Из темноты снова донесся ее шепот: – Что тебе будет неуютно рядом со мной после того, как…

– Не надо! – резко оборвал ее Люсьен.

Эти слова рассекли воздух, словно взмах сабли. Кэтрин отдернула руку и забилась в угол кареты.

– Прости меня, – сказала она дрожащим голосом. – Я не хотела проявлять к тебе неуважения.

– Надеюсь, что нет. – Люсьен знал, что больно ранит ее своими словами, но ничего не мог с собой поделать. – Я не желаю обсуждать с тобой тех, кого уже нет с нами – ни моего отца, ни Кросби, ни моего брата.

В карете установилось напряженное молчание. Был слышен лишь грохот колес и стук копыт, взбивавших дорожную пыль. Они быстро приближались к цели поездки.

Наконец Кэтрин, глубоко вздохнув, снова заговорила:

– Могу я поинтересоваться: виделся ли ты уже с сестрой после возвращения в Англию? Я знаю, она ужасно скучала по тебе все это время.

– К сожалению, мне не удалось выкроить время, чтобы наведаться к ней, но я собираюсь навестить ее в ближайшее время. Рад слышать, что вы поддерживаете отношения, хотя…

– Патриция всегда была мне хорошим другом. Я с удовольствием вспоминаю наши игры в детстве.

– Вы обе доставляли мне массу забот, когда были маленькими, – заявил Люсьен, покачав головой. – Ты помнишь, как вы надели на головы супницы и потом не могли их снять? До сих пор не понимаю, зачем вы это сделали! О чем тогда думали?

– Мы представляли, что супницы – это модные шляпки, – объяснила Кэтрин.

Люсьен нахмурился.

– Да уж, хороши шляпки! Зачем они вам понадобились? Ведь у вас обеих была уйма головных уборов!

– Ну, надевать обычные шляпки было не так весело, как супницы. Впрочем, тебе этого не понять!

Вздохнув, Люсьен сказал себе, что женская логика всегда будет для него непостижимой.

Они снова помолчали. Затянувшаяся пауза начала тяготить Кэтрин, и она вновь первой нарушила молчание:

– Люсьен, я не могу отделаться от чувства, что ты что-то недоговариваешь и намеренно пытаешься отвлечь меня от чего-то важного забавными разговорами о наших детских проказах. Но у меня есть еще вопросы, которые требуют ответов. Мне кажется странным, что ты, вернувшись с войны, вскоре снова уехал из дома. Скажи мне, почему ты неожиданно решил покинуть Англию?

Стиснув зубы, Люсьен попытался унять волнение. В висках гулко стучала кровь. Он давно научился сдерживать эмоции и не хотел, чтобы они сейчас, когда ему необходимо сохранять полное самообладание, вдруг выплеснулись наружу.

– Ну, хорошо, я объясню тебе это… Дело в том, что мои родители, после того как ты связала себя узами брака, решили, что я должен последовать твоему примеру. Смерть моего брата подкосила их. Они заявили, что теперь на меня возлагается долг продолжить наш род и произвести на свет наследника. Честно говоря, женитьба не входила в мои планы. После того, что случилось, я меньше всего хотел бы сковать себя оковами брака. В то время я с трудом вставал по утрам с кровати, и мне было не до поисков невесты. Дело дошло до семейных раздоров, это в первую очередь и заставило меня уехать из дома. Короче, я повел себя как трус и просто бежал из Англии.

Это, конечно, было полуправдой. Но Люсьен лучше дал бы отрубить себе руку, чем признался в том, что истинной причиной его внезапного отъезда была острая душевная боль.

Гэвин, старший брат Люсьена, которым он всегда восхищался и перед которым преклонялся, мечтал поехать во Францию, чтобы бороться с Наполеоном, но его положение наследника рода мешало ему исполнить свою мечту. По иронии судьбы, он умер в своей постели от лихорадки. Вернувшись домой с войны, Люсьен застал Гэвина на смертном одре. Родители пытались утешить друг друга. В доме царило отчаяние.

Сидя у постели брата, Люсьен сжимал его слабеющую руку. Гэвин весь горел, его била мелкая дрожь, лицо блестело от пота. Перед тем как испустить дух, он обратился к Люсьену со словами:

– Я знаю, ты любишь ее, иди к ней и будь счастлив… Сделай ее своей женой.

После смерти Гэвина Люсьен долго безутешно рыдал – и не только из-за невосполнимой утраты, но и потому, что брат попросил его сделать невозможное. Гэвин не знал, что Кэтрин уже была замужем за Кросби и теперь находилась в свадебном путешествии. Люсьен не застал ее в Англии. Он никому не признавался в своих чувствах к Кэтрин, но когда Гэвин заговорил о них, Люсьен не стал отрицать очевидное.

– Прости меня, Люсьен. – Голос Кэтрин прервал его воспоминания. – Я не подозревала о том, что творится у вас дома. Твоя мать никогда не рассказывала о семейных скандалах и раздорах. Она всегда была сдержанной, скрытной женщиной. Скажи, ты успел помириться с отцом до того, как он умер?

– Нет, – резко ответил Люсьен.

Он злился на себя, обвиняя в поспешности и неразумности. Сейчас Люсьен понимал, что поступил опрометчиво, внезапно покинув родительский дом. Но тогда он чувствовал, что его сердце разбито, и ему не хватило мужества и зрелости, чтобы взять на себя ответственность за судьбу родных. Люсьен не привык нести бремя семьи на своих плечах.

Каждый раз, когда Люсьен вспоминал об отце, он ощущал тягостное чувство вины. Он не ожидал, что отец так рано уйдет из жизни. Люсьен думал, что скоро вернется в Англию, выпьет со стариком по стаканчику бренди и попросит у него прощения за то, что вел себя как избалованный ребенок. Однако судьба распорядилась иначе. Отца Люсьена подвело больное сердце, и он, не дождавшись возвращения блудного сына, скоропостижно скончался.

– Прости, мне очень жаль, – прошептала Кэтрин и, наклонившись вперед, накрыла руку Люсьена своей. – Я сочувствую тебе…

Она вела себя с ним, как с испуганным ребенком. Для Люсьена ее слова были слабым утешением, но он оценил этот жест и наслаждался обществом Кэтрин. Долгая разлука научила его одному: Люсьен понял, что, как бы далеко ни находился от Кэтрин, любовь к ней оставалась вечным источником острых эмоций. И надо было смириться с пыткой, к каким бы последствиям ни вели его чувства.

– Спасибо, – сказал он. Кэтрин убрала свою руку, и Люсьен продолжал: – Это я должен просить у тебя прощения за то, что так долго находился в отъезде. Я даже не подозревал, что ты носишь траур. Мама не сообщила мне о смерти твоего мужа, когда писала о кончине отца. Она умоляла поскорее вернуться и взять на себя обязанности главы семьи. Последние две недели я был очень занят и искренне благодарен за то, что ты приняла мое предложение сопровождать тебя сегодня вечером в Кингсборо. Честно говоря, я думал, ты пошлешь меня ко всем чертям.

Кэтрин засмеялась. Это был первый признак веселья или, во всяком случае, хорошего расположения духа за то время, которое Люсьен провел с ней после возвращения в Англию. Всего лишь час назад он появился на пороге ее дома после четырехлетней разлуки. Накануне он послал Кэтрин короткую записку с предложением заехать за ней, чтобы вместе отправиться на бал. Поместье Люсьена располагалось неподалеку от Крест-Хейвена, поэтому его приглашение было вполне разумно. Но, по правде говоря, он руководствовался не доводами разума, а желанием поговорить с Кэтрин наедине во время поездки, и был счастлив, что она согласилась сесть в его карету, хотя вполне могла счесть это предложение дерзким.

– Знаешь, я долго колебалась, прежде чем дать согласие, – сказала Кэтрин. – Однако любопытство взяло верх над благоразумием. Я решила, что тебе пора объясниться со мной. Кроме того, я не держу долго зла на людей. Я не злопамятна. Мы с тобой соседи, и нам нехорошо жить в обиде друг на друга, это может создать массу неудобств. Надо оставить прошлое в покое и двигаться дальше по жизни.

Это звучало многообещающе.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я готов делами заслужить твое прощение и согласен на любые жертвы. Ты можешь, к примеру, потребовать сопровождать тебя в поездке по магазинам. Я не стану роптать и покорно поеду с тобой.

«Хотя мне это будет нелегко», – подумал Люсьен и нахмурился, представив жуткие маленькие магазинчики, наполненные рулонами разных тканей, и болтающих без умолку дам.

Кэтрин, должно быть, прочитала его мысли и усмехнулась.

– Ты уехал, не оставив мне даже короткой записки, Люсьен, ничего мне не объяснив. Должна признаться, я была в полном смятении. Неужели ты думаешь, что можешь так запросто вернуться в мою жизнь после того, как бездумно отказался от меня?

Кэтрин проговорила это шутливым тоном, но в ее голосе сквозила горечь.

Люсьен нахмурился.

– У тебя был Кросби, – напомнил он.

Господи, неужели этот разговор никогда не закончится? Они ходили по замкнутому кругу.

– Тем не менее тебе не следовало так поступать.

Значит, Люсьен должен был дождаться возвращения Кэтрин из свадебного путешествия, поздравить ее с законным браком, пожелать семейного счастья и сообщить, что покидает Англию? То есть, другими словами, попрощаться с ней должным образом? А вместо этого он, похоронив брата, запил, не просыхал целыми сутками, пытаясь заглушить спиртным душевную боль, и разругался с отцом. На следующий день после ссоры Люсьен уехал на континент, убежав от ответственности, от наследного титула, который был ему не нужен, и от женщины, которая разбила его сердце.

И вот теперь Люсьен вернулся домой с твердым намерением завоевать сердце Кэтрин. Сосредотачиваться на своей вине перед ней не имело смысла. Люсьен решил, что пора сменить тему разговора.

– Знаешь, я удивлен тем, что твой деверь до сих пор не явился в поместье, чтобы потребовать свою долю наследства после смерти брата.

– Да… Я не знаю, почему он медлит. Может быть, не желает брать на себя ответственность за управление хозяйством в имении? Он ведь еще очень молод и, вероятно, полагает, что у него есть дела поважнее.

– Могу себе это представить.

Люсьен пару раз сталкивался с Лионелем Лэнгдоном, но даже поверхностного знакомства было достаточно, чтобы составить о нем негативное мнение. Этот развязный молодой человек оказывал дурное влияние на своих сверстников. Чарльз Лэнгдон не пытался приструнить младшего брата – то ли потому, что ждал, когда тот сам остепенится, то ли судьба Лионеля просто не заботила его. Люсьен подозревал, что последнее было истинной причиной его попустительства: Чарльзу было наплевать на брата.

– Вообще-то мне на руку его нежелание приезжать в Крест-Хейвен, – заметила Кэтрин. – Я хочу подольше оставаться в поместье. Тем более что в противном случае мне, возможно, придется переехать к свекрови и жить с ней под одной крышей, пока я не устрою свою судьбу.

Кэтрин не ладила с матерью мужа.

– Не понимаю, почему ты должна это делать, – пробормотал Люсьен. Несмотря на царившую в салоне экипажа темноту, он чувствовал, что Кэтрин сердито посмотрела на него, и решил немного поднять ей настроение. – Мистер Лэнгдон, или теперь уже новый лорд Кросби, не женат, насколько мне известно. А это значит, что ты могла бы с его разрешения продолжать жить в усадьбе.

– Это так, но я не уверена, с кем мне будет лучше жить – с Лионелем или с его матерью. Возможно, я все же предпочла бы виконтессу.

Люсьен не мог удержаться от смеха.

– Никогда не думал, что когда-нибудь буду скучать по светским интригам, но вынужден признаться, что меня забавляет сложившаяся ситуация. Интересно, кому ты в конце концов отдашь предпочтение – вдовствующей виконтессе или безответственному наследнику титула? Кто победит?

– Ах ты мерзавец, – беззлобно сказала Кэтрин.

– Честно говоря, я поставил бы на тебя, – продолжал Люсьен. – Не сомневаюсь, что в этой борьбе победа в любом случае будет за тобой. Ты жестче, чем кажешься.

– Ты плохо меня знаешь, – едва слышно промолвила Кэтрин, а потом заговорила громче: – Вообще-то мне необязательно делать выбор между новым лордом Кросби и свекровью. Моя тетушка давно предлагает мне пожить у нее в качестве компаньонки, так что я не останусь без крыши над головой.

Люсьен нахмурился. Ему необходимо было отговорить Кэтрин от подобного шага, но он не успел ничего сказать. Карета внезапно остановилась. Мгновение спустя лакей открыл дверцу, и Люсьен вышел из экипажа.

Он повернулся, чтобы помочь Кэтрин спуститься с подножки, и оцепенел. Кэтрин вынырнула из темноты салона, и свет факелов, горевших у входа в особняк, осветил ее прекрасное лицо. И хотя капюшон плаща скрывал пышные каштановые волосы, которые наверняка были уложены в одну из причудливых причесок, поражавших воображение мужчин, зрелище, представшее взору Люсьена, казалось неземным.

Выйдя из экипажа, Кэтрин взяла Люсьена под руку, и он, немного придя в себя, повел ее вверх по ступеням парадного крыльца Кингсборо-Холла. Встретившие их лакеи помогли им раздеться. Когда Люсьен увидел свою спутницу без верхней одежды, то замер в изумлении.

Боже милостивый, как она была хороша!

За те годы, что он ее не видел, Кэтрин расцвела и стала еще прекраснее, фигура приобрела приятные женственные формы.

Люсьен невольно залюбовался ею. На Кэтрин было ослепительно-белое шелковое платье, расшитое сверкающим бисером. Ткань казалась такой мягкой, струящейся, что Люсьен едва устоял перед желанием потрогать ее. Кому-то могло показаться странным, что вдова выбрала такой цвет, однако Люсьену он нравился. Белый цвет намекал на… невинность и символизировал начало чего-то нового.

– Позвольте ваш плащ, милорд? – промолвил лакей, возвращая Люсьена к действительности.

Передав верхнюю одежду слуге, Люсьен снова повернулся к Кэтрин и предложил ей руку.

– Ты готова присоединиться к гостям?

Она с легкой усмешкой согласилась, и Люсьен повел ее к длинной шеренге гостей – титулованных дам и джентльменов, которые медленно и важно шествовали в сторону бального зала.

– Ты выглядишь сегодня просто потрясающе, – сделал он Кэтрин комплимент в надежде завоевать ее благосклонность. Впрочем, это было правдой.

Кэтрин на секунду растерялась, и Люсьену показалось, что в ее глазах вспыхнул огонек.

– Я вижу, ты не утратил таланта отвешивать дамам комплименты, – промолвила она смущенно. – Спасибо за приятные слова.

Люсьен нахмурился:

– Я не льщу, Кэтрин, а говорю чистую правду, и ты это знаешь. Я не привык лгать.

– Лгать – нет, но лукавить ты большой мастак, если тебе нужно чего-то добиться. Я вижу, ты решил во что бы то ни стало получить прощение, а для этого все средства хороши.

Кэтрин натянуто улыбнулась, пытаясь скрыть истинные чувства, и отвела взгляд в сторону, туда, где стояла шеренга гостей, ожидавших приема.

– И что в этом плохого? – проговорил Люсьен, пытаясь снова привлечь к себе ее внимание.

Ему хотелось заглянуть Кэтрин в глаза и понять, что она чувствует. Словно прочитав его мыысли, Кэтрин повернула к нему голову. Ее губы слегка разомкнулись, на лице на мгновение отразилось выражение искреннего удивления, но она тут же снова улыбнулась холодной светской улыбкой, пряча свои истинные эмоции. Люсьен понял, что Кэтрин боится выдать свои чувства, и не мог взять в толк почему. Что творится у нее в душе? Напрасно он вглядывался в глубину ее бездонных зеленых глаз. Эти глаза преследовали Люсьена во время скитаний по свету, но теперь он их с трудом узнавал. За время его отсутствия Кэтрин сильно изменилась. Возможно, причиной этого было влияние Кросби.

В детстве она никогда не проявляла к Чарльзу симпатии и избегала встреч с его матерью, когда та приезжала в Крест-Хейвен. Как-то она призналась Люсьену, что при виде Чарльза Кросби у нее холодеет кровь. Подобные слова было странно слышать из уст восьмилетней девочки. Впрочем, Кэтрин сызмальства отличалась проницательностью. Тем удивительнее Люсьену казался тот факт, что она вышла за Чарльза замуж. Кэтрин всегда была романтичной особой, и, должно быть, Кросби удалось ее как-то очаровать.

Очаровать и сломать. Этот вывод напрашивался сам собой. В юности Кэтрин была пылкой натурой, ее уверенность в себе восхищала Люсьена. Но в женщине, которая стояла сейчас рядом с ним, он не видел этих качеств, в ней было мало от прежней Кэтрин.

Девушка, которую он знал когда-то, одарила бы его за комплименты ослепительной улыбкой. Кэтрин была дерзкой и отчаянно смелой, с ней не приходилось скучать. Когда играли в шарады, она самозабвенно выполняла все задания, не заботясь о том, что порой это выглядело смешно и нелепо.

«Я лучше в лепешку расшибусь, чтобы вызвать всеобщий смех, чем соглашусь влачить жалкое существование среди мрачных особ», – часто повторяла Кэтрин.

Но теперь переполнявшая ее когда-то, ликующая жизнерадостность исчезла. Кэтрин держалась скованно и отчужденно. А вот в юности, когда она только начинала выезжать в свет, Кэтрин вела себя царственно. Люсьен это хорошо помнил.

С нынешним поведением Кэтрин, которая, судя по выражению лица, предпочла бы оставаться незамеченной, не вязался ее наряд. Странно, что вдова выбрала белое платье для поездки на бал. Это шло вразрез с общепринятыми нормами.

– Мне нравится твое платье, – сказал Люсьен и прикоснулся к ее рукаву-фонарику.

– Правда? – Она разгладила ладонями шелковую ткань. – Модистка пыталась убедить меня выбрать другой цвет – более яркий, более смелый. Но у меня много таких нарядов, и я нахожу их неуместными в моем положении. Я вдова и не хочу выглядеть так, как будто пытаюсь вызвать к себе нездоровое внимание.

Люсьен не нашелся, что ответить на это, и молча кивнул. Через некоторое время он нарушил возникшую между ними паузу:

– У тебя всегда был изысканный вкус. Мне кажется, что ты его унаследовала от матери. Кстати, как она поживает?

– Очень хорошо, спасибо, – ответила Кэтрин, и они двинулись вперед.

– А как твой отец? – спросил Люсьен.

Кэтрин чуть помедлила, прежде чем ответить:

– Он в добром здравии.

– Рад это слышать.

– Я прекрасно знаю, чего ты добиваешься, Люсьен, – внезапно сказала Кэтрин.

Люсьен нахмурился:

– И чего же я добиваюсь?

Она, несомненно, видела его насквозь и понимала, в какую игру он играет, возможно, не отдавая себе в этом отчет. Кэтрин знала Люсьена лучше, чем он сам, и умела необъяснимым образом точно определять мотивы его поведения, прежде чем он порой успевал их формулировать.

– Ты лукавишь и пытаешься отвлечь меня разговорами, – с усмешкой ответила Кэтрин. – Ты хочешь, чтобы мы поставили крест на былом и делали вид, что у нас все по-старому и ты никуда не уезжал.

– И у меня это получается? – спросил он, тайком скрестив пальцы.

Не то чтобы Люсьен был суеверным, но он знал, что удача ему сейчас не помешает.

Кэтрин, вздохнув, покачала головой:

– Ты знаешь лучше, чем кто бы то ни было, что я не умею долго таить обиду. Я простила тебя сразу же, как только ты извинился.

Люсьен вздохнул с облегчением.

– Но это не значит, – продолжала Кэтрин с серьезным выражением лица, – что я не хочу, чтобы ты задабривал меня своими поступками.

– То есть ты согласна, чтобы я сопровождал тебя в поездках по магазинам? – промолвил Люсьен, содрогаясь при одной мысли об этом.

– Да, – сказала Кэтрин. Уголки ее губ дрогнули, а в глубине зеленых глаз зажглись озорные огоньки. – А сейчас я разрешаю тебе пригласить на танец леди Диффорд. Это единственная дама, которой я здесь доверяю.

Боже праведный!

– Кейт, – прошептал Люсьен так, чтобы его никто больше не слышал, – я с большим удовольствием приглашу тебя на прогулку верхом или даже на пикник, если позволит погода. Более того, я безропотно отвезу тебя к модисткам, если ты меня об этом попросишь… Но танцевать с маркизой – выше моих сил! Ты же прекрасно знаешь, что потом мне от нее не избавиться. А я хотел бы весь сегодняшний вечер провести в твоей компании.

Кэтрин взглянула на него из-под ресниц, как будто пыталась прочитать его тайные мысли. Впрочем, Люсьен сомневался, что ее взволнует его желание быть рядом с ней.

– Боже милостивый, Люсьен, ты не хуже меня знаешь, что не можешь провести весь вечер со мной, это породит сплетни. Что касается танца с леди Диффорд, то это будет жестом доброй воли с твоей стороны. – Прищурившись, она подозрительно посмотрела на него: – Сдается мне, ты что-то задумал… Что у тебя на уме, Люсьен?

– Ничего.

Неужели она не понимала, что после стольких лет разлуки ему просто хочется подольше побыть с ней?

– Хм… Ну что же, в любом случае я запомню твои предложения, поскольку они звучат заманчиво. Кроме того, одного танца с леди Диффорд недостаточно, чтобы я полностью простила тебя. Нет, мое прощение стоит гораздо более серьезных усилий с твоей стороны. Предупреждаю, восстановить нашу дружбу будет непросто. – Она склонила голову набок, и Люсьен наконец узнал в ней ту женщину, которая когда-то была его лучшим другом. – А пока тебе предстоит пригласить маркизу на танец. Это первый шаг к примирению, к которому ты, насколько я поняла, стремишься.

Значит, следующими шагами будет поездка по магазинам, прогулка верхом, пикник и все остальное, чего они еще не успели обсудить. Эти планы были на руку Люсьену и способствовали осуществлению его мечты. Он хотел приударить за женщиной, по которой много лет сходил с ума. Теперь это было вполне реально.

Улыбнувшись, Люсьен подумал о том, что сказала бы Кэтрин, если бы смогла прочитать его мысли. Может быть, она облегчила бы его задачу? Впрочем, Люсьен не хотел спешить, боясь ошибиться. Он решил идти к своей цели медленно, но верно.

Подойдя к хозяйке дома, вдовствующей герцогине Кингсборо, Люсьен поздоровался с ней, отвесив низкий поклон.

– Добрый вечер, ваша светлость, – вслед за ним промолвила Кэтрин, словно эхо, наблюдая за тем, как Люсьен целует герцогине руку в бальной перчатке.

– Приветствую вас, лорд Роксбери и леди Кросби, рада видеть вас обоих, – сказала герцогиня. – Надеюсь, вы приятно проведете время.

– Я в этом уверена, – отозвалась Кэтрин. – Спасибо за приглашение, ваша светлость.

– Позвольте заметить, что вы сегодня выглядите просто обворожительно, леди Кросби, – сказал подошедший к ним герцог, отвесив Кэтрин легкий поклон, а затем перевел взгляд на Люсьена: – Я знал, что вам в конце концов надоест скитаться в одиночку по континенту. – Он крепко пожал Люсьену руку. – Рад, что вы вернулись.

Пообещав герцогу при первой возможности рассказать о путешествии, Люсьен надел черное атласное домино и повел Кэтрин в роскошный сверкающий зал. Ее лицо наполовину скрывала черно-белая маска. Когда объявили их имена, шум голосов в зале сразу стих и взоры всех присутствующих обратились к ним.